Орлова Светлана Викторовна,
аспирант Департамента политологии,
Финансовый университет,
Москва, Россия

Революции и угрозы дестабилизации по-
литических режимов на протяжении всей
мировой истории были неотъемлемой
частью политической жизни общества. Однако
если прежде власть захватывалась и сменялась
преимущественно посредством военных пере-
воротов, т.е. силовых захватов, то в последние
десятилетия прокатилась волна «бархатных»,
а затем «цветных» революций и революций
«арабской весны», которые показали возрос-
шую актуальность ненасильственных методов
борьбы. Идеологом таких ненасильственных
технологий противодействия и «цветных» ре-
волюций является американский социолог
Дж. Шарп [1].
Трансформацию методов дестабилизации
обусловило укрепление и развитие гражданского
общества. Таким образом, основное внимание
в рамках рисков и угроз со стороны граждан-
ского общества по отношению к действующему
режиму сместилось с насильственного фактора
на ненасильственный. В то же время привычные
технологии и механизмы противодействия на-
сильственным угрозам устарели, и на передний
план выходят новые способы сдерживания и ми-
нимизации возникающих рисков.
Методы противодействия угрозам повышения
конфликтогенности можно условно разделить
на две группы:
1) профилактические, или превентивные, ме-
тоды, которые используются для недопущения
появления угрозы дестабилизации или для пре-
дотвращения дальнейших рисков на начальном
этапе развертывания оппозиционной деятель-
ности;
2) оперативные методы, которые использу-
ются непосредственно в ответ на агрессивные
дестабилизационные шаги.
В качестве профилактических мер необходимо
укреплять государственную идеологию и назы-
вать вещи «своими именами», т.е. понимать, что
даже «цветная» революция является незаконным
актом, подрывающим общественный порядок
и безопасность, чтобы устранить романтические
иллюзии, которые имеются у молодой части насе-
ления (чем успешно пользуются оппозиционеры
для привлечения поддержки).
Исследователи выделяют четыре основные
группы мер по превентивному противодействию
повышению конфликтогенности гражданского
общества: нормативно-правовые, администра-
тивные, информационные и экономические [2].
Нормативно-правовые методы представляют
собой законодательные правки, направленные
на препятствование активной оппозиционной
деятельности и ее поддержке. В качестве примера
можно привести внесение изменений в Феде-
ральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ «О неком-
мерческих организациях» (далее — Закон об НКО),
в соответствии с которыми понятие некоммер-
ческой организации было расширено за счет
некоммерческой организации, выполняющей
функции иностранного агента (п. 6 ст. 2 введен
Федеральным законом от 20.07.2012 № 121-ФЗ).
Данный закон направлен на исключение неотсле-
живаемого финансирования оппозиционных ор-
ганизаций из-за рубежа и осуществление контро-
ля над финансовой поддержкой оппозиции со
стороны других государств. Примечательно, что
после принятия данного закона было выявлено
более 200 некоммерческих организаций, фи-
нансирование из-за рубежа которых составляло
более 6 млрд рублей, а 22 подобные организации
участвовали в политической деятельности, элек-
торальных процессах и подготовке законопроек-
тов [3]. Позднее, в мае 2015 г., был принят закон
о нежелательных иностранных и международных
организациях, позволяющий ограничивать или
запрещать деятельность соответствующих НКО,
в связи с угрозой основам конституционного
строя России, ее обороноспособности или безопа-
сности. В апреле 2017 г. Генпрокуратура России
признала нежелательной в России деятельность
иностранных неправительственных организа-
ций OR (Otkrytaya Rossia) («Открытая Россия»,
Великобритания), Institute of Modern Russia, Inc
(«Институт современной России», США) и Open
Russia Civic Movement, Open Russia (Общест-
венное сетевое движение «Открытая Россия»,
Великобритания). Примечательно, что все вы-
шеуказанные организации связаны между собой
и восходят к основанному в Нью-Йорке в 2010 г.
«Институту современной России».
Таким образом, нормативно-правовые меры
по противодействию повышению рисков и угроз,
выражающиеся в принятии, редакции или изме-
нении законодательной базы, являются эффек-
тивным превентивным методом профилактики
возникновения или развития оппозиционной
угрозы и ее поддержки, как внутри государства,
так и за его пределами.
Что касается административных методов, то
они обладают более широкими возможностя-
ми для предотвращения дестабилизационных
29
угроз на этапе их подготовки. «Пик эффектив-
ности использования административных ме-
тодов приходится на задачу по достижению
организационного силового превосходства над
сторонниками „цветной” революции (оппо-
зиционерами). Это возможно, в частности, на
основе формирования общественно-полити-
ческих партий и организаций патриотической
направленности, поддержки их деятельности,
предоставления информационного, организа-
ционного и отчасти материального ресурса в со-
четании с чинением тех или иных препятствий
для деятельности оппозиционеров» [3]. Таким
образом, административные меры по проти-
водействию представляют собой технологии,
направленные на укрепление и стабилизацию
поддержки государственного строя и достиже-
ние численного и силового превосходства над
ресурсами оппозиции, в том числе посредством
действий, направленных на ослабление сил
и ресурсов оппозиции.
Ослабление ресурсов оппозиции также мо-
жет быть достигнуто посредством применения
экономических мер противодействия. Данные
методы показывают свою эффективность на всех
этапах деятельности оппозиции, однако ключевая
роль отводится экономическим мерам на этапе
профилактического предотвращения возникно-
вения угроз. Экономические меры выражаются
в ослаблении и подрыве финансовой базы оппо-
зиционного движения. В основе экономических
мер лежат технологии по замораживанию дея-
тельности внутренних экономических субъек-
тов, обеспечивающих материальную подпитку
«цветной» революции, и их дальнейшему разо-
рению, нейтрализации активности иностранных
экономических структур на территории нашей
страны, которые поддерживают деструктивные
силы; блокировке, накоплению и перемещению
финансов и материальных средств [3].
Самыми важными мерами противодейст-
вия оппозиционным настроениям и действи-
