Двести лет назад начался новый этап российской истории. Император Александр I издал указ, после которого в русский язык вошло французское слово etape (переход). На русском у этапа появилось много значений: пункт для ночлега в пути партий арестантов, путь следования арестантов и ссыльных, а также сама такая партия. За минувшие два века по этапу прошли миллионы жителей нашей страны. О этапах писали книги и слагали песни. Этапы в Сибирь — неотъемлемая часть истории и культуры. Каждый правитель нашего государства стремился внести свой вклад в эту важнейшую сферу жизни России.
АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ
Сибирь стала местом ссылки, местом наказания преступников практически сразу после сибирского похода Ермака Тимофеевича. Первыми ссыльными стали участники раскрытого в 1586 году придворного заговора князей Шуйских, пытавшихся ослабить влияние Бориса Годунова на слабоумного царя Федора Ивановича. На следующий год в только что построенной крепости Тобольск оказались несколько заговорщиков: купец Петр Березовский с тремя сыновьями и стремянной конюх, владелец больших земельных угодий под Москвой Андрей Быкасов с четырьмя братьями.
При этом ссыльные Березовские, отбыв трехлетний срок в тюрьме, затем в течение 17 лет там же, в Тобольске, ведали царской казной, следили за сбором ясака (налога, взимаемого с народов Сибири), то есть продолжали служить царю в новых условиях.
За первые полвека освоения Сибири туда было отправлено в ссылку около 1500 человек и один колокол.
Колокол был сослан в Сибирь за то, что известил жителей Углича о гибели царевича Дмитрия, вызвав народные волнения и убийства лиц, заподозренных в покушении на царевича. По приказу Бориса Годунова колоколу отрубили ухо и сослали в Тобольск.
Таинственная смерть царевича Дмитрия в Угличе привела к бунту, часть участников которого была сослана в Сибирь
Фото: ART Collection / Alamy / DIOMEDIA
В народе про ссыльный колокол рассказывали множество баек: дескать, его били плетьми, рвали ему ноздри, вырвали язык. Кроме колокола в ссылку отправились и 60 семей, участвовавших в угличском бунте, они были поселены в городе Пелым.
Алексей Михайлович и Лена
В правление царя Алексея Михайловича Романова был принят первый в отечественной истории свод законов Российского государства — «Соборное уложение» 1649 года. Смертная казнь была самым распространенным видом наказания и существовала во множестве вариантов: повешение, отсечение головы, четвертование, сожжение, заливание раскаленного железа в горло, закапывание в землю живьем.
Но все же за ряд преступлений предусматривалась ссылка в «украинные городы» или в «дальные городы, где государь укажет». Один раз в тексте уложения указано конкретное место ссылки — «в Сибирь на житье на Лену». Так появились первые ссыльные в Якутии, на берегах реки Лены.
Татя (вора), виновного в одной краже, полагалось бить кнутом, отрезать ему левое ухо, посадить на два года в тюрьму, после чего отправить в ссылку. За две татьбы — снова кнут, правое ухо, четыре года тюрьмы, ссылка. Мошенникам — наказание, как за кражу. За разбой — то же самое, что и татям за кражу, только в тюрьме три года вместо двух.
Уличенные в подпольном винокурении на продажу, а также в употреблении табака могли отправиться в ссылку за неоднократные нарушения закона. За первые три нарушения корчемникам грозили крупные штрафы, битье кнутом и тюрьма, табачникам рвали ноздри и резали носы и тоже били кнутом.
На берега реки Лены отправляли в ссылку участников Псковского восстания 1650 года, Медного бунта в Москве, восстания под предводительством Степана Разина. В 1662 году из 70 тыс. жителей Сибири 8 тыс. были ссыльными.
Участников крестьянской войны под предводительством Степана Разина ссылали в Сибирь отдельными мелкими партиями как особо опасных преступников
Фото: С. А. Кириллов / ru.wikipedia.org
Один из самых знаменитых ссыльных той эпохи — протопоп Аввакум, ярый противник церковной реформы патриарха Никона. Он оставил первое описание этапа в Сибирь на русском языке — задолго до появления самого слова «этап».
