Народ наш доверчив, любит халяву, надеется на царя-батюшку — рискованному финансовому поведению россиян отыщется множество объяснений. Но, возможно, главное в том, что финансовый авантюризм далеко не всегда наказуем, а финансовая грамотность часто не вознаграждается.

НАДЕЖДА ПЕТРОВА

Деньги должны работать

Они были обманутыми вкладчиками в 1990-е — потеряли деньги в «Чаре». Были обманутыми дольщиками в нулевые. В 2016 году получили страховое возмещение по депозитам в банке «Интеркоммерц» («недостача» — 79,2 млрд руб. на момент отзыва лицензии, пятое место в рейтинге банков с дырявыми балансами за 2013–2016 годы). Снова вложились в недвижимость, решив, что больше обманутыми вкладчиками им становиться не хочется. Дохода эта инвестиция, сделанная на падающем рынке, пока не принесла.

Финансовая жизнь знакомой московской семьи, рядовой во всех других отношениях, оказалась столь насыщенной, что на этом материале впору издавать монографию на тему «Каких приключений ждать российскому потребителю при попытках реализации принципа “деньги должны работать”». Но негативный опыт этих людей не пугает, тем более что по сумме всех инвестиционных попыток за последние 25 лет они пока в плюсе. И в своей готовности рискнуть не одиноки.

Граждан, готовых к финансовым приключениям, в стране немало — как минимум 14%.

Таков вывод исследования финансового поведения, представленного в мае на Всероссийском конгрессе волонтеров финансового просвещения граждан.

Это исследование, проведенное Фондом общественного мнения (ФОМ) для Центробанка, охватывавшее и субъективные факторы, влияющие на финансовое поведение (ценности, установки и т. п.), и объективные социально-демографические характеристики, и сведения об использовании респондентами тех или иных финансовых инструментов, позволило выявить 11 типичных моделей поведения. Две из них в той или иной степени связаны со склонностью рисковать деньгами, вплоть до готовности вкладываться в финансовые пирамиды.

Если у вас есть деньги — значит, вы представляете интерес для жуликов

Большинство, правда, от авантюр воздерживается — либо в силу осторожности и консерватизма, либо потому, что не может позволить себе подобную роскошь: по словам директора проекта ФОМа «Человек и деньги» Людмилы Пресняковой, «для пирамид эти люди малопривлекательны», потому что «в пирамиды всегда несли не последние деньги, а им просто нечего туда нести».

Но как только появляются свободные деньги, появляется и готовность рискнуть. Те, кто верит, что вкладываться в пирамиды можно и реально вовремя из них выйти, встречаются даже среди того типа вполне обеспеченных граждан, которых в ФОМе назвали индивидуалистами (13,3% респондентов),— людей в целом грамотных и рациональных. Они даже разделяют неочевидное для многих россиян убеждение, что государство не обязано возмещать им потери от неудачных инвестиций в ценные бумаги (эта группа — единственная из 11, где абсолютно все согласились с тезисом, что «государство тут ни при чем»).

Еще 14% респондентов в презентации ФОМа были условно названы авантюрными. «Вера людей в собственные силы, в то, что из пирамиды выскочить можно и что они на это способны», в этой группе была главным общим мотивом. «Это замечательные люди, достаточно успешные, уверенные в себе и в том, что они могут сориентироваться на финансовом рынке,— рассказывала на конгрессе Преснякова.— Но реальный уровень их финансовых знаний не так высок. Они переоценивают свои возможности». И не осознают, что их представления ошибочны.

«Авантюрные» явно предпочитают крупные рискованные вложения небольшим надежным, но, как отметила Людмила Преснякова, «большой вопрос: как их энергию направить в мирное русло» и стоит ли, к примеру, подталкивать их на фондовый рынок. Сейчас энергия «авантюрных» направляется вообще куда угодно — вплоть до того, что они значимо чаще среднего оказываются любителями азартных игр и лотерей (подробнее показатели вовлеченности в эту деятельность не раскрывались).

