23 августа 1905 года подписан Портсмутский мирный договор ( ポーツマス条約 по:цумасу дзё:яку). Договор между Российской империей и Японией, завершивший русско-японскую войну 1904—1905 годов подписан 23 августа (5 сентября) 1905 года в городе Портсмут США. С российской стороны договор подписали С.Ю. Витте и Р.Р. Розен, с японской стороны  договор подписали Комура Дзютаро и Такахира Когоро.

Портсмутский мирный договор прекратил действие:

— союзного договора между Россией и Китаем 1896 года, о военном союзе России и Китая против Японии в случае агрессии последней;

— русско-китайской конвенции 1898 года, дававшей России права аренды Ляодунского полуострова (и Порт-Артура в частности).

Согласно договору Россия признавала Корею сферой японского влияния, уступала Японии арендные права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, часть ЮМЖД от Порт-Артура до Куаньчэнцзы и соглашалась в статье 12 на заключение конвенции по рыбной ловле вдоль русских берегов Японского, Охотского и Берингова морей.

Кроме того, Россия уступала Японии юг Сахалина (от 50 параллели) и «все прилегающие к последней острова».

Стороны договорились об обмене военнопленными.

При установлении в 1925 году советско-японских дипломатических отношений советское правительство признало Портсмутский мирный договор с оговоркой, что «СССР не несет за него политической ответственности».

После разгрома Японии во Второй Мировой войне и капитуляции Японии 2 сентября 1945 года Портсмутский мирный договор утратил силу.

По материалам Википедии

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

Николо Сакко (Ferdinando Nicola Sacco, 22 апреля 1891- 23 августа 1927) и Бартоломео Ванцетти (Bartolomeo Vanzetti, 11 июня 1888 — 23 августа 1927) — участники движения за права рабочих, рабочие-анархисты, выходцы из Италии, проживавшие в США.

Сакко прибыл в США в возрасте 17 лет и долгие годы проработал закройщиком на обувной фабрике. Ванцетти родился в крестьянской семье в Пьемонте и прибыл в США в возрасте 13 лет. Сначала он был мальчиком на побегушках в булочных, потом — чернорабочим в каменоломнях. В последнее время постоянной работы не имел и занимался продажей рыбы.

Стали широко известны после того, как в 1920 году в США им было предъявлено обвинение в убийстве кассира и двух охранников обувной фабрики в г. Саут-Брейнтри. На судебных процессах, проходивших в городе Плимут 14 июля 1921 года суда присяжных, проигнорировав слабую доказательную базу обвинения и ряд свидетельских показаний, говоривших в пользу обвиняемых, вынес вердикт о виновности Сакко и Ванцетти и приговорил их к смертной казни. Все ходатайства об оспаривании смертного приговора были отклонены судебными органами штата Масачусетс. 23 августа 1927 года Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле. Процесс и последовавшие за ним попытки добиться пересмотра дела вызвали широкий резонанс в мире. Многие люди были уверены в невиновности казнённых, и этот процесс стал для них символом беззакония и политических репрессий.

В 1977 году губернатор Массачусетса Майл Дукакис официально заявил, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены.

Дело Сакко и Ванцетти было одним из первых дел, наиболее ярко иллюстрировавшим предвзятость американского правосудия, когда возникала опасность общественному устройству политической элиты. Дело было не просто сфабриковано, но и содержало в себе многочисленные юридические не стыковки.

Что предшествовало аресту.

В 1917—1920 гг. США были охвачены многочисленными забастовками. Правительство требовало от полиции жесткого подавления рабочего движения. В ходе разгона одного из митингов полицией был задержан итальянец Сальседо. Через несколько дней труп Сальседо был обнаружен возле полицейского участка, который располагался в многоэтажном доме. По одной из версий его вытолкнули полицейские из окна 7-го этажа, по другой — он выбросился сам, не в силах больше терпеть издевательства полицейских.

Весть о смерти Сальседо вызвала волну возмущения среди рабочих. Во главе кампании по расследованию причин смерти Сальседо стали Сакко и Ванцетти. Они энергично взялись за расследование и им удалось якобы добыть какие-то доказательства, что Сальседо был замучен по указанию властей штата и в этом деле был замешан губернатор Фуллер.

Сакко и Ванцетти были арестованы в начале мая 1920 года накануне митинга в Бостоне, на котором Ванцетти должен был выступить с разоблачением полиции, замучавшей итальянца-эмигранта Сальседо, и обвинены в убийстве кассиров обувной фабрики.

Преступления, инкриминированные обвиняемым

Первое нападение: Бриджуотер — небольшой городок в штате Массачусетс (США). В среду 24 декабря 1919 года по его улицам ехал грузовик. За его рулем сидел Эрл Грейвс. Рядом с ним — констебль Бенджамин Боуль, в кузове — кассир фабрики Альфред Кокс. Эти люди везли зарплату на обувную фабрику. Неожиданно дорогу им преградил автомобиль с зашторенными окнами. Из него выскочили трое мужчин. Один из них, с чёрными усами и в чёрном пальто, был вооружен карабином, двое других держали в руках пистолеты. Завязалась перестрелка — получив отпор, нападавшие вскочили в свою машину и скрылись. Полиция опросила свидетелей происшествия. Грейвс, шофёр грузовика, видевший нападавших достаточно близко, заявил: это были итальянцы. Возникли разногласия по поводу марки машины. Некоторые говорили, что марка машины «хадсон», другие — что «бьюик». Месяцем ранее неподалеку в Нидеме была угнана машина марки «бьюик». Шеф полиции Стюарт предположил, что это не просто совпадение. К тому же он имел информацию от осведомителя, который утверждал, что покушение совершили некие итальянцы, которые скрывались в полуразрушенном доме неподалеку от Бриджуотера. Там они оставили свою машину и вернулись в город трамваем. Про эту деталь Стюарт тотчас забыл. Но через несколько месяцев, в апреле, он про это вспомнит. Потому что 15 апреля 1920 года произошло событие, намного более серьезное, нежели покушение в Бриджуотере.

