Алексей Стейнертhttps://lenta.ru/articles/2017/06/26/narkonak/

«Комсомолка» завершает расследование о виртуальных деньгах.

Цифровую валюту запустила в оборот часть мировой элиты, связанная с высокими технологиями и силовыми структурами.

— Биткойн, другие действующие криптовалюты, а также последующее поколение цифровых денег и платежных систем обостряют противоречия между различными группами наднациональной мировой элиты, — утверждает доктор юридических наук, экс-руководитель Российского Бюро Интерпола Владимир Овчинский. — Криптовалюты постепенно будут занимать все более заметное положение в мировой финансовой системе.

ВЫМОГАТЕЛЬ-НЕВИДИМКА ПЕТЯ

— В перспективе, Владимир Семенович, в перспективе! Зато международная организованная преступность уже оперативно взяла цифровые деньги на вооружение. Свежий пример. 27 июня вирус-вымогатель Petya атаковал компьютерные системы по всему миру. За разблокировку Petya требует 300 долларов в биткойнах. В мае вирус WannaCry заразил сотни тысяч компьютеров в 150 странах. Кибертеррористы тоже требовали выкуп в биткойнах.

— В книге «Кибервойны ХХ1 века. О чем умолчал Сноуден», изданной еще в 2014 году, мы с экспертом Еленой Ларинойпредупреждали, цитирую: «Сохранение анонимных кошельков Биткойнов может в ближайшем будущем вызвать лавину кибервымогательств, связанных с блокированием компьютеров. Анонимизация получателя средств делает фактически невозможным его обнаружение и, соответственно, в разы повышает привлекательность кибервымогательства как криминального бизнеса.»

— Вот и оно и наступило, это ближайшее будущее.

— Среди «продвинутых» экономистов и финансистов сейчас модно, в русле цифровой экономики, говорить о криптовалюте и ее несущей конструкции блокчейне как о радужном будущем всей мировой финансовой системы. Настороженное отношение периода появления биткойна сменилось всеобщим ликованием и надеждами. А серьёзные проблемы обходятся, как несущественные, либо сознательно замалчиваются. Прежде всего, это касается криминальной составляющей «будущего финансовой системы».

Экс-руководитель Российского Бюро Интерпола Владимир ОвчинскийФото: ИВАН ПРОХОРОВ

Но вот беспристрастные факты.

По данным Европола, начиная с середины 2014 г. европейская организованная преступность стала активно использовать связку Tor (теневой сегмент Интернета)-Биткойн.

— Я думал, эту криминальную сеть, созданную некогда разведкой ВМФ США для спецопераций в киберпространстве, давно прикрыли. ФБР проводило в 2013 году громкие аресты, связанные как раз с биткойном в Tor.

— Увы, она по-прежнему действует в Интернете. Широко используется как для коммуникаций, нелегальной торговли, так и для рекрутирования в преступные сети новых членов. Только в прошлом году платежи биткойнами в Tor за криминальные товары и услуги эксперты оценивают в 600-900 миллионов долларов.

В 2016 г. в рамках программы CriptoWall европейские правоохранительные органы провели ряд операций по разоблачению киберпреступников. В основном они связаны не с успехом в области программно-аппаратной дешифровки трафика и деанонимизации пользователей биткойнов, а с работой внедрённых сотрудников и агентурной разведкой. Наибольших успехов достигли силовики Швеции и Италии.

В Евросоюзе уже сложилась сеть группировок, оказывающих услуги на договорной основе, связанные с криптовалютами. Дислоцируются они в Германии, Франции, Италии и Испании. Совершены атаки на 160 порталов, баз данных и наиболее крупные биткойн-кошельки. Отличительная черта этих атак — они проводятся в интересах одних преступных групп против других. Не будет преувеличением сказать, что 2015-2016 гг. стали первыми годами документально зарегистрированных кибервойн внутри преступного мира.

ДАЕШЬ Dash

— В январе 2017 г. Интерпол, Европол и Базельский институт управления в сотрудничестве с Катарским Национальным фондом борьбы с отмыванием денег и Комитетом ЕС по борьбе с незаконными финансовыми потоками и финансированием терроризма провел в Дохе Первую Глобальную конференцию по борьбе с отмыванием денег и по цифровым валютам, -продолжает рассказ криминолог Владимир Овчинский. -Собралось 400 представителей правоохранительных органов, международных и транснациональных финансовых институтов, а также бизнеса из 60 стран мира.

Сделан прогноз, что к 2018 г. совокупная капитализация глобального рынка криптовалют составит примерно 50 млрд. долларов.

— Есть где разгуляться киберпреступникам!

— Для криптосообщества и инвесторов виртуальные деньги, прежде всего биткойн — актив и средство спекуляции. Организованную же преступность криптовалюты интересуют, прежде всего, как средство платежа и обналичивания. Хотя, согласно оценкам Европола, более 95% оборота криптовалют, использованных преступниками, приходится на биткойн, криминал пытается отказаться от него. В 2016 г совокупный годовой оборот биткойна составил в пересчете на доллары примерно 12 млрд. Из них 3 млрд. долларов – доля преступного мира. Любопытно, что сам криминал практически не держит накоплений в биткойнах.

— Почему?

— Считает их высоковолатильными, есть высокий риск не только заработать, но и потерять средства.

— Действительно, на финансовом рынке уже было несколько криптопузырей. Они схлопывались. В июне разгорелась настоящая «золотая цифровая лихорадка». Народ кинулся скупать видеокарты, «майнить» биткойн, эфириум… В надежде срубить по-легкому виртуальные монеты. А в конце месяца – опять спад. Многие окажутся в убытке. Майнинг – процесс ныне дорогой.

— Высокая волатильность устраивает инвесторов и спекулянтов. А преступный мир заинтересован в стабильной платежной единице.