Азартным быть не запретишь

Для игроков в лотерею покупка билета — не финансовый риск, а персональный шанс на чудо

Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ

Участие в лотереях или азартных играх, впрочем, само по себе поводом для тревоги не является: по замечанию сотрудника Лаборатории экономико-социологических исследований ВШЭ Ольги Кузиной, проявлением финансовой неграмотности эту активность можно было бы считать, если бы люди «рисковали последней копейкой и ждали неимоверного выигрыша». Но данная деятельность может быть и просто формой досуга, способом потратить деньги, более того, она даже не всегда означает склонность к риску.

Почти половина российских граждан недовольны своим уровнем финансовой грамотности

«Есть общее психологическое правило: одно и то же поведение может быть порождено разными мотивами, а один и тот же мотив порождает разное поведение. Хотя в каждом виде поведения есть доминирующий тип,— указывает гендиректор консалтинговой компании “Дымшиц и партнеры” Михаил Дымшиц.— Доминирующий тип играющих в лотерею — люди с низкой критичностью. Игроки в лотерею, как правило, не понимают, что берут на себя риск,— просто надеются, что им повезет. Это такая проверка, могут ли они рассчитывать на фортуну, на халяву».

Говорить о склонности к риску, по словам Дымшица, можно, когда у человека есть активная позиция, есть иллюзия контроля факторов риска. «При этом его реальные знания не всегда являются адекватными, но у него есть убежденность в контроле, которая не связана с его компетентностью»,— отмечает эксперт. Такая убежденность обычно есть у тех, кто играет на бирже, здесь доминирующий тип именно люди, склонные к риску и имеющие хотя бы иллюзию контроля. Есть она, по мнению Дымшица, и у игроков в казино: они уверены в своей способности обмануть статистику.

И такая иллюзия контроля действительно может присутствовать у играющих в пирамиду, особенно у тех, кто приходит «в первых рядах».

Пока пирамида не вошла в моду, больше вероятность, что вкладывающиеся хотя бы отчасти понимают рискованность затеи.

И принимают осознанное решение, какой суммой они хотят и могут рискнуть, чтобы весьма вероятная потеря не стала критичной. А вот их последователи, пришедшие, глядя на чужие заработки, скорее всего, «люди со сниженной критикой, которые уже не пытаются контролировать ситуацию и которые действительно понесут серьезный ущерб».

В убытке, впрочем, останутся и те и другие. По замечанию заведующего Лабораторией экспериментальной и поведенческой экономики ВШЭ Алексея Белянина, «мнение, что можно выйти из пирамиды, “как только будет пора”, и обыграть ее основателя, в принципе неверное. Вам может повезти, но это будет абсолютная случайность. Вы не можете планировать свои действия настолько аккуратно уже потому, что у вас и у хозяев финансовой пирамиды в принципе разная информация о ее состоянии и динамике роста. Вы и они строите свои решения на принципиально разных наблюдениях, поэтому и совпасть ваши решения, построенные на этих событиях, могут только случайно. Поэтому и стратегии, которая позволит вовремя выйти из пирамиды, у вас быть не может. Это самообман в лучшем случае. А в худшем — обман кого-то еще».

Если угодно, впрочем, можно называть это заблуждение не самообманом, а результатом распространенного психологического расстройства — нарушения саморегуляции.

Пролетая над гнездом кукушки

Опыт участия в финансовых пирамидах не отпугивает российских граждан от этой формы инвестирования

Фото: Эдди Опп, Коммерсантъ

Рискованные формы финансового поведения могут быть связаны с множеством факторов, но нарушение саморегуляции, то есть «нарушение механизма нормальной коррекции поведения в зависимости от того, что нам говорит реальность и наш опыт»,— один из наиболее серьезных, считает заведующий Международной лабораторией позитивной психологии личности и мотивации ВШЭ Дмитрий Леонтьев и продолжает: «Если человек видит, что происходящее не соответствует тому, чего он хотел, но все равно упорствует,— это, по сути, синдром наступания на грабли. Это можно оценить как нарушение саморегуляции».

Почему граждане не интересуются облигациями

Обычно о нарушении саморегуляции, по словам Леонтьева, говорят, когда человек, «вместо того чтобы реагировать на обратную связь, которую дает реальность, больше прислушивается к своим внутренним импульсам». Впрочем, в России оно имеет свою специфику. «У нас,— отмечает Леонтьев,— обратную связь от реальности замещают, по сути, авторитарные указания. Люди формируют в своем сознании, что важна не столько реальность, сколько ЦУ (“ценные указания”.— “Ъ”), которые спускают сверху. И такая структура воспитания, при которой детей учат сидеть тихо, смирно, слушаться учителя, когда то, что говорит учитель, истинно, а реальность вторична, так же неблагоприятна, как и ситуация вседозволенности. У людей формируется готовность слушать авторитеты или слушать себя, но не слушать реальность».

