Георгий Малинецкий

После реформ 2013 года Российская академия наук (РАН) была превращена в Клуб заслуженных учёных, она была лишена институтов, лишена существенного финансирования, по сути, лишена права заниматься наукой. Академик Владимир Фортов на последнем Государственном совете, посвящённом науке, обратил внимание на абсурдность этой ситуации. И тот факт, что президент России встречается с президентом Академии, очень значим. Он показывает, что с Академией, конечно, не в её нынешнем, а в её будущем состоянии, связываются определённые надежды и планы.

Во-первых, на встрече была высказана мысль, что РАН должна быть привлечена к целеполаганию и стратегическому планированию. Это очень важно, потому что сейчас ситуация со стратегическим планированием плачевна: у нас есть десятки  тысяч документов по этому вопросу, и система настолько сложна и запутана, что говорить о каком-то планировании более чем сложно. И вот Академию наук просят с этим кругом вопросов разобраться.

Во-вторых, было подтверждено, что Академия наук должна осуществлять научно-методическое руководство всеми институтами, которые у неё отняли. То есть, как было замечено президентом Академии, и Путин с этим согласился, нынешняя РАН должна стать «государевым оком над всей наукой».

В-третьих, обсуждалась ситуация с аспирантурой. Если раньше аспирантура была связана с защитой диссертаций и подготовкой научных работников, то сейчас  стараниями  реформаторов от образования аспирантура превратилась в очередной этап образовательного цикла, а именно в продолжение бакалавриата и  магистратуры. В связи с этим аспирантура была открыта во множестве организаций, которые вообще не ведут научной работы. На встрече президент России подтвердил, что аспирантура должна быть возвращена в исходное состояние и рассматриваться как этап в подготовке научного работника, а не как  очередная ступень образования.

В-четвёртых, произошло отчасти возвращение к парадигме Петра I, который  говорил о необходимости триады «гимназия — университет — академия». В советское время Академия наук была очень широко представлена в системе образования: выдающиеся академики писали учебники, проводили реформы в преподавании математики, физики, других школьных предметов. В течение последних тридцати лет Академия  была отстранена от каких-либо дел в школе. На встрече было сказано, что Академия наук должна участвовать в деятельности системы образования.

Теперь посмотрим, какие вопросы не вошли в круг обсуждаемых на этой встрече, однако их решение необходимо в самом ближайшем будущем.

Во-первых, это вопрос о том, когда академические институты будут вновь присоединены к Академии наук. Этот вопрос остался открытым.

Во-вторых, это механизм функционирования академической экспертизы. Ведь если РАН занимается экспертизой крупных проектов, то это невозможно без соответствующих научных исследований. Но если эти исследования проведены и Академия, к примеру, даёт отрицательный отзыв относительно экономических реформ или относительно той или иной отраслевой стратегии, то вдруг выясняется, что некому прочитать эти экспертные заключения, поскольку экспертиза не включена в контур государственного управления и может быть легко проигнорирована.

Может возникнуть вопрос: а готова ли сама РАН к выполнению государственных задач? Вспомним, что в своё время выдающийся советский математик, механик, президент Академии наук Мстислав Келдыш полагал, что  в Академии должны быть один или два приоритета, которые понятны и важны для общества и могут его поднять на более высокий уровень. Тогда такими приоритетами были космический и ядерный проекты.

Какими должны быть эти приоритеты сегодня? Ответ на этот вопрос лежит в области целеполагания — области совместной деятельности учёных, руководителей науки и руководителей государства. Если ставить цель иметь как можно больше публикаций, которые индексированы в западных базах данных, как сейчас это делается, то это, мягко говоря, курьёз:  это всё равно как судить об опере по тому, сколько в ней нот. Если цели будут сформулированы по-другому, то найдутся и люди, готовые выполнять большие государственные задачи.

Ещё одна проблема — это соотношение фундаментальной и прикладной науки. Фундаментальная наука работает за горизонтом, её результаты могут оказаться востребованным через 40-50 лет. А экономический эффект даёт прикладная наука с горизонтом 10-15 лет, на её основе  делается 75% изобретений. Прикладная наука была разгромлена в 1990-е годы. И, к сожалению, пока вопрос о возрождении прикладной науки не ставится. Более того, для развития прикладной науки нужны крупные высокотехнологичные предприятия, с которыми в России тоже не очень отрадное положение.