По данным Базельского института управления и Банка Международных Расчетов, криминал сделал ставку на новую, абсолютно анонимную валюту Dash. Она обеспечивает полную приватность транзакций, гарантированную несколькими уровнями шифрования анонимность платежных кошельков, практически мгновенные транзакции в течение 15-20 секунд, против 5-10 минут у биткойна. Наконец, Dash позволяет создавать различные приложения. Создатели этой криптовалюты анонсировали, что в 2017 г. на ее основе станет возможным заключение анонимных контрактов с любым целевым назначением. Эту криптовалюту позиционируют как «PayPal 2.0» для свободных, презирающих государство людей. К началу 2017 года капитализация Dash достигла полумиллиарда долларов. С учётом того, что она была запущена лишь в середине 2016 г., ни одна криптовалюта, включая Ethereum и биткойн, не росла с такой стремительной капитализацией. При этом в программный код Dash встроены ограничения на волатильность, что делает её идеальным средством платежа и обналичивания для преступников.

27 июня вирус-вымогатель Petya атаковал компьютерные системы по всему миру. За разблокировку Petya требует 300 долларов в биткойнахФото: REUTERS

В США, Мексике и Латинской Америке преступники активно используют криптовалюту Monero. В европейских странах, включая постсоветское пространство, большой интерес у ОПГ вызывает недавно появившаяся ZCASH.

БЛОКЧЕЙН КОРРУПЦИОНЕРАМ В РУКИ!

— Традиционно криптовалюты рассматриваются как инструмент преступности, — говорит генерал Владимир Овчинский. — Но есть мнение, что ключевая и наиболее ценная их составляющая — технология блокчейн, может стать эффективным инструментом борьбы против криминала. Сторонники такого подхода считают, что блокчейн — не только интернет денег, посредством которого осуществляются транзакции финансовых ресурсов, прав собственности и т. п., но одновременно — огромная, динамичная бухгалтерская книга. Открытая всем пользователям блокчейн-сети, где все транзакции всех участников сети хранятся неопределенно долгое время. Поэтому, дескать, всеобщее использование блокчейна сделает невозможным коррупцию и «беловоротничковую» преступность в финансовой сфере. Мол, следователям ничего доказывать не надо — за них всё сделает программный код и архивы, где хранится память обо всех транзакциях.

— Что показывает практика?

— В последнее время блокчейн-технология уже используется представителями финансового мира как один из способов незаконного проведения операций. Банковские консорциумы, предоставляя услуги частным клиентам в переводе платежей через оффшорные счета на многомиллиардные суммы, имеют с этих незаконных сделок огромные проценты. Консорциумы такого рода, объединяющие крупных игроков финансового мира, явно преследуют планы криминальной наживы, нежели изучение самой технологии блокчейна в чистом виде.

Помните «панамский скандал»?

— Конечно. «Панамагейт» в апреле 2016 года прогремел на весь мир. В этом офшоре прятали денежки многие политики, бизнесмены из десятков стран. Только глав государств, бывших и действующих, засветили целую дюжину.

— Это яркий пример, как новая технология используется для отмывания денег. Всё те же фигуранты — представители крупного бизнеса, власти, всё те же схемы действия — перевод больших сумм через подставные фирмы с целью укрытия их от налогообложения. Поменялся лишь инструмент.

Немецкой газете Sueddeutsche Zeitung был предоставлен доступ к 11,5 млн. документов панамской организации Mossack Fonseсa. Выяснилось, что она имела многочисленные связи с оффшорными компаниями, что позволяло проворачивать махинации на крупные суммы по просьбам миллиардеров, политиков, глав государств и т.д.

Высококлассные юристы, нанятые Mossack Fonseсa, осуществляли регистрацию липовых компаний-однодневок, данные о которых предоставлялись уполномоченными лицами. И всё это с применением технологии блокчейна.

Подобные действия компания не могла бы осуществить без сотрудничества с Deutsche Bank, HSBC, Credit Suisse и другими крупнейшими банками всего мира. Ведь использование блокчейна непосредственно самой Mossack Fonseсa было бы невозможным без данного посредничества.

«Панамагейт» говорит о том, что не важно, какими способами вы совершаете преступные деяния (блокчейн-технология или стандартные схемы перевода денежных средств). При блокчейне масштабы коррупции могут разрастись с ещё большей силой. Приватный (частный) блокчейн является хорошим оружием в руках мировой преступности. Ведь он значительно упрощает и ускоряет подобные операции, снижает издержки на реализацию схемы, позволяет откатить историю транзакций и очень сильно запутать следы или даже скрыть их вовсе. И самое главное — факт совершения финансового преступления очень сложно доказать.

Как отмечено в докладе Европола об организованной преступности «Криминал в век технологий» (февраль 2017 года), важнейшим направлением развития деятельности ОПГ является повышение результативности отмывания преступных доходов, их трансферту в законную экономику. Криминальные сети и группировки постоянно стремятся использовать новейшие технологии, такие, как криптовалюты и анонимные способы оплаты. Быстрая обработка транзакций и распространение эффективных инструментов анонимизации затрудняют деятельность правоохранительных органов по доказательной идентификации реальных бенефициаров доходов от преступной деятельности.

Поэтому «светлое будущее» криптовалюты и блокчейна должно страховаться надежными антикриминальными инструментами: как правовыми, так и организационными.

ЗАСЛОН КИБЕРПРЕСТУПНОСТИ

— Владимир Семенович, в России к биткойну долгое время относились с подозрением, называли «суррогатными деньгами». Но сейчас отношение меняется. Криптовалюте дают зеленую улицу. В Центробанке уже открыто говорят о создании брата биткойна – битрубля. Как нам избежать волны киберпреступности?

— Здесь не стоит заново «изобретать велосипед». Надо внимательно посмотреть на опыт наиболее «продвинутых» в этом плане стран. Например, в Великобритании активно реализуется Стратегия национальной кибербезопасности 2016 — 2021. Создается единая информационная база акторов, угрожающая правительству, бизнесу и населению, киберсреде и цифровой реальности. А также единый банк данных относительно программно — аппаратных, гуманитарных и иных средств, инструментов и технологий борьбы против враждебной кибердеятельности. Правительство и бизнес организуют венчурный фонд, финансирующий разработки в области инструментов и систем безопасности цифрового мира.

Одновременно английские власти развивают и повышают эффективность Национального центра кибербезопасности. Он призван вести учет любых киберинцидентов, угроз и атак против правительственных учреждений, армии, разведки, правоохранительных структур, компаний частного бизнеса и сетей социальной инфраструктуры. Главный акцент деятельности смещен с фиксации и анализа на ОПЕРЕЖАЮЩЕЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ И ПРОАКТИВНУЮ ДИАГНОСТИКУ ПРОТИВ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ КИБЕРАГРЕССОРОВ.