Посем привезли в Брацкий острог и в тюрьму кинули, соломки дали. И сидел до Филиппова поста в студеной башне; там зима в те поры живет, да Бог грел и без платья! Что собачка, в соломке лежу: коли накормят, коли нет. Мышей много было, я их скуфьею бил — и батожка не дадут дурачки! Все на брюхе лежал: спина гнила. Блох да вшей было много.
Из «Жития протопопа Аввакума, им самим написанного», можно узнать, что 3 тыс. верст от Москвы до Тобольска «телегами и водою и саньми» он преодолел примерно за 13 недель. Протопоп был не обычным ссыльным, обычным приходилось идти в сибирскую ссылку пешком. Такой путь занимал год, а то и больше.
Петр I и рабы на галерах
Петр Великий среди прочих великих реформ подарил России каторгу. Но изобрел ее не сам царь — это была инициатива снизу.
Еще за четыре года до рождения Петра, в 1668 году, переводчик с голландского Андрей Виниус подал проект создания на Каспийском море галерного (каторжного) флота. Слово «каторга» происходит от греческого «катергон», обозначавшего гребное судно, которое позднее стали называть галерой. Винниус доказывал, что суда, которыми управляют прикованные к веслам преступники, выгоднее парусных, так как могут ходить даже в штиль.
Проект каторжных судов пролежал без внимания почти четверть века. Только летом 1695 года в Архангельск пришла первая заказанная в Голландии галера. А через четыре года по указу Петра в Азов на галеры отправлены первые российские каторжане. Это были земский староста города Венева и его товарищи (заместители), бравшие крупные взятки за назначение на должности сборщиков таможенных сборов и платежей с кабаков.
Как эффективный менеджер, Петр понимал, что был бы человек, а статья найдется, поэтому отдавал такие распоряжения: «ныне зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров приготовить к будущему лету». При Петре на каторгу отправляли в основном в портовые города — Азов, Ригу, Херсон, Таганрог, только что построенный Санкт-Петербург.
К моменту смерти Петра примерно каждый четвертый житель новой столицы империи был каторжником. Но со временем преступников стали направлять на каторжные работы в любые места, где не хватало рабочих рук — на солеварни, заводы, фабрики, рудники Урала и Сибири.
Создание русского флота при Петре I неотделимо от создания каторжных работ
Фото: А. В. Моравов / ru.wikipedia.org
У слова «каторга» появилась народная этимология — от татарского «катарга», означающего «умереть, сдохнуть». Будто бы сибирские татары, часто видевшие колонны ссыльных каторжников, говорили, что этих людей ведут на верную смерть.
В петровскую эпоху в Сибири было около 25 тыс. заключенных и ссыльных. Петр первым понял необходимость строительства Сибирского тракта — дороги, соединяющей Москву с Сибирью. Но от указа до начала строительства прошло более 40 лет, тракт начали строить уже при Анне Иоанновне, а закончили лишь в середине XIX века.
Императрицы и плоды просвещения
Европейские идеи эпохи Просвещения дали свои плоды в России в эпоху императриц. В пенитенциарной системе наступило время либерализации.
Елизавета Петровна фактически ввела мораторий на смертную казнь. Вместо нее стали применять более гуманное наказание: преступника били кнутом, вырывали ему ноздри, на лбу ставили клеймо «В:», на щеках — «О:» и «Р:», после чего заковывали в кандалы и отправляли на каторжные работы.
Битье кнутом часто предшествовало ссылке в Сибирь
Фото: Lanmas / Alamy / DIOMEDIA
Замена смертной казни вечной каторгой оказалась очень кстати, когда в 1760 году екатеринбургские и нерчинские рудники были переданы в ведение Берг-коллегии. Без каторжников разрабатывать их было бы некому. А нормальная работа иркутской суконной фабрики была бы невозможна без ссыльных женщин. Кстати, еще один гуманный указ императрицы Елизаветы запрещал рвать ноздри ссылаемым в Сибирь женщинам:
«Колодникам мужеска пола ноздри вырезать и знаки ставить положено в том разсуждении, чтобы они из ссылки побегов чинить не дерзали, а женска пола из таких отдаленных в Сибири мест побегов чинить не может…»
Императрица Екатерина II пошла еще дальше и в 1787 году собственноручно написала проект тюремной реформы. Этот документ опередил законодательства стран Европы в данной сфере на столетие.
