США по крайней мере десять лет ведут кибервойну против России. Как писал советник по безопасности в администрации президента США во времена Буша-младшего Ричард Кларк в книге «Кибервойна» (Richard A. Clarke. Cyber War, HarperCollins, 2010), «кибервойна – это действия одного национального государства с проникновением в компьютеры или сети другого национального государства для достижения целей нанесения ущерба или разрушения».

Британский журнал The Economist десять лет назад назвал киберпространство «пятой сферой войны, после земли, моря, воздуха и космического пространства». Можно предположить, что масштабная кибервойна против России началась в 2009 году, когда было создано Кибернетическое командование США (United States Cyber Command, USCYBERCOM). Россия с самого начала оказалась в коротком списке стран – объектов операций, планировавшихся Кибернетическим командованием США.

Кибервойна имеет два основных направления: 1) киберразведка (кибершпионаж); 2) кибератаки.

Кибершпионаж против России велся еще до создания Кибернетического командования США по линии АНБ, ЦРУ, военной разведки и других спецслужб. Все это было хорошо описано Эдвардом Сноуденом. А вот кибератаки стали проводиться с начала текущего десятилетия; их частота и масштабы возрастают с каждым годом. Основными направлениями активных операций в рамках кибервойны считаются: 1) уничтожение и порча электронной информации противника; 2) пропаганда – вброс в информационное пространство противника материалов агитационно-пропагандистского характера; 3) блокировка сервисов (нарушение функционирования сайтов или компьютерных систем); 4) вмешательства в работу оборудования, его отключение или поломка (атаки на компьютеры, обслуживающие работу такого оборудования).

Масштабные ущербы могут возникать в результате атак на компьютеры, обеспечивающие жизнедеятельность городов, их инфраструктуру (системы связи, водоснабжения, электроэнергетические сети, пожарная охрана, городской транспорт и т. д.). Существует возможность блокировки работы крупных промышленных предприятий, банковских учреждений, транспортных компаний, электростанций и др. Наконец, объектом кибератак могут быть системы управления государством, вооруженными силами, сложными системами оружия. О том, что США могут блокировать с помощью «цифрового оружия» работу стратегически важных объектов, они дали понять миру еще в 2010 году. Тогда спецслужбы США совместно с израильскими спецслужбами сумели нанести серьезный ущерб центрифугам на ядерном объекте в иранском Натанзе с помощью компьютерного вируса Stuxnet.

Долгое время Вашингтон тщательно скрывал факт ведения кибервойны против России. Деятельность Кибернетического командования США и находящихся под ним организаций, проводящих операции кибервойны, были надежно засекречены. При этом ещё во времена президента Барака Обамы Вашингтон обвинял Москву в том, что это она ведет кибервойну против США. Любые хакерские атаки, которые совершались в США против государственных учреждений, банков, объектов инфраструктуры и т. п., Вашингтон почти всегда квалифицировал как «происки Москвы». Мол, атаки проводят люди, за которыми стоит Кремль и которые работают по заданиям Кремля.

При президенте Обаме к активным кибероперациям против России и других стран прибегали, но с осторожностью. Преобладала киберразведка. Кибератаки были все-таки редкостью, боялись «эффекта бумеранга». Так, при Обаме чиновники Министерства финансов США предлагали воздерживаться от кибератак против зарубежных банков, полагая, что подобные действия могут расшатать мировую финансовую систему.

Активность обвинений Москвы в том, что она ведет кибервойну против США, резко выросла после прихода в Белый дом Дональда Трампа. Москву обвинили во вмешательстве в президентские выборы 2016 года с помощью «цифровых технологий». Мол, происходило активное воздействие со стороны Москвы на контент Интернета и социальных сетей в пользу Трампа и против демократов.

Комитет по разведке Сената США опубликовал в этом году пятую часть секретного доклада по расследованию о «вмешательстве России в выборы 2016 года» (доклад датирован 6 января 2017 года). Вот фрагмент этой части: «Правительство России в агрессивном и многоплановом формате влияло или пыталось влиять на исход выборов, а президент России Владимир Путин лично руководил усилиями по взлому компьютерных сетей и учетных записей, связанных с Демократической партией США». Лично!

Прошло уже четыре года со времени той предвыборной кампании, но никаких конкретных доказательств кибервмешательства Москвы в процесс американских выборов не представлено. В марте 2020 года американский суд закрыл дело против российской компании «Конкорд менеджмент и консалтинг», которую подозревали во «вмешательстве» в американские выборы. Были и другие попытки судебных разбирательств против российских юридических и физических лиц, но все они закончились фиаско. Более того, были зафиксированы случаи дачи ложных показаний против таких лиц со стороны некоторых американских граждан. Спецпрокурор Роберт Мюллер, который занимался расследованием предполагаемого сговора между Россией и командой Трампа, был вынужден подать в отставку.

