Дмитренко А.П., д.ю.н, профессор,
профессор кафедры уголовного права
Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
Кадников Н.Г., д.ю.н., профессор
профессор кафедры уголовного права
Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя
Статья опубликована в журнале Союз криминалистов и криминологов в номере 1 за 2023 год
К вопросу о признании криптовалюты предметом взяточничества и иных преступлений имущественного характера
Современный мир характеризуется небывало стремительным внедрением в общественную жизнь достижений науки и техники. На смену глобальных индустриальных изменений, произошедших в обществе в первой половине ХХ века, пришла компьютерная революция, которая кардинально изменила практически все сферы жизнедеятельности человека. Компьютерные технологии стали неотъемлемой основой функционирования практически всех сфер жизни современного общества.
При этом развитие телекоммуникационных сетей привело к тому, что в ряде сфер, исторически относившихся исключительно к компетенции государства, была нарушена его монополия, что привело к возникновению новых общественно опасных явлений. Так, беспрецедентное развитие цифровых технологий способствовало появлению одноименной экономики, в которой для расчетов используются не традиционные деньги, а криптовалюты (цифровые деньги). Вошедшие в нашу повседневную жизнь такие явления как блокчейн (blockchain) [1], майнинг (mining) [2], в очень широком смысле слова — деятельность по созданию криптовалют, в современных реалиях опасности для общества не представляет. Вполне даже можно допустить, что она может принести государству и обществу пользу. Например, Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко 22 декабря 2017 года подписал декрет «О развитии цифровой экономики»[3], которым де-юре подтвердил имевшее место де-факто существование и оборот криптовалют. Соответственно в Республике Беларусь создается система обмена криптовалютами, действующая для перехода на реальные деньги.
Однако игнорирование на уровне нормативного регулирования фактического существования в Российской Федерации цифровых валют привело к возникновению и распространению в средствах массовой информации мнения об отсутствии уголовной ответственности за совершение коррупционных деяний с использованием криптовалют, которые вне всяких сомнений являются общественно опасными.
Так, авторы одной из журналистских публикаций, ссылаясь на отсутствие в Методических рекомендациях по вопросам представления сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера и заполнения соответствующей формы справки в 2018 году (за отчетный 2017 год), подготовленных Министерством труда и социальной защиты, обязанности чиновников отчитываться о владении криптовалютами, констатируют, что любой российский чиновник может безбоязненно владеть любой суммой в криптовалюте, потому что правительство официально разрешило ее не декларировать. При этом приводят мнения комментаторов этого нормативного акта, утверждающих, что можно брать взятки в биткоинах. И ничего за это не будет, обосновывая свое мнение тем, что в России криптовалюта официально не признана. Ее как бы нет. А значит, нет и взятки [4].
Менее категоричное мнение было высказано представителями прокуратуры и науки уголовного права. Так, на проходившем в прокуратуре Тульской области IV открытом антикоррупционном форуме прокурору области Александру Козлову был задан вопрос о возможности признания биткоина взяткой? На который им был дан отрицательный ответ с пояснениями, что биткоин — это нечто эфемерное, что нельзя пощупать руками, нельзя дать и взять и о том, что, во-вторых, правового статуса криптовалюта не имеет. И в законе о противодействии коррупции эта эфемерность никак не прописана. Также он сказал: «Взятку в криптовалюте, как взятку идентифицировать мы не можем, максимум — как покушение, приготовление к даче взятки, потому что даем фикцию, вот секс-услуги, к примеру, являются взяткой, а биткоин – нет» [5]. Фактически такую же точку зрения высказала и Э.Л. Сидоренко [6].
Вместе с тем представляется, что процитированная позиция является дискуссионной, а обозначенная проблема, по крайне мере применительно к взяточничеству, выглядит несколько искусственно. Первопричиной ее возникновения является отнесение авторами диспозиций норм, предусматривающих ответственность за взяточничество, к категории бланкетных. В целом такой подход возражений не вызывает, но только в тех случаях, когда в нормативном материале, раскрывающем содержание признаков взяточничества, дается определение, не допускающее его расширительного толкования. В частности, следует согласиться с мнением о невозможности признания криптовалюты деньгами. Это обосновывается тем, что согласно ст. 140 ГК РФ (Деньги (валюта)) законным платежным средством, обязательным к приему по нарицательной стоимости на всей территории Российской Федерации, признан исключительно рубль, а в специально определенных законом случаях иностранная валюта. При этом положения п. 2 ч. 1 ст. 1 ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» также не позволяют признать криптовалюту иностранной валютой, поскольку относят к таковой:
— денежные знаки в виде банкнот, казначейских билетов, монеты, находящиеся в обращении и являющиеся законным средством наличного платежа на территории соответствующего иностранного государства (группы иностранных государств), а также изымаемые либо изъятые из обращения, но подлежащие обмену указанные денежные знаки;
— средства на банковских счетах и в банковских вкладах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах.
Следовательно, понятие – деньги, данное в нормативных актах Российской Федерации, является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит, что предопределяет обоснованность вывода о недопустимости признания криптовалюты деньгами.
