Олег Ясинский
Смерть в Колумбии
Эта статья была написана чуть больше месяца назад для одного крупного издания и «потерялась» в редакции. Думаю, нет сегодня в Западном полушарии ничего чудовищнее, чем происходящее в Колумбии. Новости, похожие на боевые сводки с войны, где одна из сторон безоружна, теряются в мировом информационном шуме. Они даже не замалчиваются специально; все гораздо хуже — они просто никого не волнуют. В стране, которая обладает одной из самых боеспособных армий в регионе и опытнейшими службами безопасности, редкий день проходит без сообщений об убийствах — все чаще о нескольких в течение суток — социальных лидеров, правозащитников и деятелей культуры. Убийцы — вездесущая невидимая банда ультраправых боевиков, подписывающая свои листовки-приговоры псевдонимом «Черные орлы» — действуют под прикрытием власти и вооруженных сил, отрицающих ее существование.
Мои друзья сообщают о знакомых и близких, чьи смерти не попали в официальную статистику жертв и даже на задворки провинциальной прессы. Мне объясняют, что доходящие до нас отголоски колумбийского кошмара — лишь верхушка айсберга, реальные масштабы которого воображение отказывается представить. За прошедший с написания этого текста месяц появились десятки новых жертв — например, только за сегодняшний день погибли еще трое. Родители, которых расстреливают на глазах детей и иногда вместе с детьми; крестьяне, которых казнят на деревенской площади на глазах согнанных жителей; похищенные активисты, тела которых находят со следами пыток; человеческие головы, брошенные в людных местах, чтобы напомнить самым смелым о возвращении практики «мясных лавок» — тайных центров пыток и убийств, где в 80-е и 90-е поддерживавшиеся колумбийской армией ультраправые боевики совершенствовали искусство зверства.
Власть пытается выдать эти расправы за «сведение счетов» между бывшими партизанами и наркотрафикантами. Цель кошмара двойная — спровоцировать подписавших мир с правительством партизан в отчаянии опять взяться за оружие, чтобы появился повод обвинить их в терроризме и уничтожить официально, — и еще запугать крестьян, ожидавших возвращения нелегально отобранной во время гражданской войны земли, у которой уже давно влиятельные собственники.
Без сообщнического молчания мировой прессы сегодняшний колумбийский кошмар был бы невозможен. Этим и подобными текстами мы хотим достучаться хоть в одну из дверей. Найти людей, способных за этими неловкими строками услышать крики жертв и почувствовать запах одиночества и ужаса.
Когда вечером 20 мая нынешнего года Паула Росеро, адвокат-правозащитник в муниципалитете небольшого провинциального городка Саманьего в уютной кофейной провинции Нариньо, отправилась с мужем на детский праздник, она не знала, что этот день станет в ее жизни последним. Когда они распрощались со всеми и садились в машину, двое мотоциклистов разрядили в них свое оружие. Из пяти выстрелов, оборвавших ее жизнь, три были в голову. Паула была племянницей Сесара Ордоньеса — известного в этих местах социального активиста, убитого ультраправыми боевиками в 2002 году. С 2016 года она несколько раз безрезультатно обращалась в правоохранительные органы с заявлениями об угрозах и просьбой о защите. В Саманьего, насчитывающем 16 тысяч жителей, при подобных обстоятельствах в течение последнего месяца были убиты семь человек и еще трое — в последние 24 часа.
Только в мае этого года в Колумбии уже уничтожены около двадцати крестьянских и индейских лидеров, правозащитников, деятелей культуры и разоружившихся партизан. Среди них — известный кинорежиссер Маурисио Лисама, экс-команданте повстанцев ФАРК Вильсон Сааведра и один из лучших антропологов страны Луис Саламанка.