А вот в отношении того, что Вашингтон ведет кибервойну против России, никаких сомнений не остается. Признание этого факта прозвучало из уст президента США. Дональд Трамп во время интервью с обозревателем издания The Washington Post Марком Тиссеном в Овальном кабинете в июле 2020 года признал, что в 2018 году он санкционировал скрытую кибератаку против российской организации «Агентство интернет-исследований», базирующейся в Санкт-Петербурге. Некоторые американские СМИ назвали её «фабрикой троллей».

А сколько таких операций против России было ещё! О том, что некоторые из них являются делом рук американских спецслужб, мы узнаем от бывших государственных служащих США. Издание The New York Times (NYT) опубликовало в июне 2019 года статью об увеличении количества американских кибератак на российские электрические сети. В материале эксперты ссылались на неназванные источники среди бывших правительственных чиновников, которые предоставили соответствующие сведения в рамках интервью. Отмечалось, что российские электросети на протяжении весны 2019 г. подвергались массированным кибератакам со стороны США. Целью атак было внедрение в систему вредоносного кода, способного парализовать функционирование электросетей. Утечка информации об этой спецоперации вызвала гнев Трампа.

В сентябре 2018 года тогдашний советник Дональда Трампа по национальной безопасности Джон Болтон сообщил, что президент расширил возможности спецслужб и вооруженных сил по осуществлению наступательных операций в киберпространстве. Конкретика появилась спустя два года. Информационное агентство Yahoo News обнародовало откровения бывших сотрудников администрации Трампа, касающиеся указа американского президента двухгодичной давности. Указ 2018 года был секретным; он наделил ЦРУ более широкими полномочиями и инструментарием при проведении кибератак. Этот указ избавил ЦРУ от необходимости обосновывать выбор объекта атаки (бизнес-структуры, СМИ, НКО) связью с «недружественным» государством. Один из бывших чиновников администрации президента США сообщил на условиях анонимности: «Ранее надо было годами собирать доказательства (на десятках страниц), что эта конкретная организация напрямую связана с властями. А теперь, если ты приблизительно можешь показать, что она действует в интересах правительства, тебе дают зеленый свет».

Кроме того, секретный указ 2018 года дал ЦРУ дополнительные полномочия в проведении активных операций, направленных на выведение из строя объектов экономики и инфраструктуры. Наконец, ЦРУ был дан карт-бланш на более широкое использование такого инструмента кибервойны, как размещение в сетях компроматов на физических и юридических лиц, попадающих в черные списки Вашингтона. Для чего, естественно, требуется более активная киберразведка в отношении таких лиц.

Согласно публикации Yahoo News, за последние два года ЦРУ, получившее дополнительные полномочия, провело более дюжины активных операций. Упоминается кибератака против трех иранских банков, якобы связанных с Корпусом стражей исламской революции. Она завершилась тем, что в Интернет попали личные данные миллионов вкладчиков этих кредитных организаций. Была также упомянута российская компания SyTech, у которой в июле 2019 года был взломан сервер. Злоумышленники получили доступ к 7,5 ТБ информации. В сеть были выложены документы компании, из которых следует что она являлась подрядчиком ФСБ и других российских спецслужб. Американские хакеры от ЦРУ направили в ведущие СМИ информацию о двадцати непубличных проектах SyTech. Цэрэушные хакеры поделились добытой информацией с группой Digital Revolution, которая годом ранее взломала сервер НИИ «Квант», находившийся в введении ФСБ.

В октябре 2019 г. секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев сообщил, что на сети государственных органов в нескольких федеральных округах России было проведено несколько миллионов кибератак. Почти все из них были успешно отбиты. Он добавил, что американские и другие зарубежные спецслужбы ищут «слабые места» в информационной инфраструктуре России для последующего проведения масштабных кибератак. Поэтому все более актуальной становится задача поддержания и усиления информационно-цифровой безопасности России.

В самом конце прошлого года американские СМИ сообщили, что в ЦРУ и других спецслужбах под общим руководством Кибернетического командования США разрабатывают тактику действий на время президентских выборов в Америке в 2020 году (они состоятся 3 ноября). Рассматривается, в частности, сценарий, при котором произойдёт вмешательство Москвы в эти выборы, и тогда Вашингтон ответит серией киберответов Москве. Если накануне выборов спецслужбы почувствуют «дыхание» Москвы, они начнут вбросы в информационное пространство закрытой информации о российских гражданах, заподозренных во вмешательстве (руководство ФСБ, МО, других ведомств и, возможно, некоторых олигархов; за исключением президента РФ).