Однако такой предмет взятки как услуга имущественного характера не имеет нормативно закрепленного определения, оно сформулировано в науке уголовного права и в актах судебного толкования [7, с.670]. Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъяснил, что под незаконным оказанием услуг имущественного характера судам следует понимать предоставление должностному лицу в качестве взятки любых имущественных выгод, в том числе освобождение его от имущественных обязательств (например, предоставление кредита с заниженной процентной ставкой за пользование им, бесплатные либо по заниженной стоимости предоставление туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи, передача имущества, в частности автотранспорта, для его временного использования, прощение долга или исполнение обязательств перед другими лицами). Данное толкование позволило Е.А. Русскевичу сделать вывод, согласно которому при квалификации коррупционных преступлений, если подкупающее лицо регистрирует криптокошелек в пользу конкретного лица, затем передает ему пароль от него, или осуществляет транзакции криптовалюты между кошельками, содеянное следует оценивать как оказание услуг имущественного характера [8, с.45].В целом данная позиция является вполне обоснованной. Следует также отметить, что она нашла свое нормативное закрепление в законодательстве Италии, налоговая служба которой в сентябре 2016 года выпустила руководство для бизнеса по вопросам обложения НДС операций с биткоинами, согласно которому сделки с использованием биткоина квалифицированы как услуги, не облагаемые НДС (без права на налоговый вычет) [9].
Однако в указанной позиции акцент сделан на действие, выраженное в регистрации криптокошелька и передаче пароля от него, а не на криптовалюту как на вещь материального мира, созданную трудом человека и обладающую, пусть и не официальным, но все же существующим в объективной действительности эквивалентным выражением стоимости. Рассмотрение же криптовалюты через призму названных признаков позволяет поставить вопрос о возможности признания ее имуществом. Аргументы противников такого решения сводились к отсутствию нормативного акта, признающего этот факт. Тем более, что ст. 128 ГК РФ «Объекты гражданских прав» не содержала ни нормативного определения иного имущества, ни исчерпывающего перечня такового. Соответственно признание криптовалюты имуществом не противоречило действующему российскому законодательству.
В подтверждение данного вывода уместно привести аргументы, сформулированные в судебном решении, признавшем криптовалюту иным имуществом. В частности, Арбитражный суд г. Москвы отказал в удовлетворении ходатайства финансового управляющего о включении содержимого криптокошелька в конкурсную массу должника, аргументируя свое решение состоянием неурегулированности оборота криптовалюты в России [10]. Девятый арбитражный апелляционный суд, отменяя данное решение, указал следующее: в силу диспозитивности норм гражданского права в Гражданском Кодексе РФ отсутствует закрытый перечень объектов гражданских прав. Поскольку действующее гражданское законодательство не содержит понятия «иное имущество», упомянутое в статье 128 ГК РФ, с учетом современных экономических реалий и уровня развития информационных технологий допустимо максимально широкое его толкование. По мнению суда апелляционной инстанции, криптовалюта не может быть расценена применительно к ст. 128 ГК РФ иначе как иное имущество [11].
Следует также отметить, что при вынесении этого постановления суд учел находящийся в стадии рассмотрения законопроект «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации», который предусматривает введение понятия цифрового права (вместо термина «токен» в системе объектов гражданских прав (п. 1 ст. 128 ГК РФ). Итак, приведенные выше аргументы позволяют признать наиболее аргументированной позицию, согласно которой криптовалюта является иным имуществом, а, следовательно, и предметом взяточничества.
Но судебная практика, тем не менее, была разнонаправленной, многие суды не признавали криптовалюту в качестве имущества.
Учитывая подобную практику, Верховный Суд РФ решился на принятие весьма серьезных положений, касающихся криптовалюты. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» 26 февраля 2019 г. было дополнено революционными разъяснениями. Согласно п.1 под денежными средствами, которые являются предметом преступлений, предусмотренных статьями 174 и 174.1 УК РФ, следует понимать наличные денежные средства в валюте Российской Федерации или в иностранной валюте, а также безналичные денежные средства, в том числе электронные денежные средства, под иным имуществом – движимое и недвижимое имущество, имущественные права, документарные и бездокументарные ценные бумаги, а также имущество, полученное в результате переработки имущества, приобретенного преступным путем или в результате совершения преступления (например, объект недвижимости, построенный из стройматериалов, приобретенных преступным путем). Более того, Пленум указал, что, исходя из положений статьи 1 Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма от 16 мая 2005 года и с учетом Рекомендации 15 ФАТФ, предметом преступлений, предусмотренных статьями 174 и 174.1 УК РФ, могут выступать в том числе и денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалюты), приобретенных в результате совершения преступления. Можно ли, в связи с этим говорить о том, что криптовалюта является предметом взяточничества? Аналогия в уголовном праве запрещена (согласно ст.3 УК РФ применение уголовного закона по аналогии не допускается), но в данном случае отсутствует аналогия уголовного закона. Мы имеем лишь судебное толкование о предмете легализации имущества, полученного преступным путем. Это означает, что если криптовалюта признается имуществом или денежным средством, то она может быть получена преступным путем, в том числе и путем взяточничества или коммерческого подкупа. Тем не менее, и при таком судебном толковании продолжались научные дискуссии по поводу имущественного характера криптовалюты.