Но сам факт встречи президента России и президента РАН показывает, что тема науки связана со стратегической безопасностью страны. Проигрывать на этом направлении нам нельзя. Вопрос надо ставить так, как в своё время ставил Игорь  Курчатов: обгонять, не догоняя, искать свои пути. Потому что мысль гайдаровских реформаторов о том, что всё нужное купим за границей, а наука может подождать, давно провалилась.

На встрече Владимира Путина и Александра Сергеева был поставлен вопрос об увеличении количества учёных, и это знаковый момент. Это означает, что у руководства страны есть понимание того, что без науки России не выстоять.

http://zavtra.ru/blogs/malinetckij_1501

Операция против ку-клукс-клановцев проводилась на территории восьми федеральных земель Германии. Конфисковано более 100 единиц оружия.

Через 5 лет после начала процесса по делу неонацистов NSU, на счету, которых 10 убийств, 2 теракта и 15 разбойных нападений, вынесен приговор, но точка не поставлена. Детали — у DW.

Члены NSU Беате Цшепе, Уве Бёнхардт и Уве Мундлоc (слева направо)

В Германии завершился громкий судебный процесс по делу неонацистов, на счету которых целая серия громких преступлений и десяток жертв. Основная обвиняемая Беате Цшепе (Beate Zschäpe), входившая в правоэкстремистскую террористическую группу «Национал-социалистическое подполье» (NSU), признана виновной в совершении 10 убийств и приговорена к пожизненному заключению — это самое суровое наказание в Германии для лица, совершившего преступление. Четверо ее подельников также признаны виновными и приговорены к различным срокам лишения свободы — от 2,5 до 10 лет.

След в деле NSU

Первое из череды убийств в Германии, которые в СМИ сначала опрометчиво и легкомысленно называли «кебабными», произошло 11 сентября 2000 года. Последнее — 6 апреля 2006. Жертвами убийц стали 8 мужчин турецкого происхождения и один грек. Все были убиты из одного и того же оружия. Поначалу расследование шло медленно. Не было никаких следов. Убийц искали среди торговцев наркотиками, подозревали даже членов семей жертв. Никто не хотел брать на себя ответственность. Действия неонацистов, мотивом которых мог быть расизм, изначально исключили из числа возможных версий.

Беате Цшепе

26 апреля 2007 года в Хайльбронне была застрелена служащая полиции Мишель Кизеветтер (Michele Kiesewetter).Тогда никто не связывал ее убийство с совершенными ранее преступлениями. Но спустя 4,5 года ситуация прояснилась. После неудачной попытки ограбления банка в Айзенахе 4 ноября 2011 года в сгоревшем жилом фургоне были найдены тела предполагаемых преступников: Уве Бёнхардта (Uwe Böhnhardt) и Уве Мундлоcа (Uwe Mundlos). Таким образом они решили покончить с собой, чтобы избежать ареста и уголовного преследования.

То, что оба они являлись членами правоэкстремистской террористической группы «Национал-социалистическое подполье» (NSU) и стояли за серией совершенных убийств, стало известно несколько позже из видео, один экземпляр которого получили в свое распоряжение немецкие СМИ. Второй экземпляр этого же видео полицейские обнаружили среди руин жилого дома в Цвиккау, где 4 ноября произошел взрыв. Его соорганизатором, как решил суд, была и Беате Цшепе (Beate Zschäpe), которая как Мундлос и Бёнхардт, с 1998 года входила в террористическую организацию NSU.

NSU разоблачила сама себя

Вскоре после гибели своих подельников Беате Цшепе опустила в почтовый ящик видеокассеты с уликами, отправив их в адрес СМИ, и после многих дней бегства 8 ноября сдалась полиции. В тот момент Германия пережила настоящий шок. Как могло случиться, что неонацисты так долго безнаказанно оставляли свои кровавые следы по всей стране? Как установило следствие, на счету неонацистов — кроме 10 убийств — 2 теракта в Кёльне с применением взрывчатых веществ, в результате которых пострадало более 20 человек, и 15 разбойных нападений.

6 мая 2013 года в Высшем земельном суде Мюнхена начался процесс по делу NSU. Перед судом по обвинению в совершении всех этих преступлений предстала сама Беате Цшепе и еще 4 подозреваемых в оказании помощи террористам. Наконец спустя 5 лет после начала слушания дела был вынесен приговор.

Родственники погибших напоминают Меркель о ее обещаниях

Суд под председательством Манфреда Гётцла (Manfred Götzl) приговорил Цшепе к пожизненному заключению, ее досрочное освобождение исключено. Четверо остальных обвиняемых были приговорены к разным срокам лишения свободы — от 2,5 до 10 лет.

