Актуальная статья |

Журнальный клуб Интелрос » Метафизика » №2, 2017

РОССИЙСКИЕ ГОРИЗОНТЫ
Александр Неклесса
Институт Африки РАН
XXI век рождает уходящие в неизвестность конструкции и сценарии, упрощение ко¬торых чревато коллизиями. Трансформируется система международных отношений, пере-распределяются и делегируются суверенитеты, расширяется номенклатура внешнеполити-ческих организмов. Камертон актуальной повестки: сложный человек в сложном мире — акцент переносится на венчурные личностные коалиции вместо безличных бюрократизиро¬ванных организаций. Комплексный мир интегрирует то, что ранее было дисциплинарно рассечено: война, экономика, культура, индивидуальное развитие и групповое взаимодей¬ствие сливаются в наднациональный континуум. Россия в формате Российской Федерации — наследница основной части исторического и территориального имущества как правопреем¬ница юридических полномочий России-СССР и как метрополия прежней Российской импе¬рии. Реконструкция страны так или иначе неизбежна, есть логика больших систем, можно что-то приблизить или отсрочить, но избежать нельзя. В реестре назревших проблем — кри¬зис системы власти: неконкурентоспособность в динамичном, многослойном мире ригид¬ных структур и охранительных механизмов, основанных на механистичных представлени¬ях, автократии, клановости, патернализме. Путь к грамотной реструктуризации — осознание актуального контекста: изменившегося статуса личности и государства, особенностей гражданства в новой редакции реальности, архитектоники страны как сообщества и мира как суммы взаимодействий, ценностных основ российского общества и заново осмыслен¬ных его целей. Культурный и человеческий капитал, среда высокой организации, наличие оригинальной музыки сфер — императив для значимого присутствия в новом эоне, а про¬блема осознанной идентичности — одна из центральных в расширяющейся человеческой вселенной.
Ключевые слова: будущее, прогнозирование, сложность, трансформация, постсовре-менность, Россия.
Эпоха, предъявившая миру экспансию городской культуры и адекват-ные ей форматы, близка к завершению. Количество жителей Земли прирас-тало за век миллиардами, развитие транспорта, эффективные коммуникации, изощренный инструментарий резко повысили интенсивность взаимодей-ствий и результативность процедур. Города, умножаясь в числе, расползлись мегаполисами и, переживая мутации, обращаются в хабы, терминалы гло-бального мегаполиса.
На трансграничной земле переселяются народы, ведется чреватый конфликтами диалог. Национальные государства утрачивают былую акту-альность, их суверенитет трансформируется под влиянием глобализации, глокализации, субсидиарности, сужается возможность властного управления человеческими траекториями, сохраняя качества и блага суверенного право-вого сообщества, меняется сама модель отношений государства и человека.
Камертон обновляющейся повестки: сложный человек в сложном ми¬ре — акцент переносится на венчурные личностные коалиции, скрепленные общностью амбициозных целей, вместо безликих бюрократических инсти-туций, делая ставку на творческую предприимчивость плюс нелинейный об-раз ойкумены. В мире утверждается в качестве доминанты влиятельный персонаж — manterpriser, человек-предприятие.
Антропологическая вселенная
Будущее уже наступило. Просто оно еще неравномерно распределено.
Уильям Гибсон
Социокультурная гравитация, перераспределяя растекающиеся по пла-нете народы, сгущает новые политические туманности, призрачные тела ко-торых могут соприсутствовать как в прежних, так и в зарождающихся ми-рах. Преимущества и недостатки сообществ в возрастающей степени опре-деляются человеческим фактором, уровнем культуры, качеством произво-димых знаний, многообразием либо дефицитом взаимосвязей, притягатель-ностью либо отторжением сложившихся образцов.
Кризис перехода пробуждает эволюционные инстинкты, предъявляя эпохе открытый и динамичный горизонт. Наряду с прежней социополитиче-ской феноменологией возникают общества, выстраиваемые по экзотичным лекалам, характерные черты которых: примат культурной и/или конфессио-нальной гравитации, потоковая социальность, распределенная множествен-ность среды обитания. Прагматичный консенсус наших дней — региональ¬ные интегрии — по-своему перемалывают границы и субстанцию прежних структур.