Низкая критичность — часть более общего симптома. Но для полноты картины надо помнить, что указания сверху меняются произвольным образом. Часто говорят, например, что люди предпенсионного возраста плохо знакомы с принципами работы пенсионной системы и их надо научить тому, как работает наша пенсионная система. «Но,— говорит Ольга Кузина из Лаборатории экономико-социологических исследований ВШЭ,— у меня есть сомнения, что кто-то в нашей стране знает, как работает пенсионная система. Есть реальные примеры: работавшая всю жизнь жена получила пенсию меньше, чем ее не работавший муж. Как это можно объяснить? Или накопительная пенсия, которую уже несколько лет как заморозили, но при этом людям говорят, что теперь это их ответственность — нормальный уровень жизни на пенсии. А в Конституции между тем по-прежнему написано, что у нас социальное государство. Как это все можно понять или объяснить?»

В отношении рискованного финансового поведения правила ничуть не яснее. В теории, если гражданин купил ценные бумаги и они подешевели, это действительно исключительно его проблемы. Но, напоминает Кузина, «когда акции, проданные инвесторам в ходе народного IPO ВТБ, сильно подешевели, люди, у которых эти акции оставались на руках, обратились с просьбой об их выкупе. И, удивительная вещь, в 2012 году у них эти бумаги выкупили. Что вообще нонсенс: если инвестор вложился в то, что упало в цене, почему ему кто-то должен это компенсировать? А в данном случае государство компенсировало. Потому что были выборы».

При таком историческом контексте «валютные ипотечники» имели все основания митинговать. С точки зрения экономической логики они, конечно, неправы, но если государство вопреки этой логике компенсировало кому-то убытки по ценным бумагам, почему обыватель должен думать, что оно не обязано компенсировать ему ущерб от падения курса?

И хотя это его желание сильно похоже на стремление к халяве, халява, по замечанию Леонтьева, лишь обратная сторона состояния выученной беспомощности, которое в гражданах формировали на протяжении 70 лет.

«Выученная беспомощность — это разрыв связи между усилиями и результатом,— поясняет Леонтьев.— Классическая выученная беспомощность, давно описанная в психологии,— когда бьешься-бьешься, а результата нет. Стремление к халяве — другой вариант отсутствия связи между усилиями и результатом: ничего не делаешь, а результат есть. Некий вариант чуда».

Финансовая грамотность, рациональное поведение граждан, готовность принимать на себя ответственность — в стране чудес польза от всего этого по определению будет ограниченной. «Да, люди должны быть рациональны, должны быть информированы, но если сам рынок работает черт-те как, если есть множество несовершенств в его организации, управлении и регулировании, индивидуальная финансовая грамотность не спасает,— констатирует Ольга Кузина.— И в этой ситуации очень нюансно, что есть финансовая грамотность».

https://www.kommersant.ru/doc/3313536

Российская NEET-молодежь: характеристики и типология

Варшавская Е.Я. [1]
(Опубликовано в журнале «Социологические исследования», 2016, №9, с. 31-39)

Молодежь, которая нигде не учится и не работает, образует особую группу риска, поскольку в большей степени подвержена маргинализации, бедности, отчуждению и социальной эксклюзии. Впервые эта социальная группа стала объектом специального изучения английских исследователей в конце 1980-х гг., когда в Великобритании в связи с пересмотром условий получения пособия по безработице многие неработающие молодые люди, отказавшиеся участвовать в программах по профессиональному обучению, потеряли права на регистрацию в качестве безработного и получение соответствующего пособия. В результате они оказались исключены как из занятости, так и из обучения и переподготовки. Первоначально для обозначения этой категории молодежи использовался термин «группа Zer0». Спустя несколько лет он был заменен на NEET (аббревиатура от английского выражения «Not in Employment, Education or Training»). В 1999 г. термин NEET был впервые использован в официальных документах — в Докладе Правительства Великобритании, посвященном проблемам молодых людей в возрасте 16-18 лет[2].