По неполным данным доклада, опубликованного в прошлую среду Национальным институтом судебной медицины и криминалистики, с 1 января 2018 г. по 30 апреля этого года, в стране убито 317 социальных лидеров. Я говорю о неполных данных, потому что десятки жертв числятся среди «пропавших без вести», а множество других расправ вдали от средств связи и официальной власти никогда не пополнят эту статистику повседневного кошмара.
С точки зрения природных ресурсов — горнорудные богатства Анд и огромные резервы нефти, воды и леса Амазонии — и геополитического расположения — выход к двум океанам — Колумбия не только занимает привилегированное положение, но и является фактически ключом к контролю над регионом. В свое время правительство США поддержало движение за независимость и отделение от нее Панамы, чтобы когда-нибудь смочь контролировать будущий канал. Превратив сегодня страну в основной источник кокаина для собственного рынка, Штаты приобрели повод для постоянного военного и политического присутствия в Амазонии и на границе нефтяного бассейна Венесуэлы.
Как это часто происходит с самыми богатыми и лакомыми регионами мировой периферии, нет в Латинской Америке страны с более трагической судьбой, чем Колумбия. С момента провозглашения независимости от Испании в 1810 году и по настоящее время Колумбия не знала практически ни одного мирного дня, а в гражданских войнах между различными партизанскими движениями и правительственными войсками, по данным Национального центра исторической памяти, в период с 1958 до 2018 гг. страна потеряла больше 260 тысяч жизней, из которых 215 тысяч — мирные жители. Договор о мире, после почти четырех лет переговоров подписанный главной партизанской организацией страны ФАРК и правительством в сентябре 2016 года, должен был открыть новую страницу в колумбийской истории. В стране, где до сих пор не было аграрной реформы, и 1% населения владеет 80% плодородных земель, одним из главных условий договора была гарантия колумбийского государства взять под контроль огромные территории глубинки — вечно ничейные земли без школ, без больниц и без дорог — и начать выполнять минимальные социальные обязательства перед их жителями.
Если подписавшее мирный договор правительство, добившись разоружения партизан, просто не торопилось его выполнять, то пришедшая к власти в августе этого года ультраправая оппозиция делает сегодня все, чтобы вынудить пытающихся обустроить мирную жизнь вчерашних повстанцев вернуться к оружию и использовать это как повод для начала широкомасштабной бойни всех социальных сил, настроенных по отношению к этому правительству критически.
В колумбийской истории такое уже бывало. Так, в 1985 году, при первой попытке партизан ФАРК сменить вооруженную борьбу на легальное участие в политике и создании ими партии Патриотический союз, спецслужбы вместе с нанятыми и обученными ими ультраправыми киллерами уничтожили за несколько лет около четырех с половиной тысяч человек, включая двух кандидатов в президенты, в результате чего выжившие ушли в горы или бежали из страны, а партия была загнана в подполье. На сегодняшний день с момента подписания мирного договора с ФАРК ультраправыми боевиками убиты уже больше 130 бывших бойцов и командиров.
В чем сегодняшний смысл уничтожения социальных лидеров?
Одной из причин, по которым правительство Обамы «рекомендовало» своему «стратегическому партнеру» Колумбии подписать мир с партизанами, была потребность американских и транснациональных корпораций в освоении природных богатств удаленных районов колумбийских Анд и Амазонии, находившихся тогда под контролем повстанцев. После ухода партизан вместо обещанного присутствия государства эти территории почти немедленно оказались заняты вооруженными бандформированиями, действующими в интересах наркотрафика, нелегальной горной добычи и совершенно легальных ведущих экономических групп, заинтересованных в эксплуатации природных ресурсов.
Данные расследований колумбийских правозащитных организаций показывают, что более 80% совершенных в 2018 году убийств социальных лидеров связаны с тем, что жертвы киллеров пытались защитить право собственности на землю и ресурсы общинных территорий. Здесь еще важно добавить, что после заключения мира многие крестьяне пробовали вернуть себе через суд земли, отобранные у них вооруженными бандами в ходе военного конфликта. За множеством этих банд часто стоят крупные компании, связанные с горнодобывающей промышленностью, строительством ГЭС и посадками африканской масличной пальмы — бесполезным для крестьян и катастрофическим для экологии, но экономически крайне рентабельным проектом.
