Фев 27

Памятные даты. День памяти актрисы Марины Левтовой

27 февраля 2000 года погибла актриса Марина Левтова. В посёлке Раздоры Одинцовского района в Подмосковье Марина Левтова решила покататься с семьёй и друзьями на снегоходе. За рулем снегохода был приятель семьи бизнесмен Михаил Рудяк. Кроме Марины Левтовой на снегоходе была ее дочь – Дарья Мороз. Рудяк не заметил глубокий овраг и снегоход на большой скорости упал вниз. Дарья Мороз получила переломы, а Марина Левтова ударилась головой о дерево. Левтову с черепно-мозговой травмой отправили в Одинцовскую больницу, где она вскоре скончалась. Рудяк полгода пролежал в коме и в 2007 году умер от осложнений, вызванных травмами.

По материалам Википедии

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи Памятные даты. День памяти актрисы Марины Левтовой отключены
Фев 27

История криминальных событий. Убийство Бориса Немцова

27 февраля 2015 года в Москве убит Борис Немцов

Поздно вечером 27 февраля 2015 года был убит выстрелами в спину в самом центре Москвы, на Большом Москворецком мосту оппозиционный политик Борис Ефимович Немцов. Похоронен на Троекуровском кладбище столицы. По факту убийства политика было возбуждено уголовное дело.

В марте 1990 года Немцова избрали народным депутатом РСФСР. На президентских выборах 1991 года был доверенным лицом Бориса Ельцина по Нижегородской области, в августе того же года назначен полномочным представителем президента РФ в регионе. Тогда же занял пост главы областной администрации (при нем эта должность получила новое название — губернатор). В декабре 1995 года Бориса Немцова избрали губернатором повторно. На этом посту он снискал славу реформатора. В 1993 году Немцов был избран в Совет Федерации, а весной 1996 года выдвинут инициативной группой на пост президента России, но от участия в выборах отказался. В марте 1997 года его назначили первым заместителем премьер-министра России. На уровне страны Немцов проводил реформы в социальной и жилищно-строительной сферах, в сфере ЖКХ, энергетики, отвечал за антимонопольную политику. С апреля 1997 года занимал должность министра топлива и энергетики России, с мая 1997 года являлся еще и членом Совета безопасности России. В 1998 году протеже Немцова Борис Бревнов, входящий в состав руководства РАО «ЕЭС России», был уличен в финансовых махинациях и снят с поста. В итоге Немцов утратил контроль над РАО ЕЭС и был еще раз понижен в должности — из куратора ТЭКа до уровня «обеспечения потребностей хозяйства в топливе и энергии». После дефолта 1998 года, когда правительство Сергея Кириенко было отправлено в отставку, Немцов стал исполняющим обязанности заместителя председателя правительства России, а через несколько дней сам подал прошение об отставке. В сентябре 1998 года он занял пост заместителя председателя Совета по местному самоуправлению в Российской Федерации. Если в апреле 1997 года популярность «реформатора» Немцова все еще была высока (на посту главы государства его хотели видеть 29 процентов россиян), то к концу 1999 года «президентский рейтинг» Немцова упал до одного процента. В конце 1999 года он был избран в Госдуму от «Союза правых сил» (СПС). В 2003 году повторно баллотировался в Думу, но проиграл выборы и подал в отставку с поста председателя политсовета СПС. В 2008 году Борис Немцов приостановил членство в «Союзе правых сил» и стал одним из лидеров объединенного демократического движения «Солидарность».

http://www.calend.ru/person/7090/

13 июля 2017 года Московский окружной военный суд вынес приговор по делу об убийстве Немцова. Заур Дадаев был приговорён к 20 годам лишения свободы, его сообщники Анзор Губашев — к 19 годам заключения, Шадид Губашев — к 16, Темирлан Эскерханов — к 14, Хамзат Бахаев — к 11 годам. Каждому из них назначен штраф в 100 тысяч рублей, все осуждённые должны отбывать наказание в колониях строгого режима. Непосредственного заказчика убийства суд не назвал.

По материалам Википедии

PostScriptum.

Немцов сегодня — один из тех, кто олицетворяет собой все неудачи экономических и социальных реформ 1990-х годов.

Президент Союза криминалистов и криминологов
Игорь Михайлович Мацкевич

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи История криминальных событий. Убийство Бориса Немцова отключены
Фев 27

История криминальных событий. Поджог рейхстага в Берлине

27 февраля 1933 года произошёл поджог рейхстага в Берлине: величайшая мистификация ХХ века. Операция, осуществлённая под руководством Германа Геринга, дала повод фашистам для введения чрезвычайных декретов и развязывания кампании террора по всей стране.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи История криминальных событий. Поджог рейхстага в Берлине отключены
Фев 26

Авторский проект «Уголовно-правовые посиделки у Лопашенко», совместно с Саратовским филиалом Союза криминалистов и криминологов Формат «НАУЧНАЯ ДИСКУССИЯ» на тему: «Уголовное право : Уголовный процесс: новая расстановка приоритетов в известном споре о курице и яйце»

Авторский проект «Уголовно-правовые посиделки у 

Лопашенко», совместно с Саратовским филиалом Союза 

криминалистов и криминологов

Формат «НАУЧНАЯ ДИСКУССИЯ» 

на тему: «Уголовное право : Уголовный процесс: новая расстановка приоритетов в известном споре о курице и яйце»

Организатор: Н.А. Лопашенко, Лауреат Национальной премии по литературе в области права, Заслуженный юрист РФ, д.ю.н., проф., профессор Саратовской государственной юридической академии

24 февраля 2021 года состоялось очередное онлайн-заседание Авторского проекта «Уголовно-правовые посиделки у Лопашенко», совместно с Саратовским филиалом Союза криминалистов и криминологов, проходившее в формате «НАУЧНАЯ ДИСКУССИЯ», на общую тему: «Уголовное право: Уголовный процесс: новая расстановка приоритетов в известном споре о курице и яйце».

Всего в работе мероприятия приняли участие более 100 научных и практических работников со всех регионов России и стран ближнего и дальнего зарубежья: Республики Беларусь, Республики Украина, Республики Таджикистан, Республики Казахстан, ФРГ.

В начале слово было предоставлено инициаторам идеи. Ими являлись:

— Александр Сергеевич АЛЕКСАНДРОВ, д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской Академии МВД России (Нижний Новгород);

— Ирина Александровна АЛЕКСАНДРОВА, д.ю.н., доцент, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской Академии МВД России (Нижний Новгород).

Общая тема их выступления: «Процесс подкрался неожиданно». В своем выступлении они указали: «Уголовное право производно от уголовного судопроизводства: процесс первичен, уголовное право вторично. Уголовный процесс важнее для правовой системы противодействия преступности, чем уголовный закон. Процесс руководит правом. Наука уголовного процесса более продвинутая, более прогрессивная, более умная чем наука уголовного права».

С фрагментом онлайн-трансляции можно ознакомиться по ссылке: https://disk.yandex.ru/i/LWhbgEFxR04KrA.

Спикерам поступили вопросы от аудитории:

— профессор Наталья Александровна Лопашенко (Саратов):

к Ирине Александровне Александровой (Нижний Новгород): «Что остается в «сухом остатке» от Ваших кандидатской и докторской диссертаций с учетом Вашего перехода на процессуальные позиции?»;

к Александру Сергеевичу Александрову: «Если моментом возникновения правоотношения является факт обращения в правоохранительные органы, то что послужило причиной создания таких органов первоначально?»;

— профессор Алексей Григорьевич Кибальник (Ставрополь): «Вы говорите об общей схеме преступности и наказуемости, которая должна быть предусмотрена в Уголовном Кодексе, что она собой представляет?»;

— профессор Николай Иванович Пикуров (Москва): «Преступление как юридический факт, появляется в результате рассмотрения дела в суде или он существует в реальности?»;

— профессор Сергей Федорович Милюков (Санкт-Петербург): «Латентная преступность существует или ее все же нет?»; «Какое место в представленной Вами концепции занимают случаи, когда лицо не совершало преступления, однако его незаконно обвинили в совершении преступления и приговор вступил в законную силу?»;

— доцент Светлана Сергеевна Тихонова (Нижний Новгород): «Каким образом идея первичности уголовного процесса над правом может быть текстуально отражена в Уголовном Кодексе?»;

— доцент Инна Саламовна Алихаджиева (Москва): «Как быть в ситуации, когда отсутствуют доказательства о совершении преступления, а лицо является с повинной в совершении преступления?»;

  • доцент Анна Михайловна Разогреева (Ростов-на-Дону): «Из каких источников образована представленная Вами концепция?».

Далее слово было предоставлено оппонентам идеи. 

Первым выступал Алексей Григорьевич КИБАЛЬНИК, д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовного права и процесса Северо-Кавказского социального института (Ставрополь). Тема выступления: «О поиске «философского камня» для «спасения» уголовного права». 

Он указал: «1. Профессорами А.С. и И.А. Александровыми поставлен практически «безнадежный» диагноз отечественному уголовному праву. Оно [уголовное право] «архаично», «не способно ответить на вызовы времени, а спасти его можно лишь посредством так названного «опроцессуаливания».

2. Подавляющее большинство специалистов, вопреки утверждениям профессоров Александровых, просто не ставят вопрос о его «старшинстве» (дилемма о первичности курицы либо яйца).

3. Если «все вопросы» преступления и наказания будут разрешаться «не в Уголовном кодексе, а в сфере уголовного судопроизводства», «через институты обвинения и доказывания», то решение вопроса о преступности деяния будет отдано на откуп органам государственной власти, выступающим на стороне обвинения (читаем у авторов: «обвинение есть способ бытия уголовно-правовой нормы»). Вот это уже станет настоящим правовым апокалипсисом.

4. Ряд доказательств «примата» уголовного процесса, приведенных профессорами Александровыми, просто несерьезен («превосходство науки уголовного процесса» обусловлено «институтами, культивирующими свободу мнений и дискуссий»; среди членов законодательного корпуса, Конституционного Суда РФ «больше процессуалистов, а не материалистов»). Далее, никакого «примата» процесса «в ряде международных правовых актов» просто не существует (за исключением, пожалуй, документов об экстрадиции).

5. Многие «догмы» уголовного права, проклинаемые профессорами Александровыми, просто не существуют. Это касается тезисов о «неотвратимости уголовной ответственности», «неизменности уголовно-правового основания» («невозможности его изменения в ходе процесса по воле сторон»), «незыблемости» догмы о собственно самой уголовной ответственности. А вот «догма» о «социальной справедливости» уголовного наказания – это настоящее изобретение авторов.

6. Печально, но профессора Александровы сознательно либо по незнанию попросту исказили доктринальные позиции по целому ряду проблем уголовного права. Это касается утверждений о доктринальной оценке «беловоротничковой» преступности, «специализации составов мошенничества», «неспособности ответить на вызовы времени».

7. В качестве общего вывода: статья профессоров Александровых не может оставить равнодушным. «Хайп» авторов состоялся. Но предлагаемая «процессуальная революция» уголовного права бессмысленна и беспощадна как народный бунт. Существует ли необходимость в такой «революции»? Думаю, ответ очевиден».

С фрагментом трансляции можно ознакомиться по ссылке: https://disk.yandex.ru/i/JThYj8uIUM84gg.

Алексею Григорьевичу Кибальнику были заданы вопросы от аудитории:

— профессор Александр Сергеевич Александров (Нижний Новгород):«Знаете ли Вы Кропачева Николая Михайловича? Как Вы относитесь к представленной им концепции?»;

— профессор Сергей Федорович Милюков (Санкт-Петербург): «Всегда ли есть состязательность в уголовном процессе, даже в случаях сделки с правосудием?»;

  • профессор Юрий Владимирович Голик (Москва): «У каждого человека две руки, какую из них разрешите ампутировать?».