Уве Бёнхардт (слева) и Уве Мундлос

Несмотря на это, родственники жертв считают, что расследование преступлений террористической организации NSU провалилось. Они ссылаются на обещания канцлера ФРГ Ангелы Меркель (Angela Merkel), которая 23 февраля 2012 года на церемонии в память о жертвах подчеркнула, что будет сделано все возможное для того, чтобы расследовать эти убийства, найти виновных и привлечь их к ответственности.

Но многие вопросы по-прежнему остаются без ответа, говорит берлинский адвокат Антониа фон дер Беренс (Antonia von der Bährens), которая  на процессе по делу NSU представляла интересы семьи убитого в 2006 году в Дортмунде Мехмета Кубасика. Его сын никогда не узнает, почему именно его отец стал жертвой NSU. Даже Цшепе своими показаниями не смогла положить конец этой мучительной для родственников жертв неопределенности, поскольку осужденная, как она утверждала, узнала об убийствах уже после того, как они произошли. Впрочем, адвокат фон дер Беренс в это не верит.

Роль немецких спецслужб не ясна

Адвокат убеждена в том, что у NSU было гораздо больше помощников, кроме тех, кто предстал перед судом в Мюнхене. И они находились именно там, где были совершены преступления. «Это был очень важный пункт, который необходимо было расследовать», — указывает фон дер Беренс. Она уверена, что этим вопросом должно было заниматься Федеральное ведомство по охране конституции, чьи сотрудники много лет назад были внедрены в террористическое подполье. Но на суде они, выполняя приказ спецслужбы, не могут давать показания в качестве свидетелей, предоставляя информацию лишь в ограниченном объеме.

Такие же правила действуют для людей, по чьему приказу они выполняли задание, и для сотрудников ведомства по охране конституции. Поэтому в своей речи в суде в декабре 2017 года адвокат заявила о том, что «сотрудники ведомства по охране конституции тормозили и систематически блокировали расследование 10 убийств, 43 попыток убийств и 15 разбойных нападений».

В бундестаге хотят знать больше о деле NSU

Много открытых вопросов осталось и у депутатов, входящих в две парламентские комиссии по делу NSU. Последнюю из них возглавлял Клеменс Биннингер (Clemens Binninger) из Христианско-демократического союза (ХДС). Он также сомневается в том, что в террористическую группу NSU входили лишь трое: Цшепе, Мундлоc и Бёнхардт.

«Двое мужчин из этой тройки совершили все преступления и нигде не оставили следов?», — задает вопрос Биннингер, который больше не является депутатом парламента. Биннингер, в свое время учившийся на полицейского, задается вопросом, кто давал решающий толчок при выборе мест преступлений и жертв? Убийства совершались по всей Германии — от Ростока и Гамбурга до Дортмунда и Касселя, а также Нюрнберга, Мюнхена и Хайльбронна.

Отчет комиссии бундестага по делу NSU

Несмотря на то, что многое в этом деле так и осталось невыясненным, Биннингер надеется, что это не станет поводом усомниться в том, что Германия является правовым государством. В свою очередь, адвокат Антониа фон дер Беренс указывает, как она выразилась, на «институциональный расизм» при проведении расследования. И в качестве примеров называет одностороннее, по ее мнению, проведение расследования, фамильярное отношение к родственникам погибших из-за подозрений в торговле наркотиками и причастности к организованным преступным группировкам.

Поэтому, по мнению фон дер Беренс, итог процесса по делу NSU нельзя назвать положительным. «Не было политической воли» на то, чтобы прояснить роль в этом деле ведомства по охране конституции, считает адвокат Антония фон дер Беренс.

Прокуратура ФРГ ведет расследование в отношении новых подозреваемых

Этот упрек звучит и в адрес Ангелы Меркель, которая пообещала сделать все возможное, чтобы привлечь виновных к ответственности и пробудила у родственников жертв надежду на силу правосудия. Но, по мнению адвоката фон дер Беренс, надежды не оправдались, «процесс провалился». Адвокат полагает, что это касается как юридической, так и политической стороны дела. И, по ее оценке, за ошибки государства никто не взял на себя ответственность.

Между тем последствия у этого дела все же были. Тогдашний глава Федерального ведомства по охране конституции Хайнц Фромм (Heinz Fromm) в 2012 году ушел со своего поста. Это произошло после того, как были уничтожены документы, имеющие отношения к NSU.