Наконец, законодательные и научные дискуссии обрели форму закона: вступил в силу Федеральный закон «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» от 18.03.2019 N 34-ФЗ, в соответствии с которым к объектам гражданских права (Статья 128 ГК РФ) относятся вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, в том числе имущественные права (включая безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права); результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Таким образом, цифровые права приравнены к иному имуществу (хотя есть и в этой формулировке спорные моменты). Складывается мнение, что законодатель, признавая в целом виртуальные активы, не решился использовать термин «криптовалюта», а ограничился лишь общим указанием о цифровых правах (тем самым внося некоторую путаницу в понимание данного вида имущества).
Еще более путанно законодатель разъяснил понятие «цифровые права» в статье 141.1. (Цифровые права), введенной в ГК РФ Федеральным законом «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» от 18.03.2019 N 34-ФЗ. Согласно данной статьи, цифровыми правами признаются названные в таком качестве в законе обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам. Осуществление, распоряжение, в том числе передача, залог, обременение цифрового права другими способами или ограничение распоряжения цифровым правом возможны только в информационной системе без обращения к третьему лицу. Таким образом, законодателем сделаны, на наш взгляд, лишь осторожные шаги в сторону признания криптовалюты имуществом.
Но, учитывая судебное толкование, и даже такие законодательные решения, можно с уверенностью сказать, что криптовалюта или иные виртуальные активы могут и должны признаваться предметом взяточничества. В качестве примера можно привести уголовное дело, рассмотренное Вторым Западным окружным военным судом, который 26.02.2021 г. вынес приговор по ч. 6 ст. 290 УК РФ (получении взятки в особо крупном размере) сотруднику 7-го отдела Следственного управления ФСБ РФ С. Б. и его бывшему подчиненному А. К., вымогавшим 1 млн долларов в биткоинах у экс-гендиректора ФГУП «Издательство «Известия» Э. Г. По приговору суда С. Б. получил девять лет лишения свободы в колонии строгого режима, А. К. — 12 лет также в колонии строгого режима [12]. Как видно из приговора, криптовалюта рассматривалась как предмет взяточничества.
Судебная практика ставит и другие вопросы относительно криптовалюты. Например, можно ли говорить о криптовалюте как предмете хищений или иных преступлений против собственности. Судебное толкование ставит точку в этой дискуссии. Виртуальные активы (криптовалюта), по разъяснению Пленума Верховного Суда РФ, могут приобретаться преступным путем, что означает возможность признания их предметом отдельных форм хищений и иных преступлений против собственности. Такое уточнение, на наш взгляд, и следовало бы внести в указанное постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем».
Список литературы:
1. Блокчейн — это цепочка блоков. Буквально, так называемые блоки, в которых содержатся транзакции, собираются последовательно, встают в цепь друг за другом. Образ цепи хорошо подходит, потому что, как цепь соединяет свои звенья, так и части блокчейна связаны друг с другом // https://crypto-fox.ru/faq/blokchejn-chto-eto/ (Дата обращения 6.05.2017г.)
- Деятельность по созданию новых структур (обычно речь идёт о новых блоках в блокчейне) для обеспечения функционирования криптовалютных платформ. За создание очередной структурной единицы обычно предусмотрено вознаграждение за счёт новых (эмитированных) единиц криптовалюты и/или комиссионных сборов // https://ru.wikipedia.org/wiki/Майнинг (Дата обращения 10.05 2018г.)
- president.gov.by›ru/documents/dekret…ot…dekabrja…(Датаобращения 10.05.2018 г.)
- См.: Лучший подарок чиновнику – биткоин // https://www.bfm.ru/news/374642 (Дата обращения 7.05.2-18г.)
- См.: Тульский прокурор Козлов: «Биткоин взяткой не является, а секс-услуги – да» //https://news.sputnik.ru/internet/961b87acd (Дата обращения 7.05.2-18г.)
- Почему взятка криптовалютой не взятка и за что посадят майнера: в Екатеринбурге выступила главная по «крипте» в Госдуме // https://newdaynews.ru/ekb/614026.html (Дата обращения 14.05.2018г)
7. См.: Уголовное право России: учебник в 2 т. Т. 2: Особенная часть / под ред. д.ю.н. проф. Н.Г. Кадникова. – М.: ИД «Юриспруденция», 2018. С.670
- См.: Русскевич Е.А. Новые нормы Уголовного кодекса РФ о мошенничестве и коррупционных преступлениях // Уголовный процесс № 07,2018. – С.45.
- См.: Поликахин М.С. Правовой статус криптовалюты в Российском законодательстве // https://zakon.ru/blog/2018/05/29/pravovoj_status_kriptovalyuty_v_rossijskom_zakonodatelstve (Дата обращения 4.05.2018г)
- См.: Определение Арбитражного суда г. Москвы от 05.03.2018 по делу № А40-124668/17-71-160
11. См.: Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 07.05.2018 г. по делу № А40-124668/2017