Кстати, правительство Великобритании активно подключает к работе Центра частные разведывательные и военные компании. Предполагается, что Англия станет первой страной, где на законодательной основе введут лицезирование частных киберразведывательных компаний с правом проведения активных киберопераций против криминала и террористов . Они будут действовать под эгидой Национального совета по кибербезопасности, дочерней структуры Центра правительственного связи — британского аналога АНБ.

Есть и другие организационные решения. Весь мир готовится к действиям в условиях нарастания киберугроз со стороны преступников, террористов. И Россия не должна оставаться в стороне.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Владимир Семенович ОВЧИНСКИЙ, 62 года. Советник Министра внутренних дел РФ, экс — руководитель Российского бюро Интерпола, доктор юридических наук, генерал-майор милиции в отставке. Постоянный член Изборского клуба. Автор книг «Стратегия борьбы с мафией», «Основы борьбы с организованной преступностью», «Криминология и биотехнология», «Кибервойны XXI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден» (в соавторстве с Е.Лариной).

http://www.kp.ru/daily/26699.7/3723289/

Людмила Лягушкина, руководитель проекта «Открытый список», кандидат исторических наук.

— Сегодня исполняется 80 лет с выхода постановления Политбюро об «антисоветских элементах». Можно ли с него вести отсчет Большого террора 1937–1938 годов?

— Это очень важный документ, с которого началась подготовка главной массовой операции Большого террора — так называемой «кулацкой» операции. Уже 3-го числа постановление передали наркому внутренних дел Николаю Ежову, и он отправил в регионы директиву о его выполнении. Получив директиву Ежова, в регионах начали срочно перебирать картотеки НКВД и собирать данные о числе «антисоветских элементов» с разбивкой по двум категориям.

Наиболее враждебные элементы предполагалось подвергнуть аресту и расстрелу, менее активные — выслать.

Также в регионах готовили предполагаемый состав «троек», которым суждено было на время операции взять на себя роль суда. «Тройка», как правило, состояла из начальника УНКВД, первого секретаря ЦК, край- или обкома партии и прокурора района, края или республики. Этим людям в разгар массовых операций Большого террора предстояло решать судьбы людей.

В один день «тройка» могла осудить 200–500 человек, а были случаи, когда и больше 1500 человек.

Когда 30 июля вышел печально известный приказ №00447 за подписью Ежова — «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», — разбивку по категориям несколько ужесточили. Первая категория теперь означала расстрел, а вторая — 8–10 лет лагерей. Да и цифры о числе «антисоветских элементов», присланные из регионов, были изменены. В центральном аппарате НКВД над ними поработали: кому-то сократили, кому-то увеличили. А главное, во всех случаях в итоге округлили. Эти цифры должны были стать лимитами на арест в каждом регионе: выход за эти рамки нужно было согласовывать с Москвой.

«Кулацкая» операция была самой массовой операцией НКВД периода Большого террора, но не менее жестокими были и так называемые «национальные» операции. НКВД выпускал приказы об арестах поляков, немцев, латышей, эстонцев и представителей ряда других национальностей. В регионах арестовывали людей по этим «линиям» (далеко не только представителей указанных национальностей), сшивали в альбомы и отправляли на рассмотрение «двойки» в Москву. «Двойка» — комиссия из двух человек: начальника НКВД и прокурора.

— Что стало предметом вашей защищенной недавно в МГУ диссертации?

— Социальный портрет репрессированных в годы Большого террора, построенный на основе региональных Книг памяти — мартирологов с краткими биографическими справками на людей. Я посчитала социальные характеристики жертв террора в пяти регионах РСФСР и сравнила их между собой.

— Долго считалось, что больше всего пострадала от террора советская элита — военные, ученые, врачи. Когда стало понятно, что это, мягко говоря, не так?

— Это стало очевидно после открытия архивов в 90-е годы, с тех пор, как мы узнали о массовых операциях против «антисоветских элементов», о «национальных» операциях НКВД. Историки, правозащитники, работники архивов и просто энтузиасты стали собирать данные о репрессированных и составлять на их основе Книги памяти.

Сейчас абсолютное большинство этих книг переведено в электронный формат, и «Мемориал» объединил их в единую базу данных. Сейчас легко найти информацию из них на сайте «Мемориала» или воспользовавшись поиском проекта «Открытый список».

Хотя процесс составления Книг памяти начался в 1990-х, к сожалению, они пока есть не во всех регионах. А там, где они есть, они не всегда полны. Например, в Москве есть только отдельные Книги памяти по местам расстрелов репрессированных, а единой нет. Это серьезная проблема как с общественной, так и с научной точки зрения, ведь крайне важно понять, кого репрессировали непосредственно в Москве и Московской области под контролем центрального аппарата НКВД.

По моим оценкам, сейчас в базе данных «Мемориала» около трети репрессированных в годы Большого террора. Осталось найти еще две трети.

— Лимиты на репрессированных спускались сверху или была инициатива на местах?

— Приказ о «кулацкой» операции подспудно инициировал своего рода социалистическое соревнование. Понимая, что есть возможность повысить лимиты и «перевыполнить план», регионы стали запрашивать повышение лимитов, соревнуясь между собой. Играла свою роль и кадровая политика. Например, когда в регионе сменялся начальник НКВД или партийный руководитель,

он хотел доказать, что тоже преуспеет в этой сфере, и начинал разворачивать новую кампанию арестов.

— То есть в арестах врагов стремились преуспеть так же, как в уборке пшеницы или в чем-то другом?

— Это действительно так, в показаниях бывших чекистов, которых после окончания операции арестовали, мы видим следы этого «соцсоревнования». Вот, например, фрагмент письма бывшего томского чекиста, впоследствии арестованного, Сталину: «[C сентября 1937 г.] УНКВД НСО [Новосибирской области] стало спускать периферии «контрольные» цифры на аресты, называвшиеся «минимум», так как давать результаты ниже их запрещалось. Например, Томск получал неоднократно такие контрольные цифры на 1500, 2000, 3000 и т.д. [Возникло] «соревнование» — кто больше арестует».