Уголовное расследование деятельности неонацистов из террористического подполья будет продолжено и после окончания процесса в Высшем земельном суде Мюнхена. Федеральная прокуратура уже несколько лет ведет расследование в отношении еще 9 подозреваемых. Но представители пострадавших сомневаются в том, что кто-то из этих лиц предстанет перед судом.

«Это стало бы фатальным сигналом для воинствующих неонацистов», — говорит депутат от Левой партии, эксперт по расследованию деятельности NSU Мартина Реннер (Martina Renner). Ведь если не будут даны ответы на все вопросы, то, добавляет она, это будет означать только одно: «Вы можете поддерживать сеть правых экстремистов, которые убивают людей, и вам ничего за это не будет».

В том, что в этом деле отсутствует политическая воля, Мартина Реннер уже давно не сомневается. До того, как Реннер стала депутатом бундестага, она возглавляла комиссию по делу NSU в ландтаге Тюрингии. Из этой федеральной земли — Цшепе, Мундлос и Бёнхардт и другие правые экстремисты.

Реннер отмечает, что и в Тюрингии, и в Берлине она сталкивалась с тем, что важные документы, имеющиеся у ведомства по охране конституции, остаются под грифом «секретно». А многие из них и вовсе уничтожены. Почему? Еще один вопрос без ответа.

https://www.dw.com/ru/приговор-по-делу-неонацистов-nsu-многие-вопросы-остались-без-ответа/a-44488790

Post Scriptum.

В 2014 году Г.Есаковым, У.Хелльманном, П. Головненковым, И.Мацкевичем была издана книга «Необыкновенный фашизм», в которой рассказывалось о нацистской группировке Цшепе. Одними из первых авторы открыто говорили об угроза возрождения нацизма в Европе и во всём мире.

Президент Союза криминалистов и криминологов

Игорь Михайлович Мацкевич

 

 

 

 

 

Дмитрий Полетаев

К.э.н., в.н.с. ИНП РАН, директор Центра миграционных исследований, эксперт РСМД

О проблемах интеграции и адаптации трудовых мигрантов в интервью для РСМД рассказал в.н.с. ИНП РАН, директор Центра миграционных исследований и эксперт РСМД Дмитрий Полетаев. Подготовили Ирина Сорокина и Ольга Пылова.

Насколько успешно реализуется в России политика в сфере трудовой миграции? Есть ли расхождения между тем, что прописано в законодательных актах, и реальной практикой регулирования миграции? Если да, то какие есть «слабые места», насколько серьезные последствия они могут иметь/имеют для миграционной ситуации в стране, а также для самих мигрантов?

Ситуация развивается в правильном направлении, но довольно медленно. Власти смогли упорядочить работу с трудовыми мигрантами из СНГ посредством введения патентной системы. До этого не была редкостью откровенная спекуляция — квотами торговали. В этом смысле патентная система — значительный шаг вперед.

Общий рынок труда ЕАЭС также благоприятен, хотя и здесь существуют свои трудности. Например, мигранты из Киргизии не должны получать патенты, так как эта страна входит в ЕАЭС. Но для того чтобы легализовать свое пребывание, часть мигрантов из Киргизии покупают фиктивные трудовые договоры у теневых посредников, а реальные договоры с работодателями не заключают. В итоге это не дает им возможности пользоваться, например, бесплатным медицинским обслуживанием. Мигранты из государств — членов ЕАЭС, если они легально трудятся на территории другой страны Союза, могут бесплатно лечиться, по крайней мере в России. Однако многие из них и даже те, кто трудятся легально, слабо проинформированы об этом; а те, кто покупают фиктивные договоры, чтобы потом продлевать регистрацию, не могут пользоваться этой возможностью.

Кроме того, системы интеграции и адаптации фактически нет, потому что на это не выделяются бюджетные деньги. Государство интересуют деньги, которые оно получает от продажи патентов; но вне его внимания остаются вопросы о том, что происходит с миграцией, «оседают» ли мигранты, насколько серьёзно входят в сферу миграции теневые посредники. В такой ситуации о гуманитарной составляющей миграции говорить сложно. Необходимы и интеграция (для долгосрочных мигрантов), и адаптация (для краткосрочных мигрантов) — это необходимо учитывать при формировании миграционной политики. Миграция — это социально-экономическое явление, но слово «социальное» вообще выпадает из сферы миграционной политики. Многие проблемы не решаются и накапливаются, но рано или поздно их придется решить. В Западной Европе через это уже прошли, и уроки, казалось бы, извлечены; в России миграционная политика фактически пока не входит в число приоритетных направлений.