Второе нападение: в тот день, около 3 часов пополудни, произошло вооруженное нападение на кассира обувной фабрики Слейтера и Морриля, расположенной в Саут-Брейнтри. Застрелив кассира и его телохранителя и завладев металлическим чемоданчиком с деньгами, двое нападавших вскочили в дожидавшуюся их машину и на полной скорости подъехали к железнодорожному переезду. Смотритель только что опустил шлагбаум: он ждал поезда. Один из нападавших направил револьвер в сторону смотрителя и закричал: «Быстро поднимай шлагбаум!» Смотритель подчинился. Машина проехала переезд и скрылась в направлении Броктона.

Эти нападения легло в основу дела Сакко и Ванцетти.

Следствие и суд.

В процессе расследования полиция допросила около 50 человек. Показания свидетелй значительно расходились. Одни говорили, что машина была чёрной, другие — зелёной, кто-то утверждал, что она была чистая и сверкающая, кто-то — покрытая грязью. Некоторые сообщали, что машин было две. Также нечётко описывали бандитов — то ли они были брюнеты, то ли блондины, то ли в шляпах, то ли без. Изучив и сопоставив все показания, полиция пришла к выводу, что нападавших было, скорее всего, пятеро, двое из них стояли на улице, а трое ждали в машине.

Поскольку показания свидетелей указывали на итальянскую внешность грабителей, полиция проверяла, в первую очередь, итальянцев. По подозрению в убийстве были арестованы участники рабочего движения, анархисты Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти. При обыске у Сакко было обнаружено огнестрельное оружие, а у Ванцетти — несколько пуль 32 калибра в кармане — это единственное, что было конкретно против них у полиции на момент ареста.

Примечательно, что при задержании Сакко и Ванцеттии заявили, что оружия у них нет. Эта ложь будет дорого стоить обвиняемым в суде.

По делу о первом эпизоде был привлечён только Ванцетти. Судебное слушание по делу состоялось в Плимуте 22 июня 1920 года. Вёл процесс судья Трэйер, обвинителем выступал прокурор Кацман. Показания свидетелей обвинения были весьма противоречивы. Так, например, одна из свидетельниц утверждала, что видела Ванцетти за рулём автомобиля преступников, в то время как он вообще не умел водить машину. Констебль, на следствии твёрдо опознавший Ванцетти, первоначально описывал его совершенно иначе и, к тому же, указал совершенно другую марку машины преступников (в показаниях на суде марка машины изменилась на ту, которую нашла в лесу полиция). Торговец газетами заявил, что узнал Ванцетти по «манере бегать», которая показалась ему «иностранной», причём на вопрос адвоката, в чём конкретно свидетель видит различия в беге американца и иностранца, ответить не смог.

Судья признал убедительным доказательством то, что в сточной канаве рядом с найденной машиной обнаружены револьверныегильзы того же калибра, что и пули, изъятые у Ванцетти, хотя полиция не установила, как и когда попали эти гильзы в канаву и имеют ли они отношение к делу, ведь речь шла об одном из самых распространённых в СШАкалибров — 32. Наконец, Ванцетти вначале представил алиби, которое оказалось ложным. Когда позже он заявил о новом алиби, подтверждённое свидетелем, убывшим в Италию, это уже не вызвало у присяжных и судьи доверия. Обвинение снято не было. Напротив, поскольку все свидетели по всем эпизодам также были итальянцами, был сделан вывод, что они просто выгораживают «своих». В качестве мотива преступления прокурор назвал попытку добыть деньги на организацию беспорядков и свержение власти, к чему, по его мнению, стремятся все анархисты. Несмотря на явные противоречия в показаниях свидетелей обвинения, Ванцетти был признан виновным и приговорён к 14 годам тюремного заключения.

Друзья Ванцетти для опротестования приговора пригласили адвоката Фреда Мура. Именно Мур способствовал широкому распространению информации об этом деле. С его подачи дело, по второму эпизоду которого привлекли ещё и Сакко, стало общенационально известным. Упирая на отсутствие прямых улик и фактический отказ суда принимать во внимание показания соотечественников подсудимого, Мур представил Ванцетти как жертву полицейского и судебного произвола, человека, пострадавшего за свои политические убеждения и ставшего жертвой предубеждения американцев к новым иммигрантам. В газетах выходили статьи в защиту Ванцетти, на улицах собирались митинги в его поддержку.

Процесс, рассматривавший второй из эпизодов, начался 31 мая 1921 года и продолжался до 14 июля, с теми же судьёй и прокурором. Снова повторилось то же самое, что было на первом процессе: свидетели обвинения путались, их показания расходились с теми, что были даны на следствии. Прокурору удалось уличить Сакко в неверных показаниях — на следствии тот утверждал, что в день преступления находился на работе, но это было легко опровергнуто. Однако Сакко заявил, что ходил в консульство для оформления документов, что было подтверждено свидетелями. Множество свидетелей также подтвердили, что в день преступления покупали рыбу у Ванцетти, то есть он также находился далеко от места преступления. Алиби обоих подсудимых выглядело неоспоримым, однако тот факт, что все свидетели защиты были итальянцами и многие из них — анархистами, дало присяжным повод проигнорировать их показания. Решающим доводом обвинения опять стали пули, гильзы и оружие — кольт 32 калибра, изъятый у Сакко, соответствующие пулям, оставшимся на месте преступления, хотя доказать, что грабители стреляли именно из него, полиции так и не удалось — баллистические данные продаваемого оружия тогда не сохраняли.

Несмотря на все нестыковки, после шести недель рассмотрения дела был вынесен обвинительный приговор. Обоих обвиняемых приговорили к смертной казни.

Послесловие.

Приговор, вынесенный Сакко и Ванцетти, выглядел настолько очевидно неправосудным, что вызвал резонанс не только в США, но и во всём мире. Организовывались комитеты в защиту осуждённых. Защита требовала пересмотра дела, предоставляя всё новых свидетелей невиновности осуждённых. Наконец, в 1923 году некто Селестино Мадейрос, задержанный американской полицией совсем по другому делу, признался, что участвовал в ограблении в Саут-Брейнтри, и твёрдо показал, что среди участников банды ни Сакко, ни Ванцетти не было. Несмотря даже на это, в пересмотре дела было отказано. В 1927 году защита Сакко и Ванцетти подала в Верховный Суд США прошение об отстранении судьи Тэйера, но 5 апреля того же года оно было отклонено, а 9 апреля приговор был окончательно подтверждён.