ям являются, несомненно, информационные.
Именно они играют ключевую роль в противо-
действии революции на всех этапах ее станов-
ления. Особое значение имеет также тот факт,
что информационные технологии используются
и оппозиционерами, поэтому так важно опе-
ративно начать использовать данный ресурс
наиболее эффективным образом. Государству
необходимо использовать информационные
методы посредством СМИ и Интернета для соз-
дания и поддержания необходимого имиджа
за рубежом, делегитимизации оппозиции и пр.
Правильное использование информационных
ресурсов позволяет нейтрализовать реализацию
оппозиционных сценариев или предотвратить
возможную угрозу дестабилизации. «Цветная»
революция не может существовать без сетевых
ресурсов. Выражаясь образно, это ее воздух, ее
пространство, ее инструмент. Попытки лобового
решения проблемы — нейтрализация «цветной
угрозы» путем технического отключения сетевых
ресурсов в государстве — удались в Китае, Иране
и отчасти в Беларуси. Уже во время «арабской
весны» эта тактика оказалась бесплодной. При-
чина одна: мировым сообществом во главе с США
доступ граждан к сетевым ресурсам был объявлен
одним из фундаментальных прав человека [3]. Так,
«твиттер-революция» в Иране в 2009 г., ставшая
одной из первых революций, организованных
и транслируемых посредством социальных сетей,
была значительно подорвана благодаря закрытию
доступа к основным социальным сетям в стране
и блокировке сотовой связи. В результате собы-
тия в Иране не привели к смене политического
режима, ограничившись беспорядками. Таким
образом, информационные меры по противодей-
ствию угрозам дестабилизации должны сочетать
использование государством информационных
технологий для укрепления собственного поло-
жения и нейтрализации оппозиционных угроз,
а также эффективную политику правящего ре-
жима по контролю СМИ.
Можно утверждать на основе вышеизложен-
ного, что профилактические методы противо-
действия строятся на сборе информации отно-
сительно сторон, заинтересованных в реализа-
ции дестабилизационных сценариев, размеров
вложенных ими средств и групп, готовых ими
воспользоваться. Основной вопрос профилак-
тики «цветной» революции — выяснение того,
кто, сколько и каких ресурсов выделил и кто, как
и когда собирается ими воспользоваться. Как ни
парадоксально звучит, но ответы на эти вопросы
не являются «страшной» тайной: они обсужда-
ются на сетевых форумах, печатаются в статьях,
обсуждаются в теледебатах. Общеизвестным стал,
к примеру, тот факт, что беспорядки на Болотной
площади финансировались из-за рубежа, а ак-
тивисты «Левого фронта» — Константин Лебе-
дев и Леонид Развозжаев — охотно принимали
советы известного грузинского политика Гиви
Таргамадзе [3].
Таким образом, основной целью при профи-
лактическом противодействии является выясне-
ние информации, так как своевременно полу-
ченная информация позволяет наиболее быстро
и эффективно нейтрализовать возможную угрозу
и не допустить ее развития.
В том числе, для того, чтобы определить
зарождающийся риск повышения конфликто-
генности населения, исследователи предлагают
обратить внимание на следующие показатели:
1. Активизация социальных опросов со сто-
роны неправительственных организаций.
2. Увеличение их финансирования.
3. Появление в оппозиционных СМИ «разоблачительных»
материалов.
4. Публичные оппозиционные мероприя-
тия [4].
Cбор информации о данных показателях спо-
собен предоставить правящему режиму пре-
имущество в быстрой и эффективной борьбе
с оппозиционными настроениями и существенно
повысить шансы на нейтрализацию угрозы в за-
чатке или победу в развернувшемся конфликте.
Оперативные меры противодействия исполь-
зуются уже при фактическом наступлении оппо-
зиции, в отличие от превентивных или профи-
лактических мер, направленных на предотвраще-
ние угрозы еще до зарождения оппозиционных
настроений или на начальной стадии развития
конфликта. Оперативное противодействие долж-
но осуществляться только после выявления до-
стоверной информации относительно лиц или
групп, являющихся движущими силами, оцен-
ки степени угрозы и имеющихся ресурсов для
ее нейтрализации. После эффективной работы
с информацией может быть выбран наиболее
подходящий оперативный метод противодейст-
вия, соответствующий располагаемым ресурсам
и достаточный для нейтрализации угрозы име-
ющейся степени.
Среди оперативных мер противодействия
рискам и угрозам выделяют следующие:
1. Персонификация действий оппозиции.
2. Делегитимизация оппозиции.
3. Призыв к ответственности участников
оппозиции за нарушение общественного по-
рядка.
4. Опровержение слухов и развенчивание
дезинформации со стороны оппозиции, что не
только очистит противоборствующую сторону
от клеветы, но и подорвет доверие сторонников
оппозиции к ней.
5. Формирование нужного информационно-
го эмоционального фона и политических уста-
новок в преддверии важных событий.
6. Работа со СМИ.
7. Внешнее давление на оппозицию.
8. Смена навязываемой оппозицией модели
коммуникации [4].
Таким образом, в соответствии с оцененной
степенью угрозы и располагаемых ресурсов мо-
жет быть выбрана одна или совокупность выше-
указанных мер по противодействию, которые
также можно разделить на меры по укреплению
действующего режима (формирование нужного
фона и политических установок, работа со СМИ)
и меры, ослабляющие оппозицию (персонифи-
кация, делегитимизация, внешнее давление).
Особый интерес представляет также смена
модели коммуникации. Поскольку коммуникации
находятся в поле информационных технологий,
которые для достижения своих целей используют
и государство, и оппозиция, то манипулятивные
модели коммуникации также доступны обеим
сторонам. Задачей правительства в таком случае
является распознавание модели, внушаемой
оппозицией, и ее дискредитация. Всего можно
выделить четыре основные манипулятивные
модели коммуникации: «спираль молчания»,
«диффузия», модель «привратника» и структу-
ра новостей. Модель «спираль молчания» осно-
вывается на социологическом феномене того,
что индивидуум, находящийся в меньшинстве,
обычно скрывает свое мнение, чтобы не отли-
чаться от большинства. В то же время, посредст-
вом манипуляции СМИ, большинство переста-
ет чувствовать себя большинством и начинает
меньше выражать свое мнение. Таким образом,
модель «спираль молчания» представляет собой
искажение реальности, превращая большинство