С 2000-х гг. понятие NEET широко используется в научной литературе, а также в аналитических и программных документах международных организаций (ЕС, ОЭСР, МОТ) для анализа и характеристики социально-экономического положения молодежи. Так, в Европейской стратегии 2020 и разработанной на её основе программе «Молодежь в движении» обращается особое внимание на необходимость решения проблем интеграции молодых людей в рынок труда и образование, а уровень NEET признается одним из двух ключевых показателей, характеризующих положение молодежи (наряду с уровнем безработицы)[3].

В 2010 г. Евростатом было принято стандартизированное определение NEET и разработана методология статистического расчета его уровня. К группе NEET относятся молодые люди в возрасте 15-24 лет, которые являются безработными или экономически неактивными и при этом не учатся и не охвачены профессиональной подготовкой/переподготовкой. Уровень NEET рассчитывается как доля названной выше группы в общей численности молодежи в возрасте 15 — 24 лет[4]. Для более детального анализа Евростат рекомендует рассчитывать этот показатель по половым, возрастным (15-19 лет, 20-24 года, 18-24 года, а также 25-29 и 15-29 лет[5]) и образовательным группам, а также по группам по статусу на рынке труда (так называемые показатели NEET-безработицы и NEET-экономической неактивности). Для определения уровня NEET используются данные национальных обследований рабочей силы. Необходимо подчеркнуть, что показатели NEET-безработицы и NEET-экономической неактивности отличаются от показателей, используемых для измерения уровней безработицы и экономической неактивности по методологии МОТ. Уровень NEET-безработицы — это отношение численности безработных в возрасте 15-24 лет к численности всего населения данного возраста, а не к числу экономического активного населения (как в случае с уровнем безработицы по МОТ). При расчетах уровня NEET-экономической неактивности учитывается не всё экономическое неактивное население (как при определении традиционного показателя), а только те, кто не участвует в обучении и переподготовке.

Цель работы — оценить уровень NEET в России, выявить основные характеристики NEET-молодежи, построить её типологию, определить факторы, увеличивающие риски попадания в данную группу. Эмпирической основой исследования выступают данные Обследования населения по проблемам занятости (ОНПЗ) за 2014 г.[6] Обратим внимание, что такой анализ на репрезентативных данных по российской молодежи в возрасте 15-24 лет выполнен впервые.

Уровень NEET. По данным ОНПЗ в 2014 г. в России численность молодежи в возрасте 15-24 лет составила 18,0 млн. человек. Из них более половины (9,6 млн, или 53,6%) были учащимися или студентами, треть (6,0 млн, или 33,4%) являлись занятыми, 2,3 млн. (13,0%) относились к категории NEET. Иначе говоря, каждый восьмой россиянин в возрасте 15-24 лет находится вне сферы занятости и образования, т.е. не работает и не учится.

Уровень NEET имеет существенную дифференциацию по половозрастным группам молодежи (табл. 1). Доля тех, кто не работает и не учится, среди девушек в полтора раза выше, чем среди юношей (15,5 и 10,4% соответственно). Различия между юношами и девушками определяются исключительно дифференциацией показателей NEET в группе 20-24-летних, в то время как в «младшей» возрастной группе показатели NEET совпадают. Уровень NEET среди 20-24-летних почти в три раза превосходит этот показатель среди 15-19-летних (17,4 и 6,3%).

Таблица 1. Уровень NEET по половозрастным группам молодежи (в %)

В России уровень NEET-безработицы составил в 2014 г. 5,3%, NEET-экономической неактивности — 7,7%, то есть около 40% молодого населения в возрасте 15-24 лет, включенного в группу NEET, являются безработными, 60% относятся к экономически неактивным и не участвуют ни в каких формах обучения. Безработица имеет выраженную возрастную окраску: она свойственна главным образом более «взрослой» молодежи в возрасте 20-24 лет, среди которых 7,3% не имеют работы, что почти в 3,5 раза больше аналогичного показателя для 15-19-летних. Уровни же безработицы среди юношей и девушек практически совпадают. В отличие от безработицы NEET- экономическую неактивность отличает выраженная гендерная специфика: это преимущественно «женский» феномен. Уровень NEET-неактивности для женщин составляет 10,7%, для мужчин он в 2,3 раза меньше — 4,7%. Подчеркнем, что ярко выраженная гендерная окраска экономической неактивности проявляется только в более старшей возрастной группе. Если среди юношей и девушек 15-19 лет уровни NEET-неактивности равны, то среди 20-24-летних разрыв достигает почти 10 п.п. (5,2 и 15,1% соответственно). В целом именно в группе 20-24-летних женщин уровень NEET является максимальным, составляя 21,7%, то есть каждая пятая молодая 20-24-летняя россиянка не работает и не учится.