Далее основным идеям оппонировал Сергей Борисович РОССИНСКИЙ, д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовно-процессуального права Московского государственного юридического университета им. О.Е. Кутафина (Москва). Тема выступления: «Взгляд процессуалиста: «От своих отстал, а к чужим не пристал!»». 

В частности, он указал: «Правовая система любого государства, в том числе система уголовного права и уголовного судопроизводства современной России – сложнейший социальный феномен, формировавшийся на протяжении многих лет и детерминированный множеством объективных факторов. Ее невозможно разрушить до основания и заменить принципиально иной системой, обусловленной не более чем вкусовыми предпочтениями определённых лиц, в частности политическими мотивам и бездумным подражанием другим государствам. Тем более, такие резкие шаги нельзя предпринимать спонтанно, без подлинного понимания и глубочайшего осмысления тех факторов и социальных процессов, которые и предопределили существующую систему уголовного права и уголовного судопроизводства Российской Федерации.  В противном случае наступят последствия, которое можно выразить посредством известного русского народного афоризма: «От своих отстал, а к чужим не пристал»».

С частью выступления можно ознакомиться по ссылке: https://disk.yandex.ru/i/7k3jzAJhX518Zg.

Докладчику поступили следующие вопросы:

— профессор Николай Николаевич Ковтун (Нижний Новгород): «Назовите единую цель для уголовного права и уголовного процесса?»; «Уголовное право и уголовный процесс на сегодняшний день политизированы или нет?»;

— профессор Александр Сергеевич Александров (Нижний Новгород): «Вы одобряете существование Следственного комитета Российской Федерации и его деятельность?»; «Авторитарное государство — это хорошо или плохо?»;

— профессор Сергей Федорович Милюков (Санкт-Петербург): «Лицо виновным признается с момента вступления в силу обвинительного приговора суда или есть иной момент?»;

— профессор Юрий Владимирович Голик (Москва): «Откуда исходит тезис о том, что уголовное право и уголовный процесс должны быть вне политики?».

Далее, свое мнение в поддержку инициаторов дискуссии представил Николай Николаевич КОВТУН, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор. Фрагмент выступления доступен по ссылке: https://disk.yandex.ru/i/nImN9H3B_M4uXA.

Борис Яковлевич ГАВРИЛОВ, профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, напротив, выступил в поддержку оппонентов дискуссии: https://disk.yandex.ru/i/-P6ida1NH82mug.

В режиме свободного общения по общей теме дискуссии свое мнение представили: профессор Сергей Федорович Милюков (Санкт-Петербург), профессор Нина Сергеевна Манова (Саратов), профессор Николай Иванович Пикуров (Москва), профессор Владимир Солтанович Джатиев (Москва), доцент Анна Михайловна Разогреева (Ростов-на-Дону), профессор Валентин Иванович Михайлов (Москва).

На подведении итогов со словами благодарности к участникам Посиделок обратились инициаторы дискуссии: профессор Александр Сергеевич Александров и профессор Ирина Александровна Александрова (Нижний Новгород), а также оппоненты: профессор Алексей Григорьевич Кибальник (Ставрополь) и профессор Сергей Борисович Россинский (Москва).

Организатор Наталья Александровна Лопашенко (Саратов) объявила Посиделки оконченными и сделала объявление о следующем заседании, запланированном на 2 марта, в МОНО-формате, с доцентом Юрием Ивановичем Блохиным (Ростов-на-Дону). Тема выступления: «Права человека в уголовном праве: когда при убийстве не нарушается право на жизнь».

Обзор подготовлен секретарем Саратовского филиала 

Союза криминалистов и криминологов Романом Комягиным

Снимок экрана (6013)

Снимок экрана (6054) Снимок экрана (6102) Снимок экрана (6144) Снимок экрана (6131) Снимок экрана 2021-02-24 в 18.57.56

Снимок экрана 2021-02-24 в 18.55.39Снимок экрана 2021-02-24 в 18.55.47Снимок экрана 2021-02-24 в 18.55.57Снимок экрана 2021-02-24 в 18.56.29Снимок экрана 2021-02-24 в 18.56.40Снимок экрана 2021-02-24 в 18.56.58Снимок экрана 2021-02-24 в 18.57.11Снимок экрана 2021-02-24 в 18.57.44Снимок экрана 2021-02-24 в 18.59.12Снимок экрана 2021-02-24 в 18.59.27Снимок экрана 2021-02-24 в 18.59.51Снимок экрана 2021-02-24 в 19.00.24Снимок экрана 2021-02-24 в 19.00.42Снимок экрана 2021-02-24 в 19.01.17Снимок экрана 2021-02-24 в 19.01.29Снимок экрана 2021-02-24 в 19.01.55Снимок экрана 2021-02-24 в 19.02.13Снимок экрана 2021-02-24 в 19.02.22Снимок экрана 2021-02-24 в 19.02.43Снимок экрана 2021-02-24 в 19.03.00Снимок экрана 2021-02-24 в 19.03.14Снимок экрана 2021-02-24 в 19.03.23Снимок экрана 2021-02-24 в 19.03.31Снимок экрана 2021-02-24 в 19.03.51Снимок экрана 2021-02-24 в 19.04.01Снимок экрана 2021-02-24 в 19.04.17Снимок экрана 2021-02-24 в 19.04.28Снимок экрана 2021-02-24 в 19.04.43Снимок экрана 2021-02-24 в 19.04.52Снимок экрана 2021-02-24 в 19.05.05Снимок экрана 2021-02-24 в 19.05.15Снимок экрана 2021-02-24 в 19.06.07Снимок экрана 2021-02-24 в 19.06.37Снимок экрана 2021-02-24 в 19.06.50Снимок экрана 2021-02-24 в 19.07.02Снимок экрана 2021-02-24 в 19.07.24Снимок экрана 2021-02-24 в 19.07.43Снимок экрана 2021-02-24 в 19.08.00Снимок экрана 2021-02-24 в 19.08.11Снимок экрана 2021-02-24 в 19.08.41Снимок экрана 2021-02-24 в 19.08.49Снимок экрана 2021-02-24 в 19.09.03Снимок экрана 2021-02-24 в 19.09.32Снимок экрана 2021-02-24 в 19.09.49Снимок экрана 2021-02-24 в 19.09.59Снимок экрана 2021-02-24 в 19.10.12Снимок экрана 2021-02-24 в 19.10.23Снимок экрана 2021-02-24 в 19.10.36Снимок экрана 2021-02-24 в 19.10.48Снимок экрана 2021-02-24 в 19.11.03Снимок экрана 2021-02-24 в 19.11.42Снимок экрана 2021-02-24 в 19.12.11Снимок экрана 2021-02-24 в 19.12.31Снимок экрана 2021-02-24 в 19.14.00Снимок экрана 2021-02-24 в 19.14.39Снимок экрана 2021-02-24 в 19.14.53

Posted in 1. Новости, 2. Актуальные материалы, Саратов | Комментарии к записи Авторский проект «Уголовно-правовые посиделки у Лопашенко», совместно с Саратовским филиалом Союза криминалистов и криминологов Формат «НАУЧНАЯ ДИСКУССИЯ» на тему: «Уголовное право : Уголовный процесс: новая расстановка приоритетов в известном споре о курице и яйце» отключены
Фев 26

Актуальные материалы членов Союза

Комягин Роман Александрович

секретарь Саратовского филиала Союза криминалистов и криминологов

Дискуссионные аспекты нормативистского подхода к пониманию состава преступления

Первоначально возникнув во первой половине 20-го столетия, нормативистский подход к пониманию со­става преступления получил свое развитие в работах ученых как советского, так и российского уголовного права. Его разделяют, например: А.А. Пионтковский, В.Н. Кудрявцев, А.И. Марцев, С.А. Тарарухин, И.Я. Гонтарь, А.Э. Жалинский, Л.Д. Гаухман, В.П. Коняхин, А.Н. Наумов, В.Д. Филимонов, Н.А. Лопашенко, Е.В. Благов, А.В. Иванчин, С.А. Маркунцов и многие другие исследователи. Однако, по результатам изучения тру­дов перечисленных авторов, можно сделать вывод о том, что он не лишен противоречий.

Так, единство мнений отсутствует при определении понятия состава преступления, а также по вопросу о наличии или отсутствии общего понятия рассматри­ваемой категории. А.А. Пионтковский выделял не закрепленное в уго­ловном законе общее понятие состава преступления, представляющее собой результат обобщения кон­кретных составов преступлений. Под ним он понимал совокупность признаков, характеризующих деяние как преступное в соответствии с уголовным законом [Пи­онтковский, 1970: 102].

О конкретном составе преступления, используемом наряду с общим понятием, говорил Л.Д. Гаухман. Если общее понятие состава преступления является теоре­тической абстракцией, то на нормативном и право­применительном уровне каждый состав преступления конкретен. Конкретный состав преступления — это со­вокупность элементов и признаков, которые характе­ризуют совершенное деяние как преступление опре­деленного вида [Гаухман, 2001: 36-38].

В. Н. Кудрявцев предлагал более развернутое поня­тие исследуемой категории. По его мнению, состав преступления — это совокупность сгруппированных оп­ределенным образом видовых признаков деяния, ха­рактеризующих его как общественно опасное для ох­раняемых уголовным законом интересов [Кудрявцев, 1960: 41-42] или как закрепленную в уголовном законе информационную моделью преступления определен­ного вида, образованную в результате обобщения признаков, составляющих структуру всех преступле­ний данной разновидности [Кудрявцев, 1972: 73].

С. А. Тарарухин придерживался сходного с В.Н. Куд­рявцевым понимания состава преступления, и, в про­должение, отмечал, что состав преступления выступа­ет в качестве опосредующего звена между применяе­мыми уголовно -правовыми нормами и конкретным деянием, поскольку включает в себя юридически зна­чимые признаки, определяющие квалификацию соде­янного [Тарарухин, 1995: 34].

И.Я. Гонтарь занимал иную позицию и говорил о том, что состав преступления — это содержащееся в уго­­ловном законе описание признаков общественно опасного деяния. Именно своеобразие описания вы­ступает предметом общего учения о составе преступ­ления. Данное понятие не нуждается в приставке об­щее, поскольку есть реальное явление — преступле­ние, представляющее собой диалектическое единство между общественно опасным деянием и описанием признаков его структуры в уголовном законе, и есть понятие такого нормативного предусмотрения, т.е. со­става преступления [Гонтарь, 1997: 98-102].

Из современных исследователей Е.В. Благов указы­вает на то, что состав преступления — это не только совокупность определенных структурообразующих признаков преступления, но и их описание. Местом регламентации состава преступления выступает гипо­теза уголовно-правовой нормы [Благов, 2004: 32-33].

Н.А. Лопашенко приходит к выводу о том, что состав преступления — это законодательная форма выраже­ния преступления, достаточная для привлечения лица к ответственности при установлении всех его призна­ков в действиях виновного. Состав преступления пре­дусмотрен только в одном структурном элементе уго­ловно-правовой нормы — диспозиции. При этом, каж­дой запретительной уголовно-правовой норме соответствует свой состав преступления [Лопашенко, 2008: 207].

Как законодательную модель рассматривает состав преступления А.И. Коробеев: «Состав преступления есть законодательно оформленная информационная модель, фиксирующая в нормах уголовного закона не­обходимые и достаточные для привлечения лица к уголовной ответственности признаки криминализируе­мого деяния» [Коробеев, 2016: 382].