в меньшинство и, наоборот, с целью получить
выгодную статистику. Модель «диффузии», в свою
очередь, основывается на том, что существует 5%
критического населения, которое необходимо
склонить на свою сторону, а затем идеи начнут
распространяться дальше, и по достижении 20%
процесс уже невозможно будет остановить. Мо-
дель «привратника» представляет собой контроль
потока новостей и создание фильтра на восприя-
тие только выгодной информации, в то время как
новости представляются сквозь призму заданной
идеологии [5].
Таким образом, оперативные меры проти-
водействия имеют обширный инструмента-
31
рий, однако, как и в случае с профилактическим
противодействием, на первый план выходят
информационные методы воздействия и вза-
имодействия. Если превентивные информа-
ционные меры направлены в первую очередь
на укрепление действующего режима, то опе-
ративные информационные меры направле-
ны больше на ослабление роли оппозиции, ее
делегитимизацию, а также на трансформацию
модели коммуникации.
Оппозиционное движение всегда идет по
одному сценарию, известному еще со времен
«бархатных» революций и использовавшемуся
в «цветных» революциях и революциях «арабской
весны», поэтому, отследив его начальный этап,
можно просчитать все ходы наперед.
Можно выделить следующие этапы реализа-
ции сценариев «цветных» революций:
1. «Любая цветная революция начинается
с формирования в стране организованного про-
тестного движения — основной движущей силы
будущей цветной революции.
2. Из подполья эта сеть выходит на улицы
крупных городов одновременно и по условно-
му сигналу, который носит название инцидента.
Таким инцидентом может стать любое событие,
шокирующее общество и получившее мощный
общественный резонанс. Как правило, его ини-
циируют специально.
3. После того, как инцидент произошел,
протестная сеть выходит из подполья на ули-
цы, где группы активистов из ячеек становятся
катализатором стихийных массовых процессов,
вовлекающих в этот процесс все большие слои
населения.
4. Формирование политической толпы. Для
этого выбирается достаточно большая площадь
(майдан), где могли бы разместиться значи-
тельные массы народа.
5. От имени толпы к власти выдвигаются
ультимативные требования, под угрозой массо-
вых беспорядков и — реже — физического унич-
тожения. В том случае, если власть не выдер-
живает этого напора, стихия ее сметает. Если
власть принимает вызов и выражает готовность
сопротивляться, толпа становится основным
таранным фактором удара, который наносят по
власти авторы цветной революции. В дальней-
шем такая революция неизбежно перерастает
в мятеж, а в некоторых случаях — в граждан-
скую войну, сопровождающуюся военной ин-
тервенцией» [6].
Cценарий ненасильственных революций
повторяется в каждой стране, в которой резко
повышается конфликтогенность гражданско-
го общества. В связи с этим для превентивного
или оперативного противодействия государству
необходимо четко отслеживать начало первого
этапа и принимать незамедлительные действия
для недопущения последующих.
На предварительной стадии подготовки «цвет-
ных» революций основными направлениями
работы являются (т.е. на них и направлено про-
тиводействие):
1. Аналитическая и исследовательская рабо-
та, когда требуется насторожиться.
2. Деятельность иностранных дипмиссий
и спецслужб (необходимо сделать все достоя-
нием общественности).
3. Работа с элитами (встречи с партиями, оп-
позицией, интеллигенцией, бизнесом, общест-
венными организациями, правозащитниками).
4. Взаимодействие с масс-медиа (выведение
СМИ из-под иностранного влияния).
5. Сотрудничество с неправительственными
организациями (социально ориентированными
НКО).
6. Организация скрытых и использование
легальных финансовых потоков (контроль всех
финансовых потоков).
7. Подготовка, раскрутка и обучение массо-
вого протестного движения (необходимо пре-
пятствовать возможному развитию массового
протестного движения, особенно студенческого
и молодежного).
8. Работа с общественными движениями,
организациями, различными группами, поли-
тическими партиями и категориями населения
(посредством «Гражданского университета») [2].
Применительно к России исследователями
были сформулированы следующие основные
принципы противодействия:
1. Бороться с технологиями государственных
переворотов можно только технологиями тако-
го же уровня.
2. Своевременно выявлять и перекрывать
каналы перевода денег криминальным и про-
тивоправным организациям.
3. Вовлекать молодежь в конструктивную де-
ятельность в целях предотвращения вовлечения
в оппозиционные и деструктивные движения.
4. Совершенствовать региональную полити-
ку (Кавказ, Сибирь, Дальний Восток) для пре-
дотвращения регионального сепаратизма [4].
тема номера: «СТАТИКА И ДИНАМИКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ»
32
гуманитарные науки. вестник финансового университета  4’2017
Если учесть все вышесказанное, становится
очевидным тот факт, что основным условием
успешного противодействия является достиг-
нутая различными способами максимизация
поддержки государственного режима и мини-
мизация поддержки оппозиции.
Успешный опыт противодействия дестабили-
зационным угрозам может быть проиллюстри-
рован на примере Беларуси, Ирана и ряда стран
«арабской весны».
Так, в 2010 г. правительство Беларуси залило
каток на месте сбора оппозиционеров на митинг,
а в 2006 г. изъяло палатки и еду у митингующих.
Таким образом, правительство не запрещает
устраивать митинги, но чинит значительные
препятствия этой деятельности.
В Иране «твиттер-революция» была оста-
новлена и предотвращена посредством запрета
основных интернет-сайтов, социальных сетей
и сотовой связи.
В ряде арабских стран, затронутых «арабской
весной», также удалось не допустить дестабили-
зации режимов. Так, богатые нефтяные монархии
Персидского залива имели возможность отку-
питься от протестующих, повысив социальные
выплаты или единовременно выплатив большие
суммы каждой семье. В странах Северной Аф-
рики (Марокко и Алжир) оппозицию умерили
принятием номинальных реформ, которые, по
сути, не изменили и не демократизировали име-
ющийся строй.
Таким образом, успешный опыт государств, не
допустивших развертывания революции и смены
политического режима, можно и нужно исполь-
зовать для построения наиболее эффективной
стратегии противодействия.