Конфигурации постсовременного космоса, каналы связи, взаимодей-ствия создаются посредством специфических принципов и технологий: кон-тактных — схожих с движением информации по типу «сарафанного радио» либо перемещением денег в системе hawala и бесконтактных — автономно и когерентно ведущих людей к чаемой цели. Планирование — причем не толь-ко маршрутизация больших организмов на дальнюю дистанцию — становит¬ся полифоничным, гибким, диалогичным искусством, связанным с форми-рованием многослойного неравновесного общества, пронизанного подвиж-ными личностными молекулами и мутирующими социогенетическими це-почками: полицентричной среды с непростой суммой аномалий, возможно-стей и рисков.
Умножение и взаимопроникновение антропологических галактик вли-яет на структурность и толерантность человеческого общежития, диктуя пе-ренастройку социальных гармоник, в созвучии с которыми складываются будущие обстоятельства. Люди, обживая и обустраивая просторы человече-ской и дигитальной вселенных, все чаще воплощают прописи двойного применения, демонстрируя готовность к радикальным мерам, конструктив-ным и деструктивным. Обитатели оборотной стороны экзистенции, суще-ствуя вне кокона политкорректности и пренебрегая интеллектуальным сно-бизмом, не отвергают, однако, дискурсивный акт как таковой, однако их мо-делирование футуристичной практики воплощается в эксперименте — пря-мом действии. Иначе говоря, предъявлении городу и миру не столько ре-зультирующего текста рефлексии, сколько провокативного, лишенного из-лишних сантиментов действия.
Соответственно и актуальную тему истишхади или ингимаси как ан-тропологического оружия вряд ли следует рассматривать в качестве исклю-чительно исламистского явления: корни феномена глубже, а перспективы шире. Обретение экстремист-футуристами со временем диверсифицирован-ных в ходе технической революции модификаций ОМП, ядерного оружия либо аналогичных по силе воздействия средств заметно повлияет на соци-альные норы, статус регулярной армии и характеристики силового противо-стояния в целом.
Между тем спонтанное проникновение в будущее для ординарных субъектов оказывается все более затруднительным. Диахронные координаты бытия, изгибы дорожной карты цивилизации замещают прежнюю простран-ственную (географическую, геополитическую) организацию мира в качестве доминанты его социальной топографии и динамической сути нового, нерав-новесного порядка.
Перманентная контрреволюция
Будущее состояние вещи уже начинает суще¬ствовать в настоящем, и состояния противопо¬ложные суть следствия одно другого неминуе¬мые.
Александр Радищев
Новизна обладает серьезными конкурентными преимуществами, кото-рые нередко осложнены дестабилизацией с высоким уровнем рисков.
Рынок версий будущего, предлагая маршруты, оперирует расчетами и предположениями, но актуальное содержание ряда категорий шире текущих представлений. Для прогнозирования действий в ситуации неопределенно-сти важно не только учитывать имеющиеся ресурсы и сложившиеся обстоя-тельства, но также различать признаки становления иного, отыскивая зерна перспективных ситуаций и отраслей, прорастающие в современности.
Прошлое может быть не менее переменчивым и предприимчивым. При определенных обстоятельствах оно способно исказить логику транзита, за¬топить формирующийся ландшафт — нам приходится осмыслять новизну, пребывая в атмосфере ветхих эманаций, формулируя концепты по сделан-ным при других обстоятельствах лекалам. Тут могут возникать серьезные аберрации: предполагая созидать будущее, можно вопреки собственным намерениям отстраивать очередную версию прошлого.
Сложившаяся система пытается репрессивно контролировать, порою прямо подавлять самоорганизующуюся критичность, сжимать возникающий дискурс, стремясь упростить ситуацию, скрывая подлинный драматизм ми-ра. И если/когда, поддавшись совокупному давлению, новизна уплощается, позволяя обращаться с собой как с тривиальностью, пелена рождения рассе-ивается, коридоры перехода обрушаются, и трансформация прерывается. Прошлое же оказывается лукавым монополистом иллюзорных и усеченных перемен.