Каковы практические особенности системы патентов? Упростила ли система патентов процесс миграции или, наоборот, усложнила его?

Конечно, упростила, потому что система с разрешениями на работу, действующая сейчас для дальнего зарубежья, не так удобна, как патентная система для стран ближнего зарубежья. Патентная система имеет свои региональные особенности. В Москве, например, она сразу перешла в ведение Департамента экономической политики и развития Москвы.

Несмотря на то, что действует федеральное законодательство, единое для всех регионов, существует региональная специфика. Например, в Калужской или Белгородской областях дела обстоят неплохо, потому что местная власть осознает необходимость иностранной рабочей силы. Так, в Калужской области функционирует значительное число заводов, и есть потребность в привлечении рабочей силы — как внутренних, так и внешних мигрантов. Регионы могут определять ежемесячный авансовый платёж за патент. Например, когда в Москве он составлял 4 200 руб., в Вологде в этот же год он должен был составить 5 000 руб. В этом нет логики. Из-за высокой цены патента для трудового мигранта часть мигрантов уходит «в тень», решая отказаться от легальной занятости в условиях невысоких заработков. Тем не менее у сложившейся патентной системы есть гибкость — возможность увеличивать или уменьшать цену патентов. Регионы начинают этим пользоваться, только надо не переоценивать роль этой возможности.

Сейчас существует практика, когда часть мигрантов из ближнего зарубежья (не из стран ЕАЭС), приехав в РФ, не оформляют патент и оказываются в теневом секторе. Позже они попадают в черные списки, но не уезжают, каким-то образом избегая депортации, стараясь не попадаться (возможно, работодатели обеспечивают им такую возможность). После того как такие мигранты покидают страну, они не могут вернуться до истечения срока запрета на въезд, длящегося от 3-х до 10-ти лет. Это проблемы, с которыми важно работать, однако комплексной и интенсивной работы экспертное сообщество в этом направлении не наблюдает.

Как глубоко проработаны на законодательном уровне вопросы, касающиеся условий труда и проживания мигрантов в РФ?

Мигранты сталкиваются с множеством проблем, многие из которых связаны с поиском жилья — нередки случаи, когда риелторы обманывают приехавших на заработки людей. Сейчас бывшие заводские общежития и вновь открываемые общежития играют значительную роль в формировании рынка жилья для мигрантов наряду с арендуемыми ими квартирами. Несмотря на то, что упорядочивание рынка недвижимости — это золотое дно, так как спрос очень большой, в этой сфере все еще крайне мало подвижек. Более того, летом 2018 г. были введены новые ограничения: мигранты обязаны проживать там, где они зарегистрированы; у них нет возможности регистрироваться по юридическому адресу предприятий, где они работают, кроме строительных организаций (например, в том случае, если они строят дорогу и живут в вагончиках). Все это представляется шагом назад, потому что технические проблемы вдруг становятся серьезными жизненными трудностями.

Остаются вопросы с защитой прав трудящихся-мигрантов, но они связаны и с тем, что и российские работники едва могут защитить свои права в сложившейся системе защиты прав. Иностранные работники, попадая в российскую систему взаимоотношений работодателя и работника, являются наиболее уязвимой группой, так как они ещё и иностранцы. Здесь можно сделать вывод о том, что судебная система в России для граждан страны работает в сложных условиях, а ситуация для иностранцев складывается ещё хуже. Как показывают исследования, мигранты никогда не обращаются в суд. Они часто пытаются решать свои вопросы через диаспору. Так, поиск жилья, работы и решение проблем на работе происходит при непосредственном участии знакомых, соотечественников, каких-то неформальных посредников.

Решение этих вопросов, безусловно, должно находиться в сфере государственного интереса. Существует сложившаяся годами стратегия не замечать проблемы иностранцев с жильём, трудоустройством и защитой их трудовых прав, но миграционные исследования показывают, что необходимы другие подходы. Можно ничего не делать, просто потому что «и так работает». Однако проблемы накапливаются, и в итоге может произойти социальный взрыв, так как эти нерешенные проблемы задевают и россиян, а не только иностранцев.

Какие обязательства перед мигрантами и их работодателями имеет существующее законодательство? Какие инструменты защиты мигрантов оно предлагает? Какое потенциальное наказание для работодателей предусматривается в случае нарушений?