http://www.intelros.ru/pdf/gumnauka/2017_04/4.pdf

Реальные доходы россиян на одном графике: что изменилось за 17 лет?

Росстат ежегодно подсчитывает не только доходы россиян в номинальном или денежном выражении, но и их покупательную способность. Проще говоря, сколько мы смогли бы купить на эти деньги товаров и услуг по нынешним ценам. Так формируется показатель реальных доходов населения, который падает уже несколько лет подряд. Это означает что россияне беднеют и могут позволить себе гораздо меньше чем раньше.

Если отразить реальные доходы на графике, то получится, что после кризиса 2008 года рост стал замедляться, а после 2013 года сошел на нет и стал отрицательным. С 2014 года реальные доходы россиян так и не могут вернутся хотя бы к плюсу. Это происходит потому, что цены стали расти быстрее, чем наши зарплаты. Правда стоит отметить, что этим летом они падать перестали, но не надолго – в августе падение продолжилось.

Россияне могут меньше себе позволить купить многих товаров – Росстат регулярно оценивает покупательную способность. Так, например, в первом полугодии 2013 года мы могли себе позволить купить 95,4 кг говядины, а в первом полугодии 2017 года уже 92,2 кг, раньше – 231,1 кг замороженный рыбы, а теперь только 170,5 кг,  вместо 593,2 литров питьевого молока, теперь 475,2 литра, а вместо 39 килограммов черного чая только 27,9 кг.

Для нас подорожали в реальном выражении большинство товаров потребительской корзины. В среднем мы можем купить теперь на 7-15% меньше товаров, чем могли бы четыре года назад.

Среди главных причин снижения реальных зарплат сильная зависимость экономики от государственного сектора – он формирует около 40% ВВП. При котором государство, как главный работодатель не может повышать зарплаты работникам бюджетного сектора, поскольку это сильно увеличит нагрузку на бюджет. Бизнес тоже слабо увеличивает расходы на оплату труда – слишком велика налоговая нагрузка и издержки, а потребительский спрос из-за этих же доходов остается на крайне низких отметках и не может стимулировать производство товаров и услуг. На уровне жизни населения это сказывается негативно – свыше 52% доходов идут только на еду, остальное – на коммунальные платежи и непродовольственные товары. Стоит ли говорить, что на накопления уже денег не остается.

http://nashdom.us/home/public/publikatsii/realnye-dokhody-rossijan-na-odnom-grafike-chto-izmenilos-za-17-let

Сергей Владимирович Карелов – председатель совета Лиги независимых экспертов в области информационных технологий (ЛИНЭКС).

Поляризация общества во многих странах достигла небывалой степени. Первопричины раскола, как правило, политические. Однако его следствия распространяются практически на любые области: экономику, образование, историю, искусство, технологии.

При этом характерно, что вне зависимости от конкретности вопроса стороны занимают полярные позиции, считая свой подход единственно верным.

И не важно, о чем идет речь: аборты, ГМО, школьная программа, глобальное потепление, экономический курс, отношение к мигрантам и т.д.

Почему так получается? Можно ли достичь сближения позиций сторон? Возможен ли хотя бы со временем выход на консенсус?

До сих пор на практике ответы на эти вопросы были отрицательные. Но вот появляется шанс. Новое исследование предлагает усовершенствованную методику оценки мотивации, заставляющей людей непоколебимо стоять на своей точке зрения, невзирая ни на какую аргументацию противной стороны.

Эта методика способна как минимум предоставить сторонам возможность понять, как и почему формируется раскол мнений. А как писали Стругацкие, понять – значит упростить. В данном случае упростить понимание сторон. А в идеале упростить достижение консенсуса.

Но прежде, чем рассказать о результатах этого исследования, давайте разберемся в фундаментальных истоках мотивации, заставляющей людей наперекор всему держаться за уже сложившиеся в голове представления. Мотивации, абсолютно универсальной для всех и каждого. Мотивации, уходящей корнями в далекое эволюционное прошлое человека, а в будущем способной поставить его в заведомо проигрышную позицию перед искусственным интеллектом, не имеющим тяжелой эволюционной наследственности.

Аргументы, логика и упрямец-человек

«Человек, который в чем-то твердо убежден, трудно меняет свои убеждения. Скажи ему, что ты с ним не согласен, он отвернется. Покажи ему факты или цифры, и он поставит под сомнение источник, откуда они взяты. Апеллируй к логике, он не поймет, о чем ты».

Эта эффектная фраза из вышедшей в 1956 году книги выдающегося психолога Леона Фестингера, автора популярного ныне термина «когнитивный (мыслительный) диссонанс». Он в этой работе описывает феномен мотивированного рассуждения, уже хорошо известного в середине прошлого века, когда Фестфингер исследовал психологию людей, верящих в скорый конец света и присутствие на Земле инопланетян.

За прошедшие полвека данный феномен получил немало новых убедительных экспериментальных подтверждений. На основе экспериментов была разработана теория мотивированного рассуждения, ставшая ключом к анализу нейропсихологических причин устойчивого существования полярных мнений даже по вопросам, относительно которых существуют неопровержимые доказательства.

Наиболее интересное и познавательное популярное описание данного феномена и теории приводится в знаменитом на Западе, но практически неизвестном у нас эссе Криса Муни «Наука о том, почему мы не верим науке».

Воспользуюсь выдержками из этих материалов для прояснения вопроса.

Мотивированное рассуждение/аргументация (Motivated reasoning) – это мыслительный (когнитивный) процесс, в ходе которого некоторые идеи ставятся конкретным человеком выше других, потому что новая идея не эквивалентна оригинальной идее, уже сидящей у него в голове.