Императрица предусмотрела все, что можно. Раздельное содержание осужденных за различные виды преступлений, мужчин и женщин, тюрьмы различной строгости режимов — в зависимости от вида преступления. С «тюремными» (так императрица называла арестантов) следовало обходиться человеколюбиво. Заболевшему заключенному в тюремной больнице предполагалось выдавать «халат холстинный, рубашку, колпак, чулки, портки и туфли».
Камеры, которые Екатерина называла горницами, предполагалось содержать в чистоте, периодически проветривать. Тюремщики должны были следить за тем, чтобы арестанты не мучились летом от жары, а зимой от холода. Отдельным пунктом тюремщикам запрещалось брать взятки.
Единственный недостаток этого гуманного проекта, опережавшего свое время, состоял в том, что никто и не думал претворять его в жизнь. Это была просто фантазия императрицы. Реализован был лишь один пункт проекта: «Тюрьмы строить замком».
В правление Екатерины II были построены тюремные замки в Пскове, Ржеве, Белеве, Ростове-на-Дону, Калуге, Орле, Туле, Тюмени. Особо стоит отметить Московский губернский тюремный замок в Бутырской слободе, легендарную Бутырку.
В эпоху императриц в Сибирь по этапу уходило 2–3 тыс. человек в год.
Александр I и этапы
Император Александр I, как уже упоминалось выше, подарил соотечественникам слово «этап». Это случилось 21 августа (по старому стилю) 1817 года, когда самодержец издал «Высочайше утвержденное назначение этапов для препровождения арестантов по тракту от Москвы, чрез Казань и Пермь, по Тобольской губернии».
В императорском указе был подробно расписан маршрут следования, места ночлегов и растахов (дневного отдыха), число верст, которое должны пройти за день ссыльные (от 15 до 30).
Каких только политических преступников не перевидала за XIX столетие Сибирь — декабристы, петрашевцы, михайловцы, писаревцы, каракозовцы, чернышевцы, нечаевцы, землевольцы…
Фото: Granger / DIOMEDIA
На всем Сибирском тракте от Москвы до Байкала были созданы этапные и полуэтапные тюрьмы в населенных пунктах, располагавшихся друг от друга на расстоянии дневного перехода. Где-то это были тюремные замки, а где-то просто переделанные деревенские избы. У Некрасова в поэме «Кому на Руси жить хорошо» арестантские избы описываются так:
Не ригой, не амбарами,
Не кабаком, не мельницей,
Как часто на Руси,
Село кончалось низеньким
Бревенчатым строением
С железными решетками
В окошках небольших.
Великий реформатор Михаил Сперанский, побывавший в должности генерал-губернатора Сибири, а потому хорошо разбиравшийся в вопросе, в 1822 году представил «Устав о ссыльных» и «Устав об этапах в сибирских губерниях». Этими документами регламентировалось все, что было связано с этапированием каторжников и ссылаемых на поселение в Сибирь. Были созданы соответствующие госорганы и конвойные структуры, разработаны правила документооборота, введено деление ссыльных на категории.
Сам по себе пеший путь в Сибирь, длившийся около года, был очень тяжел. То, что этапируемые получили возможность спать под крышей, было серьезным облегчением их положения. Еще одним указом Александр I запретил рвать ноздри этапируемым за Урал каторжникам.
Даже в эпоху железных дорог в отдаленные районы Сибири этапы арестантов шли пешком
Фото: ClassicStock / CHARLES PHELPS CUSHING / DIOMEDIA
Побывавший в те годы в России английский филантроп Вальтер Веннинг с разрешения императора посетил места заключения Санкт-Петербурга. Представленный им царю доклад был впервые опубликован, и то частично, лишь 60 лет спустя. И неудивительно.