За одного недокументированного работника работодателю – юридическому лицу придется заплатить штраф до 1 млн руб. Но статистика о том, сколько было заплачено таких больших штрафов или более мелких штрафов, малодоступна. И чаще отвечает за всё именно недокументированный работник, а не работодатель, который использует его труд.

Работа профсоюзов в РФ явно находится не на самом высоком уровне. Если работодатель хочет ухудшить условия труда, профсоюз не станет для него серьезной помехой. Иностранцам в РФ нельзя создавать профсоюзы. В Москве существует Профсоюз трудящихся мигрантов, который оформлен как НПО, и у него нет возможности оформить себя как настоящий профсоюз. Складывается ситуация, когда иностранцам предлагают вступить в российские профсоюзы, а эти профсоюзы полагают, что все иностранные работники — это альтернатива российской рабочей силе и не приветствуют их присутствие. Официальные российские профсоюзы — не защитники иностранной рабочей силы; так, и с этой стороны у мигрантов отсутствует защита их трудовых прав.

Сегодня весьма распространена правовая неграмотность — многие мигранты не знают, что необходимо настоять на заключении трудового договора, а работодатель обязан соблюдать нормы. В такой ситуации трудящиеся-мигранты сами не выдвигают требований и работают не в свою пользу. При этом работодатели нередко не хотят оформлять официальные договоры на мигрантов, чтобы платить меньше налогов. Это обстоятельство указывает на то, что защита прав трудящихся мигрантов находится на низком уровне. Можно привести немало примеров ситуаций, когда дела по невыплате зарплаты мигрантам разваливались в суде, потому что подсудимые были иностранцами, не оформившими свои трудовые отношения или не имевшими официальной регистрации по месту жительства. Мигранты в случае конфликта просто меняют работодателя.

В Профсоюзе трудящихся-мигрантов около 36 тыс. членов. Этот Профсоюз старается работать в досудебном порядке с работодателем. Примерно в половине случаев это помогает. Зарплата, возможно, будет возмещена не в полном объеме, но хотя бы частично. Однако таких примеров защиты трудовых прав мигрантов по России очень мало.

Влияет ли коррупция на исполнимость действующего законодательства в области миграции? Если да, то каковы ее масштабы?

Согласно результатам наших исследований, взятки и вымогательства по отношению к мигрантам постепенно уходят в прошлое, однако в области миграции остается еще много коррупционно-ёмких сфер — например, получение РВП или гражданства. Недавно была принята новая Концепция миграционной политики, которая, возможно, усилит борьбу с коррупцией. Например, Центр в деревне Сахарово резко снизил уровень коррупции при выдаче патентов, потому что нет никаких теневых посредников, которые выпишут фиктивные справки или документы, необходимые для оформления патента. Все это в прошлом. Даже регистрацию в этом ММЦ сделают на месяц для тех, у кого её пока нет — у мигранта есть целый месяц, на протяжении которого он может легально находиться в стране в поисках места жительства. Однако существует проблема с арендодателями — они не хотят регистрировать мигрантов на своей, сдаваемой в аренду жилплощади. Арендодатели, которые отказываются делать регистрацию, нарушают закон. Необходимо такие ситуации проверять и контролировать, так как это потенциальные риски коррупции.

Эта проблема существует не только в России, но и во всех странах приема трудящихся-мигрантов. Именно поэтому я не хочу говорить: «в России хуже всего», но все-таки нам необходимо работать над этим вопросом. Если мигрант не документирован и откупается при проверке, Россия теряет экономически. Когда мы поворачиваем миграцию в экономическую плоскость, мы видим, что коррупция не выгодна государству. Когда во всех регионах миграцию будут рассматривать с экономической точки зрения, коррупция будет снижаться. Пока, к сожалению, это реальная составляющая в миграционной сфере. Она тормозит и переезд мигрантов в РФ, и получение ими гражданства, и оформление ими трудовых отношений. Концепция-2018 направлена именно на то, чтобы упростить получение гражданства и снять бюрократические аспекты, которые могли бы быть коррупционно-емкими. Видимо, тормозящий фактор коррупции был учтён, и это вселяет оптимизм, но нужно упрощать процесс легализации. Подход, при котором проще зарегистрироваться, оформить всё официально, а не дать взятку, уничтожит коррупцию.

http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/interview/vyyti-iz-teni-korruptsionnyy-faktor-v-migratsionnoy-politike/