В ходе этого мыслительного процесса у индивида формируется предрасположение:

– к трактовке предъявленных ему доказательств как согласующихся с уже имеющимися у него представлениями;

– к корректировке того, что им считается беспристрастными логическими выводами.

Результат мотивированных рассуждений – самообман, зарождающийся в привязке к уже существовавшим мыслям, к которым человек привык.

Современная нейронаука утверждает, что мотивированные рассуждения, вызванные эмоциями, и есть результат эволюционного развития человека, требующего от нас максимально быстрых реакций на раздражители со стороны окружающей среды.

Эмоции и разум тесно связаны, а бессознательные чувства возникают быстрее, чем сознательные мысли.

Объем ежесекундно поступающей в мозг извне информации, получаемой через органы чувств, составляет примерно 10–20 млн бит.

В этом объяснении анализ сознательной реакции человека показывает, что объем информации, обрабатываемой в мозгу за секунду, составляет всего лишь около 60 бит.

Разница между этими двумя массивами информации фильтруется и обрабатывается человеком неосознанно, влияя на формирование и уровень эмоций.

Чувства быстрее разума? Весьма важные с точки зрения эволюции эмоции – это страх и агрессия, контролируемые сдвоенным центром управления эмоциональными реакциями и принятием решений – областью мозга, называемой «амигдала» (миндалевидное тело).

Внешние органы чувств передают сигналы в амигдалу, которые она может классифицировать как опасность. В этом случае амигдала выбирает вариант защитной реакции – страх или агрессию. Часто это явление называют fight or flight reflex – рефлекс «сражайся или беги».

Физиологическая реакция в обоих случаях похожая – идет сигнал в гипофиз, запускается реакция эндокринной системы, и в кровь поступает доза адреналина. Только в случае «беги» руки холодеют, а кровь приливает к ногам (чтоб быстрее бежали), тогда как в варианте «сражайся» – наоборот (чтобы лучше было махаться).

Что здесь особенно важно: наличие реальной внешней опасности для такой реакции необязательно. У человека может просто возникнуть мысль, ассоциированная с опасностью, но амигдала все равно сработает на один из вариантов «сражайся или беги».

Так оно, собственно, и происходит при поступлении «на вход» человеку новой идеи, не согласующейся с его привычными представлениями.

Возникает страх перед новым и неизвестным. Отрицательным ответом на него выступает инстинкт защиты – нужно сражаться. Но с кем? Конечно, неплохо было бы отреагировать на физическом уровне и дать в лоб носителю полярной идеи. Но ведь носителя может рядом и не быть, если идею узнал от других (прочел, услышал). Потом ведь за рукоприкладство придется отвечать. А если еще оппонент солидный человек и вообще как-то сразу махаться из-за идей и теорий не очень эффектно. И поэтому инстинкт защиты переводится на психологический уровень.

Включается один из видов психологической защиты, называемый рационализацией, при которой человек оправдывает свои спорные поступки или чувства, объясняя их рациональными, логическими причинами.

Суть процесса рационализации в том, что это неосознанная попытка личности избежать внутреннего конфликта и поддержать самоуважение к себе любимому. В результате у человека возникает ощущение, что он сделал сознательный выбор, в то время как в действительности его поведение было продиктовано эмоцией – страхом перед неизвестным и нежеланием нанести ущерб собственной идентичности.

Говоря словами политолога Артура Лупиа из Университета Мичигана, «мы отторгаем «враждебную» информацию и сохраняем при себе «дружескую». Мы используем рефлекс «сражайся или беги» не только по отношению к хищникам, но и по отношению к новой информации, не согласующейся с привычным ходом мыслей».

Сегодня есть немало сторонников и такого мироустройства. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru
Сегодня есть немало сторонников и такого мироустройства. Иллюстрация Depositphotos/PhotoXPress.ru
Логика слабее эмоций, как и аргументы

Человек – разумное существо и руководствуется не одними эмоциями. Мы также думаем, оцениваем аргументацию, делаем логические выводы.

Но в том-то и фишка, что рациональное мышление медленное, а эмоциональная реакция несравненно быстрее.

И в тот момент, когда включается рациональное мышление, подсознательная негативная реакция на новую информацию уже сформировалась. Человеку ничего не остается, как, включив психологическую защиту – рационализацию, убедить себя, что он мыслит логично. Хотя на самом деле он просто подгоняет факты под ту версию, которая не противоречит его убеждениям.

Как хорошо сформулировал психолог из Вирджинского университета Джонатан Хейдт: «Мы думаем, что рассуждаем как ученые, а на самом деле мы думаем как адвокаты. Наши рассуждения – это способ получить заранее определенный результат, то есть доказать, что мы правы, а они нет».

Однако все вышесказанное вовсе не означает, что мы не склонны воспринимать мир объективно. Отнюдь! Но на пути к объективности у нас возникает более приоритетная (с точки зрения эволюции) задача – защита личной точки зрения и собственной идентичности. А решение этих приоритетных задач заставляет нас оказывать сильное сопротивление изменениям своих убеждений, несмотря на то что факты говорят против них.

Как говорится, если факты не совпадают с нашими представлениями, тем хуже для фактов.

Люди просто не считают научный источник достоверным, если его выводы противоречат их глубинным представлениям и тем самым создают для них риск ущерба самоуважению.

Характерно, что более высокий уровень образования только ухудшает ситуацию – более образованный еще активней отбрасывает чужую информацию.

Социальные психологи Чарльз Табер и Милтон Лодж объясняют это так: «Малообразованные люди, которым не нравится какое-то явление, будут его просто отрицать. Зато образованные идут на шаг дальше и начинают выдвигать контраргументы».

На самом деле образованные люди – столь же предвзятые и эмоционально заряженные, как и малообразованные. Но они могут генерировать все новые и новые объяснения того, почему они правы. И поэтому добиться от них изменения убеждений становится еще труднее.

Аналогичным образом сказывается и мнение человека о собственной осведомленности в вопросе. Чем оно выше, тем сильнее эмоциональный заряд защитной реакции.