Экономическое развитие, логистическое домостроительство — состав-ная и органичная часть культурной революции. Генеральный тренд — дви-жение от систематизированного индустриально-информационного пейзажа к холмистому ландшафту креативного общества. Экономика высокого уров-ня, находящаяся на пике конкурентной пирамиды, определяется качествен-ными характеристиками, она доминирует в производстве и экспорте высо-котехнологичной продукции, чревата инновациями, открывающими и за-крывающими технологиями, мультипликативными эффектами. Это продукт сообщества, адаптированного к сложноорганизованной деятельности, обла-дающего актуализированным культурным, человеческим, интеллектуаль¬ным капиталом, технологическим, профессиональным разнообразием, ди-намичным личным и социальным творчеством, соответствующей инфра-структурой.
Практика в своих институциональных проявлениях и предъявленной временем полноте и наготе — зримое производное от действительного состо-яния общества. Продвижение России в будущее, декларированное ранее в категориях утопизма, в последнее, но уже достаточно продолжительное время мыслится как обустройство улучшенной версии настоящего, то есть в рамках аморфно-позитивистских представлений о стабильности (нередко понимаемой как статичность) — апгрейда в стилистике индустриально-экономического пейзажа.
Пример редукции целеполагания — сугубо экономистичный подход к исчислению развития, причем преимущественно на основе плоских показа-телей, наподобие ВВП. Однако страна не финансово-ориентированная кор-порация, развитие нации не сводимо к экономике, да и хозяйственные до-стижения лишь к росту ВВП. С российским ВВП вообще забавно, точнее, печально выходит. Люди при относительно небольших затратах, недавно публично анонсированных, извлекают из недр Земли, что в ней находится (историческая дилемма «присвоение» vs. «производство»). Получается же, будто они это измыслили/изготовили, что лишний раз подтверждает — ВВП (тем более отягощенный определенной лукавостью ППС) несовершенный инструмент для оценки развития.
И все же не экономика сама по себе есть главная цель развития. Эко-номика — манифестация конструктивной энергии общества (а в своей тро-фейной ипостаси — и деструктивной). Оставаясь инструментом, она отража¬ет принцип, а также уровень власти над природой и житейскими обстоя-тельствами; между тем в нынешних ее метаморфозах виден генеральный вектор перемен — ключевая роль нематериальных активов, особенно челове-ческих и культурных. А вот тут у России как раз проблема.
Транзит от индустриализма modernity к нелинейной действительности происходит на наших глазах, но не в РФ. Страна, как и ряд других сооб-ществ, оказалась в полосе отчуждения от вызовов постсовременности и, су¬дя по всему, пребывает в интеллектуальной и социальной растерянности. Альтиметрические российские элиты ощутили оскомину от непростого ис-кусства поведения и управления в комплексной среде: они в целом не обла-дают необходимым уровнем культуры/образования, альтруистическими или иными отчетливыми моральными качествами, их карьерные траектории сложились во многом волею обстоятельств, а не профессионального мастер-ства. Аморализм и короткий, оперативно-тактический горизонт планирова-ния сами по себе чреваты негативными следствиями: постиндустриальной контрреволюцией, тягой к упрощению обстоятельств, деградацией культур-ного капитала, профанацией и утратой идеалов.
Сейчас в России отношения, как правило, превалируют над содержа-нием, а доминирующими ценностями становятся денежный доход и автори-тетная силовая/чиновничья позиция. В подобных обстоятельствах, пребывая в геделевской ловушке, потенциальный субъект перемен будет в той или иной степени имитировать, а не эмитировать будущее, поскольку на деле он стремится удержать (а по мере возможностей и улучшить) ситуацию, со-пряженную с преимуществами собственной позиции, фактически продлевая status quo. Сегодня даже те, кто в российской политике пытаются заниматься реформами, находятся в этой ловушке.
Устойчивость, однако, это не равновесие, а жизнеспособность. Приме-чательно, что в ситуации универсальных и глобальных перемен в стране от-сутствуют механизмы долгосрочного прогнозирования наиболее вероятного будущего с коррекцией его активным представлением, т.е профессионально-го стратегического планирования. Внимание сосредоточено на эскизном разнообразии пейзажей желаемого будущего и оперативно-тактических комбинациях. Следствием чего становится неразличимость подлинного рос-сийского горизонта, отсутствие комплексной дорожной карты России — мо-дели национального обустройства и продвижения в динамичной ойкумене.