Социально-демографические характеристики NEET-молодежи. Сравним данные об основных социально-демографических характеристиках работающей, учащейся и NEET-молодежи в возрасте 15-24 лет (табл. 2).

Таблица 2. Социально-демографические характеристики работающей, обучающейся и NEET-молодежи (% по столбцу)

Большая часть (80,9%) NEET-молодежи относится к группе 20-24-летних. Треть состоит в браке. Две трети проживает в городских поселениях. Более половины (55,9%) NEET-молодежи закончили только среднюю (полную или неполную) школу и не имеют никакого профессионального образования. По сравнению с занятыми и учащимися среди NEET-молодежи выше доля женщин и проживающих в сельской местности. NEET-молодежь чаще состоит в браке, чем её работающие сверстники.

Особое внимание следует обратить на то, что уровень образования молодых людей из анализируемой группы существенно ниже, чем у работающих молодых людей[7]. Доля имеющих какое-либо профессиональное образование среди NEET-молодежи в полтора раза меньше, чем среди её работающих сверстников (44,2 и 67,1% соответственно). Каждый шестой (17,3%) незанятый молодой человек имеет образование не выше общего среднего, что втрое превосходит аналогичный показатель среди работающих.

Для молодежи, которая не работает и не учится, характерна повышенная доля лиц, завершивших обучение с низким уровнем образования[8]: среди NEET-молодежи, не входящей в рабочую силу, таковых 16,8%, среди безработных — 9,4%, в то время как среди их занятых сверстников — только 4,8%. По этому показателю имеются существенные гендерные различия. Каждый шестой (17,4%) NEET юноша прекратил обучение на уровне не выше основного общего образования, среди девушек — их в полтора раза меньше (11,2%). Особо велика эта категория в группе экономически неактивных молодых мужчин, среди которых четверть (25,8%), завершила обучение на уровне неполной средней школы. В целом вероятность попадания в группу NEET-молодежи у выпускников вузов и техников в 2,5 раза меньше по сравнению с теми, кто окончил только неполную среднюю школу.

Почти три четверти (71,7%) NEET-молодежи не имеет никакого опыта работы, а трудовой стаж ранее работавших весьма непродолжителен. Около половины (46,3%) из этой группы трудилось на последнем месте работы менее полугода. Отметим также ещё одну особенность прошлой занятости молодежи, исключенной из рынка труда и образования — повышенную долю работавших по найму у физических лиц и индивидуальных предпринимателей, то есть занятых в неформальном секторе. Так, было трудоустроено более четверти (27,6%) NEET- молодежи, в то время как среди занятых сверстников в полтора раза меньше (17,4%). Структура занятий ранее работавшей NEET- молодежи смещена в сторону рабочих мест, не требующих высокого уровня образования и квалификации. Треть из них (34,5%) занимали на последнем месте работы позиции работников сферы обслуживания, ЖКХ и торговли, пятая часть (18,5%) — неквалифицированных рабочих, только 6,4% были специалистами высшего уровня квалификации. Среди работающих 15-24-летних работников сферы обслуживания и неквалифицированных рабочих в полтора раза меньше (20,6 и 12,2% соответственно), а специалистов — в 2,5 раза больше (16%). Такая смещенность рабочих мест сохраняется и при контроле уровня образования. Таким образом, для большинства NEET- молодежи характерен незавершенный переход «учеба-работа». Те же, кто имеет некоторый трудовой опыт, нередко приобретают его на «плохих» рабочих местах, не предполагающих стабильные трудовые отношения, повышения квалификации, профессионального роста, содержательного труда.