Инвестбанкир имеет минимальные шансы поменять точку зрения о низких инвестиционных рисках компании Х, даже если ему весьма аргументированно обосновывают обратное. Тогда как студента ВШЭ еще есть шанс переубедить… Но все равно небольшой.

Итог всего вышеописанного печален. Как и говорил Леон Фестингер: «Факты, цифры, логика, рациональная аргументация – ничто не поможет переубедить человека, если у него сработает защитная реакция мотивированного рассуждения».

Получается, что у нашего интеллекта есть почти непреодолимый барьер – наше собственное мотивированное рассуждение. И это делает мир куда менее разумным, чем он мог бы быть.

Сражайся или смывайся

Возможно, кто-то из читателей подумает: ну что такого страшного, ведь тысячи лет люди жили со своими мотивированными рассуждениями – и ничего. Выжили да еще интеллектуально выросли.

Но в том-то и штука, что ситуация человечества кардинально поменялась с переходом к постиндустриальному информационному обществу. Рефлекс «сражайся или беги», игравший в прошлой эволюции человека важнейшую роль, уже потерял свой высший приоритет для выживания.

А самое ужасное, что в информационном мире, в который мы все больше погружаемся, мотивированное рассуждение становится фактором негативного эволюционного отбора. Оно мешает познанию, подталкивает к неверным решениям, не позволяет верно оценивать источники новой информации, предрасполагает к вере фейковым новостям (если их элементы уже надежно укоренились в сознании). В информационном мире мотивированное рассуждение становится примерно таким же негативным фактором для познания, каким в предыдущих эпохах была слепота. Выжить можно, но дорога к знаниям, сложным профессиям, исследованию мира для слепых крайне затруднена.

Вот несколько примеров того, насколько отличны представления миллионов людей от современной научной картины мира.

Согласно опросам Гэллапа, в США доля людей, придерживающихся научной точки зрения, что человек – продукт эволюции, лишь 15 %. В России после 70 атеистических лет советской власти таких ненамного больше – 26%.

Больше всего поражает даже не малость доли людей, знающих об эволюции и признающих эти знания за научную истину. Самое ужасное, что эта доля почти не изменилась за последние 30 лет.

За это время в мире произошло несколько десятков головокружительных открытий. Проведены сотни авторитетных исследований. Написаны тысячи толковых популярных статей и книг. Все это практически никак не сказалось на представлениях людей о происхождении человека и его эволюции.

Почему мозг не умнеет

В США с 2001 года и поныне правильные ответы на все девять вопросов дают лишь 6% опрошенных (по России данных нет).

Лучше ситуация с людьми, изучавшими физику и биологию в институтах. Однако и среди них только половина смогла правильно ответить на все девять вопросов.

И опять же самое ужасное – в вопросе об эволюции человека, несмотря на колоссальный прогресс в науке, ничего не меняется. Так в чем же дело, почему прогресс науки, образование, СМИ, Интернет и даже соцсети (!) не в состоянии повысить уровень знаний населения в очевидных для сегодняшней науки вопросах, имеющих под собой надежные научные доказательства?

Оказывается, проблема вовсе не только в неосведомленности людей. Она преодолевается просвещением. Другая и непреодолимая пока что проблема – это упертость людей, не желающих менять свою точку зрения вследствие мотивированного рассуждения.

Новая статья «Это не мой консенсус: мотивированные рассуждения и источники научной неграмотности», опубликованная в последнем номере рецензируемого международного журнала Public Understanding of Science, продолжает серию публикаций об исследованиях мотивированного рассуждения, проводимых вот уже несколько лет тремя университетами США. Автор новой статьи Джош Пасек (Университет Мичигана) занимается исследованиями политических коммуникаций, изобретая оригинальные методологии опросов с использованием новейших технологий, медиапсихологии и науки о данных.

Несколько лет назад Пасек задался вопросом, почему общественный консенсус по многим важным научным вопросам оказывается невозможен, несмотря на наличие прекрасной доказательной базы, подтверждающей современные научные взгляды по этим вопросам.

Исследования привели Пасека к заключению: современная одномерная модель оценки признанности научных идей и теорий ошибочна.

В одномерной модели основным источником неверного понимания или интерпретации какой-либо идеи/теории считается недостаточная осведомленность (отсутствие или нехватка знаний) в конкретном вопросе. На самом же деле основной источник – вовсе не нехватка знаний, а много что еще. И среди прочего уже знакомое нам мотивированное рассуждение.

Как показал Пасек, в общем случае есть несколько причин, по которым люди могут неправильно отвечать на конкретный научный вопрос:

– люди не имеют информации по данному вопросу;

– они имеют неверные представления о том, что говорит наука по данному вопросу;

– они знают, что говорят ученые, но это противоречит их собственным представлениям или несет риск для их самоидентификации.

В зависимости от причин ответа человека можно отнести к одной из следующих категорий:

– неосведомленный,

– дезинформированный,

– несогласный.

Современные методики опросов оперируют лишь двумя противоположностями:

– ответ либо правильный,

– либо ошибочный.

Гэллап все упростил…

Однако с учетом различных причин, лежащих в основе ошибочных ответов, ситуация оказывается иной. Делая вывод об ошибочности современной модели оценки научных знаний в обществе, Пасек предлагает распутывать клубок ошибок путем определения четырех мыслительных состояний, свойственных каждому респонденту:

– знание,

– обучение,

– незнание,

– неверное представление.

В качестве примера Пасек предлагает не простой, а двойной вопрос. По вашему мнению, большинство ученых согласилось бы, что люди, как мы их знаем сегодня, развились из более ранних видов животных? А вы сами согласны, что это так?

На основе соотношения ответов и мыслительных состояний методика Пасека позволяет с помощью логистической регрессии предсказать долю несогласных среди респондентов, то есть тех, кто знает, что говорят ученые, но с этим несогласных, поскольку это противоречит их собственным представлениям или несет риск для их самоидентификации.

Доля таких несогласных в примере сформулированного выше вопроса об эволюции человека в расчетах Пасека получилась равной 16,5%.

А теперь сравните этот результат с общепринятой интерпретацией опросов общественного мнения Гэллапа.