Крупные чекисты, начальники УНКВД Московской области А. Постель и А. Радзивиловский после ареста на допросе показывали: «…Ни наркома, ни его ставленников не интересовал вопрос — откуда берутся эти как в булочной испеченные десятки и сотни террористов, что собой представляют эти арестованные в большинстве коммунисты, рабочие, служащие и военные, что это за планы подготовки терактов, часто без оружия, кто их направлял, причины и другие моменты, которые ярко бросаются в глаза, но этим никто не интересовался…»

— Где был центр принятия решений, какова роль лично Сталина?

— Безусловно, эта операция проходила под контролем Сталина, под его контролем она была начата, под его контролем была завершена. Соблюдалась практика утверждения центром увеличения лимитов, хотя ряд исследователей обращали внимание, что не все эти согласования были задокументированы.

Анализируя динамику арестов в разных регионах, я видела, что, например, когда какой-то области разрешили увеличение лимита или проведение определенной «национальной» операции — за этим сразу шло увеличение числа арестов. Процедура была не такой хаотичной, как может показаться, некоторый контроль был.

Однако не стоит забывать, что окончательное решение, кто будет арестован, а кто нет, принималось на региональном уровне, и не последнюю роль в этом играл каждый отдельный следователь. Поскольку во время Большого террора приговоры в большинстве случаев выносились внесудебными «тройками» и «двойками»,

естественно, ни о какой следственной работе и доказательности речи не шло.

Сотрудники НКВД арестовывали человека, собирали на него какие-то материалы, запрашивали справки, «допрашивали» или фальсифицировали показания свидетелей. Все это откладывалось в следственном деле. Причем чем дальше, тем более скудные были эти дела. Я, например, сравнивала количество листов в следственных делах репрессированных в Москве и Московской области в 1937 и 1938 годах.

И если в 37-м году еще запрашивались какие-то справки, проводились дополнительные допросы, то в 1938 году дела становятся все тоньше, каждым человеком занимались все меньше, никакой доказательной базы уже было не нужно. Зачем что-то доказывать, если человек признал свою вину? Или если его «изобличают показания» ранее арестованных? Эти и без того скудные дела обобщались и выносились на «суд» «тройки» или «двойки». В следственное дело попадала только выписка из протокола «тройки».

Один маленький документик определял жизнь человека.

Выписка из протокола заседания судебной тройки при Управлении НКВД СССР по Московской области об осуждении С.А. Алексеева к расстрелу. 14 февраля 1938 г.

— Какова была роль доносов?

— Исследователи сходятся на том, что в период Большого террора доносы не играли существенной роли, потому что объем репрессий был таким большим, а работы у следователей так много, что разбирать жалобы граждан они просто не успевали. Хотя, конечно, бывало. Я видела дело одного пенсионера, на которого доносила племянница, проживавшая с ним в одной квартире вместе со своим мужем, ребенком и множеством других родственников.

Осенью 1937 года сотрудники НКВД изучили ее жалобу о том, что у пенсионера собираются «антисоветски настроенные элементы», но не дали ход делу, так как было ясно, что это бытовой конфликт.

Но уже в феврале 1938 года следователи, видимо, исчерпали другие возможности и все-таки арестовали его и через 18 дней расстреляли.

В ходе массовых операций в первую очередь арестовывали тех, кто проходил по каким-то картотекам НКВД, на которых хоть что-то было. Но довольно быстро эти люди закончились, у арестованных просили называть новые фамилии, называть новых мнимых шпионов под пытками и другими видами давления. Маховик репрессий все раскручивался, вовлекал все новых людей. Изучать доносы было бы слишком затратным по времени.

— Каков же усредненный социальный портрет репрессированных?

— Жертвами этих массовых операций были люди в основном неграмотные, малограмотные или с начальным образованием. По тем регионам, что я изучала, это 80–90%. В основном эти люди были из сельской местности.

По социальному положению это были в основном крестьяне — колхозники и единоличники, не состоявшие в колхозе, — и рабочие.

По тем регионам, которые я изучала, к этим категориям относились от 50 до 70% репрессированных. Было среди жертв репрессий и немало служащих, но среди них доминировали не управленцы, а рядовые сотрудники различных учреждений — бухгалтеры, учителя, врачи… Удивляешься, когда видишь, сколько учителей было репрессировано, например, в Башкирии, республике с не очень высоким уровнем грамотности.

В чем их обвиняли? Например, в том, что один из них

«вредительски преподавал учение детям 5–6-х классов», другая — «вредительски преподавала по предмету русскому языку и литературе».

— То есть эта машина совершенно не заботилась о том, насколько конкретный человек мог быть важен системе?

— Да, когда смотришь на списки репрессированных и изучаешь биографии, то понимаешь, что никто не был застрахован от репрессий. Попасть в эту машину мог любой человек — что из верхов, что из низов.

Выписка из акта о приведении приговора С.А. Алексееву в исполнение 17 февраля 1938 г.

Какую-то своеобразную жестокую логику советского руководства восстановить, конечно, можно. Современные исследователи связывают начало Большого террора с двумя основными причинами. Первая — желание подготовиться к войне. Международная обстановка ухудшалась, в Испании шла гражданская война,

и власти боялись мнимой «пятой колонны», хотели избавиться от нее заранее.

С этим страхом явно связаны «национальные» операции. Вторая причина — желание «окончательно» и в корне изменить советское общество, освободив его от «неблагожелательных элементов». Это также могло быть связано со страхом войны или с пониманием того, что спустя 20 лет после революции общественного единения так добиться и не удалось.

— Как репрессированные отличались по национальному признаку?

— В основном разные национальности репрессировались соразмерно их долям в населении регионов. Однако очень жестокими были репрессии против лиц так называемых «инонациональностей» — поляков, немцев, латышей, финнов и ряда других национальностей. Операции против лиц этих национальностей имели огромный размах.

Например, в Карелии было репрессировано более 20% финского населения, то есть каждый пятый, при том что всего в Карелии было репрессировано 2% населения.

Лиц «инонациональностей» в регионах не только арестовывали чаще других, но и чаще приговаривали к высшей мере наказания.

— Что можно сказать про возраст репрессированных?