Типология NEET-молодежи. NEET-молодежь — это неоднородная по своему составу группа. В ней обычно выделяют две подгруппы: безработных и экономически неактивных. В составе последних в зависимости от причин неучастия в рабочей силе различают: занятых ведением домашнего хозяйства, уходом за детьми и другими членами семьи; имеющих проблемы со здоровьем; отчаявшихся найти работу, то есть тех, кто хотят и готовы работать, но прекратили её поиск, так как полагают, что не смогут найти работу; не имеющих необходимости работать (независимо от источника дохода)[9]. Дизайн анкеты ОНПЗ позволяет выделить наряду с названными выше ещё одну подгруппу «нашедших работу и имеющих договоренность с работодателем о её начале, ожидающих ответа работодателя или начало сезона».

В составе российской NEET-молодежи 40,8% были безработными, 29,1% занимались ведением домашнего хозяйства и уходом за детьми, 7,4% имели проблемы со здоровьем. К сожалению, анкета ОНПЗ не позволяет идентифицировать причину экономической неактивности для 20,2% молодых людей в возрасте 15-24 лет, которые условно названы «другие»[10]. За усредненными данными скрываются существенные гендерные различия. Среди юношей, не включенных в занятость и образование, более половины (54,9%) являются безработными, каждый четвертый (27,6%) относится к категории «другие», 10,6% имеют проблемы со здоровьем. Среди женщин самой представительной группой выступают занятые ведением домашнего хозяйства и уходом за детьми (47% по сравнению с 3,6% у мужчин), почти каждая третья (31,1%) не имеет работы, 15% относятся к группе «другие». Удельный вес имеющих проблемы со здоровьем среди NEET женщин вдвое меньше, чем среди молодых мужчин — 5,2%.

Выделенные подгруппы NEET-молодежи имеют как общие, так и различные черты (табл. 3). Во всех преобладает молодежь 20-24 лет. Подавляющее большинство не имеет никакого профессионального образования. Почти три четверти NEET-молодежи никогда не работало, и, соответственно, не имеет никакого трудового опыта. В составе всех групп (за исключением занятых выполнением домашних обязанностей и уходом за детьми) преобладают мужчины (55-59%) и лица, никогда не состоявшие в браке (77-90%).

Таблица 3. Характеристики подгрупп NEET-молодежи

Занятые ведением домашнего хозяйства и уходом за детьми являются практически полностью женской подгруппой (около 95% женщины) и самой старшей по возрасту. Они несколько чаще живут в городах. Среди них три четверти состоят в браке, что в 4 и более раз превосходит уровень брачности в других подгруппах.

Среди безработных и нашедших работу выше, чем в других подгруппах NEET-молодежи, доля имеющих опыт работы. Кроме того, их отличает и более высокий на фоне остальных категорий NEET образовательный уровень.

Самой неустроенной является подгруппа NEET-молодежи, имеющая проблемы со здоровьем. Прежде всего, обращает на себя внимание их крайне низкий уровень образования. Более половины из них (58,5%) окончили только неполную среднюю школу, что в 2,5 и более раз превосходит долю лиц с таким образованием в остальных подгруппах NEET-молодежи. Только 6% смогли получить среднее или высшее профессиональное образование. В этой подгруппе максимальная доля не имеющих опыта работа — почти 93%. Иначе говоря, молодые люди, имеющие проблемы со здоровьем, практически полностью исключены из сферы занятости и имеют весьма ограниченные возможности для получения профессионального образования.

Продолжительность периода незанятости выступает одной из ключевых характеристик NEET-молодежи. Исследования показывают, что с увеличением периода незанятости сокращается вероятность выхода на рынок труда и начала трудовой деятельности[11].

Средняя продолжительность незанятости составила 2,5 года[12]. Наиболее сильными дифференцирующими признаками, влияющими на этот показатель, являются наличие трудового опыта и уровень образования. Так, у NEET-молодежи, имеющей опыт работы, продолжительность периода незанятости составила 1,1 года, что почти в 3 раза меньше, чем у её никогда не работавших сверстников (3,1 года).

С ростом уровня образования длительность периода незанятости сокращается (табл. 4). Если NEET-молодежь, получившая высшее образование, в среднем является незанятой один год, то её сверстники, окончившие полную среднюю школу, втрое дольше, а те, кто имеет основное общее образование — вчетверо (4 года).