Анархисты призывали своих сторонников к мятежу. В Бостоне, Нью-Йорке, Лондоне и Берлине происходили стычки демонстраций в защиту рабочих с полицией. 8 августа французские профсоюзы объявили суточную забастовку в знак протеста. Демонстрации протеста проходили на Уолл-стрите, в Копенгагене, Осло, Москве, Йоханнесбурге, Санта-Фе, Монтевидео, Мехико. Губернатору Фюллеру, который мог своим решением помиловать приговорённых, были отправлены миллионы телеграмм. 8 августа манифестанты попытались взять приступом тюрьму Чарльстоуна, для их разгона были вызваны морские пехотинцы. Телеграммы с просьбой о помиловании прислали Эйнштейн и Хансен. Было несколько взрывов бомб. Отец Сакко обращался с просьбой о помощи к Муссолини. Папа римскийПий XI высказался о необходимости помилования Сакко и Ванцетти.

Несмотря на все выступления, приговор был оставлен без изменений и в ночь с 22 на 23 августа 1927 года Сакко, Ванцетти, а вместе с ними и Мадейрос, признавшийся в участии в преступлении, были казнены на электрическом стуле.

Казнь.

22 августа 1927 года защитники Сакко и Ванцетти делали отчаянные попытки приостановить приведение приговора в исполнение. Глава Федерального Верховного суда США Тафт отказался от вмешательства в это дело. Губернатор Фуллер не обращал никакого внимания на постоянные ходатайства и протесты. Полиция Бостона беспощадно разгоняла всякие демонстрации. Комитет защиты Сакко и Ванцетти призвал к объявлению всемирной забастовки протеста.

Вечером 22 августа для прощания к Сакко была допущена жена, а к Ванцетти — сестра Луидзе, несколько дней назад прибывшая в США из Италии. С сыном Данте, Сакко попрощался раннее — 18 августа, когда ему было разрешено свидание на один час.

Первым был казнен Сакко — в 00 часов 19 минут 23 августа. Находясь на электрическом стуле, он воскликнул: «Да здравствует анархия! Прощайте, жена, дети и все мои друзья!». Ванцетти был казнен в 00 часов 26 минут. Последние его слова были: «Я невиновен, никогда не совершал никакого преступления. Спасибо за все, что вы сделали для меня. Прощаю этим людям то, что они делают сейчас» (португалец Мадейрос был казнен на несколько минут раньше Сакко).

23 августа комитет спасения Сакко и Ванцетти опубликовал их прощальное письмо, написанное перед казнью: «То, что мы оказались побеждены и должны умереть, не уменьшает нашего чувства признательности и благодарности вам. Друзья и товарищи! Теперь, когда трагедия кончилась, продолжайте быть едины сердцем. Умрут ведь лишь двое. Наш идеал будет жить в вас — наших товарищах и миллионах людей. Мы победили, мы не побеждены. Ценность наших страданий и горя, наших ошибок и поражений заключается в том, что они вдохнули энергию, необходимую для будущих боёв и для осуществления великого дела освобождения. Привет вам — друзья и товарищи во всем мире».

Также Ванцетти написал короткое письмо сыну Сакко — Данте: «Твой отец не преступник, а один из отважнейших людей в мире. Твой отец пожертвовал всем дорогим и святым человеческому сердцу во имя веры в свободу и правосудие для всех».

Прощание с телами Сакко и Ванцетти и их похороны состоялись в итальянском рабочем квартале Бостона — 28 августа 1927 года. Отдать последнюю дань покойным пришли тысячи рабочих, комната утопала в венках от различных рабочих организаций. Погребальная процессия прошла по улицам Бостона к крематорию. Прах Сакко остался в Бостоне, а Ванцетти — 29 августа отправлен в Нью-Йорк.

Владельцы всех публичных помещений Бостона отказались предоставить их для рабочего траурного митинга, поэтому он прошел под открытым небом. Секретарь комитета защиты Сакко и Ванцетти был позже приговорен судом к 1-му году заключения за речь, произнесенную над прахом казненных.

29 августа в одном из рабочих кварталов Нью-Йорка, где были выставлены для прощания фото и посмертные маски, снятые с Сакко и Ванцетти, побывали тысячи рабочих. У фото и посмертных масок был выставлен почетный караул рабочих в красных рубашках.

Митинги протеста и забастовки прошли во многих городах мира — Берлине, Женеве, Париже, Лондоне, Брюсселе, Буэнос-Айресе. Генеральный совет Австралийских профсоюзов в знак протеста против казни Сакко и Ванцетти объявил бойкот американским товарам в Австралии.

Позднейшие исследования обстоятельств дела.

Независимо от того, были ли оба приговорённых виновны, совершенно очевидно, что следствие и суд их виновности не доказали. Впоследствии неоднократно поднимался вопрос о том, не были ли в действительности приговорённые виновны?

Американский писатель Френсис Рассел, тщательно изучивший все обстоятельства дела в процессе подготовки к написанию своей книги о Сакко и Ванцетти, сделал вывод, что Ванцетти, совершенно точно, был невиновен, в то время как в отношении невиновности Сакко он высказал сомнения. Рассел привёл слова Крало Треска, лидера итальянских анархистов: «Сакко был виновен, но Ванцетти — нет». Кроме того, 11 октября 1961 года Джек Веллер и Френк Джури с помощью более современных методов исследования провели экспертизу пуль с места преступления и оружия. Результат экспертизы: пуля, которой был убит один из кассиров в Саут-Брейнтри, была выпущена из пистолета, изъятого полицией у Сакко. Если исключить подмену оружия полицией (а она действительно маловероятна), то приходится признать, что Сакко действительно принимал участие в нападении и виновен в том, в чём его обвиняли.