— Статистический анализ показал, что лиц старшего возраста гораздо чаще приговаривали к высшей мере наказания — расстрелу, чем лиц среднего возраста и молодежь. Этой жестокости может быть несколько объяснений. Во-первых, у пожилых людей можно было найти больше «пятен» в биографии, в дореволюционном прошлом. Во-вторых, в системе ГУЛАГа эти люди со слабым здоровьем, часто инвалиды, были просто не нужны.

Например, в московском архиве мне попалось дело 62-летнего Егора Суслова. 23 ноября «тройка» приговорила его к восьми годам заключения за «антисоветскую агитацию». Однако через четыре месяца вышло новое постановление «тройки», по которому его решили по тем же «основаниям» расстрелять. Между этими двумя постановлениями есть только один документ, который может пояснить, что же произошло, — «Справка на заключенного». В ней лаконичная характеристика:

«По определению медврача тюрьмы, Суслов вследствие старческой дряхлости является инвалидом».

По всей видимости, расстрелы инвалидов были обычной практикой. Согласно показаниям бывшего сотрудника НКВД М.И. Семенова: «[Начальник УНКВД Московской области] Заковский по этому поводу вызвал меня и… заявил, что надо будет пересмотреть дела по всем осужденным инвалидам на тройке и их пострелять». Заковский, по январь 1938 года возглавлявший НКВД в Ленинградской области, также добавил, что он «в Ленинграде весь такой контингент пострелял и возиться с ним нечего».

По данным исследователей, в феврале – марте 1938 года в тюрьмах Москвы и области было расстреляно более 1160 инвалидов.

— Как отличалась от региона к региону доля репрессированного населения?

— По количеству репрессированных относительно численности населения на первом месте был Дальневосточный край, на втором месте — Карельская АССР. В Дальневосточном крае было арестовано 61 тыс. человек — это 2,45% всего населения. Но нужно понимать, что население было достаточно молодым, и от взрослого населения этот процент получался еще выше. В среднем по стране эта степень составляла 0,9%. Из тех регионов, которые я изучала, меньше среднего было в Горьковской области (ныне Нижегородской) и в Башкирской АССР.

— Каковы гендерные особенности в статистике репрессированных?

— Женщины составляли от 4 до 8% репрессированных в регионах, которые я изучала. Женщин не только арестовывали, но и приговаривали к расстрелу существенно реже, чем мужчин. На мой взгляд, женщины имели такой низкий социальный статус,

что обвинения в шпионаже и вредительстве не воспринимались в отношении них всерьез даже в условиях того времени.

И, опять-таки, женщины были не очень нужны в ГУЛАГе, да и провоцировать беспризорность не хотелось — есть данные, что одиноких женщин арестовывали чаще, чем замужних. Если женщины и становились объектом репрессий, чаще это было связано с их мужьями, с их «инонациональностью» и религиозной принадлежностью (например, среди репрессированных женщин было много монашек).

— Как менялась длительность следствия в 1937–1938 годах?

— Пик репрессий, если судить по тем регионам, которые я изучала, приходился на конец 37-го года. И продолжительность следствия в 1937 году была гораздо меньше — дела быстрее обрабатывали и отправляли «тройкам». В 1938 году «обработка дел» репрессированных стала занимать больше времени. Но не из-за улучшения качества следствия, как уже говорилось выше. Вероятно, одной из причин была просто загруженность тюрем и органов госбезопасности.

Наконец, крайне затягивалось рассмотрение дел по «национальным» операциям. «Двойка» — это «Комиссия НКВД СССР и прокурора СССР», должна была рассматривать альбомы с именами сотен тысяч людей. Ясно, что это делалось без какого-либо детального рассмотрения.

Несмотря на это, к лету 1938 года в «очереди» на утверждение приговоров по «национальным» операциям было более 100 тыс. человек, процесс проходил в спешном порядке. Исследователь Владимир Хаустов приводит следующее воспоминание «одного из сотрудников» о том, как происходило утверждение дел: «Заместитель наркома Фриновский, выехавший в июле 1938 года на Дальний Восток, взял с собой в поездку альбомы, поступившие из тех областей, через которые должен был проезжать его поезд…

В комфортабельном вагоне Фриновский и его команда всю дорогу пьянствовали, включали патефон, слушали песни и под музыку принимали решения по альбомам,

которые затем на вокзалах или при посещении управлений НКВД передавали соответствующим начальникам».

— В свете того, что сейчас в обществе появился некий запрос на реабилитацию Сталина — в МГЮА вот табличку решили вернуть, — насколько важно поднимать эти факты и напоминать о них?

— Это безумно важно. Необходимо, чтобы отношение к людям в духе «лес рубят — щепки летят» было признано как безусловно ошибочное. Большинство людей, которые оправдывают Сталина, говорят,

что, дескать, да — кого-то затронули несправедливо, зато индустриализацию осуществили, войну выиграли и так далее.

Важно, чтобы люди знали о реальном масштабе репрессий и смогли восстановить память о тех, кто пострадал в те годы. Хотя бы назвать их всех по именам. Для этого нужно создавать новые Книги памяти и собирать данные о репрессированных.

https://www.gazeta.ru/science/2017/07/02_a_10757891.shtml#page1

Социолог Вадим Волков о том, что независимость судебной системы дорога, но необходима

Общественный запрос на независимую судебную систему звучит все более настойчиво, но пока остается неудовлетворенным. Публично принцип независимости никто не оспаривает. Но как только дело доходит до попыток реализации на практике, обнаруживаются и различные трактовки независимости, и аргументы в пользу ее ограничения.

В Конституции и федеральных конституционных законах постулируются два принципа: самостоятельность судебной власти (ее независимость от двух других ветвей власти) и независимость самих судей. Первый принцип касается полномочий судейского сообщества по ключевым аспектам администрирования института судебной власти в целом, прежде всего ее материальных ресурсов и кадров, поскольку именно в этих аспектах судебная система зависит от исполнительной власти. Второй принцип касается независимости судьи: он важен, поскольку судебная власть реализуется не системой, а судьей при принятии решения по конкретному спору.