Таблица 4. Продолжительность периода незанятости по подгруппам NEET-молодежи и уровням образования (лет)

Продолжительность незанятости дифференцирована по выделенным ранее подгруппам NEET-молодежи. Она минимальна — не превышает 2-х лет — у нашедших работу и безработных[13]. Дольше всех находится в состоянии незанятости молодежь, имеющая проблемы со здоровьем — более 4-х лет.

Желание работать, поиск работы и готовность приступить к ней являются важными показателями возможной интеграции в рынок труда лиц, находящихся вне состава рабочей силы, в т.ч. и NEET-молодежи. Так, по данным британских ученых, вероятность перехода из экономической неактивности в занятость для ищущих работу приблизительно в 5 раз больше по сравнению с теми экономически неактивными, кто не был занят поиском работы, а только выражал готовность приступить к ней[14].

Желание работать среди экономически неактивной NEET-молодежи выражено слабо (табл. 5). В самых многочисленных подгруппах молодежи, находящихся вне рабочей силы — среди выполняющих домашние обязанности, имеющих проблемы со здоровьем и категории «другие» — доля желающих работать не превышает 20-28%.

Таблица 5. Желание, готовность и поиск работы среди отдельных подгрупп NEET-молодежи (в %)

Только каждый десятый молодой человек из числа желающих работать занимался её поисками. Вполне объяснимо, что доля ищущих работу минимальна среди отчаявшихся, а также уже нашедших рабочее место/ожидающих начала сезона (не более 4%). Очевидно, что первые не ищут работу, поскольку считают, что имеют чрезвычайно низкие шансы найти себе какое-либо рабочее место, вторые — его уже нашли. Однако и среди занятых выполнением домашних обязанностей, и среди имеющих проблемы со здоровьем доля осуществляющих какие-либо действия по поиску работы тоже невелика (6,8 и 13,2% соответственно).

По сравнению с активным поиском работы пассивную готовность приступить к ней демонстрирует втрое большая доля экономически неактивной NEET-молодежи. Как и поиск работы, готовность приступить к ней дифференцирована. Она максимальна среди отчаявшихся и нашедших работу и значительно ниже в других подгруппах NEET-молодежи.

В октябре 2013 г. на XIX Международной конференции статистиков труда для оценки недоиспользования рабочей силы было введено понятие «потенциальная рабочая сила», под которой понимаются «незанятые лица, выражающие заинтересованность в данной форме трудовой деятельности, однако существующие условия ограничивают их активные поиски работы и/или их готовность приступить к работе»[15]. Потенциальная рабочая сила включает в себя лиц, которые «(a) предпринимали действия «в поисках работы», были «не готовы приступить к работе в настоящий момент», однако будут готовы приступить к работе в течение короткого последующего периода…; (b) не предпринимали действий «в поисках работы», однако хотели работать и были «готовы приступить к работе в настоящий момент»»[16]. По нашим расчетам, только 8% экономически неактивной NEET-молодежи можно отнести к потенциальной рабочей силе. Причем если среди отчаявшихся и нашедших работу доля потенциальной рабочей силы достигает 70%, то среди имеющих проблемы со здоровьем она всего лишь 4,5%, а среди выполняющих домашние обязанности — 3%.

Выводы. В России каждый восьмой молодой человек в возрасте 15 — 24 лет не работает и не учится, то есть относится к NEET-молодежи. Основными факторами, существенно увеличивающими вероятность попадания в эту группу и удлиняющими продолжительность периода незанятости, являются низкий уровень образования (не выше среднего общего) и отсутствие опыта работы. Для большинства NEET- молодежи характерен незавершенный переход «учеба-работа». Те же, кто имеет трудовой опыт, причем весьма небольшой по продолжительности, нередко приобретают его на «плохих» нестабильных неквалифицированных рабочих местах. Особую группу риска образует молодежь, имеющая проблемы со здоровьем, которая практически полностью исключена из сферы занятости и имеет весьма ограниченные возможности для получения профессионального образования. Следует признать, что трудовой потенциал экономически неактивной российской NEET-молодежи является низким. По методологии МОТ только десятая часть молодых людей из этой группы может быть отнесена к потенциальной рабочей силе. Таким образом, актуальной является разработка специальных программ, предполагающих расширение возможностей для получения профессионального образования, прохождения переобучения и последующего трудоустройства для данной группы молодежи.