В другую группу исследователей можно включить А.В. Иванчина и С.А. Маркунцова. По мнению первого из названных авторов, состав преступления одного вида описан в неделимой статье или части статьи Уго­ловного кодекса РФ, поскольку именно они содержат самостоятельную санкцию. Согласно предлагаемому им определению, состав преступления представляет собой систему признаков, характеризующих деяние как предусмотренное в качестве преступления опре­деленного вида частью статьи или неделимой статьей Особенной части УК РФ. Он строится на основе юри­дической (уголовно-правовой) конструкции преступле­ния, в которой посредством моделирования отображе­ны различные стороны реальной действительности, входящие в структуру преступления [Иванчин, 2014: 123, 142-143].

С.А. Маркунцов признает состав преступления и уго­ловно-правовой запрет юридическими конструкциями. Он указывает, что уголовно-правовой запрет может содержать признаки нескольких вариантов преступно­го поведения и позволяет моделировать составы кон­кретных преступлений. Конструкция состава преступ­ления представляет собой структурированную конкре­тизацию уголовно-правового запрета, применимую к конкретному совершенному преступлению [Маркунцов, 2015: 128-133, 375].

Подводя итог, можно констатировать отсутствие единого мнения среди ученых о содержании понятия состава преступления, а также выделении его общего и конкретного видов. Для обозначения сущности со­става преступления учеными используются такие тер­мины, как предусмотренная в уголовном законе сово­купность признаков, законодательное описание, мо­дель, форма, уголовно-правовая конструкция или за­прет. Согласие достигнуто только в части того, что со­став преступления имеет нормативную природу. Не смотря на это, соотношение структуры уголовно­правовой нормы и статьи уголовного закона с соста­вом преступления остается глубоко дискуссионным.

В рамках нормативистского подхода к пониманию состава преступления остается не установленным со­отношение преступления и состава преступления. Од­ним из его критериев является определение места общественной опасности, как признака преступления, применительно к исследуемой категории.

А.А. Пионтковский отмечал, что общественная опас­ность — есть объективное свойство состава преступ­ления, а учение об общественной опасности деяния входит в учение об объективной стороне состава пре­ступления [Пионтковский, 1970: 99].

А.Э. Жалинский, напротив, говорил, что состав пре­ступления не соответствует признакам преступления, поскольку не характеризует общественной опасности. Также, в границы состава преступления не входит при­знак угрозы наказания. Факт нарушения норм уголов­ного законодательства может обосновывать лишь про­тивоправность деяния, однако вопрос о наличии или отсутствии общественной опасности остается откры­тым [Жалинский, 2015: 155-156].

Е.В. Благов также полагает, что в случае, если в со­став преступления включаются признаки обществен­ной опасности и противоправности, то указанная кате­гория отождествляется с понятием преступления оп­ределенного вида, следствием чего является двойственное обозначение одного и того же явления. Состав преступления может лишь отражать (описы­вать) общественную опасность деяния [Благов, 2004: 27-28].

В. Иванчин указывает, что материальный признак преступления — общественная опасность находится за рамками состава преступления, поскольку, как катего­рия, он представляет собой выражение запрещенно- сти деяния уголовным законом (уголовной противо­правности) [Иванчин, 2014: 109].

В науке уголовного права выделяются и другие кри­терии соотношения преступления и состава преступ­ления.

В. Н. Кудрявцев писал, что в составе преступления признаки перечислены в некоторой жесткой последо­вательности, они сгруппированы, привязаны к некото­рым элементам преступления, что не характерно для понятия преступления [Кудрявцев, 1972: 72-73]. Обще­ственная опасность, как признак преступления, может быть включена в состав преступления как общее свойство определенного круга преступлений. Исходя из того, что конкретное преступление — единичное яв­ление, а состав — это общее, совокупность видовых признаков, автор пришел к выводу о том, что в реаль­ной действительности состав не существует вне кон­кретных преступлений [Кудрявцев, 1960: 42-43].

Так, Л.Д. Гаухман указывал, что признаки преступле­ния, выражая его социально-правовое значение, слу­жат основой для отграничения преступных деяний от непреступных, в то время как признаки состава пре­ступления выражают его внутреннюю структуру и не­обходимы для выделения и последующего разграни­чения преступлений разного вида. Кроме этого, поня­тие преступления и конкретные составы преступлений определены в уголовном законе, и только общее поня­тие состава преступления является теоретической аб­стракцией [Гаухман, 2001: 47].

Н.А. Лопашенко полагает, что состав преступления отражает не только общественную опасность, но и другие признаки преступления, что совершенно оче­видно, например, судя по признаку виновности. При этом, в реальной действительности существует только преступление, которое является содержанием, а со­став преступления — формой его законодательного предусмотрения [Лопашенко, 2008: 161-162, 207].

Подводя итог, можно отметить, что вопрос о соотно­шении преступления и состава преступления, а также определении критериев его установления не нашел своего разрешения. Общественная опасность, как при­знак преступления, некоторыми учеными выносится за рамки состава преступлениями, другие говорят о том, что он присущ либо всем элементам и признакам со­става преступления, либо отдельным, например, объ­ективной стороне. Некоторое распространение полу­чило мнение о том, что по природе своего происхож­дения преступление — это реальное явление, в то время как состав преступления — категория законода­тельная или нормативная.

По-разному исследователи представляют значение состава преступления в рамках основания уголовной ответственности.

А.А. Пионтковский говорил, что состав преступления — это единственное основание уголовной ответствен­ности, поскольку только в пределах состава преступ­ления могут быть установлены объективные и субъек­тивные признаки, образующие основание уголовной ответственности [Пионтковский, 1970: 89-90].

Основание уголовной ответственности неоднозначно трактовалось В.Н. Кудрявцевым. В одной из своих ра­бот он указывал, что признаки состава преступления существуют объективно и проявляют себя в каждом конкретном преступлении, как признаки конкретных явлений. Следствием этого является признание соста­ва преступления единственным основанием уголовной ответственности [Кудрявцев, 1960: 46-48]. В другом монографическом исследовании В.Н. Кудрявцев при­ходил к выводу о том, что признак состава преступле­ния — это закрепленный в рамках уголовно-правовой нормы один из компонентов структуры преступления. Установление основания уголовной ответственности происходит в процессе квалификации, посредством сопоставления признаков состава преступления и фактических признаков, образующих структуру совер­шенного деяния [Кудрявцев, 1972: 73-75, 111]. Анало­гичный вывод сделан в Энциклопедии уголовного пра­ва [Коржанский, Павлов, Рарог, 2005: 10-11].

И.Я. Гонтарь предлагал считать основанием уголов­ной ответственности соответствие признаков совер­шенного лицом общественно опасного деяния их опи­санию в Уголовном кодексе. Единичным основанием уголовной ответственности состав преступления вы­ступать не может [Гонтарь, 1997: 102-103, 128].

А.И. Марцев указывал, что совершение преступле­ния характеризует материальную основу уголовной ответственности и более полно, чем состав преступ­ления, отвечает на вопрос, за что же в конечном счете наступает уголовная ответственность [Марцев, 2000: 122-123]. С ним соглашается С.А. Маркунцов, который говорит о том, что состав преступления не может яв­ляться основанием уголовной ответственности, под которым он понимает установленный приговором суда факт виновного нарушения уголовно-правового запре­та, т.е. конкретное преступление [Маркунцов, 2015: 371-372].

В числе недостатков современной редакции ст. 8 «Основание уголовной ответственности» УК РФ, А.В. Иванчин называет отсутствие указания на признак общественной опасности совершенного деяния, что противоречит норме о малозначительности деяния, а также признает не верной фразу «состав содержится в деянии», поскольку состав преступления предусмот­рен в уголовном законе [Иванчин, 2014: 114-117].

Установление соотношения состава преступления с основанием уголовной ответственности позволит бо­лее точно определить значение исследуемой катего­рии в уголовном праве. Однако, кардинально отли­чающиеся позиции ученых не позволяют это сделать. В качестве основания уголовной ответственности на­зывают: состав преступления, конкретное преступле­ние или результат соответствия признаков, структури­рующих фактически совершенное деяние, признакам, предусмотренным в Уголовном законе.

Решение каждого из обозначенных дискуссионных аспектов необходимо для дальнейшего формирования нормативистского подхода к пониманию состава пре­ступления, который на сегодняшний день представля­ет собой концепцию противоречий. Например, А.П. Козлов справедливо отмечает, что состав преступле­ния в его нормативистском понимании не может быть внедрен в структуру уголовно-правовой нормы, по­скольку подменяет собой один из ее элементов — дис­позицию, которая представляет собой модель вида преступления и оказывается тождественной по объему составу преступления. Представление о составе пре­ступления как о теоретической модели структуры пре­ступления оказывается лишенным всякого смысла [Козлов, 2018: 135-138].

Список литературы:

Благов Е.В. Применение уголовного права (теория и практика). — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юри­дический центр Пресс», 2004.

Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. — М.: АО «Центр ЮрИнфор», 2001.

Гонтарь И.Я. Преступление и состав преступления как явления и понятия в уголовном праве: Вопросы теории и правотворчества. Владивосток: Изд-во Даль- невост. ун-та, 1 997.

Жалинский А.Э. Избранные труды. Уголовное пра­во: Издательский дом Высшей школы экономики; Мо­сква; 2015.

Иванчин А.В. Концептуальные основы конструиро­вания состава преступления. Дисс. … д.ю.н. Яро­славль, 2014.

Козлов А.П. Авторский курс уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. — М.: Юрлитинформ, 2018.

Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации пре­ступлений. М., «Юридическая литература», 1972.

Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступле­ния. Государственное издательство юридической ли­тературы. — М., 1960.

Маркунцов С.А. Теория уголовно-правового запре­та. Дисс. … докт. юрид. наук. М., 2015.

Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступ­лении: Монография. — Омск: Юридический институт МВД России, 2000.

Пионтковский А.А. Курс советского уголовного права: в шести томах. Часть Общая. Том 2. Преступ­ление. М: «Наука». 1970.

Тарарухин С.А. Квалификация преступлений в следственной и судебной практике. — Киев: «Юрин- ком». 1995.

Уголовное право. Общая часть. Преступление. Академический курс. В 10 т. Т. 5. Понятие преступле­ния. Состав преступления / под. ред. д.ю.н., проф. Н.А. Лопашенко. М.: Юрлитинформ, 2016.

Уголовное право России: курс лекций: в 6 т. Т. 2. / под ред. Б.Т. Рагильдиева. — Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2008.

Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления. — Издание профессора Малинина, СПб., 2005.

Posted in 1. Новости, 3. Научные материалы для использования | Комментарии к записи Актуальные материалы членов Союза отключены
Фев 26

План работы Московского криминологического кабинета Университета имени О.Е. Кутафина на второе полугодие 2020-2021 учебного года

Уважаемые друзья!

 

Публикуем план работы Московского криминологического кабинета на второе полугодие 2020-2021 учебного года.

 

План работы Московского криминологического кабинета

Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА)

на II-полугодие 2020-2021 учебного года.