Инга Борисовна Михайловская в книге «Суды и судьи: независимость и управляемость» приводит любопытную цитату из интервью с Дмитрием Козаком 2001 г., т. е. момента начала реализации связываемой с его именем судебной реформы: «Начиная с 1991 г. главный упор делали на то, чтобы создать механизм независимости судей. Мы решили, что сама по себе независимость обеспечит нам все: добьемся ее – будет честный, неподкупный, принципиальный судья. Но это утопия. Надо реалистично подходить к личности самого судьи. Он такой же гражданин, как мы с вами. И он подвержен тем же искушениям и слабостям, как и мы. И сама по себе отдельно взятая независимость, если подходить реалистично, нам с вами ничего не дала. Она дает лишь судье полную свободу действий, он волен выбирать, к кому попасть в зависимость, как решать конкретное дело, вести себя в быту и на работе».

После 2001 г. рабочей доктриной, определявшей развитие судебной системы, стала ограниченная независимость судей. Курс был взят на экстенсивный рост и укрепление судебной системы, понимаемое как улучшение ее финансирования и материально-технической базы, на расширение входящего потока дел и способности системы с ним справляться. Если и были реализованы какие-то принципы, имеющие отношение к независимости, то они касались системы в большей мере, чем судей, независимость которых была ограничена дисциплиной внутри системы.

В рамках этой доктрины расширилась практика контроля судей на предмет коррупции, сокрытия доходов, нежелательных связей, предполагающая сбор информации правоохранительными органами. Проверки судей проводятся дважды (в рамках рассмотрения кандидатуры на квалификационной коллегии судей и на кадровой комиссии при президенте) при первом назначении, а потом при каждом перемещении внутри системы. То, что при этом кураторы из правоохранительных органов получают некоторую степень контроля над карьерой судьи, можно трактовать и как благо для правосудия. Ведь подконтрольный судья лучше, чем коррумпированный?

Судья обязан ориентироваться на решения вышестоящих судов, в противном случае нарушается важнейший принцип единообразия судебной практики и предсказуемость решений. Соответственно, судебная система иерархична и над судьей есть вертикаль из председателей и судей вышестоящих судов вплоть до Верховного. Они имеют право исправлять ошибки и отменять решения нижестоящих судов. При этом качество работы судьи оценивается по показателю стабильности, т. е. доли отмененных решений, и от этого зависят премии, повышение класса или даже дальнейшее пребывание в должности. Несменяемость, важнейшее основание независимости судей, на практике ограничивается дисциплинарными мерами, применение которых инициируют председатели судов. В крупной компании или бюрократической организации распределение премий, повышение, увольнение сотрудников зависят от оценочных показателей их работы (KPI), и это нормально. Может, применение этой логики к судебной системе тоже нормально?

Наконец, насколько независимыми хотят быть сами судьи и от чего? Здесь мы уже балансируем на грани вечных дискуссий о готовности к свободе и бегстве от нее. Очевидно, что независимость судьи – это во многом его или ее профессиональная зрелость, причем не технико-юридического, а этического свойства. Но зрелые, опытные юристы не стремятся в судьи, поскольку издержки, связанные с нагрузкой и внешним кадрово-бюрократическим контролем, сильно перевешивают все потенциальные плюсы судейской профессии. Круг замкнулся около 10 лет назад, председатели судов, де-факто выступающие работодателями, приспособились к тем судейским кадрам, которые доступны, а это все больше судебные клерки. Надо ли навязывать судьям независимость, если она не востребована?

Усилия последних 15 лет привели к тому, что судебная система за год способна пропустить через себя более 20 млн дел, демонстрируя один из лучших в Европе показателей скорости их рассмотрения. С точки зрения формальной эффективности можно признать проект строительства судебной системы успешным. Но вот уровень доверия граждан к такой системе остается низким (во все годы ей доверяли не более трети граждан).

На самом деле растущий запрос на независимый суд – это иными словами сформулированное требование справедливости, дефицит которого в обществе ощущается все острее. А что есть судебная система, как не гарант справедливости, той самой юстиции? Система как таковая – совокупность позиций, процедур и административных механизмов их соблюдения – не может производить справедливость. Это могут делать люди, судьи в своем личном качестве, однако нынешняя доктрина судоустройства ограничивает их независимость. Но она не может быть приобретена даром. И правы те, кто говорит, что она несет риски, связанные с коррупцией, невозможностью избавиться от профессионально непригодных кадров, снижением скорости судопроизводства, ведомственными конфликтами с правоохранительными органами и прокуратурой. Но на другой чаше весов оказывается справедливость. Набор мер по повышению независимости судей весьма сложен и не может дать быстрых плодов. Но в какой-то момент неизбежен выбор в пользу этого принципа и готовности нести риски, причем это выбор не юридического, а политического свойства.

Автор – научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)

https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2017/06/23/695658-izderzhki

Напомним, в январе 2014 г. Центробанк РФ предостерегал россиян от использования «так называемых «виртуальных валют», в частности, Биткойна, для их обмена на товары или денежные средства в рублях и в иностранной валюте.»

«Официальной денежной единицей (валютой) России является рубль, — поддержала тогда финансистов Генеральная прокуратура. — Введение на территории России других денежных единиц и выпуск денежных суррогатов запрещается. Такие системы, как биткойн, являются денежными суррогатами и не могут быть использованы гражданами и юридическими лицами».

Коротко и ясно!

ГЕНИЙ ИЗ КОЛОМНЫ

Крутой поворот к биткойну в России был совершен в начале июня 2017 г. на Петербургском международном экономическом форуме. После общения с главами крупнейших корпораций Владимир Путин познакомился с Виталиком Бутериным, основателем первого печатного журнала по криптовалютам Bitcoin Magazine.

Именно Бутерин возглавил революцию в цифровых финансах, открыв им всемирное признание. Он разделил биткойн — цифровую валюту и блокчейн — основу интернета. Виталик рассказал Владимиру Владимировичу о возможности использования новых технологий в России. Президент поддержал идею налаживания деловых контактов …

Вот как объяснил «крутой поворот» первый вице-премьер РФ Игорь Шувалов: «Могу без прикрас вам сказать, что президент полностью заболел этим, понимая, что значительные темпы роста базируются на цифровой экономике.»

После встречи Бутерина с Путиным мгновенно поменяли свою позицию и финансисты. «Мы не исключаем создания на базе блокчейна своей национальной криптовалюты – битрубля,» — заявила зампредседателя Центробанка России Ольга Скоробогатова.