Так или иначе, это состояние будет преодолеваться, практически все ситуации транзитны. Вопрос, как правило, не в том, имеется ли решение, вопрос в его цене, характере и последствиях. Пока же Россия очарована поли¬тической логикой и методами XIX — первой половины ХХ века. Но воевать «против кого-то» — ментальность рефлекторного типа, в то время как настоя¬щая проблема — проникновение в будущее и его эффективное освоение.
Реконструкция России
Величайшую опасность во времена нестабиль¬ности представляет не сама нестабильность, а действия в соответствии с логикой вчерашне¬го дня.
Питер Друкер
Россия в формате Российской Федерации — наследница основной части исторического и территориального имущества как правопреемница юриди-ческих полномочий России-СССР и как метрополия былой Российской им-перии. Иначе говоря, Россия-РФ — это новая государственность с богатым историческим опытом, познающая себя в новой геометрии и изменившемся статусе.
Страна (state) — не территория и не государство, которое есть механизм управления (government). Это совокупность людей (nation) — обладающая суверенитетом (суверенной властью) нация: «сообщество людей, которые через единую судьбу обретают единый характер» (Отто Бауэр), res publica. Первоочередные задачи государства — служение (власть как служение) и за-щита: обеспечение легитимности управления (соответствие Конституции), справедливости правосудия, внутренней и внешней безопасности граждан, предотвращение узурпации власти, отлаживание механизмов, стимулирую-щих и обеспечивающих развитие.
Реконструкция России так или иначе неизбежна. Есть логика больших систем, можно что-то приблизить или отсрочить, но избежать нельзя. Импе-ративом времени была и остается задача коренной модернизации россий-ских просторов, решение проблем федерализации страны, установление принципов сосуществования национальных образований в рамках федера-тивного договора, конфессиональной гармонизации — задачи в основном решавшиеся на просторах Европы в ХХ веке, но к ним примыкает и специ-фически российская проблема континентальной имперскости, не до конца разрешенная разделениями 1991 года.
Возможно, основное в реестре назревших проблем — кризис нынешней российской системы власти: неконкурентоспособность в динамичном, мно-гослойном мире ригидных структур и охранительных механизмов, основан-ных на механистичных представлениях, автократии, клановости и патерна-лизме (хотя Россия и предрасположена к патернализму в силу своей куль-турной неформальности). Судьбоносные реформы — созидание будущего — могут реализовываться усилиями гражданского общества, элит либо автори-тарной власти, способных осуществить системную реконструкцию, смену стратегии и ревизию госаппарата. При этом критически важна совокупная воля к успеху и переменам — полнота национального консенсуса, умело со-пряженного с ценностями общества и целями страны, а не с интересами от-дельных групп.
С точки зрения политической философии и основ современного права, препоны волеизъявлению граждан, использование государственных средств для искажения информации и подавление инакомыслия, манипуляции с из-бирательным процессом (национальным проектированием будущего) явля-ются «бунтом правителя»: они сковывают «перманентный плебисцит», нарушают логику развития, дисквалифицируют органы власти, являясь пре-ступлением против суверена — народа как источника власти, аналогично «оскорблению величества» в прежних правовых системах. Возникающие при этом деформации деятельной среды, искажения сознания и деградация воли нации чреваты отчуждением, асоциализацией и в конечном счете аф-фектом масс.
Путь к грамотной реструктуризации — осознание актуального контек-ста перемен: доминирования будущего над прошлым, изменившегося стату-са национальной государственности и личности, особенностей гражданства в новой редакции реальности, архитектоники страны как сообщества и мира как суммы взаимодействий, значения национальной идентичности и роли психофизиологической асимметрии людей, ценностных основ и заново осмысленных целей России. Ключевое условие успеха и долг национальной элиты — создание умной прописи этой важнейшей реформации. От качества исполнения задачи, от того, как промыслен, прописан и функционирует об-щественный договор, кем и по какой процедуре реализуется продвижение в будущее, зависит — возводится ли здание на скале или же на песке.