Вот что писал англичанин: «Нужные места, не чистившиеся несколько лет, так заразили воздух, что почти невозможно было сносить зловоние. В сии места солдаты водили мужчин и женщин одновременно, без всякого разбора и благопристойности. В камерах было также темно, грязно, а пол не мылся с тех пор, как сделан.
Сидело в одной комнате 200 человек, и вместе с величайшим, например, преступником, окованным железом, несчастный мальчик за потерю паспорта…
Мужчины и женщины, виновные и невинные, молодые и старые, все вместе толпились в одной комнате, если же где и имелись две комнаты, то между ними существовали сообщения: мужчины помещались во внутренней, а женщины — в передней, под караулом солдат; все комнаты были подземные, сырые, темные, без кроватей; воздух в них был дурной; люди все были праздны и жаловались на недостаток хлеба… Бедная девушка, которая попадет в сие место хотя на одну ночь, должна необходимо потерять всякое чувство добродетели и приготовиться на жизнь развратную и несчастную… Невозможно без отвращения даже и помыслить о скверных следствиях таких непристойных учреждений: здоровье и нравственность равно должны гибнуть здесь, как ни кратко будет время заточения».
Император Александр I с сочувствием принял предложенный Венингом в 1818 году проект образования в России Попечительного о тюрьмах общества.
Создание этапных тюрем облегчило жизнь отправляемых в Сибирь арестантов. Но другие изобретения властей предержащих сильно ее осложнили. Граф Иоганн Карл Фридрих Антон фон Дибич (он же Иван Иванович Дибич-Забалканский) в 1824 году, находясь в должности начальника Главного штаба, отдал распоряжение — ввести в виде опыта особые железные прутья для ссыльных. К пруту приковывали наручниками восемь-десять арестантов.
Александровский централ. Про эту пересыльную тюрьму в XIX веке слагали песни: «Здесь за правду за народну, за свободу кто восстал, тот начальством был отправлен в Александровский централ»
Фото: Universal Images Group / DIOMEDIA
29 января 1825 года установлено по представлению командира отдельного корпуса внутренней стражи в предупреждение побегов бритье половины головы всем идущим по этапу, без различия между ссыльными и каторжными, беспаспортными и пересылаемыми административно, закованными и незакованными.
Николай I и добрый доктор Гааз
В Москве учреждение губернского тюремного комитета было разрешено 24 января 1828 года. Фридрих Иосиф Гааз (Федор Петрович, как называли его все в Москве). Талантливый офтальмолог Гааз вылечил глаза русскому посланнику в Вене, и тот уговорил доктора переехать в Россию. Доктор Гааз был известен тем, что лечил безвозмездно глаза людям, которые не имели возможности оплатить услуги врача.
Он горячо откликнулся на призыв стать членом тюремного комитета, а также стал главным врачом московских тюрем. На Воробьевых горах стараниями доктора Гааза была создана пересыльная тюрьма. В ней доктор старался всеми силами облегчить страдания отправляемых в Сибирь несчастных. Он полагал, что к виновному в преступлении следует относиться справедливо, без ненужной жестокости.
Конные подводы на этапах первоначально предназначались для женщин с детьми, стариков и больных, но постепенно их стали использовать для перевозки всех арестантов
Фото: Universal Images Group / DIOMEDIA
На новой должности Гаазу пришлось вести многолетнюю борьбу с генералом Капцевичем, командиром отдельного корпуса внутренней стражи. Доктор добивался отмены железного прута Дибича. Генерал согласился лишь на небольшую уступку — заменить прут цепью с наручниками. Новые цепи были немедленно заказаны в большом количестве и введены в употребление.
Гаазу неоднократно приходилось видеть арестантов с отмороженными руками в тех местах, где к ним прикасалось железо наручников. Каждое третье заболевание в тюрьме было связано с воспалительными процессами после использования всевозможных колодок, наручников и прочего.
Доктор предложил обшивать наручники кожей. Генерал Капцевич возражал, заявляя, что обшивка наручников ослабит их и даст возможность освободиться. В 1836 году министр внутренних дел принял это предложение Гааза.