Рассел установил, что защита в период второго процесса ходатайствовала о разделении дел обвиняемых. Если бы такое разделение произошло, возможно, удалось бы добиться хотя бы оправдания Ванцетти. Но от разделения категорически отказался сам Ванцетти, не пожелав бросить друга.

23 августа 1977 года, ровно через пятьдесят лет после их казни, губернатор Масачусетса Майкл Дуглас издал официальное заявление о том, что с Сакко и Ванцетти обошлись несправедливо и что «пора окончательно очистить их имена от позора». Он обвинил участвовавших в судебном процессе в «предубеждении к иностранцам и враждебности к неортодоксальным политическим взглядам». Назвав день 23 августа «Днём памяти Сакко и Ванцетти», Дукакис призвал задуматься об их судьбе всех граждан, «кому дороги принципы терпимости, справедливости и гуманизма, кто уважает истину и сохраняет верность высоким идеалам американской нации».

В 2005 году было опубликовано письмо известного американского писателя-социалиста Эптона Синклера поддерживавшего Сакко и Ванцетти (автора романа «Бостон» (1928 г.), в котором он ярко представляет государственное обвинение сфабрикованным и придаёт делу мощный политический контекст и эмоциональную окраску). Из письма следовало, что он не верил в невиновность Сакко и Ванцетти прямо в процессе написания романа, но не мог его не писать, так как находился под влиянием со стороны комитета защиты.

В письме юристу Джону Бердсли Синклер пишет, что находился под влиянием пропаганды защиты, однако, несмотря на это, ряд нестыковок в показаниях свидетелей защиты, вызвали у него подозрения в невиновности и искренности обвиняемых, а также главных свидетелей защиты, чему потом и были получены доказательства при разговоре один на один с адвокатом подсудимых — Фредом Муром (Fred Moore). В номере отеля Синклер требовал раскрыть ему правду и, неожиданно Мур произнёс: «Сначала скажи, что ты узнал». Синклер решил «играть на полную» и сказал, что знает, что подсудимые в действительности виновны. Мур ответил: «Раз уж ты знаешь всю историю, нет смысла дальше это скрывать». В ходе разговора он признал, что они виновны и рассказал Синклеру, как фабриковал алиби для них. Так же он рассказал о большой группе анархо-террористов, поддерживающих процесс различными материальным средствами, и так же о том, что все эти практики были хорошо известны влиятельным социалистам — Элихабет Герли Флинн (Elizabeth Gurley Flynn) и Карло Треске (Carlo Tresca). Это сильно встревожило Синклера. Он телеграфировал своему издателю, что больше не может писать книгу о деле и решил отказаться от написания своего романа. Однако уже на пути обратно в Лос Анджелес Синклер передумал, анализируя некоторые факты о Муре — в частности, употребление им наркотиков и также тот факт, что собственноручно Сакко и Ванцетти в своей виновности адвокату не признавались. То есть свидетельства из первых рук о виновности подсудимых всё же не было, но было свидетельство из первых рук о фабрикации алиби. Он позднее решил изменить описание процесса, сделав его ближе к действительному, и связался с Флойдом Деллом (Floyd Dell — известный американский писатель и журналист) чтобы проконсультироваться с ним, а также показать ему то, что успел написать. Делл одобрил написанные предоставленного, но оно потекло по всему комитету защиты, среди которого распространилась паника, и Синклер получил большое количество разгневанных телеграмм и писем. Позднее Синклер, находясь в поисках истины, получил свидетельства причастности Ванцетти к вооруженному насилию.

По материалам Википедии

Материал о процессе Сакко и Ванцетти ищите в Живой Энциклопедии Союза криминалистов и криминологов

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

Вечером 22 августа 2013 года в деревне Старая Пристань в Татарстане погибла семья профессора Казанского университета Челышева М.Ю. Несчастный случай произошел около 19 часов. М.Ю. Челышев спустился в погреб своего дома и почувствовал себя плохо. На помощь к нему спустились 18-летний сын Гоша, 38-летняя жена и 63-летняя мать. Из погреба никто из них самостоятельно выбраться не смог – их тела были найдены 10-летней дочерью, которая осталась полной сиротой. Как было установлено в ходе следствия, в погребе скопился углекислый газ, что и послужило причиной отравления всей семьи.

Михаил Юрьевич Челышев родился 16 ноября 1971 года в Казани. В 1993 году окончил Казанский государственный университет. В 1998 году стал кандидатом, а в 2009 году — доктором юридических наук (тема исследования «Система межотраслевых связей гражданского права»). В 2010 году присвоено почетное звание профессора. Являлся членом ученого совета КФУ, арбитром спортивного арбитража при Торгово-промышленной палате России (г. Москва), членом комиссии по спортивному праву Ассоциации юристов России. Также занимал должность эксперта Комитета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам.

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

22 августа 1978 года в Манагуа совершён крупнейший в ХХ веке теракт: вооруженная группа сандинистов во главе с «команданте зеро» Эденом Гомесом проникла в здание Национального дворца Никарагуа, где заседал парламент страны, и взяла в заложники всех находившихся там людей – около четырёх тысяч человек, в том числе 60 депутатов и нескольких членов правительства. В течение 45 часов террористы удерживали заложников, грозя взорвать парламент («свинарник», как называли его в народе), если не будут выполнены их требования. При посредничестве епископа Мигеля Обандо сандинисты добились освобождения из тюрем 52 политзаключенных, выкупа в полмиллиона долларов и предоставления убежища в «одной из южноамериканских стран».

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества.

22 августа 1962 года – очередное (шестое по счёту) неудачное покушение на президента Франции Шарля де Голля. Террористы обстреляли автомобиль де Голля из автоматов – президент отделался лёгким испугом и царапиной на пальце, которую получил, смахивая с костюма осколки стекла… Девять офицеров ОАС, чьё участие в заговоре было доказано, предстали перед специальным судом в Форт-Винсене. Пятерых приговорили к пожизненному заключению, одного – 36-летнего полковника военно-воздушных сил Жан-Мари Бастьена-Тьери – к смертной казни. На казнь полковник явился в парадном мундире с рыцарским крестом Почётного легиона – наградой, которая незадолго до этого была вручена ему лично президентом де Голлем.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества.