Как я уже отмечал, по данным Гэллапа, в США по вопросу, является ли человек продуктом эволюции:

– доля людей, придерживающихся научной точки зрения, составляет лишь 15%;

– доля придерживающихся иных позиций – соответственно 85%.

Согласно же Пасеку, расклад такой:

– доля людей, придерживающихся научной точки зрения, на самом деле, куда больше – 46,1%;

– при этом доля неосведомленных о научной точке зрения – 36,1%;

– доля упертых (несогласных) в силу собственных мотивированных рассуждений – 16,5%;

– доля дезинформированных (имеющих неверные представления о том, что говорит наука по данному вопросу) – 1,3%.

Как говорится, почувствуйте разницу.

А это значит, что если мы не будем содействовать сближению сторон, раскол будет нарастать, а мотивированные рассуждения, подпитываемые пропагандой и фейковыми новостями, переключат наш рефлекс боязни нового из состояния «сражайся или беги» в состояние «сражайся или умри».

http://www.ng.ru/stsenarii/2017-11-28/13_7124_collapse.html

Ангелина Кречетова

Искусственный интеллект Facebook получил новые возможности и сможет искать людей с суицидальными намерениями по всему миру. Отключить технологию, следящую за постами и видеосвязью, пользователи не смогут
Facebook объявил о совершенствовании системы, позволяющей с помощью технологий искусственного интеллекта определить суицидальные намерения пользователей. Об этом сообщил основатель социальной сети Марк Цукерберг. Он отметил, что теперь ресурсу не потребуются обращения со стороны друзей такого пользователя. Представитель соцсети добавил, что функцию нельзя будет отключить.

Система, созданная для профилактики самоубийств, будет анализировать сообщения пользователей и предупреждать их друзей о том, что им нужна помощь. Ранее технология требовала пользователя или одного из своих друзей написать в поддержку просьбу о помощи, теперь же искусственный интеллект может самостоятельно сигнализировать об этом модераторам.

Система как «читает» сообщения пользователя, так и «просматривает» его трансляции в Facebook Live. Если она обнаруживает признаки, которые идентифицируются как «мысли о самоубийстве», то эти сообщения перенаправляются специально обученным модераторам Facebook, которые, в свою очередь, при необходимости могут связаться с пользователем, оказавшимся под угрозой.

Вице-президент Facebook по управлению продуктами Гай Розен отмечает, что преимущество усовершенствованной системы в том, что она может помочь пользователю еще до того, как кто-то из его близких заподозрит неладное.

Экспансия добрых намерений
Кроме того, теперь компания модернизирует свое программное обеспечение для распознавания образов в других странах после успешных тестов в США, чтобы обнаружить пользователей с суицидальными намерениями. Розен добавил, что за прошедший месяц сотрудники Facebook проверили более 100 подобных случаев, как сообщил Techcruch.

«Это направлено на то, чтобы сохранить минуты на каждом этапе (реагирования), особенно если речь о (сервисе прямых трансляций) Facebook Live. За последний месяц Facebook инициировала около 100 «профилактических проверок», когда сотрудники соответствующих служб посещали пользователей. Были случаи, когда люди приходили, а пользователь еще вел трансляцию», — рассказывает вице-президент компании.

В компании подчеркнули, что теперь постараются привлечь специалистов, которые смогут работать на местных языках круглосуточно. «Скорость действительно имеет значение. Мы должны оказывать помощь людям в режиме реального времени», — подчеркивает топ-менеджер Facebook. Сейчас компания уже заключила соглашения о партнерстве в этой сфере с 80 организациями, которые занимаются срочной психологической помощью.

Социальная сеть начала тестировать ПО в США в марте 2017 года, тогда компания сканировала текст сообщений Facebook и комментарии на наличие фраз, которые могут быть сигналом о надвигающемся самоубийстве.

Facebook не раскрывал технические детали программы, отмечая лишь, что программа ищет определенные фразы, которые могут быть ключом, например, вопросы «Все в порядке?» и «Могу ли я помочь?». Затем отчет получает модератор и после этого пользователь или его друзья. Сообщения также могут перенаправляться на телефонную линию помощи. В редких случаях сотрудники Facebook связываются с местными властями для вмешательства.

Теперь эти инструменты также будут доступны за пределами США в первый раз — Facebook расширяет их в глобальном масштабе (за исключением стран Евросоюза, где использование такой технологии конфликтует с местным законодательством в области защиты частной информации).

Этические вопросы
Представитель Facebook ответил Techcrunch отрицательно на вопрос о возможности отключения новой функции соцсети. Собеседник издания добавил, что функция предназначена для повышения безопасности пользователей социальной сети, и если кому-то не понравятся такие ресурсы поддержки от Facebook, то они будут автоматически скрыты.

При этом сотрудник соцсети уклонился от ответа на вопрос, собирается ли соцсеть использовать эти технологии для выявления других постов — например, политической или криминальной направленности.

«Со всем страхом насчет того, как ИИ может быть вредным в будущем, хорошо напомнить себе, как ИИ фактически помогает спасти жизнь людей сегодня», — отметил основатель Facebook в сообщении в социальной сети. Глава службы безопасности в Facebook Алекс Стамос также прокомментировал опасения пользователей и журналистов. По его словам, Facebook крайне серьезно относится к использованию технологий искусственного интеллекта. Он выразил уверенность, что риск злонамеренного использование таких технологий будет присутствовать всегда, а потому обществу необходимо уже сегодня выработать нормы работы с ними, не забывая о той пользе, которую подобные технологии могут принести человеку и найти пределы допустимого.