Бутерин, между прочим, обсуждал криптовалюту битрубль на Петербургском форуме с Шуваловым, Скоробогатовой и другими ответственными российскими лицами.

Хотя Виталику всего 23! Уроженец подмосковной Коломны, в шесть лет он переехал с родителями в Канаду. Подростком занялся программированием. В 17 впервые услышал от отца про загадочные биткойны. На первую заработанную «валюту» купил себе футболку. Всерьез увлекшись темой, забросил университет! А в 19 вместе с друзьями и соратникамисоздал самую быстрорастущую криптовалюту планеты — эфириум (Ethereum ) и одноименную платформу для разработки интернета денег. За первые полмесяца работы компания Виталика получила методом краудфандинга более 20 миллионов долларов на разработки. Сейчас эти миллионы превратились в миллиарды. Штаб-квартира Ethereum находится в Швейцарии в кантоне Цуг. Там разработчикам цифровых финансов власти предоставили особые льготы, и теперь Цуг во всем мире называют «Горной криптодолиной». С фирмой русского блокчейн-гения сотрудничают гиганты типа Microsoft и крупнейшие банки мира.

Эфириум Виталика с 2014 г. поднялся в цене почти в 3 000 раз! И хотя за последние пять лет создано более СЕМИСОТ альткойнов (альтернативных криптовалют), на долю биткойна и эфириума в совокупности приходится почти 90% капитализации всего рынка цифровых денег.

Так что знакомство Владимира Путина с Виталиком было не случайным.

ЧАСТНЫЕ ДЕНЬГИ

Откуда же свалился на головы беспечных россиян и других землян этот загадочный биткойн, прозванный нашей Генпрокуратурой «денежным суррогатом»?

— Начало было положено еще в 1975 году, — рассказывает доктор юридических наук Владимир ОВЧИНСКИЙ. — Тогда лауреат Нобелевской премии по экономике Фридрих Август фон Хайек, кумир либертарианцев, неутомимый борец с государством и социализмом, один из основателей общества «Монт Пелерин», сыгравшего зловещую роль в истории новой России, опубликовал знаменитый труд «Частные деньги». Главный его тезис — «Правительство надо лишить монополии на эмиссию денег. Валюту следует считать обычным коммерческим товаром и производить рыночным способом. Частные предприятия, если бы им не мешало правительство, давно предоставили бы обществу широкий выбор валют.» Есть все основания полагать, что книга фон Хайека стала настольной для создателей Биткойна. Нобелевский лауреат расписал методологию, подходы и принципы этой системы, включая даже ограничение на рост денежной массы.

Следующая важная дата – 1996 год. Агентство национальной безопасности США подготовило доклад «Как сделать монетный двор: криптография анонимной электронной валюты».

Владимир Овчинский.Фото: ИВАН ПРОХОРОВ

— Печально знаменитое АНБ, взявшее под электронный колпак всю планету, как утверждает перебежчик Сноуден?

— Оно самое. Доклад спецслужб обосновывал возможность неведомых на тот момент виртуальных денег, подробно разбирал методы обеспечения их анонимности. Лучшим было названо ассиметричное шифрование. Любопытно, что именно его и применили позже в платежной системе Биткойн.

Первая полноценная цифровая валюта появилась в США все в том же 1996 г. E-Gold — «Электронное золото». Эти виртуальные деньги обеспечивались 2.5 тоннами реального золота, серебром, платиной, палладием. Видеокамеры круглосуточно вели трансляцию из хранилища. Каждый пользователь мог видеть драгметаллы. Этим система выгодно отличалась от «хозяйки доллара» — ФРС США, которая много лет не позволяет провести аудит своих подвалов.

Когда сумма транзакций E-Gold приблизилась к 2 миллиардам долларов за год, компанию обвинили в создании финансовых пирамид, отмывании денег наркомафии и прочих грехах. Судебный процесс над владельцами «электронного золота» прошел, обращаю внимание, в конце 2008 года. Когда грянул мировой финансовый кризис.

О следующем предшественнике криптовалют расскажу подробнее.

В 1998 г. киевский программист-эмигрант Максим Левчин и выпускник Стэндфордского университета, философ-либертарианец Питер Тиль занялись разработкой независимой денежной платежной системы. Символично назвав ее PayPal («приятель, помогающий расплатиться.») Но вот беда, денег на стартап у приятелей не было. Их дал знаменитый ныне покоритель космоса Элон Маск. Генеральным директором PayPal стал Тиль.

За год с небольшим Питеру волшебным образом удалось договориться с десятками стран мира, которые разрешили системе действовать на своих территориях. « Каждый человек в мире нуждается в деньгах, — заявлял Тиль. — В ХХ1 веке людям нужны деньги, которые более удобны и безопасны, к которым можно получить доступ с любого места с помощью персональных компьютеров, подключенных к Интернету. Большинство обычных людей никогда не имеют возможности открыть офшорный счет или получить в свои руки больше, чем несколько счетов стабильной валюты типа доллара США. PayPal сможет это изменить.»

Когда преимущество PayPal, как удобного платежного средства стало понятно всем, основатели выгодно продали ее компании eBay – крупнейшему тогда и сейчас электронному рынку мира, своеобразной глобальной виртуальной барахолке, специализирующейся на интернет-аукционах и интернет-магазинах. Тиль основную часть вырученных денег инвестировал в самую известную ныне «шпионскую» компанию Palantir, поставляющую оборудование для ЦРУ и других спецслужб. Также Питер был первым крупным инвестором, бизнес-ангелом Фейсбука и ряда других известных ныне фирм.

ЗАШИФРОВАННЫЙ ЯПОНЕЦ

— Не в этих ли связях с ЦРУ, Пентагоном и основан успех детища Тиля? Ныне PayPal — крупнейшая в мире система электронных платежей, действует почти в 200 странах, включая Россию. А сам Питер – постоянный член влиятельного Бильдербергского клуба, едва ли не единственный крупный спонсор на выборах Трампа в Силиконовой долине.

— Не будем гадать, правды все равно не узнаем. Вернемся к криптовалютам.

В 2008 году, после победного шествия по планете лояльного к властям США PayPal и демонстративного закрытия его конкурента E-Gold за океаном вдруг грянул мировой финансовый кризис. И тут, в грозную пору всеобщей растерянности и неопределенности, на арену выходит неведомый Сатоши Накамото с системой Биткойн.