Императивной процедурой и непростой проблемой является реформа госаппарата при отсутствии у него стимула к ауторегенерации, нацеленная — пока и насколько это возможно — на декриминализацию, обретение профес-сионализма и компетенций, адекватных времени и обстоятельствам. Равно как необходимость сопряжения российского соборного разнообразия с ко-дами практики, порождающей сложные ситуации, уникальные инструменты, оригинальные продукты, опережающие услуги и квалификации. Проблема многоаспектна, включая ее региональный и этнонациональный аспекты. Сейчас прошла рябь кадровых изменений, все более ощутима тектоника столкновения кланов, грядет, независимо от избранного акцента перемен, волна очередных преобразований, которые приведут, хочется верить, к добру.
Деятельное гражданское общество должно не просто контролировать государство, но доминировать над ним. Формула успеха — самосознание и самостояние людей, осознание ценности личности и сохранение ее целост-ности, пространств внутренней жизни, уважение к частной жизни, самоува-жение. А также преодоление аморфности российского социума, создание профессиональных и территориальных общественных корпораций, свобода и естественность перехода персональной позиции, активного творчества в социализированный результат. В противном случае траектория человече-ских усилий, отношений и суммарных проявлений (коллективных эффектов) перенаправляется в сферу неоархаизации и деструктивных практик.
Культурный императив
Страна должна заместить духовной силой то, что она потеряла в физической.
Фридрих Вильгельм III
Культурный и человеческий капитал, среда высокой организации, наличие оригинальной музыки сфер — императив для значимого присутствия в новом эоне, а проблема осознанной идентичности — одна из центральных в расширяющейся человеческой вселенной. Необходимо устранять барьеры, препятствующие синектике и самоорганизации, стимулируя социальные, а не коррупционные инстинкты.
В калейдоскопичной вселенной ценности являются источником энер-гий, определяющих связность и притягательность сообществ; а целост¬ность — результатом продвижения к цели, ее перманентного постижения. Русская геокультурная доминанта амбивалентна, ее козырь — креативность в широком смысле: идеи, инакости, открытия, инсайты, образы, импульсы, мемы. В новом мире субстанция творчества — востребованный продукт, од-нако же и своеобразный джокер, идеи правят миром сами по себе. Будучи фрустрированной, русская социокультурная суперпозиция не просто при-нижает статус земных изделий и формальных долженствований, но начинает производить версии нигилизма.
Проблема опошления бытия и экспансия невежества, инволюция куль-турного и этического стандарта более чем актуальна сегодня для Российской Федерации. Иван Ильин в своем последнем труде «Аксиомы религиозного опыта» писал: «…вещи сами по себе не пошлы; но одноимённые им содер-жания, воспринимаемые и разумеемые людьми, могут быть совершенно пошлыми. Пошлость вносится в мир духовно-скудными и религиозно-мёртвыми людьми. Для того чтобы она появилась, нужен чей-нибудь субъ-ективный, человеческий, духовно-немощный, религиозно-мёртвый акт, ко-торый, обращаясь к непошлому предмету, видел бы в нем и разумел бы в нем пошлое содержание».
Культура — не только литература, живопись, музыка или театр. Пред-метное поле намного шире, если обойтись одним словом — это цивилизован-ность. Именно ее следует удерживать, предъявлять, утверждать, транслиро-вать, для чего необходимо преодолевать невежество и ничтожество, восста-навливая интегративность, отдавая должное этосу чести, пафосу благород-ства, в том числе используя соответствующую риторику, включая политиче-скую (вместо нынешнего унижения речи), прозревая и осуществляя будущее сквозь пелену времени и паутину конъюнктуры. Диссонирующее, не обла-дающее нравственной и социокультурной легитимацией расслоение, сопро-вождаемое деградацией «среднего класса», разложением интеллигенции, уплощением масс, декоративный характер культурных клише при дефиците реальных держателей планки редуцируют профессиональные компетенции, разрушают человеческое достоинство, коррумпируют личность и стимули-руют аномизацию.