Заявление Стамоса совпало с очередными опасениями главы SpaceX и Tesla Илона Маска, который в своем Twitter вновь выразил уверенность в необходимости регулирования искусственного интеллекта и робототехники. Бизнесмен подчеркнул, что государство должно регулировать эти области так же, как оно регулирует рынок продуктов питания, фармацевтический рынок, авиастроительный, автомобильный и другие. «Общественные риски требуют общественного контроля», — уверен миллиардер.

http://www.forbes.ru/tehnologii/353495-facebook-nachnet-iskat-suicidalnye-posty-po-vsemu-miru

Анатолий Комраков

Эксперты Всемирного экономического форума составили рейтинг государств по влиянию организованной преступности на ведение бизнеса. Оказалось, что в мире нет стран, предприниматели которых не сталкивались бы с необходимостью откупаться от преступности. По этому показателю Россия заняла 86-е место из 137 стран. РФ оказалась единственной страной БРИКС, где показатель улучшился с 2012 года.

Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал рейтинг стран по степени влияния организованной преступности на местный бизнес. Этот показатель учитывается при оценке глобальной конкурентоспособности каждой из 140 стран.

ВЭФ оценивает страны по 12 основным показателям, таким, например, как размер рынка, состояние высшего и профессионального образования, уровень развития инфраструктуры и состояние институтов. Но каждый из них подразделяется на субпоказатели. В понятие «состояние институтов» как раз и входит уровень организованной преступности наряду с нецелевым использованием госсредств, взятками, независимостью судов, надежностью услуг полиции, фаворитизмом в решениях правительственных чиновников и т.д.

Эксперты Всемирного экономического форума задавали руководителям компаний вопрос, в какой степени организованная преступность (мафиозно-ориентированный рэкет, вымогательство и т.п.) накладывает расходы на бизнес. Если расходы на это огромные, то ставится 1 балл, если затрат нет, то страна получает высший балл – 7.

Оказалось, что в мире нет стран, бизнес которых не сталкивался бы с необходимостью откупаться от организованной преступности. Даже в самой благополучной по этому показателю Финляндии показатель составляет 6,8 балла. Второе-третье места поделили еще одна северная страна – Норвегия – и жаркий Оман, у них по 6,6 балла. Полюс преступного зла находится в Латинской Америке. Организованные преступные группировки Сальвадора, Гондураса, Венесуэлы, Мексики, Гватемалы, Ямайки и Колумбии поставили эти страны на последние места в рейтинге. Занявшему последнее, 137-е место Сальвадору присвоены 1,5 балла.

В Европе традиции не нарушаются, и, несмотря на титанические усилия властей, итальянская мафия жива: бизнесмены именно этой страны опустили ее в рейтинге на 123-е место (3,5 балла). Второй снизу из стран Евросоюза идет Болгария – 119-е место с 3,5 баллами.

Среди стран, входивших в состав бывшего Советского Союза, самые плохие показатели у Украины (113-я позиция с 3,9 балла), а самые хорошие – у Эстонии (10-я позиция). Грузия на почетном 38-м месте с 5,5 балла, бронза среди бывших советских республик у Азербайджана – 43-е место и 5,3 балла.

У грандов G7 довольно скромные места чуть выше середины списка. США и Германия с 5 баллами ровно входят в группу из 10 стран, которые делят места с 57-го по 66-е. В этой же группе оказались и два представителя Евразийского экономического союза (ЕАЭС) – Армения и Казахстан.

Еще один участник ЕАЭС – Россия – занимает в рейтинге 86-е место, расположившись между Сенегалом и Кабо-Верде, у нее 4,5 балла. Если сравнить этот показатель, например, со странами БРИКС, то только у Китая сейчас показатель лучше – 4,6 балла, он на 79-м месте. Индия на 89-м с 4,4 балла, а вот Бразилия и ЮАР идут плотной группой, разделив 121–122-е места с 3,6 балла. В этой группе стран только Россия улучшила свои позиции, если сравнивать, например, с баллами, полученными в 2012 году (у РФ тогда было только 4 балла).

Если вернуться к ЕАЭС, то можно сказать, что Белоруссия вообще не участвует в глобальном рейтинге ВЭФ, а в Киргизии оргпреступность заедает бизнес на 4,2 балла (102-е место).

«Сегодня рэкет и крышевание в России ушли в прошлое. Преступность сейчас сосредоточена в основном на криминальных сферах, бизнес стал менее уязвим для преступных группировок, особенно если говорить об иностранных проектах, – сказал «НГ» президент Русско-азиатского союза промышленников и предпринимателей (РАСПП) Виталий Монкевич. – Иностранные инвесторы предпочитают «заходить» в Россию через партнеров, у которых уже выстроен бизнес и где всевозможные проблемы с оргпреступностью либо уже решены, либо их решение берут на себя российские партнеры. Второй вариант – начинать свой бизнес в РФ через госструктуры: многие иностранные инвесторы начинают лоббировать свой проект через собственные министерства, в результате такие проекты контролируются на госуровне двух стран, что ограждает бизнес от внимания криминальных структур. Некоторые выходят на российский рынок через российские общественные организации, которые обеспечивают контакты инвестора с представителями органов власти. Еще один вариант – действовать через корпорации развития, которые сейчас есть в российских регионах. В результате сегодня практически любой иностранный проект, даже с минимальным объемом инвестиций, курируется госструктурами, что является достаточно существенной защитой от оргпреступности».

«Организованную преступность часто вменяют самим предпринимателям, – утверждает сопредседатель «Деловой России» Андрей Назаров. – Практика 2017 года показала, что статья 210 «Организация преступного сообщества» продолжает набирать популярность. И хотя она предназначалась законодателем для борьбы с преступной группой, фактически применяется в том числе и в отношении предпринимателей. Причем если у предпринимателя в компании есть бухгалтер и, скажем, уборщица, то это уже готовый состав преступной группы».

По словам Назарова, чаще всего статью 210 применяют в довесок к мошенничеству, таким образом «утяжеляя обвинение». «Статьей предусмотрено наказание от 12 до 20 лет лишения свободы, а предъявление обвинения по ней позволяет содержать под стражей обвиняемых до полутора лет. Это оказывает мощнейшее психологическое давление и дезориентирует не только руководителя предприятия, но и его сотрудников, в том числе и свидетелей по делу. И, конечно же, нельзя не учитывать репутационный ущерб, который несет фирма в этом случае», – сказал «НГ» Назаров.

http://www.ng.ru/economics/2017-11-28/1_7124_bisness.html