 

Руководитель МКК Университета имени О.Е. Кутафина Контактные данные
Саламова Себила Якубовна sebila@mail.rusysalamova@mail.ru

 

Наименование мероприятия Ответственный исполнитель Участники Сроки
Проведение исследования на тему «Треш-стрим. Криминологические и уголовно-правовые вопросы» Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина Февраль-апрель 2021
Проведение исследования на тему «Домашнее насилие: оценка через призму пандемии Covid-19» Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина, студенты Дагестанского государственного университета, студенты Дагестанского государственного университета народного хозяйства Февраль-апрель 2021
Круглый стол «Треш-стрим. Криминологические и уголовно-правовые вопросы» Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина Апрель 2021
Круглый стол «Домашнее насилие: оценка через призму пандемии Covid-19» Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина, студенты Дагестанского государственного университета, студенты Чеченского государственного университета Апрель 2021
Студенческий конкурс законотворческих инициатив «Новый закон» Саламова С.Я. Студенты юридических ВУЗов (проводится совместно с Союзом криминалистов и криминологов, ФБУ «Научный центр правовой информации при Министерстве юстиции Российской Федерации»,  Государственная Дума РФ Март-май 2021
Круглый стол по результатам студенческого конкурса законотворческих инициатив «Новый закон» Саламова С.Я. Студенты юридических ВУЗов Май 2021
Интервью с главным военным прокурором РФ В.Г. Петровым Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) Март 2021
Интервьюпрофессором кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена Яковом Ильичем Гилинским Саламова С.Я. Студенты Университета имени О.Е. Кутафина МГЮА) Май 2021

 

Для участия в указанных мероприятиях необходимо связаться с руководителем МКК Саламовой Себилой Якубовной по следующим электронным адресам: sebila@mail.ru, krim.kabinet@mail.ru

Posted in 1. Новости, Криминологический кабинет | Комментарии к записи План работы Московского криминологического кабинета Университета имени О.Е. Кутафина на второе полугодие 2020-2021 учебного года отключены
Фев 26

История криминальных событий. Казнь Станислава Косиора

26 февраля 1939 года казнён по приговору особого трибунала «враг народа» Станислав Косиор, генеральный секретарь компартии Украины в 1930-е годы. Ему инкриминировали руководство мифической «Польской военной организацией» и шпионаж в пользу нескольких разведок. Расстреляли сразу после вынесения приговора.

В марте 1956 года по личному указанию Хрущёва Косиор был реабилитирован и посмертно восстановлен в партии.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи История криминальных событий. Казнь Станислава Косиора отключены
Фев 25

Актуальные материалы членов Союза

Милич Д. И.

член Союза криминалистов и криминологов (Сербия)

ассистент – доктор юридических наук

Юридический факультет Новосадского университета 

О некоторых вопросах уголовно-правового и административно-правового регулирования прекращения распространения инфекционного заболевания COVID-19 в Республике Сербия

В целях прекращения распространения инфекционного заболевания административно-уголовное право также регулируется таким образом, что определённые поведения, которыми прекращается распространение и передача инфекционного заболевания, класифицируются как уголовные преступления или административные правонарушения. Административно-уголовное право используется как крайная мера, только тогда, когда другими мерами, предусмотренными «положениями неуголовных нормативных правовых актов» не достигается определённая цель. Речь идёт о правонарушениях, которые, как правило, становятся актуальными только тогда, когда в стране объявляется эпидемия инфекционного заболевания, например, сейчас актуальная эпидемия инфекционного заболевания COVID-19.

В связи с прекращением распространения инфекционного заболевания в Уголовном кодексе РС[1] (далее УК) предусмотрено, прежде всего, уголовное дело ,,Нарушение санитарных норм во время эпидемии“ (ст. 248): лицо, которое во время эпидемии любого инфекционного заболевания, не действует согласно постановлениям, решениям и приказам, определяющим меры по пресечению или прекращению эпидемии, подвергается штрафу или наказанию лишением свободы на срок до трёх лет. Это преступление может быть инкриминировано только во время эпидемии. В связи с этим 19 марта 2020 года в Республике Сербия была объявлена ​​эпидемия инфекционного заболевания COVID-19. С этого дня существует возможность инкриминирования этого преступления. В связи с распространением инфекционного заболевания УК предусмотрено уголовное преступление ,,Передача инфкеционного заболевания“ (ст. 249), которая гласит следующее: лицо, не действующее согласно постановлениям, решениям или приказам о пресечении или прекращении инфекционных заболеваний, наказывается лишением свободы на срок до трех лет. Для идентификации этого преступления не нужно объявлять эпидемию.

В связи с COVID-19, в РС стало актуальным уголовное дело ,,Несоблюдение санитарных норм во время эпидемии“, которое совершается в случае, когда не соблюдаются ,,санитарные нормы“. Это могут быть те нормы, которые уже существуют, или, нормы которые приняты именно для прекращения конкретного инфекционного заболевания. Во время эпидемии инфекционного заболевания COVID-19 в РС комптентными органами были приняты многочисленные акты с целью прекращения распространения заболевания COVID-19.

В РС были приняты постановления, которые применяются (или применялись — те, которые больше не действуют) ко всем лицам в РС, но были также и те, которые применялись только к определенным группам лиц. Эти постановления менялись и дополнялись практически ежедневно, в зависимости от оцениваемой эпидемиологической ситуации. Например, только во время чрезвычайного положения (чрезвычайное положение в РС было объявлено 15 марта 2020 г. и продлилось до 6 мая 2020 г.) правительство РС с подписью президента РС приняло 44 постановления. Следует особо отметить, что местные штабы по чрезвычайным ситуациям приняли свои решения, действующие на территории муниципалитета.

Например, в Сербии был введен комендантский час, государственная граница была закрыта, общественный транспорт был отменен, гостиничные объекты и рынки были закрыты, рабочее время магазинов было ограничено, посещения лиц, лишенных свободы, были запрещены и т.п.. Учитывая эпидемиологическую ситуацию в стране, можно сказать, что большая часть введенных мер была введена вполне оправдано. Однако, одной из основных проблем в РС было определение того, что именно должно быть включено в санитарные нормы, по причинам того, что во время эпидемии, особенно во время комендантского часа, было принято большое количество постановлений различной юридической силы. Были также приняты постановления, противоречащие Конституции РС[2] и законам РС, регулирующим жизнь населения РС ,,чрезвычайным образом“. Большой проблемой является тот факт, что определённые решения, особенно те, которые были приняты штабом по чрезвычайным ситуациям, не публиковались в Официальном вестнике, но эти решения обычно размещались на веб-сайтах местных органов власти без подписей и печатей, или о них узнавали в СМИ. Тот, кто нарушает такие постановления, может совершить уголовное преступление или правонарушение (проступок), но наказание лица за несоблюдение постановления, противоречащего Конституции и законам, принятого неуполномоченным органом, неоправдано с юридической точки зрения. Итак, если правительство принимает постановления, противоречащего Конституции и законам, тогда вызывают сомнения наказания граждан на основании таких постановлений. С другой стороны, на практике было много случаев, когда граждане несли на себе последствия таких принятых постановлений, что заслуживает критики.

По большому количеству введенных мер предусмотрена административная ответственность (теперь в РС актуален проступок, когда гражданин не надевает в общественном месте маску). Проступки — это разновидность правонарушений в РС, за которые могут быть наложены строгие административные санкции. В некоторых случаях административная ответственность для правонарушителя может быть строже, чем уголовная ответственность[3]. В соответствии с Законом о проступках[4], максимальный тюремный срок, который может быть назначен  за совершенный проступок – это тюремное заключение на срок 60 дней. Кроме того, наказание в виде штрафа может быть достаточно большим (например, физическое лицо может быть оштрафовано на сумму до 150 000 динаров). Также, каждый осужденный за проступок вносится в реестр санкций (проступков), в котором он находится, как правило, в течение 4 лет.

Для каждого оштрафованного лица, не уплатившего штраф в установленный срок, штраф заменяется, прежде всего, тюремным заключением, причём один день лишения свободы назначается за каждые 1000 динаров неуплаченного штрафа. Однако, срок заключения не может превышать 60 дней. Если вся сумма штрафа не может быть заменена лишением свободы (если наложен штраф более 60 тысяч), то взыскивается оставшаяся часть штрафа. Наказание за проступок в некоторых случаях может быть препятствием для осуществления определенных прав (например, трудоустройства, получения лицензии на оружие и т.д.

Хотя каждая мера, направленная на прекращение распространения инфекционного заболевания, затрагивала более менее всех или только определенную группу людей, для целей настоящего доклада кажется оправданным, что можно выделить две меры, поскольку они являются одними из первых, введенных по причине прекращения распространения COVID-19. Также это меры, введение которых было юридически спорным, поскольку при их введении не нарушались конституционные права граждан.

А) Комендантский час. Одной из мер, введенной с целью прекращения распространения инфекционного заболевания, является так называемый комендантский час. Хотя он был введен не в соответетствии с Конституцией (это позже было сделано), оказалось, что комендантский час был самой строгой мерой, от которой пострадали все жители РС. Правила, запрещающие гражданам находиться в общественных местах, менялись почти ежедневно. Непонятно, действовали бы граждане в соответствии с запретом на передвижение и в какой степени, если бы за этот запрет не была предусмотрена уголовная ответственность. В связи с уголовно-административной ответственностью правила изменились, потому что в начале введения комендантского часа  его нарушение квалифицировалось как уголовное преступление, а через несколько дней после его введения – также как проступок. За нарушение был назначен штраф от 50 до 150 тысяч динаров. Однако в самом акте, в котором был установлен комендантский час, предполагалось, что лицо, нарушившее комендантский час, также может быть привлечено к уголовной ответственности за уголовное дело — несоблюдение санитарных правил во время эпидемии. Такое решение, предусмотренное чрезвычайными постановлениями, не соответствовало Конституции РС и законам, а также международным документам, поскольку был забыт принцип ne bis in idem. Немалое количество лиц было серьёзно оштрафовано за проступки.

Б) Обязательный карантин. Немалое количество людей в Сербии было на карантине на определенный период времени. Лица, въехавшие в РС (в определенный период времени), должны были находиться на карантине (самоизоляции в своей квартире) определенное количество дней. На практике возникла проблема, заключающаяся в том, что этим лицам не было вручено устное или письменное решение о том, что они помещены в карантин — что заслуживает критики органов, которые действовали таким образом. В связи с этим, определённое количетво лиц нарушило карантин, не подозревая, что к ним применена эта мера. Нарушение меры самоизоляции является уголовным преступлением ,,Несоблюдение санитарных норм во время эпидемии“. Как правило, каждого лица, нарушившего самоизоляцию, суд приказал задержать. Для этих лиц были сформированы три отдельных спецприемника, в которых проводилась мера задержания.

Кроме того, во время чрезвычайного положения существовала вероятность того, что обвиняемый, который находится под стражей (за любое уголовное преступление) в суде первой инстанции, не будет физически присутствовать на основном судебном заседании, а будет участвовать с помощью технических средств для передачи звука и изображения. Такое решение также не соответствовало Конституции и законам.

Разумеется, что определенные типы поведения, которые приводят к распространению инфекционного заболевания, следует назначать в качестве уголовных преступлений. Однако, проблема возникает в связи с тем, какое поведение следует квалифицировать как уголовное преступление, а какое – как административное правонарушение. Это должно зависеть от того, насколько общественно опасным является конкретное поведение, поэтому общественно опасные действия квалифицируются как уголовные преступления, а менее общественно опасные – как административные правонарушения. Однако законодатели это не учитывали, когда речь идёт об уголовных преступлениях, связанных с COVID-19. Также, проблема заключается в том, что правовая безопасность в уголовно-административном праве РС в отношении этих правонарушений находится на низком уровне. Административный процесс за нарушение комендантского часа прекращался, как правило, без установления каких-либо обстоятельств, связанных с личностью преступника[5].

Может возникнуть вопрос об ответственности тех, кто принимал решения, не соответствующие Kонституции и закону. Все те, кому был причинен определенный ущерб в результате незаконного наказания, имеют право требовать возмещения ущерба. Итак, несмотря на то, что объявлена ​​эпидемия инфекционного заболевания, необходимо стараться, чтобы постановления принимались в соответствии с Конституцией и законом, чтобы не возникало необходимости государству компенсировать причинённый гражданам ущерб.

 

С полным текстом можно ознакомиться в: Сборник материалов Второй заочной международной научно-практической конференции «Актуальные вопросы борьбы с преступностью» // Кафедра криминалистики юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. Москва, 2020. С. 69-73.