Виталик Бутерин — основатель первого печатного журнала по криптовалютам Bitcoin Magazine.Фото: RU.WIKIPEDIA.ORG

— Почему неведомый, Владимир Семенович? Этого японца однозначно называют отцом Биткойна.

— Дело в том, что Сатоши никто никогда не видел. Переписку с другими программистами таинственный «японец» вел на идеальном английском. Сначала в письмах преобладали чисто английские выражения, позднее – американизмы. На роль «невидимки» эксперты до сих пор предлагают самых разных людей. Среди фаворитов — профессор Вашингтонского университета Ник Сабо, британский программист Майкл Клир, основатель первой крупной биржи Биткойнов Джед Маккалеб, глава фонда Биткойн Гэвин Андерсен. Первые трое подозреваемых «отцов» вынуждены были письменно заявить, под присягой или через нотариуса, что не имеют никакого отношения к Накамото. А Андерсен сказал, что просто смешно становиться главой фонда самого себя, к тому же он не обладает такими глубокими знаниями для создания криптовалюты.

— Заинтриговали!

— Между тем, подсказка содержится в самом имени и фамилии «отца-основателя». Сатоши по- японски – «мудрость». Накамото – «находящийся внутри закрытой (могущественной) общности». Авторы псевдонима достаточно ясно дали понять, что Биткойн — творение некой группы, находящейся в могущественной общности. «Сущность, скрытая в сложной организованности.» Так что «Сатоши Накамото» – не конкретный гений-одиночка, а целая команда, имеющая отношение к каким-то очень серьезным ведомствам. Закрытым!

— Не слишком ли вы подозрительны, товарищ генерал?

— Факты – упрямая вещь. Судите сами.

Запуск сети Биткойн — начало 2009 г.- был точно приурочен к мировому финансово-экономическому кризису, когда всюду царили апокалиптические настроения относительно будущего доллара и других традиционных резервных валют. Первыми адептами и пропагандистами стали шифропанки и хакеры, сторонники нового криптомира от Джулиана Ассанжа. 1 биткойн стоил всего 3 цента.

К 2011 году Биткойн пустил прочные корни в подполье кибермира. Его ловко вывели в более широкие массы.

— Как?

— На волне «Арабской весны» мировые СМИ устроили бесплатную беспрецедентную рекламу сети Тор как верного помощника борцов с тоталитарными режимами. Сеть создала разведка ВМФ США для спецопераций в киберпространстве. В 2003г. проект рассекретили, пустили в свободное плаванье. Основная команда разработчиков плавно перешла из разведструктур в специальный Фонд Тор. Пентагон продолжил финансирование сети, «распространявшей демократию по миру». По сути же Тор превратилась в криминогенную сеть. В ней торгуют всем, за что дают большие сроки: наркотики, компьютерные вирусы, оружие и т.п. Здесь же можно заказать наемных убийц. В 2011-2012 годах биткойн неожиданно стал основной платежной валютой сети Тор. Этот ход помог создать необходимую на первом этапе критическую массу пользователей криптовалюты и устойчивый прирост денежного оборота. Цена биткойна поднялась до 30 долларов.

В 2013 году завершилось создание полноценной инфраструктуры сети Биткойн. С привлечением средств крупных инвесторов и, опосредованно, интернет-гигантов. Был облегчен доступ в нее неискушенных в компьютерных премудростях рядовых пользователей, инвесторов. И тут ФБРарестовало владельца крупнейшей торговой площадки Тор – интернет-магазина SilkRoad Уильяма Ульбрихта по кличке «Ужасный пират Роджерс». Он торговал наркотиками и прочим запрещенным товаром. Общий оборот магазина составил 1.2 миллиарда долларов по курсу Биткойна. Удар был нанесен удивительно своевременно. Классическая операция по ребрендингу Биткойна и отбеливанию его репутации криминальной валюты. Заодно, конфисковав у Пирата средства, ФБР стало вторым после «Сатоши Накамото» крупнейшим держателем криптовалюты в мире.

В том же 2013 году началась причудливая миссия знаменитого перебежчика из ЦРУ и АНБ Эдварда Сноудена.

— Он во всеуслышание заявил тогда, что Большой Американский Брат- АНБ — следит за всей планетой. И никому не спрятаться, не скрыться от его всевидящего ока. Ужас, ужас, ужас…

— Разоблачения Сноудена привели к фантастическому спросу на средства борьбы с Большим Братом, сохранению тайны денежных переводов, которые также контролировало АНБ. Это стало волшебным подарком для зашифрованного Биткойна, невиданной рекламой ему. В анонимную сеть Биткойн устремились свободные, ликвидные средства из Китая, США и, в меньшей степени, Европы. Свою лепту внесло и знаменитое заседание Комитета по безопасности Сената США. Все основные правоохранительные органы Штатов благожелательно высказались о новой криптовалюте, а глава ФРС Бен Бернанке даже написал о ней сочувственное письмо.

В результате к концу 2013 года цена биткойна взлетела до 1100 баксов!

Есть и другие странные «случайности», явно продвигавшие криптовалюту по миру. Не буду утомлять читателей, все подробности в нашей с Еленой Лариной книге «Кибервойны ХХ1 века. О чем умолчал Эдвард Сноуден.»

— Ваш вывод?

— Ни один гений –одиночка не смог бы за 8 лет так раскрутить криптовалюту. Биткойн создавала команда очень сведущих людей, которые аккумулировали в нем последние компьютерные достижения и самые крутые разработки из трех независимых наук: криптографии, политэкономии, финансового и бухгалтерского учета. Плюс их связи во влиятельных структурах: властных и силовых.

ИЗ ДОСЬЕ «КП»

Владимир Семенович ОВЧИНСКИЙ, 62 года. Советник Министра внутренних дел РФ, экс — руководитель Российского бюро Интерпола, доктор юридических наук, генерал-майор милиции в отставке. Постоянный член Изборского клуба. Автор книг «Стратегия борьбы с мафией», «Основы борьбы с организованной преступностью», «Криминология и биотехнология», «Кибервойны XXI века. О чем умолчал Эдвард Сноуден» ( в соавторстве с Е.Лариной).

http://www.kp.ru/daily/26698.4/3722241/