22 августа 1795 года в тюрьме умер обвинённый в масонском заговоре граф Калиостро, величайший мистификатор и авантюрист всех времён и народов. В апреле 1791 года папа Пий VI положил конец похождениям Калиостро, заточив его в замке Сан-Лео. По приговору имущество и рукописи еретика сожгли в Риме на костре.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества.

 22 августа 1953 года прекратила существование печально знаменитая колония «Сен-Лоран-дю-Мардони» во Французской Гвиане. Колония состояла из трёх островов с названиями, взятыми будто из пиратских романов: остров Дьявола (где содержались политические ссыльные), Руаяль (для особо опасных уголовников) и Сен-Жозеф (место заключения «злостных нарушителей» и «ослушников» с двух других островов).

Наполеон III основал эти тюремные лагеря в 1854 году, дабы очистить страну от «уголовного элемента» и одновременно поднять экономику одной из слаборазвитых заморских колоний.

С 1854 по 1937 в Гвиане побывало свыше 70 тысяч заключённых. За это время ссыльными было совершено 50 тысяч попыток побега. Почти все заканчивались трагически: беглецы или тонули в море, или умирали от голода, заблудившись в джунглях, те же, кого находили и возвращали в колонию, попадали на остров Сен-Жозеф, и здесь из каждых пятерых, угодивших в одиночную камеру, четверо умирали либо сходили с ума. За высокую смертность среди ссыльных колонию «Сен-Лоран-дю-Мардони» прозвали «сухой гильотиной».

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества.

Экс-президент СССР Михаил Горбачев признался, что не снимает с себя долю ответственности за распад СССР.

Реформировать, обновить Союз было необходимо и возможно. С запозданием, но мы пошли именно по этому пути. Если бы все участники этого процесса проявили ответственность, то, я уверен, он дал бы результат: у нас были бы сильные, действительно суверенные республики и сильный, эффективный центр, действующий в их общих интересах. Но решить эту задачу мы не смогли. Я не снимаю с себя свою долю ответственности,
— признался Горбачев в интервью. При этом, как подчеркнул политик, его совесть чиста.

Я отстаивал Союз до конца, действуя политическими методами,
объяснил Михаил Сергеевич. Он признался, что и тогда, и сейчас убежден: действовать силовыми методами было нельзя из-за угрозы начала военных действий.
Как отметил экс-президент СССР, если бы не позиция России, у сепаратистов других республик никогда не хватило бы сил развалить Союз.

Михаил Горбачев сообщил, что он и сейчас уверен: даже после августовского путча, в результате которого республики приняли декларации о суверенитете и независимости, можно было договориться о создании союзного конфедеративного государства. Проект договора был подготовлен.

Люди не понимали, что теряют страну. Никто не выступил в защиту Союза. Думаю, из этого следует важный вывод: в делах, затрагивающих судьбу страны, недопустимы безответственность, популизм, дешевая демагогия.

https://news-press24.com/politics/gorbachev-priznalsya-zachem-on-razvalil-sssr/full/

Как заявил журналистам генерал-лейтенант Николай Смирнов (военный комендант Москвы с 1988 по 1999 год), военнослужащие, находившиеся в колонне, которая пошла по Садовому кольцу не имели приказа штурмовать Дом Советов РСФСР. Если бы колонна получила приказ о штурме, то она должна была бы с Садового кольца свернуть направо в Большой Девяьинский переулок, а не идти в тоннель. Колонна перемещалась в соответствии с порядком комендантского часа, объявленного членами ГКЧП и наступившего с 23 часов, и двигалась на Смоленскую площадь с целью проведения дежурства и патрулирования.

Колонну попытались остановить — их дальнейший проезд по был заблокирован сдвинутыми троллейбусами. В момент выезда из тоннеля в БМП полетели камни и бутылки с зажигательной смесью. Всё это происходило, что примечательно, напротив посольства США. Находившиеся на броне военнослужащие получили различные ранения: капитан Лапин Евгений Алексеевич — перелом пальца на руке; сержант Асауленко Николай Михайлович, командир БМП № 602 — рассечение левой брови; прапорщик Будетский Валерий Николаевич — ранение в голову. Первые 6 машин прорвались через баррикаду. 7-ю машину (БМП № 536) толпа блокировала вновь сдвинутыми троллейбусами. На броню вскочили молодые люди и попытались набросить на приборы наблюдения брезент. При этом погибли трое человек Дмитрий Комарь, Илья Кричевский и Владимир Усов. Комарь, набрасывая брезент на смотровые щели БМП, зацепился за него, и когда машина сделала резкий манёвр, разбил себе голову. Усов был убит одним из предупредительных выстрелов, рикошетом от люка БМП. Кричевский был убит выстрелом в голову, когда пытался открыть люк заднего борта. Все трое получили звания Героя Советского Союза посмертно.

Против военных было возбуждено уголовное дело. После четырёх месяцев следствия состава преступления в действиях экипажа БМП-536 не нашли. Уголовное дело прекращено постановлением прокуратуры г. Москвы от 20.12.1991 «За отсутствием состава уголовно наказуемого деяния».

Год спустя все трое указом Президента России Б. Н. Ельцина стали первыми награждёнными медалью «Защитнику свободной России» — первой по времени учреждения государственной наградой Российской Федерации.

В июле 2012 года президент России Владимир Путин учредил дополнительную ежемесячную выплату для родственников Комаря, Кричевского и Усова.

По материалам Википедии.