Posted in 1. Новости, 3. Научные материалы для использования | Комментарии к записи Актуальные материалы членов Союза отключены
Фев 25

Можно ли преодолеть неравенство в мире

Олег Барабанов, Антон Беспалов, Ксения Ибрагимова, Василий Колташов, Дмитрий Полетаев, Екатерина Саворская

Социальное измерение глобального всеобщего достояния

Термин «глобальное всеобщее достояние», или Global Commons, едва появившись, сразу получил многозначное толкование. В узком смысле слова под ним понимается окружающая среда. Согласно другой версии, он включает в себя и социальное общее достояние человеческого общества: доступ к здравоохранению, пищевой корзине, комфортной городской и общественной среде и так далее. А в самой радикальной и глобальной трактовке одним из его компонентов является и планетарное единство человеческого рода. Авторы доклада раскрывают социальное измерение Global Commons.Мир находится в режиме новой трансформации. В последнее десятилетие глобальное всеобщее достояние обсуждается как в формате ООН в контексте Целей устойчивого развития, так и на различных международных площадках. На XIV Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» в октябре 2017 года была проведена целая серия сессий на эти темы («Конфликт человека и природы», «Конфликт богатых и бедных», «Конфликт прогресса и гуманизма»).

Деконструкция мирового политического порядка сопровождается серьёзной деформацией социальных систем глобализации. Новые противоречивые, а то и провокационные установки общественного восприятия глобального всеобщего достояния становятся вызовом не только старому порядку отношений элит и общества в смысле l’ancien régime, но и традиционному восприятию суверенитета и институту государства в целом.

Экономическая поляризация мира между старыми и новыми центрами приводит к тому, что разделяемого всеми консенсуса, который именно и является действительно «глобальным всеобщим достоянием», так и не наблюдается, и в результате мы всё чаще видим противоречащие друг другу стратегии мирового развития.

Подходы к восприятию социального глобального всеобщего достояния человечества сложны и противоречивы. Более того, эти несоответствия уже стали причиной серьёзных конфликтов. В их основе по-прежнему лежит проблема мирового неравенства во всех её измерениях. Без её эффективного решения любые разговоры о глобальном всеобщем достоянии останутся лишь утопией или невыполнимыми благими пожеланиями.

Приведёт ли всё это к всплеску новых разноуровневых глобальных конфликтов (общества против элит, бедных против богатых, Юга против Севера и иных)? Этот риторический вопрос может серьёзно дополнить картину «типичных» геополитических конфликтов в мире будущего после слома старого порядка.

https://ru.valdaiclub.com/a/reports/sotsialnoe-izmerenie-globalnogo-dostoyaniya/

Полный текст Доклада ищите в Библиотеке Союза криминалистов и криминологов (раздел сайта)

Posted in 1. Новости, 3. Научные материалы для использования | Комментарии к записи Можно ли преодолеть неравенство в мире отключены
Фев 25

Памятные даты. Пожар в гостинице «Россия»

25 февраля 1977 года произошёл пожар в гостинице Россия в Москве.

Гостиница «Россия» была построена в Москве в 1964-1967 годах на месте старинного района Зарядье. Это была крупнейшая в Европе гостиница — в ней было 3182 номера на 5300 человек.

Первый звонок, сообщавший о возгорании в здании гостиницы «Россия», поступил на пульт дежурной службы в 21 час 24 минуты 25 февраля 1977 года.

Прибывшие на место происшествия пожарные присвоили пожару высшую категорию опасности. Площадь пожара составила около трех тысяч метров. Пожар перекинулся на верхние этажи. Огонь перекрыл выход с 17-го и 22-го этажей. Недостаточная длина раздвижных лестниц осложняла эвакуацию. Около 250 человек были отрезаны от выхода.

Были приняты все возможные меры по тушению пожара. Из области дополнительно были доставлены 19 механических лестниц. Использовано 35 автоцистерн с водой, 97 водяных стволов, 61 автонасос, 8 машин ГЗДС и 19 специальных автоходов.

И все же сорок три человека погибли. Спасти удалось более 1000 человек. 188 человек были эвакуированы по ручным и автоматическим лестницам.

1 января 2006 года гостиница была закрыта, а 29 марта того же года начались работы по демонтажу здания. Долгое время на этом месте был пустырь, и вот в 2012 году правительством было принято решение, что на освободившейся территории в 13 га будет разбит парк или обустроена парковая зона с развлекательным центром.

В настоящее время парк пользуется большой популярностью у жителей Москвы и гостей столицы.

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

www.calend.ru

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи Памятные даты. Пожар в гостинице «Россия» отключены
Фев 25

История криминальных событий. Амнистия для приговоренного «одиночника»

25 февраля 1999 года президент Южной Кореи Ким Тэ Чжун в связи с первой годовщиной пребывания на посту главы государства объявил амнистию. В числе 17 освобожденных политзаключенных оказался и 71-летний Ву Йонг Гак, который провел в одиночной камере 40 лет 7 месяцев и 13 дней, что является абсолютным мировым рекордом. К пожизненному заключению Ву Йонг Гак был приговорён в 1958 году за диверсионно-террористическую деятельность и шпионаж в пользу Северной Кореи.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи История криминальных событий. Амнистия для приговоренного «одиночника» отключены
Фев 24

Аналитические материалы членов Союза. Статья Президента Союза И.М. Мацкевича

Транснациональная организованная преступность: понятие и признаки

Мацкевич Игорь Михайлович, доктор юридических наук, профессор, Президент Союза криминалистов и криминологов 

Основу транснациональной преступности составляет организованная преступность, которая, в свою очередь, обычно ассоциируется с понятием «мафия», ставшим нарицательным при определении любых форм противоправной организованности.

По поводу происхождения слова «мафия» существуют несколько взаимоисключающих объяснений.

По одной версии, во времена, когда Сицилия была завоевана арабами (ранее IX в.), наиболее отчаянные сицилийцы спрятались в горах и организовали оттуда партизанское движение. Поскольку их было немного и им были нужны люди, которые оставались в поселках, чтобы быть их разведчиками и их кормить, они вскоре организовали некое тайное общество со строгими правилами конспирации. Места сбора тайной организации стали, якобы, называть словом «mafia», что в переводе с арабского означало – место спасения.

По другой версии, сицилийская мафия возникла из последователей святого Франциска ди Паоло, предположительно, в 1185 г. Члены общества тайно собирались в окрестностях Палермо, по примеру первых христиан в пещерах, которые они называли арабским словом «mafia». Днем последователи святого Франциска ди Паоло молились, а по ночам совершали вылазки против оккупантов, и все, что удавалось забрать у них, отдавали беднякам.

В 1282 г. на острове Сицилия возникло стихийное восстание против французских оккупантов, которое вошло в историю под названием «Сицилийская вечерня», поскольку сигналом к народному выступлению послужил колокольный звон, который должен был бы в обычных условиях призывать к вечерней молитве. Восстание проходило под символическим девизом: «MorteAllaFranciaItaliaAnella» («Смерть Франции, вздохни Италия»), заглавные буквы которого и составили слово mafia.

По еще одной версии, восстание началось после того, как в пасхальный понедельник местную девушку, которая, якобы, должна была в этот день выходить замуж, изнасиловал подвыпивший французский солдат. Мать девушки, узнав об этом, сошла с ума и в безумии бегала по улицам Палермо, во весь голос крича: «Mafia!» («Моя дочь!»). Сицилийцы в порыве гнева на следующий день убили тысячи французов.

Кроме того, имеется документ, датированный 1658 г., в котором обвиняемая в магии и колдовстве женщина обозначена, как Магара. В дальнейшем, якобы, это слово трансформировалось в слово мафия, которым стали обозначать едва ли не все нераскрытые преступления, случавшиеся на Сицилии, а позже практически все криминальные явления.

В 1863 г. состоялась премьера комедии Гаэтано Моска и Джузеппе Риццото под названием «Мафиози из тюрьмы Викариа». В пьесе говорилось о тайных преступных сообществах Палермо, которые обозначались общим термином – мафия. Мафиози в пьесе – это группа друзей, находящихся в заключении, которые свято соблюдали криминальные традиции и обычаи и чтили своего босса. Правилом их поведения было почтение и уважение к боссу, их преступные действия были связаны с вымогательством. Все это очень похоже на современную мафию. Таким образом, якобы, литературное обозначение преступных группировок вошло в повседневный обиход. То же самое произошло спустя много лет с художественным персонажем Папарацио (в 1960 г. на экраны кинотеатров вышел фильм знаменитого итальянского режиссера Федерико Феллини «Сладкая жизнь», в котором другом главного героя был бессовестный фотограф Папарацио, беззастенчиво влезавший в чужую жизнь), который также стал нарицательным обозначением журналистов, готовых ради сенсации пойти на любые нарушения этических, моральных и даже законных предписаний.

В 1865 г. префект Палермо маркиз Филиппо Гвалтерио в своем официальном донесении в Рим употребил слово «мафия» применительно к тайным преступным организациям, распространившимся, по его мнению, на Сицилии и осуществлявшим там вторую неофициальную тайную власть.

На основании этого донесения в мае 1875 г. заместитель префекта Палермо кавалер Сораньи сообщал, что мафия – это огромная организация, которая распространилась на весь социальный организм и, действуя незаконными методами и способами, распространяет свою власть на весь быт сицилийцев, пытаясь заменить любую официальную власть. По его утверждению, мафия в тот период времени имела гораздо большую силу, чем власть и закон.

Впрочем, происхождение самого слова «мафия» эти документы не объясняют.

В 1868 г. вышел словарь сицилийского диалекта, в котором впервые объяснялось слово «мафия». Мафия – это новый термин, завезенный на Сицилию представителями административной области Пьемонт, которые оказались на острове в роли беженцев после восстания под предводительством Д. Гарибальди. В свою очередь, слово «мафия» изначально употреблялось жителями Тосканы, где оно означало другое слово – «нищета».

Имеются и другие экзотические версии происхождения слова «мафия», которые, впрочем, как и вышеприведенные, не могут быть признаны единственно верными. В самом наименовании мафии, как и в сути этой преступной организации, много тумана и недоговоренностей, что чрезвычайно характерно для совершенно разных видов организованной преступности.

Таким образом, мафия, как некий обобщенный символ организованной преступности, представляет собой тайную преступную организацию, со сложноподчиненными элементами, члены которой считают себя связанными кровными узами, имеющую не просто коррумпированные связи, но опосредованное, а иногда даже прямое влияние на представителей органов государственной власти, а также обладающую важным социально-ролевым статусом в иерархии криминальной действительности и занимающуюся криминальным предпринимательством в больших масштабах.

Проявления мафии во внешней среде, количественный и качественный состав ее членов, взаимодействие внутри мафии, а также межличностное общение руководителей мафии между собой отличаются разнообразием. То же самое можно сказать о структуре мафии, которая в отличие от бытового представления также не одинакова, в зависимости от того, каким видом преступной деятельности занята конкретная преступная группа.

Между тем, отличительной чертой мафии является легальное прикрытие патронируемого бизнеса, который она курирует. Всегда существуют различные коммерческие предприятия, общества и другие официальные юридические лица, которые осуществляют свою деятельность на деньги мафии и в интересах мафии. В свое время благодаря мафии на международный рынок, в том числе в США, были поставлены тонны замечательных оливок. Позже мафия создала легальные банки, которые она опекает и через которые проводятся финансовые легальные, полулегальные и нелегальные платежи.

Преступная деятельность мафии имеет следующие характеристики: 1) постоянный характер; 2) характер преступного предпринимательства; 3) запугивание и угрозы; 4) физическое насилие, как крайняя, но неотвратимая мера; 5) максимальная прибыль; 6) установление монополии; 7) экспансия противоправной деятельности.

Мафия существует благодаря конспирации, жесткой дисциплине, иерархическому построению, соблюдению криминальных правил поведения, включая преступные законы омерты (обет молчания) и вендетты (кровная месть).