Что касается железного прута, то с подачи Гааза московскому тюремному комитету удалось добиться для этапируемых через Москву арестантов замены его на облегченные кандалы, которые получили прозвище гаазовских. Эти кандалы он испытал на себе, пройдя в них по своему кабинету расстояние, равное этапному переходу до Богородска, чтобы понять, что чувствуют арестанты.
Кандалы оставались характерной приметой каторжного быта еще при последнем российском императоре
Фото: Ullstein bild via Getty Images
Доктору Гаазу после многолетней борьбы удалось добиться отмены бритья половины головы всех пересылаемых по этапу. Такой процедуре подвергались все категориии этапируемых, включая даже тех, кого возвращали на родину после оправдания судом. В 1846 году бритье головы было отменено для всех, кроме приговоренных к каторге.
В неурожайные годы, когда пищевое довольствие заключенных было уменьшено, Гааз анонимно потратил собственные средства на улучшение пищи содержащихся в Московской пересыльной тюрьме. Добрый доктор подавал прошения о смягчении участи ссылаемых в Сибирь. Важным делом он считал христианскую проповедь среди этапируемых. Тысячам арестантов были подарены Евангелия и Псалтири.
Арестанты Красноярского тюремного замка покупали хлеб, чай и сахар у местных крестьян
Фото: Universal Images Group / Liszt Collection / DIOMED
Кроме доктора Гааза у отправляемых в Сибирь был еще один друг — коррупция. Сосланный на каторгу участник Оренбургского тайного общества портупей-прапорщик Колесников вспоминал, что идти без железного прута (его каторжане называли канатом) можно было, заплатив конвойным по две копейки в день с человека.
Когда партия приходит на этап, то несколько местных жителей ожидают уже ее на дворе с съестными припасами: с хлебом, булками, калачами, с ватрушками, с вареною говядиной, с жареною печенкою или рыбою и т. п. Сперва этапные офицеры не пускали жителей и сами держали для партий все нужное; но по многим жалобам арестантов, «что офицеры берут с них вдвое против вольной цены», правительством это запрещено и дозволено для продажи съестных припасов арестантам впускать жителей внутрь этапной ограды. За деньги позволяется, при проходе чрез селения, просить милостыню в голос, т. е. кричать нараспев: «Умилитесь, наши батюшки, до нас, бедных невольных, заключенных, Христа ради!» За деньги же пропускают к арестантам вино, дозволяют играть в карты и в кости и — поверят ли? — за деньги дозволяют вход, после зари, в женское отделение!
Одним из важнейших событий николаевской эпохи стал постепенный отказ от пеших этапов. В 1835 году из казны были выделены средства на перевозку арестантов по этапу от Москвы до Нижнего Новгорода на подводах. Два года спустя было учреждено этапирование на подводах в европейской части России и по этапному тракту до Тобольска. Зимой арестантов везли на санях, летом — на телегах. Во время весенней и осенней распутицы этапирование прекращалось.
Нас везли пустырем, по Петербургской, Новгородской, Ярославской и т. д. Городишки редкие, не важные. Но мы выехали в праздничную пору, и потому везде было что есть и пить. Мы мерзли ужасно. Одеты мы были тепло, но просидеть, например, часов 10, не выходя из кибитки, было почти невыносимо. Я промерзал до сердца и едва мог отогреться потом в теплых комнатах. В Пермской губернии мы выдержали одну ночь в сорок градусов. Этого тебе не рекомендую. Довольно неприятно. Грустная была минута переезда через Урал. Лошади и кибитки завязли в сугробах. Была метель. Мы вышли из повозок, это было ночью, и стоя ожидали, покамест вытащат повозки. Кругом снег, метель; граница Европы, впереди Сибирь и таинственная судьба в ней, назади все прошедшее — грустно было, и меня прошибли слезы. По всей дороге на нас выбегали смотреть целыми деревнями и, несмотря на наши кандалы, на станциях брали с нас втридорога. 11-го января мы приехали в Тобольск.
В правление Николая I по этапу в Сибирь ежегодно отправляли около 8 тыс. человек.