Не менее критичная сфера — хай-тек и особенно хай-хьюм. В России ощутим гуманитарный провал, кризис личностного состояния и профессио-нального роста, примат институциональной бюрократической коммуника-ции над профессиональной медитацией, объяснительный (^. исследова-тельский) уклон, дефицит навыков рафинированного дискурса, философич-ности, интеллектуальной среды соответствующего класса. Публицистич-ность различного толка сегодня замещает дисциплинированное рассужде-ние, а некомпетентная метафоричность искажает категориальный аппарат. Столкновение же поверхностных концептов/рецептов с реальностью чрева-то — с почти фатальной неизбежностью — негативными следствиями.
Основа эффективных социоструктур в наши дни — человек как слож-ноорганизованная личность, его культурный, интеллектуальный, метафизи-ческий, духовный кругозор, способность к замещению социального отчуж-дения диалектическим взаимодействием, синергийной эволюцией. Основ-ным национальным капиталом сегодня является не совокупность собранных территорий, а качество людей, населяющих страну, образно говоря, не пло-щадь неба, но сумма звезд.
Умение опознавать невидимые миру горизонты в значительной мере определяется стилем мышления, привычкой субъекта к самостоятельной по-зиции, деятельной рефлексии и диалектичному анализу ситуаций. Требуют-ся глубокая модификация здравоохранения, реконструкция нынешней стра-ховой системы, приоритетное финансирование медицинской инфраструкту-ры (к примеру, за счет профессионального спорта). Причем под здравоохра-нением следует понимать не просто медицину как таковую, сколько критич-ность категории здоровья, целостность физического и эмоционального ста-туса, проблему российской врачебной этики и квалификации, компенсацию высокого уровня стресса у населения.
Социальный императив — созидание универсальной образовательной среды как системы перманентного и комплексного развития — имеет целью не просто освобождение нации от увечий невежества: российское общество нуждается в культурной и нравственной реабилитации, реституции челове-ческих качеств. Альтернативой антропологической катастрофе является культивация интеллектуально и морально полноценной, высокоорганизо-ванной и самоорганизующейся личности, владеющей инициативой, облада-ющей чувством собственного достоинства, лидерскими качествами, разви-тым характером, эмоциональным интеллектом, критическим умом, духов-ным кругозором, чувством ответственности, творческими способностями, воображением, интуицией, способной плодотворно существовать в сложном мире.
Отдельным пунктом необходимо обратить внимание на состояние су-дебной системы и особенно — судейского корпуса…
Вряд ли в одном рассуждении можно перечислить и обосновать все необходимое для коррекции нынешнего положения вещей, разве что указать на отдельные пульсирующие точки. Кризис перехода между тем напоминает ситуацию витязя на распутье, когда совокупный дефицит политической воли и заминка с выбором направления сами по себе являются своеобразным вы¬бором.
RUSSIAN HORIZONS
A.I. Neklessa
The 21st century gives birth to constructions and scenarios belonging to obscurity, the sim-plification of which is fraught with collisions. Transformation of the international relations system is under way, redistributions and delegations of sovereignty are seen everywhere, the expansion of nomenclature of foreign political organisms has become a commonplace. The benchmark of up-to- date agenda: a complex individual in a complex world — the emphasis is shifted to venture person¬al coalitions from impersonal bureaucratic organizations. The integrated world integrates what was previously split between various disciplines: war, economics, culture, individual development and group interaction — all merge into one supranational continuum. Russia in the format of the Rus¬sian Federation is the heir to the main part of historical and territorial property as the legal succes¬sor of the legal powers of Russia and the USSR and as the metropolis of the former Russian Em¬pire. Reconstruction of the country is inevitable in one way or another, there is the logic of large systems — you can make some things happen sooner or later, but you cannot avoid them. High on the list of urgent problems is the crisis of the power system: the dynamic, multi-layered world makes noncompetitive rigid structures and protective mechanisms based on mechanistic notions, autocracy, clannishness, paternalism. The right way to competent restructuring is through the real¬ization of the actual context: changes in the status of individual and state, the specifics of citizen¬ship in the revised version of reality, the architectonics of state as a community and the world as a sum of interactions, the value bases of Russian society and its goals newly comprehended. Cultural and human capital, the environment of high organization, the presence of original version of the music of the spheres is an imperative for meaningful presence in the new eon, when the issue of conscious identity is one of the focal ones in the expanding human universe.
Key words: future, forecasting, complexity, transformation, preadaptation, post-modernity, Russia.