Мафия является универсальной криминальной организацией, которая занимается любыми видами деятельности, от благотворительности и поддержки молодого поколения шоу-бизнеса, а также спортсменов и, прежде всего, итальянских футболистов, до вымогательства, наркобизнеса, организации масштабных хищений бюджетных средств, организации казино и других азартных игр, заказных убийств, работорговли и сексуальной эксплуатации женщин и детей, а также любыми другими противоправными видами деятельности.

Мафия стремится минимизировать риск разоблачения и уголовного преследования. Мафия впервые осуществила такой подход к государственным служащим, как взятие на содержание. Мафия старается увеличивать коммерческую долю своих партнеров. При этом мафия постоянно обновляет компрометирующие материалы на всех, кто ее окружает, включая собственных членов и компаньонов.

Во второй половине XX в. сицилийская мафия вышла за рамки одной страны и стала транснациональным явлением. Способствовало этому эффективное внедрение в повседневную действительность следующих форм и методов криминального поведения.

1. Триединство решения всех проблем. С.М. Иншаков отмечал, что «подкуп — угрозы — устранение, —  можно считать своеобразным криминальным открытием. Этот триединый метод (подобно трехгранному клинку) первоначально был главным орудием тайных обществ. Орудием, которое позволяло небольшой группе людей противостоять целому государству и иногда даже одерживать над ним верх. Оно было взято на вооружение мафией и в настоящее время является основным средством обеспечения дисциплины мафистов, их абсолютной лояльности криминальной семье, безопасности организованных преступных групп, а также — способом достижения любой преступной цели»[1]. Девизом мафии стало известное выражение: «мы делаем предложение, от которого нельзя отказаться».

2. Использование значительных финансовых средств не только в виде инструмента преступной деятельности, но и для наращивания собственных капиталов; превращение преступной деятельности в самостоятельный вид криминального предпринимательства. Криминальные сверхприбыли мафии позволяют чувствовать себя в относительной безопасности и в еще большей степени внедряться в повседневную жизнь общества и государства, паразитируя над их инструментами, включая использование общественного мнения в своих интересах и уход от уплаты налогов и других обязательных пошлин.

3. Интеграция мафии в общее преступное сообщество в рамках страны и выход на, условно говоря, международную арену и, прежде всего, в США.

Существующее выражение, что главная задача дьявола доказать, что его не существует, в полной мере может быть отнесено и к мафии. В течение долгого времени прямые руководители мафии отрицали существование этой организации. Наверное, в том числе и поэтому именно мафией принято называть совершенно различные преступные группировки, несмотря на существование и собственную историю таких известных преступных организаций, как триады, каморра, ндрангета, якудза, латино-американские картели, воры в законе и т.п.

Логическим завершением интернационализации мафии стало возникновение и быстрое распространение транснациональной организованной преступности, набирающей с каждым годом криминальную мощь и силу.

Впервые о транснациональной организованной преступности стали говорить в конце 70-х – начале 80-х гг. XX в. Это было связано с распространением наркотиков и невиданной до этого международной криминальной кооперацией при их незаконном производстве и распространении. В то же время отдельные элементы международного противоправного сотрудничества всегда были характерны для организованной преступности. Например, печально известный американский преступный синдикат под названием «корпорация убийц», выполнял заказы на физическое устранение неугодных для представителей организованной преступности лиц, по всему миру, независимо от гражданства и рода занятий жертвы.

Одни из первых предложений по разработке какого-либо определения транснациональной организованной преступности прозвучали в 1988 г. на международном симпозиуме в Сант-Клауде в США, который проходил при активном участии Интерпола. В конце концов представители 46 стран, в основном являющихся полицейскими сотрудниками (все члены Интерпола) пришли к мнению, что: а) транснациональная организованная преступность существует; б) эта проблема требует к себе пристального внимания; в) под транснациональной организованной преступностью можно понимать «любое участие или организацию группы людей, которые непрерывно практикуют преступную деятельность и чья главная цель – делать прибыль везде безотносительно к национальным границам».[2]

Таким образом, из приведенного выше определения вытекают следующие признаки транснациональной организованной преступности: 1) наличие организации или участие в ней; 2) непрерывность функционирования организации; 3) реализация корыстных целей и решение заведомо противоправных задач; 4) противоправные способы достижения корыстных целей, в том числе с циничным нарушением правовых запретов любых иностранных государств.

В этом смысле можно утверждать, что транснациональная преступность не столько интернациональна, сколько наднациональна. Облегчает международное сотрудничество и кооперацию представителей транснациональной организованной преступности отсутствие каких-либо договоренностей о возможном соблюдении правовых правил и предписаний. Правилом транснациональной организованной преступности является сиюминутное решение вопроса и отсутствие каких-либо строгих правил и предписаний.

Признаками транснациональной организованной преступности в широком смысле слова являются:

1.Использование разнообразных видов деятельности, приносящих максимальный незаконный доход.

2. Сверхприбыль – единственно возможная цель их деятельности.

3. Значительные финансовые средства, вовлеченные в криминальный бизнес, которые могут по своему объему быть больше ВВП некоторых государств.

4. Наличие собственных представительств в других странах и тесные контакты и связи с представителями местной организованной преступности в тех странах, в которых по тем или иным причинам не могут быть открыты такие представительства.

5. Использование коррупционных механизмов и влияние не только на правоохранительные органы, но и на представителей органов государственной власти, а в последнее время – и на представителей международных организаций.

6. Не только использование, но и влияние (не исключено, в том числе, вкладывание в их развитие отмытых грязных денег) на глобальные коммуникационные сети, обеспечивающие мобильность, эффективную коммуникацию, возможность с их помощью совершать противоправные действия.

7. Создание сверхсовременной инфраструктуры, постоянная модификация ее элементов и совершенствование процесса деятельности, с использованием последних достижений управленческих знаний.

8. Создание и культивирование международных связей для достижения собственных целей.

9. Диверсификация, мимикрия, гибкость и адаптивность.

10. Насилие в виде сверхнасилия как естественный способ решения поставленных задач или облегчения их решения. Жестокость совершения преступлений определяется не жестокостью преступников, а целями, что наиболее цинично и подло, устрашения и запугивания, причем не только конкурентов, но и всех, включая представителей правоохранительных органов и обычных граждан.

Соответственно наиболее распространенными видами деятельности транснациональной организованной преступности являются: 1) наркобизнес; 2) работорговля; 3) торговля оружием; 4) параллельное предпринимательство (контрафактная продукция и другие способы подделки товаров);                                    5) незаконный бизнес, связанный с незаконным оказанием погребальных услуг и незаконной трансплантологией; 6) криминальные сферы услуг (рэкет, похищения людей, оказание псевдоохранных услуг, выбивание долгов); 7) пиратство; 8) незаконная торговля животными и их животными материалами; 9) незаконная торговля природными ресурсами; 10) незаконная фармацевтика; 11) подпольная торговля культурными ценностями; 12) интеллектуальное воровство (нарушения авторских прав, прав патентообладаталей, незаконное использование товарных знаков и т.п.); 13) финансовая преступность (легализация (отмывание) денежных средств, фиктивное банкротство, финансовое обеспечение офшоров и т.п.); 14) международные миграционные потоки; 15) криминальное сопровождение шоу-бизнеса; 16) криминальное воздействие на профессиональный спорт, включая подкуп судей и организацию соревнований с заранее спланированным результатом; 17) незаконная политическая борьба, включая финансирование и организационную поддержку фундаменталистских и других радикальных политических течений; 18) противоправная деятельность, связанная с сопровождением бизнеса по оказанию сексуальных услуг; 19) насилие в отношении конкурентов и других неугодных лиц, включая убийства, совершенные в других странах гражданами не этих стран; 20) международный терроризм.

Таким образом, транснациональную организованную преступность можно определить как функционирование преступных формирований различной степени организованности, иерархичности и структурирования, состоящих из граждан двух или более государств или лиц без гражданства, характеризующееся сложными видами организованной преступной деятельности, осуществляемой с использованием транснациональных связей, включая коррумпированные связи, и заключающейся в распространяющихся на территории двух или более государств планировании, совершении или последствиях совершения преступных деяний, в целях получения экономической выгоды, а также создания условий, позволяющих получать максимальную прибыль, в виде сверхприбыли[3].

При этом примечательно, что Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.[4] не содержит понятия транснациональной преступности, ограничиваясь определением организованной преступной группы, под которой понимается структурно оформленная группа в составе трех или более лиц, существующая в течение определенного периода времени и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную выгоду.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие основные выводы: 1) транснациональная организованная преступность – это одно из наиболее опасных общесоциальных явлений; 2) мафия представляет собой тайную преступную организацию, со сложноподчиненными элементами, члены которой считают себя связанными кровными узами, имеющую не просто коррумпированные связи, но опосредованное, а иногда даже прямое влияние на представителей органов государственной власти, а также обладающую важным социально-ролевым статусом в иерархии криминальной действительности и занимающуюся криминальным предпринимательством в больших масштабах; 3) транснациональная преступность имеет не столько интернациональный, сколько наднациональный характер.

 

Список литературы:

Иншаков С.М. Зарубежная криминология. М., 1997.

Кальви Ф. Повседневная жизнь итальянской мафии. М., 2000.

Номоковнов В.А. Транснациональная организованная преступность: дефиниции и реальность. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та. 2001.

Щеблыкина И.В., Звягинцев В.В. Транснациональная организованная преступность как угроза безопасности государств — участников Содружества Независимых Государств: некоторые проблемы теории и практики // Пространство и время. 2014. № 4 (18).

[1] Иншаков С.М. Зарубежная криминология. М., 1997. С. 309.

[2] Цит. по Номоковнов В.А. Транснациональная организованная преступность: дефиниции и реальность. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та. 2001. С. 17.

[3] Щеблыкина И.В., Звягинцев В.В. Транснациональная организованная преступность как угроза безопасности государств — участников Содружества Независимых Государств: некоторые проблемы теории и практики // Пространство и время. 2014. 4 (18).

[4] См. электронный ресурс: URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/orgcrime.shtml (дата обращения — 03.08.2017 г.).

Полный текст статьи можно прочитать в Вестнике Московского государственного университета (Серия право), № 3. 2017. С. 68-76.

Posted in 1. Новости, 2. Актуальные материалы, 3. Научные материалы для использования, Статьи | Комментарии к записи Аналитические материалы членов Союза. Статья Президента Союза И.М. Мацкевича отключены
Фев 24

Актуальные материалы членов Союза

Конягин Роман Александрович

секретарь Саратовского филиала Союза криминалистов и криминологов

Феномен очевидности и неопределенности объективистского подхода к пониманию состава преступления через призму взглядов ученых конца 19 – начала 21 века

Введение

Представители объективистского подхода рассматри­вают состав преступления, наряду с преступлением, в качестве явления объективной реальности, имеющего пространственно-временные границы. Как система, со­став преступления состоит из элементов и признаков, образующих структуру конкретного преступного дея­ния.

Объективистский подход в трудах авторов дореволюционного периода

Истоки объективистского подхода представляется возможным усмотреть еще в работах «классиков» уго­ловного права, которые указывали на преступное дей­ствие в качестве основного содержания состава пре­ступления. Например, Л.С. Белогриц-Котляревский по­лагал, что состав преступления — это система признаков, характеризующих совершенное преступле­ние с внутренней и внешней стороны [Белогриц-Котля­ревский, 1903: 105]. Также, Н.С. Таганцев писал, что преступное деяние является жизненным отношением и совмещает в себе систему признаков (состав преступ­ления), позволяющих признать его уголовно-наказуе­мой неправдой [Таганцев, 2001: 423].

«Объективизм» состава преступления на советском и постсоветском пространстве

Основное развитие объективистский подход к пони­манию состава преступления получил в исследованиях советского периода.