Три последних императора и технический прогресс
В царствование Александра II в этапном деле произошло очередное позитивное изменение. С 1858 года арестантов стали возить по железной дороге. Специальные арестантские вагоны прицепляли в хвосте товарных поездов. Арестанты на всем пути следования содержались прикованными. Позднее появились особые арестантские поезда из восьми вагонов по 60 этапируемых в каждом.
Этапные баржи — одна из примет технического прогресса в конце XIX века
Фото: Library of Congress / Corbis / VCG via Getty Image
Во время железнодорожных этапов арестантов кормили. В сутки на человека полагалось 3 фунта (1,3 кг) хлеба с солью. Кроме того, в скоромные дни недели (кроме среды и пятницы) полагалось полфунта (200 г) вареного мяса. В постные дни арестантам давали рыбу — только вареную, запрещалось давать рыбу сушеную, сырую или соленую.
Кроме того, император отменил телесные наказания для заключенных женщин и клеймение отправляемых на каторгу преступников.
«Женская тюрьма. Она невелика. Всего один “номер”, человек на десять. Женщины ведь отбывают на Сахалине особую каторгу: их отдают в “сожительницы” поселенцам. В тюрьме сидят только состоящие под следствием». (Влас Дорошевич, «Каторга»)
Фото: Artokoloro Quint Lox Limited / Alamy / DIOMEDIA
За время либеральных реформ Александра II поток ссылаемых в Сибирь возрос почти вдвое — этапировали около 15 тыс. человек ежегодно.
При Александре III появились этапные железные баржи, двухэтажные, рассчитанные на 600 человек. Для Сибири, где фактически единственной дорогой был Сибирский тракт, а основные перевозки производились по рекам, это был очень удобный транспорт.
Мы спускались вниз по Лене. Течение медленно сносило несколько барж с арестантами и конвоем. По ночам было холодно, и шубы, которыми мы укрывались, обрастали под утро инеем. По пути в заранее назначенных деревнях отсаживали одного-двух. До села Усть-Кут плыли, помнится, около трех недель. Здесь ссадили меня вместе с близкой мне ссыльной по николаевскому делу. Александра Львовна занимала одно из первых мест в Южно-русском рабочем союзе. Глубокая преданность социализму и полное отсутствие всего личного создали ей непререкаемый нравственный авторитет. Совместная работа тесно связала нас. Чтоб не быть поселенными врозь, мы обвенчались в московской пересыльной тюрьме. Лена была великим водным путем ссылки. Окончившие срок возвращались по реке на юг.
По данным Тюремного управления Российской Империи, общее число сосланных в Сибирь с 1807 по 1898 год составило 864 823 человека. По состоянию на 1 января 1898 года в Сибири насчитывалось 309 265 ссыльных и 64 683 члена их семей. Ссыльным был примерно каждый двадцатый сибиряк.
12 февраля 1897 года Николай II повелел отменить пешее движение арестантских партий по Сибирскому тракту — ссыльных и каторжан следовало отправлять в Сибирь только по железной дороге.
При Николае II в тюремную практику была введена еще одна техническая новинка — автозак. Арестованных по улицам обеих столиц стали перевозить не в закрытых тюремных каретах, а в специальных автомобилях. Первый подобный рейс состоялся 5 ноября 1908 года.
Машин на всю империю было всего две. Одна — импортная, вторая — производства завода «Г. А. Лесснер» в Санкт-Петербурге. Отечественный автозак был на 20% дешевле. Он вмещал шесть-восемь человек, ездил со скоростью чуть выше 20 км/ч. От тюрьмы до суда чудо техники довозило арестантов максимум за 40 минут.
В начале XX века появились и даже были усовершенствованы арестантские вагоны нового типа — вагонзаки. Но их было буквально несколько штук, в канун Первой мировой войной их не сумели запустить в серийное производство за недостатком средств.
После февраля 1917-го отрекшемуся Николаю II довелось самому отправиться по этапу — поездом до Тюмени, оттуда пароходом до Тобольска.
Ленин и Сталин — от этапа до мавзолея
В конце XIX столетия у питерской и московской интеллигенции вошло в моду новое политическое учение — марксизм. Власти отнеслись к этому недостаточно серьезно. Членам раскрытой полицией в 1897 году марксистской организации «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» по указанию свыше были вынесены мягкие приговоры. Большинство руководителей «Союза борьбы» получили по три года ссылки вместо ожидавшихся десяти.