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

21 августа 1911 года из салона Карре в Лувре исчезла знаменитая «Мона Лиза» Леонардо да Винчи, жемчужина живописной коллекции Франции. На следующий день во вторник парижские газеты оповестили весь мир о происшедшем, расценив похищение как национальную катастрофу. Когда в Париже хотели подчеркнуть невозможность какого-либо события, обычно шутили: «Это всё равно, что захотеть украсть “Мону Лизу”». И всё же невероятное случилось! Строились сотни догадок и предположений. Одна из версий намекала на причастность к похищению, совершённому якобы с намерением ущемить национальную гордость Франции, германского кайзера Вильгельма II. Другая бросала тень подозрений на Гийома Аполлинера и молодого Пикассо. Третья утверждала, что это мог сделать только душевнобольной. Но все попытки французской полиции разыскать «Джоконду» (включая проверку пациентов психиатрических клиник, выдававших себя за любовников Моны Лизы) не принесли результата.

Картина нашлась через два с лишним года, когда таинственный незнакомец попытался продать её одному флорентийскому антиквару. Похитителем оказался итальянец Винченцо Перруджа. В 1911 году он работал маляром в Париже, какое-то время и в самом Лувре. В понедельник 21 августа, когда исчезла «Джоконда», он пришёл навестить своих товарищей-маляров в Лувр. Музей был закрыт для посетителей, но Перруджу пропустили, и он оказался в неохраняемом зале один на один с «Моной Лизой». Вынув картину из рамы, он спрятал её под свой рабочий халат и никем не замеченный вышел из здания. В течение последующих месяцев бесценное полотно хранилось в его комнате на улице Сен-Луи, под кроватью в пыли, среди грязного тряпья и мусора.

3 декабря 1913 года антиквар, к которому Перруджа обратился с предложением приобрести шедевр Леонардо за 500 тысяч франков, сообщил о находке полиции, и в тот же день похитителя арестовали. На допросе он заявил, что преследовал единственную цель – вернуть Италии произведение искусства, украденное в своё время Наполеоном. Незадачливого грабителя осудили на год тюрьмы, а картина, которую многие уже считали навсегда потерянной, в январе 1914 года вернулась в Лувр.

Игорь Джохадзе. Криминальная хроника человечества.

20 августа 1749 года родился Радищев Александр Николаевич. (Саратовская губерния, Верхнее Аблязово). Сын стародубского полковника и крупного землевладельца Афанасия Прокопьевича.

Биография

Детство провёл в отцовском имении в сельце Немцово Боровского уезда Калужской губернии. В первоначальном обучении Радищева принимал, по-видимому, непосредственное участие его отец, человек набожный, хорошо владевший латынью, польским, французским и немецким языками. Как было принято в то время, русской грамоте ребёнка учили по часослову и псалтырю. В 6 лет к нему был приставлен учитель французского, но выбор оказался неудачным: учитель, как потом узнали, был беглым солдатом. Вскоре после открытия Московского университета, около 1756 года, отец повёз Александра в Москву, в дом дяди по матери (родной брат которого, А.М. Аргамаков, был в 1755—1757 годах директором университета). У Радищева был очень хороший француз-гувернёр, бывшего советник руанского парламента, бежавший от преследований правительства Людовика XV. Дети Аргамаковых имели возможность заниматься на дому с профессорами и преподавателями университетской гимназии.

В 1762 году, после коронации Екатерины II, Радищев был пожалован в пажи и направлен в Петербург для обучения. Пажеский корпус готовил не учёных, а придворных, и пажи были обязаны прислуживать императрице на балах, в театре, за парадными обедаими.

Через четыре года, в числе двенадцати молодых дворян, он был отправлен в Германию, в Лейпцигский университет для обучения праву. Помимо основательной научной школы, он воспринял идеи передовых французских просветителей, труды которых в огромной степени подготовили почву для разразившейся через двадцать лет буржуазной революции.

Из товарищей Радищева особенно замечателен Фёдор Ушаков по тому большому влиянию, какое он оказал на Радищева, написавшего его «Житие» и напечатавшего некоторые из сочинений Ушакова. Ушаков был человек более опытный и зрелый. Здоровье Ушакова было расстроено ещё до поездки за границу.В Лейпциге он ещё испортил его, отчасти плохим питанием, отчасти чрезмерными занятиями, и захворал. Когда доктор объявил ему, что «завтра он жизни уже не будет причастен», он твёрдо встретил смертный приговор. Он простился с своими друзьями, потом, призвав к себе одного Радищева, передал в его распоряжение все свои бумаги и сказал ему: «помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным».

В 1771 году Радищев вернулся в Петербург и скоро вступил на службу в Сенат, протоколистом, с чином титулярного советника. Его тяготило товарищество приказных, грубое обращение начальства. Радищев поступил в штаб командовавшего в Петербурге генерал-аншефа Брюса в качестве обер-аудитора и выделился добросовестным и смелым отношением к своим обязанностям. В 1775 году он вышел в отставку и женился, а спустя два года поступил на службу в Коммерц-коллегию, ведавшую торговлей и промышленностью. Там он очень близко подружился с графом Воронцовым, который впоследствии всячески помогал Радищеву во время его ссылки в Сибирь.

С 1780 года работал в Петербургской таможне, дослужившись к 1790 до должности её начальника. С 1775 года по 30 июня 1790 года жил в Петербурге.

Путешествие из Петербурга в Москву

В 1771 году в Петербурге Радищев прислал в редакцию журнала «Живописец» отрывок из своей будущей книги «Путешествие из Петербурга в Москву», где тот и был анонимно напечатан. Через два года был издан перевод Радищева книги Мабли «Размышления о греческой истории». К этому периоду относятся и другие работы писателя, такие как «Офицерские упражнения» и «Дневник одной недели».

К этому времени относится огромный общественный подъем во всей Европе. Победа американской революции и последовавшая за ней французская создали благоприятный климат для продвижения идей свободы, чем и воспользовался Радищев. В 1789 году он завёл у себя дома типографию, а в мае 1790 напечатал своё главное сочинение, «Путешествие из Петербурга в Москву». Книга стала быстро раскупаться. Его смелые рассуждения о крепостном праве и других печальных явлениях тогдашней общественной и государственной жизни обратили на себя внимание самой императрицы, которой кто-то доставил «Путешествие» и которая назвала Радищева — «бунтовщик, хуже Пугачева». Сохранился экземпляр книги, попавший на стол к Екатерине, которую она испещрила своими циничными ремарками. Там, где описывается трагическая сцена продажи крепостных на аукционе, Императрица изволила написать: “Начинается прежалкая повесть о семье, проданной с молотка за долги господина”. В другом месте сочинения Радищева, где он повествует о помещике, убитом во время пугачевского бунта своими кре­стьянами за то, что “каждую ночь посланные его приводили к нему на жертву бесчестия ту, которую он того дня назначил, известно же в деревне было, что он омерзил 60 девиц, лишив их непорочности”, сама Императрица написала — “едва ли не гистория Александра Васильевича Салтыкова”.