По мнению А.Н. Трайнина, поскольку в системе соци­алистического уголовного права состав преступления строится на базе материально-формального понятия преступления, исходным началом при его формирова­нии следует считать те признаки, которые образуют структуру общественно-опасного деяния.

Автор определял состав преступления как совокуп­ность объективной и субъективной подсистем элемен­тов и признаков, характеризующих общественно опас­ное деяние в качестве преступления [Трайнин, 1957: 52-53, 59-60]. А.Н. Трайнин подчеркивал, что состав преступления один и не может быть разделен на два вида — общий и конкретный. Есть состав конкретного преступления (совокупность конструктивных составля­ющих преступления как единичного совершенного дея­ния), при наличии которого неизменно возникает осно­вание уголовной ответственности, и есть общее поня­тие о нем [Трайнин, 1951: 135-136]. Также ученый отмечал, что общественная опасность — это основное свойство, определяющее сущность каждого состава преступления, которое находит свою реализацию во всех его элементах и признаках. В тех случаях, когда преступление в силу малозначительности утрачивает признак общественной опасности, то из него исключа­ется и состав преступления [Трайнин, 1957: 59, 68].

В качестве единственного основания уголовной от­ветственности, состоящего из соответствующих зако­нодательному описанию и определяющих обществен­ную опасность деяния фактических признаков, рас­сматривал состав преступления А.Б. Сахаров [Сахаров, 1952: 30-32].

Схожее понимание предлагал Н.Д. Дурманов, кото­рый указывал, что состав преступления характеризует совершенное деяние с позиции всех признаков пре­ступления, в том числе — общественной опасности [Дур­манов, 1962: 93].

Наиболее системное изложение объективистского подхода к пониманию состава преступления представ­лено в исследованиях Н.Ф. Кузнецовой. Она отмечала, что уголовно-правовая природа состава преступления — это существующая в объективной реальности система конструктивных составляющих деяния (признаков со­става преступления), которая образует его обществен­ную опасность и подлежит закреплению в диспозиции уголовно-правовой нормы. Наряду с преступлением, состав преступления представляет собой и реальное явление, и правовую категорию [Кузнецова, 2007: 11]. Так, общественная опасность охватывается объектив­ной стороной состава преступления. Уголовная проти­воправность находится за пределами состава преступ­ления и получает свое выражение при описании эле­ментов и признаков состава преступления в диспозициях уголовно-правовых норм. Основная функ­ция состава преступления — выступать основанием уго­ловной ответственности, что обусловлено системной структурой его элементов и признаков [Кузнецова, 2003: 331].

Н.Ф. Кузнецова указывала, что при анализе состава преступления в понимании, предлагаемом представи­телями нормативистского подхода, возникает противо­речие концепции систем и гносеологии: отдельные эле­менты и признаки рассматриваются в качестве явлений объективной реальности, а объединяющая их катего­рия считается описанной в законодательстве абстрак­цией.

Также она критиковала положение, согласно кото­рому понимаемый в нормативном смысле состав пре­ступления представляет собой содержание формаль­ного признака преступления — противоправности. В та­ком случае социальная сущность исключается из состава преступления, и он оказывается тождественен предусмотренному в уголовном законе описанию, т.е. диспозиции уголовно-правовой нормы [Кузнецова, 2007: 10].

В рамках концепции состава преступления, представ­ленной в работах Н.Ф. Кузнецовой, остается не уста­новленным значение уголовного закона применительно к категории состава преступления. Из процитированных выше положений следует, что, во-первых, признаки со­става преступления предусмотрены в диспозиции уголовно-правовой нормы (как результат криминализа­ции), и, во-вторых, такой признак преступления, как про­тивоправность, находится за пределами состава пре­ступления. В результате, один тезис явно противоречит другому.

Схожую с Н.Ф. Кузнецовой позицию относительно по­нимания состава преступления высказывают совре­менные исследователи. Так, Лун Чанхай полагает, что поскольку состав преступления основан на юридиче­ском факте — преступном деянии, а общее понятие пре­ступления имеет формально-материальную конструк­цию, состав преступления — это реальное явление, как и совершенное преступление [Чанхай, 2009: 17, 179, 195]. Н.Е. Крылова приходит к следующим выводам:

по своей семантике, и преступление, и состав пре­ступления — это социально-правовыми явлениями и по­нятиями;

состав преступления является единственным осно­ванием уголовной ответственности, поскольку входя­щие в него элементы и признаки образуют совершен­ное преступление [Крылова, 2012: 26-27, 38-40].

Представленные выше позиции авторов обладают общими чертами, которые образуют основу объекти­вистского подхода к пониманию состава преступления: реальность состава преступления и его признаков; при­знание его единственным основанием уголовной ответ­ственности; распространение общественной опасности на всю систему элементов и признаков состава пре­ступления. Однако, вопрос о роли уголовного закона, и как следствие, соотношении состава преступления с та­ким признаком преступления как противоправность, по­лучил рассмотрение в трудах лишь некоторых ученых и требует дальнейшего исследования.

Так, М.П. Карпушин и В.И. Курляндский считали необ­ходимым разграничивать состава преступления и зако­нодательное понятие о составе конкретного преступле­ния, представляющее собой закрепленную в диспози­ции статьи Особенной части УК РФ систему признаков. При этом, состав преступления в значении деяния, структура которого включает обусловленные уголов­ным законом объективные и субъективные подсистемы признаков, является и основанием возникновения уго­ловного правоотношения, и основанием уголовной от­ветственности [Карпушин, Курляндский, 1974: 168-170, 188-189].

На состава запрещенного законом деяния, как явле­ние, имеющее сугубо нормативную природу, и возника­ющее в процессе закрепления признаков общественно опасного и наказуемого деяния, указывают В.И. Моро­зов и С.Г. Лосев. Состав преступления в собственном смысле, исследователи предлагают рассматривать в качестве юридически значимых признаков уже совер­шенного общественно опасного деяния [Морозов, Ло­сев, 2017: 20].

Объективистский подход к понимаю состава преступления на современном этапе развития науки уголовного права

Основные начала объективистского подхода, пред­ставленные в трудах ученых советского и досоветского периода, получили дальнейшее развитие среди совре­менных исследователей.

Поскольку преступление (конкретный акт человече­ского поведения) оказывается иной реальностью, чем состав преступления (модель, законодательное описа­ние), невозможным осуществление процесса квалифи­кации при нормативистском подходе считал А.А. Тер- Акопов. Ввиду этого, признаки состава преступления, как и система в целом, должны быть закреплены в уго­ловном законе, а также содержатся в акте преступного деяния. Не смотря на это, в качестве основания уголов­ной ответственности ученый рассматривал совершен­ное преступление [Тер-Акопов, 2003: 22, 25].

В.Д. Филимонов тоже придерживается широкого пони­мания основания уголовной ответственности и вклю­чает в него характер и степень общественной опасно­сти совершенного преступления, личность преступ­ника, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Поскольку признаки состава преступления социальны по своей природе, их значение в рамках ос­нования уголовной ответственности отводится структу­рированию характера и степени общественной опасно­сти деяния [Филимонов, 2004: 104, 171-172].

Соотношение состава преступления и общественной опасности, характерное для объективистского подхода, продемонстрировано группой авторов, среди которых А.В. Борбат, Б.Д. Завидов, А.В. Ендольцева, А.И. Ми­левский. Они указывают, что предусмотренное в диспо­зиции уголовно-правовой нормы описание признаков состава преступления не содержит общественной опас­ности, поскольку соответствующее им деяние в силу малозначительности может не обладать рассматрива­емым признаком преступления [Борбат, Завидова, Ен- дольцева, Милевский, 2005: 40].

Также, Н.А. Бабий пришел к выводу о том, что состав преступления объединяет правовое понятие о составе преступления определенного вида и соответствующее ему объективное содержание, которое состоит из эле­ментов, образующих общественно опасное поведение человека [Бабий, 2019: 105-106, 148, 164, 188].

Схожую позицию занимает А.И. Плотников. Он отме­чает, что как признак преступления, общественная опасность выражает сущность состава преступления и содержится во взаимосвязях элементов и признаков его структуры, т.е. в неразрывном единстве объектив­ной и субъективной стороны, которая не может быть установлена в результате формального усмотрения в деянии предусмотренных в уголовном законе призна­ков [Плотников, 2012: 14].

Суждение о том, что состав преступления соответ­ствует общественной опасности, находит свое подтвер­ждение и в работах ученых, занимавшихся специаль­ным исследованием данного признака. На то, что харак­тер общественной опасности содержится в совокупности признаков состава преступления, указы­вали И.А. Солодков [Солодков, 2013: 93], А.М. Гераси­мов [Герасимов, 2018: 53]. При переходе от состава преступления, как системы в целом, к его отдельным элементам и признакам также можно увидеть, что они образуют содержание общественной опасности. Об этом пишет, например, А.М. Ораздурдыев [Ораздур- дыев, 2019: 224].

Феномен объективистского подхода к пониманию состава преступления: концептуальные основы и дискуссионные аспекты

Подводя итог, следует сказать, что основные положе­ния объективистского подхода к пониманию состава преступления, представленные в работах Н.С. Таган- цева, А.Н. Трайнина, А.Б. Сахарова, Н.Ф. Кузнецовой, были положительно восприняты и получили дальней­шее развитие в исследованиях современных авторов.

Концепция объективистского подхода к пониманию состава преступления может быть представлена следу­ющим образом:

состав преступления, элементы и признаки, обра­зующие его структуру, представляют собой явления объективной реальности и содержатся в конкретном со­вершенном преступлении;

преступление и состав преступления могут быть со­отнесены по объему на уровне конкретного явления. Преступление шире собственного состава, и помимо него включает в себя обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, характеристики личности ви­новного, и другие обстоятельства.

При этом, ряд вопросов не получил своего однознач­ного решения.

Некоторые авторы признавали состав преступления единственным основанием уголовной ответственности (А.Б. Сахаров, Н.Ф. Кузнецова). Однако, представлены позиции, согласно которым таковым выступает не со­став, а преступление, включающее в себя целый ряд обстоятельств помимо состава преступления (А.А. Тер- Акопов, В.Д. Филимонов).

Общественная опасность, как признак преступления, некоторыми авторами распространяется на всю си­стему элементов и признаков состава преступления, другие говорят о том, что данный признак преступления исчерпывается одним из элементов, например, объек­тивной стороной (Н.Ф. Кузнецова).

До конца не установленным остается значение уго­ловного закона применительно к категории состава преступления. Исследователи указывают на то, что си- стема реально существующих элементов и признаков состава преступления соответствует правовому понятию о составе преступления определенного вида (М.П. Кар­пушин, В.И. Курляндский, Н.А. Бабий) или составу за­прещенного законом деяния (В.И. Морозов, С.Г. Лосев). Данные положения не позволяют полностью исключить уголовный закон из природы состава преступления, и, как следствие, вынести противоправность за рамки со­става преступления (на что содержится прямое указа­ние в работах Н.Ф. Кузнецовой).

Вывод

Таким образом, объективистский подход следует при­знать наиболее перспективным направлением в разви­тии общего учения о составе преступления. Его очевид­ность исходит из того, что рассмотрение состава пре­ступления, наряду с преступлением, в качестве однопорядковых категорий, имеющих нормативно-ма­териальную природу, делает возможным осуществле­ние процесса квалификации и признание совершенного деяния преступлением с характерным для него соста­вом. В этой связи, представленные «объективистами» аргументы в части критики нормативистского подхода следует признать наиболее точно отражающими значе­ние и сущность состава преступления, а также способ­ствующими преодолению дуализма в понимании со­става преступления.