В начале XX века по этапу прошло множество участников студенческих волнений
Фото: Granger / DIOMEDIA
Один из них, Юлий Мартов, позднее вспоминал: «Наши родственники возымели дерзкую мысль коллективно хлопотать о том, чтобы нам разрешили всем ехать не “по этапу”, а вольными пассажирами за свой счет. Добившись этого только для отдельных лиц, в том числе для В. Ульянова, они для большинства остальных добились другой, доселе неслыханной льготы — разрешения перед отправкой в ссылку побыть четыре дня на свободе для устройства своих дел».
Дерзкая мысль пришла в голову матери Мартова — Ревекке Юльевне Розенталь. Она по знакомству связалась с вице-директором департамента полиции Зволянским. Тот замолвил словечко перед близким другом со времен учебы в Императорском училище правоведения, помощником начальника Главного тюремного управления Коваленским. Примеру матери Мартова последовали сестра ссыльного Владимира Ульянова и другие родственники. В итоге разрешение ехать не по этапу, а за свой счет, получили два революционера — Владимир Ульянов и Яков Ляховский.
Путешествие в отдельном вагоне, длившееся 10 дней, было довольно комфортабельно.
Владимир Ульянов после выхода из тюрьмы три дня провел на свободе в Санкт-Петербурге. Потом, по ходатайству матери, жаловавшейся на плохое здоровье, получил право еще два дня провести в Москве, а провел три. После чего с московского Курского вокзала до Тулы проехалось по «самостоятельному этапу» целое семейство Ульяновых — мама, сын и двое дочерей, одна из них с мужем.
От Тулы политическому ссыльному Владимиру Ульянову пришлось ехать одному. Но по дороге он познакомился с врачом из Красноярска Владимиром Крутовским. У них нашлись общие знакомые, в том числе сестра Ульянова Анна Елизарова. От Самары Ульянов и Крутовской ехали вместе в двухместном купе.
С одной из станций Ульянов отправил письмо матери, возмущаясь тем, как дорого обходится ему ссылка:
«Так как здесь движение пока “временное”, то плата еще по старому тарифу, и мне пришлось отдать 10 р. билет + 5 р. багаж за какие-нибудь 700 верст!»
Ульянов собирался доехать до Красноярска, там пересесть на поезд до Канска, в Канске купить зимнюю одежду и доехать на лошадях до Иркутска (833 км). Хорошо знающий Сибирь врач посоветовал поступить иначе — получить в Красноярске справку о болезни и добиться в связи с этим ссылки в Минусинский уезд, «сибирскую Италию», где самый мягкий в этих краях климат.
План был успешно воплощен в жизнь. На медицинской комиссии у Ульянова нашли якобы верхушечный процесс в легких. В Красноярске ссыльный прожил на воле почти два месяца — с 4 марта по 30 апреля 1897 года. После этого продолжил путь в ссылку в каюте первого класса парохода «Святой Николай». В дороге отметил Первомай с другими ссыльными.
На пятый день пути пароход сел на мель, пришлось нанимать подводу. В Минусинске, оставив у окружного исправника прошение «о назначении установленного законом пособия на содержание, квартиру и одежду», Ульянов через день на очередной подводе уехал в село Шушенское.
Справки о состоянии здоровья, похоже, были популярны у борцов за рабочее дело. Так, дворянин Анатолий Луначарский, приговоренный к высылке в Вятскую губернию, добился от МВД замены места отбывания наказания на Вологду, представив медицинское свидетельство из Вологодской лечебницы для душевнобольных о том, что он страдает неврастенией и нуждается в постоянном наблюдении со стороны врача-специалиста. Справку, разумеется, помог получить знакомый врач.
У Иосифа Джугашвили, вероятно, не было ни полезных знакомств, ни фальшивых врачебных справок. После очередного ареста в феврале 1913 года Сталин четыре с лишним месяца просидел в петербургских «Крестах», потом был отправлен железной дорогой по этапу в Красноярск, четыре дня просидел в Красноярском тюремном замке, а затем еще почти месяц добирался до места ссылки — поселка Костино Туруханского края.