Радищев был арестован. Его дело вёл С.И. Шешковский. Посаженный в крепость, на допросах Радищев вёл линию защиты. Он не назвал ни одного имени из числа своих помощников, уберег детей, а также старался сохранить себе жизнь. Уголовная палата применила к Радищеву статьи Уложения о «покушении на государево здоровье», о «заговорах и измене» и приговорила его к смертной казни. Приговор, переданный в Сенат и затем в Совет, был утверждён в обеих инстанциях и представлен Екатерине.

4 сентября 1790 года состоялся именной указ, который признавал Радищева виновным в преступлении присяги и должности подданного изданием книги, «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской»; вина Радищева такова, что он вполне заслуживает смертную казнь, к которой приговорён судом, но «по милосердию и для всеобщей радости» казнь заменена ему десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог. На приказе о высылке Радищева имератрица собственной рукой написала: “едет оплакивать плачевную судьбу крестьянского состояния, хотя и то неоспоримо, что лучшей судьбы наших крестьян у хорошего помещика нет во всей вселенной”.

Созданный в ссылке Радищевым трактат «О человеке, его смертности и бессмертии» содержит многочисленные парафразы сочинений Гердера «Исследование о происхождении языка» и «О познании и ощущении человеческой души».

Возвращение

Судьба Радищева стала меняться после смерти Екатерипны II. Император Павел I вскоре после своего воцарения в 1796 году вернул Радищева из Сибири. Радищеву предписано было жить в его имении Калужской губернии, сельце Немцове.

После убийства Павла I и воцарения Александра I, Радищев получил полную свободу. Более того, он был вызван в Петербург и назначен членом Комиссии для составления законов, будущей конституционной монархии. Вместе со своим другом и покровителем Воронцовым работал над конституционным проектом, озаглавленным «Всемилостивейшая жалованная грамота».

Однако, вскоре настроения Александра I переменились. Он уже не хотел конституции, и стал противником собственным реформ. Взгляды и идеи Радищева оказались не только не нужными, но опасными.

Существует предание об обстоятельствах самоубийства Радищева: позванный в комиссию для составления законов, Радищев составил проект либерального уложения, в котором говорил о равенстве всех перед законом, свободе печати и т. д. Председатель комиссии граф П.В. Завадовский сделал ему строгое внушение за его образ мыслей, сурово напомнив ему о прежних увлечениях и даже упомянув о Сибири. Радищев, человек с сильно расстроенным здоровьем, был до того потрясён выговором и угрозами Завадовского, что решился покончить с собой: выпил яд и умер в страшных мучениях.

Смерть

В книге «Радищев» Д. С. Бабкина, вышедшей в 1966 году, предложена иная версия гибели Радищева. Сыновья, присутствовавшие при его кончине, свидетельствовали о тяжёлом физическом недуге, поразившем Александра Николаевича уже во время сибирской ссылки. Непосредственной причиной смерти, по Бабкину, стал несчастный случай: Радищев выпил стакан с «приготовленной в нём крепкой водкой для выжиги старых офицерских эполет его старшего сына» (так называемая, царская водка). В документах о захоронении говорится о естественной смерти Радищева. В ведомости церкви Волковского кладбища в Петербурге под 13 сентября 1802 года в числе погребённых указан «коллежский советник Александр Радищев; пятидесяти трёх лет, умер чахоткою». Отпевал Радищева священник Василий Налимов.

Могила Радищева до настоящего времени не сохранилась. Предполагается, что его тело было захоронено вблизи Воскресенской церкви, на стене которой в 1987 году установлена мемориальная доска.

После смерти

На допросах декабристов на вопрос «с какого времени и откуда они заимствовали первые вольнодумческие мысли» многие декабристы называли имя Радищева.

Очевидно влияние Радищева и на творчество другого писателя-вольнодумца — А.С. Грибоедова, который часто ездил по стране и потому активно пробовал свои силы в жанре литературного литературного путешествия.

Особой страницей в восприятии личности и творчества Радищева русским обществом стало отношение к нему А. С. Пушкина. Познакомившись с «Путешествием из Петербурга в Москву» в юности, Пушкин явно ориентируется на радищевскую оду «Вольность» в своей одноимённой оде. «Путешествие» оказалось созвучно тираноборческим и антикрепостническим настроениям юного Пушкина. Несмотря на изменение политических позиций, Пушкин и в 1830-е годы сохранял интерес к Радищеву, приобрёл экземпляр «Путешествия», бывшего в Тайной канцелярии, набрасывал «Путешествие из Москвы в Петербург» (задуманное как комментарий к радищевским главам в обратном порядке). В 1836 году Пушкин попытался опубликовать фрагменты из радищевского «Путешествия» в своём «Современнике», сопроводив их статьёй «Александр Радищев». Помимо смелой попытки впервые после 1790 года ознакомить русского читателя с запрещённой книгой, здесь же Пушкин даёт и весьма подробную критику сочинения и его автора. «Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а «Путешетсвие в Москву» весьма посредственною книгою, но со всем тем не можем в нём не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждавшегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарской советсливостью».

В черновиках «Памятника» в 1836 году Пушкин написал: «Вослед Радищеву восславил я свободу».

В 1830—1850-е годы интерес к Радищеву существенно снизился, уменьшается количество списков «Путешествия». Новое оживление интереса связано с публикацией «Путешествия» в Лондоне А.И. Герценом в 1858 году (он ставит Радищева в число «наших святых, наших пророков, наших первых сеятелей, первых борцов»).