Однако, указанные выше противоречия свидетель­ствуют о наличии целого ряда нерешенных вопросов, дискуссия по которым длится с первой половины 20-го столетия. Существование такого рода неопределенно­стей не позволяет констатировать целостность и завер­шенность концепции объективистского подхода к пони­манию состава преступления и требует дальнейшего исследования.

Список литературы:

Бабий Н.А. Учение о структуре и составе преступле­ния: монография. В 2 кн. Кн. 1. Понятие структуры и со­става преступления. — М.: Юрлитинформ, 2019.

Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник Русского Уголов­ного права. Часть 1. М.: Южно-русское книгоиздательство Ф.А. Югансона, 1903. Часть 1.

Борбат А.В., Завидов Б.Д., Ендольцева А.В., Милев­ский А.И. Состав преступления как основание уголовной ответственности (проблемные вопросы уголовного права России) /// СПС «КонсультантПлюс», 2005.

Герасимов А.М. Общественная опасность преступле­ния: понятие, структура, сущностные характеристики. Мир юридической науки. № 8. 2018.

Карпушин М.П., Курляндский В.И. Уголовная ответ­ственность и состав преступления. М., «Юридическая ли­тература», 1974.

Крылова Н.Е. Дискуссионные вопросы учения о со­ставе преступления. Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2012. № 4.

Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступле­ний: Лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступ­лений» / Науч. ред. и предисл. академика В.Н. Кудрявцева. — М.: Издательский Дом «Городец», 2007.

Морозов В.И., Лосев С.Г. Понятие состава преступле­ния в отечественной теории уголовного права. Юридиче­ская наука и правоохранительная практика, № 2 (40). 2017.

Н.Ф. Кузнецова, В.Н. Кудрявцев. Избранные труды (сборник). Изд-во «Юридический цент Пресс», 2003.

Ораздурдыев А.М. Виды составов преступлений в уголовном праве: монография. — М.: Юрлитинформ, 2019.

Posted in 1. Новости, 3. Научные материалы для использования | Комментарии к записи Актуальные материалы членов Союза отключены
Фев 24

Новинки издательства Проспект

«Обществознание. 5-е издание. Учебное пособие» и другие новинки Издательства «Проспект»

Обществознание. 5-е издание. Учебное пособие

Под ред. Марченко М.Н.
2021 г., 528 страниц

Купить книгу:
litgid.com

Код книги: 239 451
Подробнее о книге

Актуальные проблемы истории органов внутренних дел. Учебное пособие

Борисов А.В., Рыжова Ю.В., Токмачева А.Ю.
2021 г., 80 страниц

Купить книгу:
litgid.com

Код книги: 239 591
Подробнее о книге

Акты прокурорского реагирования. Учебное пособие

Отческая Т.И.
2021 г., 160 страниц

Купить книгу:
litgid.com

Код книги: 239 609
Подробнее о книге

Семейное право. Учебное пособие

Никишов А.Б., Цитович Л.В.
2021 г., 160 страниц

Купить книгу:
litgid.com

Код книги: 239 584
Подробнее о книге

Проблемы трансформации системы законодательства в условиях развития цифровых технологий. Монография

Под науч. ред. Корнева А.В.
2021 г., 176 страниц

Купить книгу:
litgid.com

Код книги: 239 587
Подробнее о книге

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи Новинки издательства Проспект отключены
Фев 24

Цифровая среда

Олег Барабанов

Цифровая среда как глобальное общественное достояние

Тот слом старых доцифровых «аналоговых» привычек и поведенческих паттернов, который в обычных условиях занял бы годы, а то и десятилетия, под угрозой пандемии произошёл быстро и в целом достаточно эффективно. Не уничтожит ли «тотальная цифра» те права человека, которые были обретены на предыдущих этапах развития общества? Пишет Олег Барабанов, программный директор клуба «Валдай».

Одним из последствий пандемии коронавируса стало резкое усиление значения цифровой среды в социальной и политической деятельности. Удалённая работа и обучение, дистанционные сервисы, электронное общение вместо личного в условиях карантина – всё это стало если и не новой нормой жизни, то вполне привычным делом. В результате эпидемия парадоксальным образом способствовала качественному развитию цифровизации общественных отношений. И в этом в контексте постмодернистского XXI века можно увидеть одно из крайне немногих положительных следствий коронавируса. Тот слом старых доцифровых «аналоговых» привычек и поведенческих паттернов, который в обычных условиях занял бы годы, а то и десятилетия, под угрозой пандемии произошёл быстро и в целом достаточно эффективно. В какой-то степени коронавирус стал триггером того, чтобы цифровизация в нашей жизни приобрела тотальный характер.

Это изменение получило своё отражение и на уровне принятия глобальных политических решений. Ставший популярным за последний год призыв к новой стратегии Great Reset («Большой перезагрузки»), помимо зелёных технологий и ряда иных вещей, делает основной акцент на качественно иной, тотальной цифровизации общественных отношений. И связывает именно с ней основные надежды на будущее развитие человечества. Показательно, что эта тема стала одной из главных на недавнем виртуальном Давосском форуме в конце января 2021 года. Активно обсуждается она и на иных международных площадках.

 

Развитие цифровой экономики
Инфографика представляет динамику и тренды развития цифровой экономики: мощное увеличение интернет-трафика с 2002 до 2022 года (согласно прогнозам), семь «суперплатформ», долю США и Китая, а также последствия развития цифровой экономики и сопряжённые с ним риски.

ИНФОГРАФИКА

Но в то же время это ускорение цифровизации высветило и серьёзные проблемы и вызовы, с которыми теперь должно будет сталкиваться глобальное общество. Один из негативных моментов – это поколенческий цифровой разрыв, когда пожилые люди, в массе своей в меньшей степени затронутые предыдущим этапом цифровизации и психологически не готовые к её тотальному характеру, оказались в гораздо более уязвимом положении, чем более молодые возрастные группы. Резко стал очерчен и общий цифровой разрыв между богатыми и бедными – как на уровне отдельных стран, так и на внутригосударственном уровне в тех странах, где наблюдается ощутимая разница в доходах и стилистике потребления между «продвинутыми» столицами и другими крупными городами, с одной стороны, и остальными территориями этого государства – с другой. В этих случаях попытки ввести дистанционное обучение в школах ограничивались тем, что необходимых для этого гаджетов и технических средств не было ни у учеников, ни у учителей. Последнее даже более важно, поскольку низкие зарплаты школьных учителей в целом ряде стран стали ощутимым барьером для перехода к удалённому образованию. Тем самым социальные разрывы внутри общества привели к тому, что в рамках цифрового образования не на элитном, а на массовом школьном уровне просто некому будет учить. В силу того, что экономическое положение учителей не позволяет им обеспечивать требуемый доступ к техническим средствам дистанционного образования.

Помимо этих социальных проблем тот тренд к тотальной цифровизации, который достаточно чётко наметился сейчас, вызвал к жизни и новые страхи и опасения, что эта «тотальная цифра» полностью уничтожит те права человека, которые были обретены на предыдущих этапах развития общества. Это прежде всего право на тайну частной жизни, на тайну переписки, право на свободу слова и самовыражения и многие другие. По этой логике тотальная цифровизация означает не только и не столько всеобъемлющий доступ к удалённым сервисам, сколько тотальный контроль за деятельностью как отдельного человека, так и общества в целом.

В результате в этот год пандемии стало достаточно распространённым не слишком политкорректное выражение «цифровой концлагерь», с помощью которого в самых мрачных красках обрисовывалось будущее человечества.

И это общественное настроение весьма показательно. Другой пример такого же рода – это также получившие сейчас большее распространение аналогии с технологическими антиутопиями из фильма «Матрица».

Другой аспект этих опасений связан с проблемой безопасности персональных данных в условиях тотальной цифровизации. Их постоянные утечки с, казалось бы, надёжно защищённых серверов стали практически повседневной рутиной, к которой мы уже привыкли и не воспринимаем эту проблему серьёзно, если только этот слив информации не затрагивает нас самих. Каковы бы ни были причины утечек персональных данных – будь то технологические взломы со стороны хакеров или человеческий коррупционный фактор, предоставляющий доступ к закрытой информации, – в любом случае тотальная цифровизация достаточно чётко показывает, что она будет сопровождаться не менее тотальной угрозой утечек и разглашения персональных данных и иной частной информации.

Следующий важный момент связан с политизацией тотальной цифровой среды. Отключение аккаунтов Дональда Трампа сначала в «Твиттере», а затем и в других социальных сетях предельно остро обнажило эту проблему. Оно напрямую поставило перед обществом вопрос о глобальной цифровой цензуре. И о том, что эта цензура будет осуществляться даже не государствами (так или иначе уполномоченными на насилие, в том числе и цифровое), а частными корпорациями и будет носить трансграничный характер.

А это в свою очередь высветило остроту проблемы «цифрового суверенитета». Ведь если тотальная цифровизация становится не просто нормой жизни, но ключевой основой функционирования глобального общества и её регулятором выступают не государства, а частные корпорации, предоставляющие квазимонопольные технологические платформы для электронной деятельности людей, то возникает вопрос, а зачем тогда нужны государства? И не должна ли соответственным образом измениться система институтов глобального управления – так, например, чтобы в Совете Безопасности ООН заседали бы уже не ведущие государства, а представители «Фейсбука», «Твиттера», «Инстаграма» и прочих? Согласимся, что этот подход является крайне революционным по своему трансформационному воздействию на международные отношения. И если ещё год назад всё это выглядело лишь очередной утопией (или антиутопией, как угодно), то сейчас возникает вопрос, а почему бы нет? Ведь вся логика глобальной тотальной цифровизации ставит вопрос, чтобы её провайдеры получили своё политическое представительство как на мировом, так и национальном уровне.

Если без них цифровизированный мир просто не сможет существовать, это значит, что они и должны управлять этим миром.

Попытки противодействовать этому со стороны государств в борьбе за сохранение своего цифрового суверенитета могут приобретать разные формы. Наиболее очевидная из них – это китайский опыт создания своих собственных платформ для социальных сетей под суверенным контролем и закрытие доступа на своей территории к универсальным (американским) платформам. Последуют ли китайскому примеру другие страны, покажет будущее.

В любом случае резко ускорившаяся с пандемией тотальная цифровизация ставит вопрос, чем она является для общества и человека. В логике ставшей популярной концепции о глобальном общественном достоянии (Global Commons) цифровая среда воспринимается одним из ключевых элементов этой системы общественных достояний (наряду с экологией, правами человека, всеобще разделяемыми ценностями и другими). Но тогда очевидно, что у глобального общества должна быть уверенность, что эта цифровая среда не послужит источником угроз для него самого, связанных с тотальным контролем, цензурой и риском утечки данных. Пока, согласимся, такой уверенности нет.

https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/tsifrovaya-sreda-kak-obshchestvennoe-dostoyanie/

 

Posted in 1. Новости, 2. Актуальные материалы | Комментарии к записи Цифровая среда отключены
Фев 24

История криминальных событий. Ссора в доме композитора Алябьева

24 февраля 1824 года – роковой день в жизни известного композитора Александра Алябьева.

Вечером в его доме в Леонтьевском переулке играли в карты. Приехавший в Москву отставной полковник Тимофей Времев был нечист на руку, и Алябьев выдал ему пару увесистых пощёчин. Тот не ответил, быстро ретировался, а на следующий день – возьми да умри. Началось судебное разбирательство, в результате которого 36-летний Алябьев был лишён всех знаков отличия, чинов и дворянства и сослан в Сибирь. Так сломалась жизнь русского дворянина, участника Отечественной войны 1812 года, автора знаменитых романсов «Зимняя дорога», «Вечерний звон» и «Соловей».

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества

Posted in 1. Новости | Комментарии к записи История криминальных событий. Ссора в доме композитора Алябьева отключены