На малонаселенной большей части колумбийской территории, где государство практически отсутствует, и где единственные пути сообщения — реки или постоянно размываемые дождями земляные дороги, — роль социальных лидеров огромна. Существование общинных организаций обеспечивает единственную постоянную власть и регулярную связь местных жителей с остальным миром. В этом же — единственная возможность защиты хоть каких-то интересов самых бедных жителей страны, давно оказавшихся на обочине ее развития. Сегодня — после ухода партизан — безоружные крестьянские и индейские общины стали последним заслоном на пути гигантских горно- лесо- и нефтедобывающих проектов, устремившихся на освобожденные от партизан земли. Помимо разрушения социальной ткани, убийства лидеров этих общин вызывают паралич власти на местах и невозможность организованного сопротивления.
Мне нравится объяснение колумбийского экономиста Эстефана Ортиса, который пишет:
«…Каждый из этих лидеров представляет коллективный процесс управления территорией. Они — выразители коллективных действий, усилий и инициатив, являющихся достижением и мечтой целых поколений жителей этих территорий. Лидерство этих людей заключается в их способности объединить и озвучить идеи и перспективы, которые обычно игнорируются и замалчиваются в Колумбии. Эти голоса — отражение ее разнообразия, но не в фольклорном смысле, выраженном в открытках, туристических слоганах или пустопорожних патриотических фразах, а в различных соображениях и взглядах на то, какими должны быть жизнь и развитие в разных уголках нашего географически разнообразного государства…».
Убийцы принадлежат к организованным по всей стране структурам, раньше называвшим себя «парамилитарес». Подразделения парамилитарес были созданы в 80-е годы правительством Колумбии, финансированы частным бизнесом и наркотрафиком, а вооружены и обучены армией. Несмотря на формально провозглашавшуюся ими цель «борьбы с левыми партизанами», их миссия всегда являлась исключительно карательной. На их совести самые зверские массовые расправы с крестьянами по подозрению в сотрудничестве с повстанцами и регулярный отстрел всех инакомыслящих, правозащитников и левых интеллектуалов. Эта стратегия оказалась достаточно эффективной, и на зачищенных парамилитарес территориях после выполнения ими наиболее грязной работы армия смогла перейти в наступление. В то же время из-за ряда международных скандалов, связанных с разоблачением чудовищных преступлений парамилитаризма, властью было организовано шоу с «добровольным разоружением» парамилитарес, некоторые из которых даже понесли определенное почти символическое наказание.
В реальности большая часть боевиков, новые их поколения все эти годы полностью контролировали организованную преступность бедных окраин крупных городов и огромные территории сельской местности: практически все то, что не было под властью различных партизанских движений. В последнее десятилетие для сохранения иллюзии исчезновения парамилитарес колумбийская пресса и правоохранительные органы называют их «бакрим» — «бандас криминалес» («преступные банды»). Лидеры бакрим вместе с высокопоставленными правительственными чиновниками и военными продолжают активно участвовать как в гигантском бизнесе наркотрафика и организованной проституции, так и во вполне легальных предприятиях наподобие банковского дела и туризма. Разумеется, нынешнее колумбийское правительство не признает наличия в стране организаций ультраправых боевиков и рассматривает убийства политических активистов как часть проблемы обычной преступности.
Пока мировая и колумбийская пресса рассказывает нам об ужасах происходящего в Венесуэле, в демократической и свободной Колумбии продолжается безнаказанный отстрел социальных активистов; если год назад их убивали по одному каждые два-три дня, то в последние недели от пуль киллеров гибнет по два-три человека в день. ООН и прочие человеколюбивые организации в очередной раз заняты другими более серьезными проблемами.