Ульянову-Ленину и Джугашвили-Сталину после октября 1917 года предстояло править страной следующие 36 лет.
Но, как гром, ударяет над его маленькой жизнью этап — всегда без предупреждения, всегда подстроенный так, чтобы застать зэка врасплох и в последнюю возможную минуту. И вот торопливо рвутся в очко уборной письма родных. И вот конвой — если этап предстоит телячьими красными вагонами — отрезает у зэка все пуговицы, а табак и зубной порошок высыпает на ветер, ибо ими в пути может быть ослеплен конвоир. И вот конвой — если этап будет пассажирскими вагонзаками — ожесточенно топчет чемоданы, не влезающие в узкую вагонную камеру, а заодно ломает и рамочку от фотографии. В обоих случаях отбирают книги, которых нельзя иметь в дороге, иголку, которой можно перепилить решетку и заколоть конвоира, отметают как хлам тряпичные тапочки и отбирают в пользу лагеря лишнюю пару брюк.
Бывший политический ссыльный Иосиф Сталин в свое правление установил абсолютный рекорд по числу этапируемых. Только с 1935 по 1938 год в лагеря, колонии и тюрьмы было отправлено более 1 млн человек. Поскольку лишь немногие провели весь срок в тюрьме по месту своего жительства, можно смело считать, что за четыре года эпохи Большого террора по этапу прошло больше жителей страны, чем за весь XIX век.
Коми ССР. Заключенные ухтинской экспедиции Управления северных лагерей особого назначения на транспортировке грузов вверх по реке Ижме. 1929 год
Фото: Репродукция Фотохроники ТАСС
К лету ближе уже ехал я в лагерь, и почти два месяца ушло на дорогу. Одна за другой пошли камеры пересыльных тюрем и столыпинские вагоны в промежутках (бедный, бедный Столыпин — мало что его убил в театре запутавшийся еврей, еще имя его оказалось так идиотски увековечено этими вагонами, не имеющими к нему никакого отношения). Уже в самом разгаре лета приехали мы наконец на зону. И когда нас высадили из вагона, то настолько тугой и душистый запах сибирского разнотравья оглушил меня с первой же секунды, что все те полчаса, что сидели мы на корточках у вагона, был я от этого запаха чуть ли не пьян и по-дурацки счастлив. Словно дивное меня ожидало приключение, и я прибыл уже, и вот-вот оно состоится. После был огромный грузовик (с нами в кузове и конвой, и собака), железные впечатляющие ворота — лагерь. Сбоку на здании — всюдошный, только всюду незаметный, ибо приглядевшийся, а тут видный, ибо звучащий двусмысленно,— здоровенный во всю стену плакат, что идеи Ленина живут и побеждают.
Вместо заключения
На Сибирском тракте в год 200-летия этапов
В исправительной колонии к Богу, наверное, обращаются чаще, чем на воле
Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ
«Мой друг уехал в Магадан, снимите шляпу, снимите шляпу. Уехал сам, уехал сам, не по этапу, не по этапу»,— пел Владимир Высоцкий.
«На этап пошла по указу, а там амнистия — и снова в кассу» — это Александр Галич.
А еще есть «Ванинский порт и рев парохода угрюмый», есть «Спецэтапом идет эшелон с Украины в таежные дали». И найдется ли в России человек, не слышавший про Владимирский централ, ветер северный и этап из Твери?
Песня дает надежду. Даже в СИЗО, вагонзаке или колонии. Пусть этот длинный исторический экскурс завершит клип с финального гала-концерта XIV всероссийского конкурса песни среди осужденных «Калина красная», который прошел в Волгограде 5 октября.
Автор благодарит за помощь сотрудников пресс-служб УФСИН, заместителя начальника ФКУ НИИ ФСИН России Л. Ф. Пертли, руководство тюрьмы №2 УФСИН по Владимирской области и СИЗО-1 УФСИН по Красноярскому краю.
https://www.kommersant.ru/doc/3455381
Post Views: 473