[1] Варшавская Елена Яковлевна — доктор экономических наук, профессор кафедры управления человеческими ресурсами Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Москва. 
[2] Bridging the gap: New opportunities for 16 — 18 year olds not in education, employment or training. Report by the Social Exclusion Unit. July 1999. URL: http://dera.ioe.ac.Uk/15119/2/bridging-the-gap.pdf (дата обращения: 25.12.2015) 
[3] Europe 2020: a strategy for smart, sustainable and inclusive growth. European Commission. Brussels, 2010; Youth on the move. Luxembourg, Publications Office of the European Union, 2010. 
[4] Youth neither in employment nor education and training (NEET). Presentation of data for the 27 Member States. European Commission, EMCO Contribution. 2011: 2-3 
[5] Расширение возрастных границ, используемых для расчета показателей NEET, обусловлено, главным образом, удлинением времени получения образования, в результате чего во многих европейских странах молодые люди заканчивают обучение в возрасте 24 лет и старше и, соответственно, переход «учеба-работа» происходит уже после 24 лет. 
[6] ОНПЗ проводится Росстатом с целью сбора информации о состоянии рынка труда и занятости с 1992 г, в т.ч. с сентября 2009 г ежемесячно. Респондентами выступают лица в возрасте 15-72 лет. Каждый месяц опрашивается около 70 тыс. человек. Выборка производится путем двухступенчатого стратифицированного систематического отбора домашних хозяйств, в которых осуществляется опрос лиц в указанном возрасте. 
[7] Считаем корректным сравнивать уровень образования NEET-молодежи только с её работающими сверстниками, поскольку в отличие от учащихся и студентов эти две группы уже завершили процесс обучения. 
[8] Доля молодежи, завершившей обучение с низким уровнем образования (так называемые, early school-leaving), рассчитывается как отношение числа лиц в возрасте 18-24 лет с образованием не выше основного общего (уровни 0-2 по МСКО-2011), которые прекратили обучение, к общей численности 18-24-летней возрастной группы. 
[9] NEETs — Young people not in employment, education or training: Characteristics, costs and policy responses in Europe. Report by Eurofound. Luxembourg, Publications Office of the European Union, 2012; Young people not in employment, education or training (NEET). An overview in ETF partner countries. European Training Foundation, 2015. URL: http://www.etf.europa.eu/web.nsf/pages/NEET_ETF_partner_countries (дата обращения: 23.01.2016).:10 — 11 
[10] Значительная доля выбравших вариант «другое» при ответе на вопрос о причинах экономической неактивности говорит о необходимости совершенствования анкеты ОНПЗ. 
[11] Варшавская Е.Я. Успешность перехода «учеба-работа»: для кого дорога легче? // Социологические исследования. 2016. N 2. С. 39–46; Quintini G., Manfredi T. Going Separate Ways? School-to-Work Transitions in the United States and Europe // OECD Social, Employment and Migration Working Papers. 2009. No. 90; Wolbers M. Patterns of Labour Market Entry. A Comparative Perspective on School-to-Work Transitions in 11 European Countries // Acta Sociologica. 2007. Vol. 50(3). P. 189-210. 
[12] Длительность периода незанятости для молодежи, не имеющей опыта работа, рассчитывалась как разность между годом проведения опроса (2014) и годом окончания учебного заведения. Оценка продолжительности незанятости для тех, кто ранее имел оплачиваемую работу или иное доходное занятие, производилась на основе ответа на вопрос «Как давно вы оставили работу?» 
[13] Статус респондента и, соответственно, его отнесение к той или иной категории NEET определяется на момент опроса. В течение периода незанятости молодой человек мог перейти из одной категории NEET в другую (например, молодая женщина могла перестать выполнять семейные обязанности по уходу за детьми и стать безработной или наоборот), сохраняя в целом принадлежность к NEET-молодежи. 
[14] Mclntyre A. People Leaving Economic Inactivity: Characteristics and Flows // Labour Market trends. 2002. April. Vol. 110(4). P. 187-194. 
[15] Резолюция о статистике трудовой деятельности, занятости и недоиспользования рабочей силы. МОТ, 2013): 11. URL: http://www.gks.ru/metod/resol.pdf (дата обращения: 15.01.2016). 
[16]Там же, с. 14