Эксперты отмечают, что еще в 2016 году Совет национальной безопасности США разработал тактику информационной войны с Россией на время проведения предвыборной президентской кампании и самих выборов, но киберреакции Вашингтона были крайне вялыми. На этот раз ЦРУ и другие американские спецслужбы обещают, что ответы Москве будут очень жесткими. Как отмечается в Washington Post от 18 декабря прошлого года, разработанные Кибернетическим командованием США меры для нынешних выборов отличаются от мер, предложенных в 2016 году, «как день и ночь».

Можно не сомневаться, что при любом исходе американских выборов Москву обвинят во «вмешательстве» и серия серьезных кибератак против России с большой вероятностью может последовать. Так что надо готовиться.

P.S. Первые акции в рамках выработанной Кибернетическим командованием США тактики уже состоялись. В августе 2020 года Государственный департамент США начал рассылать россиянам SMS-сообщения о вознаграждении в размере 10 млн. долларов за данные о вмешательстве в американские выборы. Рассылка осуществляется в рамках программы «Награда за правосудие» (Rewards for Justice). 5 августа 2020 года госсекретарь США Майк Помпео объявил о начале этой программы.

https://www.fondsk.ru/news/2020/10/01/pjataja-sfera-vojny-51953.html

На состоявшемся 11 сентября брифинге в МИД России особое место занял вопрос о тайных нитях, которыми повязаны судьи Европейского суда по правам человека.

Деятельность международных судебных органов в последние годы привлекает всё большее внимание. Это связано не только с увеличением численности самых различных международных судов, но и с новой ролью, которые эти суды произвольно стали брать на себя.

Так, например, до недавнего времени Международный суд ООН (МС ООН) исполнял функции арбитража, куда стороны обращались добровольно. Он выносил решения по просьбе государств, обратившихся к нему как к высшей судебной инстанции. Однако в последнее время МС ООН стал выносить решения в отношении тех государств, которые его юрисдикцию по указанным делам не признают. В ещё большей степени это проявляется в действиях международных уголовных судов. Эти суды выдвигают ордера на арест глав тех государств, которые Статут МУС не подписывали и его участниками не являются.

Аналогичная картина просматривается в международных судах по правам человека. Если до начала 2000-х годов эти суды в основном занимались формированием высших стандартов прав человека, то в последующий период они стали брать на себя новые, несвойственные им функции, как то: создание новых норм международного права и попытку диктовать государствам действовать даже в противоречии с собственными конституциями. При этом речь идёт обо всех трёх существующих сегодня международных судах по правам человека: Европейском, Межамериканском и Африканском.

«Теоретической» основой такой политики стало одно из решений Европейского суда по правам человека, в котором он проявил себя как правовой «активист», и заявил, что Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ) является «живым» документом (дословно: living instrument). Смысл такого «оживления» документа заключается в том, что такой документ живёт и развивается, а содержащиеся в нём положения могут приобретать новый смысл.

Такой подход выглядел достаточно убедительным, особенно для развития защиты прав человека. Однако лишь на первый взгляд. На самом деле, механизмы обеспечения развития международных договоров существовали и существуют до сих пор: это принятие дополнительных протоколов к тем или иным конвенциям. Кстати, этот механизм с успехом применяется в рамках ЕКПЧ, к которой принято 16 протоколов. (1) При этом государства могут участвовать в одних протоколах и не участвовать в других. Это демократический принцип, обеспечивающий суверенитет государств в международных отношениях.

Таким образом, «теория» живого документа была введена не для обновления тех или иных положений Европейской конвенции и даже не для защиты прав человека, а для захвата полномочий обновления конвенции судьями ЕСПЧ. Такой захват судьями полномочий, находившихся до того в распоряжении государств, стал отражением общей тенденции институционализации транснационального, надгосударственного и глобального уровней управления. При этом данная институционализация происходила не только при помощи формирования новых учреждений (международные уголовные трибуналы и т. п.), но и захватом уже имевшихся международных учреждений. В том числе захватом ЕСПЧ.

Одной из форм такого захвата стало постепенное формирование нового судейского корпуса таких международных судов, в том числе Европейского суда по правам человека. Одну из главных ролей в продвижении новых судей с особой повесткой дня являются т. н. неправительственные организации (НПО). Впервые неожиданно эффективная роль проявилась при подготовке Статута Международного уголовного суда, когда многие государственные делегации оказались не в силах противостоять напору глобальных сил, представленных под камуфляжем НПО, имевших свои представительства на Дипломатической конференции в Риме, где готовился и принимался проект Статута МУС. Им удалось «протолкнуть» многие концептуальные нормы, которые превратили международный договор в документ глобального управления.

И вот теперь в мире разгорается скандал. Недавно был опубликован доклад Европейского центра закона и правосудия на тему «НПО и судьи Европейского суда по правам человека». (2) В этом докладе показывается, что значительное число судей ЕСПЧ имели прочные связи с незначительным числом НПО и в своей деятельности продвигают интересы этих организаций.

Среди ста судей, которые занимали эту должность в течение десяти последних лет, более двадцати имели связи с семью главными НПО. Среди семи основных «засвеченных» НПО основными по числу «своих» судей являются Amnesty International, Human Rights Watch и Хельсинская группа. Однако чемпионом является «Открытое общество» Сороса.

Среди наиболее ярких примеров попыток НПО разрешать «свои» дела с помощью «своих» судей», например, болгарский судья Янко Грозев, который продолжал находиться в составе судебной палаты, несмотря на участие в деле «Открытого общества» и «Хельсинской группы», в руководство которых он входил ранее.

Проблема состоит, конечно, не столько в связях этих судей с НПО, а в продвижении данными НПО «своих» дел, которые рассматриваются «своими» судьями. При этом в докладе показано, что в некоторых случаях эта связь признаётся, но имеется немало примеров, когда об этой связи умалчивается. Несмотря на то, что судья обязан взять самоотвод в ситуациях, когда может возникнуть подозрение в его предвзятости, судьи брали самоотвод по основаниям участия в деле «своих» НПО всего 12 раз – ничтожное число среди того числа дел, о которых идёт речь. Однако и это число представляет для нас определённую ценность, ибо показывает, что некоторые судьи прекрасно понимают неправомерность своего участия в деле. Повторим: речь идёт о самоотводах судей, а не отводах судье со стороны той или иной стороны процесса.

На состоявшемся в прошедшую пятницу брифинге в МИД России вопрос о тайных нитях, которыми повязаны судьи Европейского суда по правам человека, получил особое внимание. Это не случайно. Ведь Россия и до публикации этого доклада неоднократно привлекала внимание Совета Европы к хотя и замалчиваемой, но хорошо известной теме влияния некоторых «правозащитных» организаций и фондов на судей Европейского суда по правам человека. Дипломатичная М. Захарова указала, что «указываемые в докладе недостатки касаются технических моментов: отсутствие жестких требований к заявлению самоотвода судьями, имеющими связи с заинтересованными в исходе дела НПО; нераскрытие заявителями и их представителями информации о связях с НПО, финансирующими подачу жалобы; отсутствие у некоторых членов ЕСПЧ судейского опыта». Однако она указала на важнейшее следствие этой ситуации: прямое влияние на «качество, беспристрастность и справедливость выносимых Судом постановлений». (3)

По понятным причинам остался, впрочем, неозвученным главный вывод по докладу: Европейский суд по правам человека превращается из органа международного, в орган транснационального / глобального управления, продвигающего повестку дня именно этих субъектов.

В очередной раз именно эта трансформация была зафиксирована в т. н. деле Навального. Речь идёт не об официальной жалобе Навального, решение по которой было вынесено в апреле прошлого года, а по ситуации, возникшей несколько недель назад в связи с его «отравлением». Несмотря на то, что ЕСПЧ не обладал подобными полномочиями, он принял специальное решение о том, что власти РФ обязаны немедленно обеспечить доступ жены Навального к его медицинской карте из Омской больницы и даже предоставить Суду копию этой карты. Более того, суд не скрывал, что делает это для того, чтобы обеспечить вывоз Навального в Германию. (4)

Публикация доклада о связях судей ЕСПЧ с НПО сначала вызвала истерию в среде либеральных юристов-международников, пытавшихся дискредитировать доклад, однако потом сменилась полным его замалчиванием. Однако сам факт публикации показывает, что международный уровень активизировал своё сопротивление «глобализации» международных органов. Данная ползучая глобализация грозит самыми серьёзными последствиями, включая фактическую ликвидацию международного права и заменой его глобальным репрессивным «правом», которое создают не государства, а транснациональные / глобальные субъекты.

Примечания

(1) Последний, 16-й Протокол был разработан в 2013 году и предусматривает возможность для высших судебных инстанций государств получать консультации и советы на предмет применения или толкования тех или иных прав у ЕСПЧ.
(2) NGOs and the judges of the ECHR
(3) О докладе «Европейского центра закона и правосудия» на тему «НПО и судьи ЕСПЧ 2009-2019 гг.» // Брифинг официального представителя МИД России М.В. Захаровой, Москва, 11 сентября 2020 года
(4) Пресс-релиз Европейского суда по правам человека №234 от 21 августа 2020 г.: The Court grants an interim measure in favour of Aleksey Navalnyy

https://www.fondsk.ru/news/2020/09/15/temnaya-storona-evropejskoj-luny-51835.html