Оценка Радищева как предтечи революционного движения была перенята и социал-демократами начала XX века. В 1918 году А.В. Луначарский назвал Радищева «пророк и предтеча революции». Г.В. Плеханов считал, что под влиянием радищевских идей «совершались самые многозначительные общественные движения конца XVIII — первой трети XIX столетий». В.И. Ленин назвал Радищева — «первым русским революционером».

Вплоть до 1970-х годов возможности ознакомиться с «Путешествием» для массового читателя были крайне ограничены. После того как в 1790 году почти весь тираж «Путешествия из Петербурга в Москву» был уничтожен автором перед арестом, до 1905 года, когда с этого сочинения было снято цензурное запрещение, общий тираж нескольких его публикаций едва ли превысил полторы тысячи экземпляров. Заграничное издание Герцена осуществлялось по неисправному списку, где язык XVIII века был искусственно «осовременен» и встречались многочисленные ошибки. В 1905—1907 годах вышло несколько изданий, но после этого 30 лет «Путешествие» в России не издавалось. В последующие годы его издавали несколько раз, но в основном для нужд школы, с купюрами и мизерными по советским меркам тиражами. Ещё в 1960-х годах известны жалобы советских читателей на то, что достать «Путешествие» в магазине или районной библиотеке невозможно. Только в 1970-х годах «Путешествие» начали выпускать по-настоящему массово.

Основное философское произведение Радищева — трактат «О человеке, его смертности и бессмертии», написанный в илимской ссылке. «Философские воззрения Радищева несут на себе следы влияния различных направлений европейской мысли его времени. Он руководствовался принципом реальности и материальности (телесности) мира, утверждая, что „бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе“. Согласно его гносеологическим воззрениям, „основанием всего естественного познания является опыт“. При этом чувственный опыт, будучи главным источником познания, находится в единстве с „опытом разумным“. В мире, в котором нет ничего „опричь телесности“, своё место занимает и человек, существо столь же телесное, как и вся природа. У человека особая роль, он, по Радищеву, представляет собой высшее проявление телесности, но в то же время неразрывно связан с животным и растительным миром. „Мы не унижаем человека, — утверждал Радищев, — находя сходственности в его сложении с другими тварями, показуя, что он в существенности следует одинаковым с ним законам. И как иначе-то быть может? Не веществен ли он?“

Принципиальным отличием человека от прочих живых существ является наличие у него разума, благодаря которому тот „имеет силу о вещах сведому“. Но ещё более важное отличие заключается в способности человека к моральным действиям и оценкам. „Человек — единственное существо на земле, ведающее худое, злое“, „особое свойство человека — беспредельная возможность как совершенствоваться, так и развращаться“. Как моралист Радищев не принимал моральную концепцию „разумного эгоизма“, считая, что отнюдь не „себялюбие“ является источником нравственного чувства: „человек есть существо сочувствующее“. Будучи сторонником идеи „естественного права“ и всегда отстаивая представления о естественной природе человека („в человеке никогда не иссякают права природы“), Радищев в то же время не разделял намеченное Руссо противопоставление общества и природы, культурного и природного начал в человеке. Для него общественное бытие человека столь же естественно, как и природное. По смыслу дела, между ними нет никакой принципиальной границы: „Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов“. Критикуя социальные пороки российской действительности, Радищев защищал идеал нормального „естественного“ жизнеустройства, видя в царящей в обществе несправедливости в буквальном смысле социальное заболевание. Такого рода „болезни“ он находил не только в России. Так, оценивая положение дел в рабовладельческих Соединённых Штатах Америки, он писал, что „сто гордых граждан утопают в роскоши, а тысячи не имеют надежного пропитания, ни собственного от зноя и мраза (мороза) укрова“. В трактате „О человеке, о его смертности и бессмертии“ Радищев, рассматривая проблемы метафизические, остался верен своему натуралистическому гуманизму, признавая неразрывность связи природного и духовного начал в человеке, единство тела и души: „Не с телом ли растёт душа, не с ним ли мужает и крепится, не с ним ли вянет и тупеет?“. Одновременно он не без сочувствия цитировал мыслителей, признававших бессмертие души (Иоганна Гердера, Мозеса Мендельсона и других). Позиция Радищева — позиция не атеиста, а скорее агностика, что вполне отвечало общим принципам его мировоззрения, уже достаточно секуляризованного, ориентированного на „естественность“ миропорядка, но чуждого богоборчеству и нигилизму».

Семья

Александр Радищев был женат дважды. Первый раз он женился в 1775 году на Анне Васильевне Рубановской (1752—1783), приходившейся племянницей его товарищу по обучению в Лейпциге Андрею Кирилловичу Рубановскому и дочерью чиновнику Главной дворцовой канцелярии Василию Кирилловичу Рубановскому. В этом браке родилось четверо детей.

Василий (1776—1845) — штабс-капитан, жил в Аблязове, где женился на своей крепостной Акулине Савватеевне. Его сын Алексей Васильевич стал надворным советником, предводителем дворянства и городским головой Хвалынска.

Николай (1779—1829) — писатель, автор поэмы «Алёша Попович».

Екатерина (1782)

Павел (1783-1866)

Анна Васильевна умерла при рождении сына Павла в 1783 году. Вскоре после высылки Радищева, к нему в Илимск, вместе с его двумя младшими детьми (Екатериной и Павлом) приехала младшая сестра его первой жены Елизавета Васильевна Рубановская (1757—1797). В ссылке они вскоре начали жить как муж и жена. В этом браке родилось трое детей.

Анна (1792)

Фёкла (1795—1845) — вышла замуж за Петра Гавриловича Боголюбова и стала матерью известного русского живописца-мариниста А.П. Боголюбова.

Афанасий (1796—1881) — генерал-майор, подольский, витебский и ровенский и ковенский губернатор.

При возвращении из ссылки Елизавета Васильевна в апреле 1797 года простудилась в дороге и умерла в Тобольске.

Материалы о А.Н. Радищеве ищите в Живой Энциклопедии Союза криминалистов и криминологов

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич