Русскевич Е. А., доктор юридических наук, доцент доцент кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя,

ЦИФРОВОЙ ПРОФИЛЬ КАК ПРЕДМЕТ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПРОТИВ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА: ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ

Феномен цифрового профиля личности в отечественной юридической науке до настоящего времени разработан если не поверхностно, то во всяком случае фрагментарно. Обобщение имеющихся точек зрения позволяет сделать вывод, что цифровая проекция личности в виртуальном пространстве понимается в двух значениях: 1) в широком смысле – как сумма всей виртуальной информации, доступной о лице (отражает совокупность психологических, эмоциональных, физических, социальных характеристик гражданина) [1, с. 55]; 2) в узком смысле – как цифровой образ субъекта гражданских прав (ресурс персональных данных человека для реализации прав и свобод и несения обязанностей перед государством) [2, с. 155].

В рамках инициативы «Identification for Development» был подготовлен отчет, в котором был рассмотрен вопрос о трактовке понятия «Digital identity». Согласно данному документу, цифровой профиль представляет собой: «The terminology used to refer to a set of electronically captured and stored attributes and credentials that can uniquely identify a person» (Терминология, используемая для обозначения набора записанных в электронном виде и сохраненных характеристик и учетных данных, которые могут однозначно идентифицировать человека) [3].

16 сентября 2019 г. в Государственной Думе Российской Федерации был рассмотрен законопроект № 747513-7 о внесении изменений в отдельные законодательные акты (в части уточнения процедур идентификации и аутентификации): [4], предполагающий дополнение Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ ст. 14.3 «Цифровой профиль», согласно которой под ним понимается «совокупность сведений о гражданах и юридических лицах, содержащихся в информационных системах государственных органов, органов местного самоуправления и организаций, осуществляющих в соответствии с федеральными законами отдельные публичные полномочия, а также в единой системе идентификации и аутентификации» [5].

Нетрудно заметить, что по мнению авторов законопроекта, содержание цифрового профиля гражданина составляют только те данные, которые идентифицируют его в соответствующих системах государственных органов. Такой ограничительный подход в его определении следует признать вполне обоснованным – в сфере развития электронного правительства информация о лице, совокупно представленная в социальных сетях, содержащаяся у субъектов электронной коммерции и т. п., не может (да и не должна) учитываться.

С точки зрения доктрины уголовного права виртуальная проекция человека в информационном пространстве представляет интерес в том отношении, что составляющие ее данные выступают предметом отдельных составов преступлений. Изучение имеющейся правоприменительной практики показывает, что воздействие на цифровой профиль личности может причинить непосредственный вред прежде всего конституционным правам и свободам человека. Так, неправомерный доступ к аккаунту другого человека в социальной сети либо к его электронной почте образует в зависимости от обстоятельств дела совокупность преступлений, предусмотренных ст. 137, 138, 272 и 273 УК РФ.

В отечественной теории уголовного права практически не разрабатывался вопрос об ответственности за распространение сведений об активности другого человека в сети Интернет. Как представляется, посещение лицом определенных информационных ресурсов, интернет-магазинов, аккаунтов других пользователей в социальных сетях и т. п. в полной мере подпадает под категорию личной тайны, охраняемой в рамках ст. 137 УК РФ. Полагаем, что как нарушение неприкосновенности частной жизни по ст. 137 УК РФ следует квалифицировать действия лица, которое осуществило распространение сведений об активности другого пользователя в сети Интернет без его согласия (например, распространило скриншоты истории браузера). Здесь следует указать, что такая интерпретация предмета преступления, предусмотренного ст. 137 УК РФ, соответствует стандартам защиты частной жизни человека, которые в своих решениях демонстрирует Европейский суд по правам человека. Так, в деле Биг Бразер Вотч Суд отказывается признавать «получение метаданных в меньшей степени покушающимися на права человека по сравнению с получением доступа к содержанию сообщений», а также подчеркивает, что «закономерности, которые будут выявлены, могут быть способны нарисовать интимную картину личности путем картографирования социальных сетей, отслеживания местоположения, а также истории использования интернет-браузеров, выявления паттернов коммуникаций, равно как и инсайда о тех, с кем происходило общение» [6].

Российское уголовное законодательство не может быть применено в отношении деяния, состоящего в создании аккаунта человека без его согласия. Само по себе это образует неправомерное использование персональных данных, однако, данное деяние не может быть квалифицировано в рамках действующего отечественного уголовного законодательства. Вместе с тем такое деяние может привести к серьезным последствиям в отношении потерпевшего: потеря работы, прекращение семейных отношений и т. п. В правоприменительной практике создание аккаунта от имени другого человека квалифицируется как преступление только в ситуации сопряженности такого деяния с клеветой либо посягательством на неприкосновенность частной жизни. Так, К. был осужден по ч. 1 ст. 137 УК РФ. Согласно решению суда, К. создал страницу на сайте знакомств, общения и развлечения Beboo.ru под именем потерпевшей, на которой разместил ее фотографии, сделав указанную страницу доступной к просмотру для неограниченного круга лиц. Далее, К. создал ящик электронной почты от имени потерпевшей, указав при регистрации ее персональные данные. Используя указанный ящик электронной почты, К. создал страницу пользователя на сайте социально-развлекательной сети «Фотострана» под именем потерпевшей и разместил на данной странице ее фотографии, составляющих ее личную тайну. О создании страниц в социальных сетях, а равно о размещении на данных страницах соответствующих фотографий, К. потерпевшую не известил, разрешения не получил [7].

Цифровой профиль может выступать как в качестве самостоятельного объекта преступного посягательства, так и в качестве средства совершения другого преступления. Так, в 2018 г. Следственным департаментом МВД России было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленных лиц по факту совершения мошенничества, связанного с завладением жилым помещением (квартирой). Проверкой установлено, что злоумышленники подделали договор дарения квартиры и, используя электронную цифровую подпись потерпевшего, дистанционно направили документы для государственной регистрации перехода права собственности. Управлением Росреестра по г. Москве договор был зарегистрирован, собственником квартиры стал другой человек. Потерпевший вынужден был не только обратиться в правоохранительные органы, но и заявить иск в Бабушкинский районный суд г. Москвы о признании недействительным указанного договора дарения. Заявленные исковые требования судом были удовлетворены в полном объеме [8, с. 14].

Использование цифрового профиля другого человека выступает способом совершения неправомерного завладения транспортным средством. Так, по ч. 1 ст. 166 УК РФ были квалифицированы действия лица, которое используя мобильное приложение «Яндекс Драйв», без какого-либо согласия или разрешения авторизовался под аккаунтом своего знакомого, тем самым незаконно получил доступ к использованию машины, проник в салон и начал движение на автомобиле, совершив неправомерное завладение автомобилем, то есть угон [9]. Нельзя не отметить, что суды при вынесении приговоров по делам о завладении транспортным средством без цели хищения посредством использования чужого аккаунта каршеринг-сервиса, не учитывают неправомерный доступ к чужому аккаунту, как самостоятельное преступное посягательство, требующее отдельной уголовно-правовой оценки по ст. 272 УК РФ.

Посягательство на цифровой профиль может быть связано и с совершением преступления в отношении политических прав и свобод гражданина. Так, в отечественной литературе отмечается, что избирательная кампания 2019 г. снова актуализировала проблемы, связанные с процедурой сбора подписей в поддержку кандидатов (списков кандидатов). Специалисты указывают, что в такой ситуации информационно-техническая инфраструктура может не только решить большинство из указанных вопросов, но и обеспечить открытость всего процесса сбора подписей и последующей их обработки уполномоченными органами и должностными лицами. Высказываются предложения по легализации сбора подписей через сеть Интернет посредством Единой системы идентификации и аутентификации [10, с. 18–26].

Понятно, что такая модель существенно упрощает организацию избирательного процесса и в некотором смысле делает его более прозрачным. С другой стороны, закономерно возникают риски неправомерного доступа к аккаунту гражданина и последующего совершения действий по голосованию.

Уголовно-правовая норма об ответственности за неправомерное вмешательство в работу Государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Выборы» (ч. 3 ст. 141 УК РФ) имеет очевидные пересечения с положениями ч. 2 ст. 274.1 УК РФ. Преодоление данной конкуренции в сложившихся условиях представляется довольно проблематичным, поскольку сопоставление санкций указанных норм позволяет сделать вывод, что общая норма об ответственности за вмешательство в работу объектов критической информационной инфраструктуры Российской Федерации должна быть замещена специальной нормой об ответственности за вмешательство в функционирование ГАС Российской Федерации «Выборы», хотя последняя предусматривает более мягкое наказание и не содержит каких-либо привилегирующих признаков. С другой стороны, правила разрешения конкуренции между общей и специальной нормой предельно четко закреплены в ч. 3 ст. 17 УК РФ. Пренебрежение требованием о преимуществе специальной нормы и квалификация содеянного как идеальной совокупности объективно породит ситуацию двойного вменения, что, как известно, не допускается положениями ч. 2 ст. 6 УК РФ. Полагаем, что именно так и должна строиться практика по делам о совершении компьютерных атак на ГАС Российской Федерации «Выборы». Вопрос о наличии явного противоречия в справедливости санкции за данное преступление имеет характер научной дискуссии и предметно должен рассматриваться законодателем.

Список литературы

1. Цифровое право: учебник / под общ. ред. В. В. Блажеева, М. А. Егоровой. М.: Проспект, 2021. С. 640.

2. Пучков О. В. Основные проблемы цифрового образа субъекта гражданского права в цивилистической доктрине и судебной практике // Арбитражные споры. 2020. № 3. С. 143–155.

3. URL: http://documents1.worldbank.org/curated/en/ 199411519691370495/Technology-Landscape-for-Digital-Identification.pdf (датаобращения: 15.01.2021 г.).

4. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/747513-7 (дата обращения: 20.01.2021 г.)

5. URL: http://www.consultant.ru/document/ cons_doc_LAW_61798/ (датаобращения: 24.01.2021 г.).

6. ECtHR. Big Brother Watch and Others v. the United Kingdom. Applications nos. 58170/13, 62322/14 and 24960/15. Judgment of 13 September 2018. § 314.

7. Апелляционное постановление Балахнинского городского суда Нижегородской области от 30.08.2019 № 10-12/2019 // СПС «КонсультантПлюс».

8. Тенденции развития и особенности мошеннических действий в отношении недвижимого имущества граждан и юридических лиц, совершенных путем подделки или неправомерного использования усиленной квалифицированной электронной подписи, а также предоставления удаленным способом в электронном виде поддельных документов: аналитический обзор с предложениями. М.: ВНИИ МВД России. 2020. С. 35.

9. Приговор Люберецкого городского суда Московской области от 10 марта 2020 г. № 1-176/2020 // СПС «КонсультантПлюс».

10. Салихов Д. Р. Использование информационных технологий в рамках процесса модернизации российских политических институтов: правовые условия, приемлемые способы, вызовы и риски // Конституционное и муниципальное право. 2019. № 11. С. 18–26.

Кадников Н.Г., Заслуженный работник высшей школы РФ, д.ю.н., профессор, профессор кафедры уголовного права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя

Развитие информационных технологий как общественное благо и как новая угроза охраняемым интересам граждан, общества и государства 

XXI век ознаменовался бурным развитием информационных технологий. Во всем мире данная область человеческого общения является наиболее востребованной. Компьютеры, мобильные телефоны, роботы – это только часть информационного мира. Есть еще сфера обращения безналичных денег, электронных денег, различного рода карт и приспособлений для их считывания. Все это значительно облегчает жизнь современного человека, сокращает временные рамки для эффективных действий, позволяет находить более верное и точное решение проблем, использовать информационные технологии во благо многих людей и государств. Это необходимо не только для крупных сфер науки и техники (космонавтика, добыча полезных ископаемых, логистика и т.п.), но и для повседневной жизни человека и решения его бытовых проблем (например, мобильная связь, медицина, продовольственная сфера).

С помощью компьютеров врачи могут дистанционно создавать виртуальные модели развития различных заболеваний, тенденции их развития, побочные диагнозы. Также Информационные технологии позволяют связываться с больными, с коллегами-медиками, давать или получать необходимые консультации. Кроме того, на основе баз информации, созданных компьютерами, разрабатываются новые лекарственные препараты, способы совершения тех или иных операций.

Различные программные продукты позволяют проводить те или иные действия гораздо быстрее и эффективнее. Например, как Facebook сообщил, что ими разработана программа распознавания лиц DeepFace, которая позволяет узнавать лица с точностью 97 процентов. IBM сообщает, что ее технология в 2400 процентов «умнее» предыдущей [1]. Компьютерные технологии управляют процессами на атомных электростанциях, космических орбитальных станциях (макромир) и при обследовании человека, его мозга и органов на уровне клеток и генов (микромир).

Несомненно, и то, что применения компьютерных технологий имеет большую перспективу в образовательном процессе. Как отмечают специалисты, с их помощью эффективно реализуются такие дидактические принципы как доступность, наглядность, сознательность, активность и т.д. [2]

Подобные технологии позволяют вовлечь в процесс обучения широкий круг учеников посредством наглядности, интересных технических возможностей, влияющих на чувственное восприятия обучающихся, повысить эффективность самоподготовки с учетом развития мотивации и возможности (хотя и виртуальной) использовать многочисленные источники информации через сети Интернета.

Однако у всякого явления есть и негативные моменты. Внедрение компьютерных технологий невозможно при слабой технической оснащенности и недостатке материальных средств. Образование посредством компьютера лишает пользователя возможности живого общения с лектором и коллегами, обращения к ним за помощью.  По мнению И.П. Фирсовой, образовательный процесс на базе компьютерных технологий не учит самостоятельному выражению мыслей вслух, ориентирует обучающегося на электронную шпаргалку, развивается психологическая зависимость от работы на компьютере [3].

Не стоит забывать и о более негативных фактах, при которых отказ в работе компьютерных технологий может привести к огромным потерям, разрушениям, жертвам. Например, в 1980-е годы пять пациентов умерли после получения большой дозы рентгеновского излучения в результате программной ошибки блока управления установкой лучевой терапии Therac-25. Как полагают эксперты, сбой был вызван ошибкой в коде, в результате которой программа пыталась выполнять одну и ту же команду многократно. В 2013 году сбой компьютерной программы почти довел инвестиционную компанию Knight Capital до банкротства. Фирма потеряла полмиллиарда долларов за полчаса из-за того, что компьютеры стали покупать и продавать миллионы акций безо всякого человеческого контроля, в итоге цены на акции компании упали на 75% за два дня. В 2014 году программная ошибка «приземлила» весь воздушный флот авиакомпании American Airlines. Сбой в системе бронирования билетов возник после объединения двух существующих систем в результате слияния нескольких авиакомпаний. Проблемы, вероятно, возникли вследствие неудачной попытки объединить платформы, написанные на разных языках программирования [4]. В 2003 г. на крупнейших энергосистемах мира наблюдался каскад аварий. 14 августа произошла крупнейшая в истории энергоснабжения США авария. Массовые отключения электроэнергии затронули мегаполисы в штатах Нью-Йорк, Огайо, Мичиган, Пенсильвания, Коннектикут, Нью-Джерси, а также в Канаде (Торонто, Оттава). В процессе развития аварии отключились 263 (531 блок) электростанции, включая 10 АЭС (22 реактора), с общей нагрузкой 61800 МВт. Без электроснабжения остались 50 миллионов человек на площади более 9300 кв. км. С исчезновением электроэнергии полностью было прекращено движение общественного транспорта и метро, не работали светофоры. Была прекращена работа аэропортов на всем Восточном побережье. Среди основных причин аварии – сбой в компьютерной системе предупреждения аварийных ситуаций.4 июня 1996 с космодрома «Куру» Европейским космическим агентством была впервые запущена новая ракета-носитель Ariane 5. На 37 секунде полета на высоте 4 км она резко отклонилась от курса и самоуничтожилась. В результате аварии потеряли 4 спутника, что были на борту ракеты. До сих пор эта катастрофа считается самой крупной аварией в истории по величине убытков. Причина всего — программная ошибка. Сразу же после инцидента ведущие мировые эксперты провели независимое расследование. В результате чего выяснили, что причиной аварии стали многочисленные ошибки в программном обеспечении бортовых компьютеров Ariane 5 [5].

Нередко подобные технологии используют и лица, которые добиваются корыстных, а чаще всего криминальных целей. Передовые технологии помогают им скрытно совершать правонарушения и преступления, избавляться от следов и противодействовать расследованию. В определенных случаях преступники, использующие передовые информационные технологии, совершают опаснейшие преступления, которые приводят к причинению крупного и особо крупного ущерба, многочисленным жертвам, разрушениям и фактически уничтожают элементы общественной безопасности.

Задача государства, как законодателя, эффективно охранять сферы применения информационных технологий, создать нормативный заслон посягательствам данного вида. Необходимо учесть, что не всегда государство поспевает за развитием подобных технологий, оставляя без должной защиты общественные отношения. Не следует забывать, что только в 2011 г. законодатель отказался от использования в УК РФ такого понятия, как электронно-вычислительная машина (ЭВМ), хотя нигде в мире такого понятия уже не было.

Вместе с тем изменения уголовного закона в этой сфере также нельзя признать удачными. Речь в обновленных статьях УК РФ идет не только о компьютерной информации, понятие которой законодатель дает в примечании к ст.272 УК РФ, но и об информационно-телекоммуникационных сетях и оконечном оборудовании, информационных системах и автоматизированных системах управления, информационно-телекоммуникационных сетях и сетях электросвязи, понятие которых в законе не раскрывается.

Вместе с тем, сами правоприменители не всегда хорошо владеют технологиями данного вида, не повышают свой образовательный уровень, а выступают большей частью как потребители данного вида услуг. Слабо организовано повышение квалификации у сотрудников, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность, следователей и дознавателей. Практика нуждается в специалистах и экспертах для осуществления исследования по деяниям, связанным с преступным использованием компьютерных технологий, но и здесь есть проблема в наличии соответствующих педагогов.

Тем не менее, можно поддержать законодателя в осуществлении более тщательной дифференциации уголовной ответственности на законодательном уровне с учетом совершения преступления с использованием не только компьютерных технологий, но и информационно-телекоммуникационных сетей. Например, за последние годы УК РФ был дополнен такими квалифицированными составами: доведение до самоубийства, совершенное в информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть «Интернет») (п. «д» ч.2 ст.110 УК РФ), склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства, совершенное в информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть «Интернет») (п. «д» ч.3 ст. 110¹ УК РФ), организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства сопряженная с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») (ч.2 ст.110² УК РФ), клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении, средствах массовой информации либо совершенная публично с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, включая сеть «Интернет» (ч.2 ст.128.1 УК РФ), нарушение неприкосновенности частной жизни несовершеннолетнего потерпевшего с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (ч.3 ст.137 УК РФ), вовлечение несовершеннолетнего в совершение действий, представляющих опасность для жизни несовершеннолетнего, совершенное с использованием информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть «Интернет») (п. «в» ч.2 ст.151² УК РФ), мошенничество в сфере компьютерной информации, совершенное путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей (ч.1 ст.159⁶ УК РФ), незаконные организация и (или) проведение азартных игр с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет» (ч.1 ст.171² УК РФ), публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет» (ч.2 ст.205² УК РФ), сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, совершенный с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») (п. «б» ч.2ст. 228¹ УК РФ), незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов, совершенные с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») (п. «б» ч.3 ст.242 УК РФ), изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») (п. «г» ч.2 ст. 242¹ УК РФ), использование несовершеннолетнего в целях изготовления порнографических материалов или предметов с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») (п. «г» ч.2 ст.242² УК РФ), публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации либо информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет» (ч.2 ст.280 УК РФ), публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), (ч.2 ст.280¹ УК РФ), возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет»(ч.1 ст.282 УК РФ), незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну, если оно совершено с использованием специальных и иных технических средств, предназначенных для негласного получения информации (п.г ч.2 ст.283¹ УК РФ). Однако до настоящего времени не отражены в уголовном законе такие понятия как «сети Интернета», интернет-сайт, интернет-платформа и др. (применительно для места совершения преступления), что создает трудности для правоприменителей. Отсутствует и судебное толкование по квалификации преступлений, совершаемых в указанной сфере.

Более того, до настоящего времени не обращено внимания на иные преступления, которые могут совершаться, либо уже совершаются с помощью компьютерных технологий (нет этих признаков в составах террористического акта (ст.205 УК), незаконного оборота новых потенциально опасных психоактивных веществ (ст. 234¹ УК), а также в  составах таких опасных преступлений, как, нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена (ст. 263 УК), приведение в негодность транспортных средств или путей сообщения (ст. 267 УК РФ),действия, угрожающие безопасной эксплуатации транспортных средств (ст.267¹ УК), шпионаж (ст.276 УК), диверсия (ст. 281 УК), публичные призывы к развязыванию агрессивной войны (ст. 354 УК), реабилитация нацизма   (ст.354¹ УК)).

Если прогнозировать, то компьютерные технологии могут использоваться и при совершении иных опасных действий, пока не отнесенных к преступлениям (например, незаконное клонирование человека, вмешательство в геном человека и др.). Нужно быть готовыми к будущим угрозам, уметь просчитывать возможные криминальные угрозы использования новых технологий и предупреждать их. Но для этого нужны грамотные, технически подготовленные специалисты, которые помогут юристам, сотрудникам правоохранительных органов не ошибиться в установлении либо отсутствии признаков состава преступления, совершаемого с использованием компьютерных технологий.

Однако не следует огульно включать указанный признак во все составы преступлений, т.к. это выглядит порой нелепо. Необходима тщательная правовая экспертиза с учетом специалистов, которые более точно определят повышенные характер и степень общественной опасности деяния, совершаемого с использованием компьютерных технологий, и подскажут законодателю правильное решение [6, с.117-120]. Было бы неплохо увидеть позицию Верховного Суда РФ по поводу применения норм уголовного закона о преступлениях данного вида.

Список литературы

1. v-nayke.ru›?p=8119 //дата обращения — 13.06.2018
2. Фирсова И.П. Роль компьютерных технологий в образовательном процессе//статья на сайте informio.ru› publications /id2038/Rol-kompyuternyh от 26.02.2016 г.
3. Фирсова И.П. Указ раб. //статья на сайте informio.ru› publications /id2038/ Rol-kompyuternyh от 26.02.2016 г.
4. PopMech.ru› technologies…top…proizoshedshikh…vine…датаобращения — 13.06.2018
5. wrt.ru›news /3641 Дата обращения – 14.06.2018 г.
6. Кадников Н.Г., Дайшутов М.М. К вопросу о несоблюдении системности норм уголовного права при внесении в УК РФ изменений и дополнений. Вестник Московского университета МВД России №10. 2015. С.117-120.