В газете «Ведомости» вышла колонка младшего научного сотрудника ИПП Владимира Кудрявцева, посвященная безопасности российских городов и сел. В статье автор анализирует статистику тяжких преступлений и опровергает популярный тезис о том, что жизнь на селе безопаснее.
Политолог Владимир Кудрявцев о шансах стать жертвой преступления в городе и на селе.
Социологические опросы последних лет стабильно фиксируют: россияне считают, что жить на селе безопаснее, чем в городе. Отвечая на вопрос «Где безопаснее жить – в городе или в сельской местности?», 67% респондентов ФОМа отдали предпочтение селу, причем вне зависимости от того, где живут сами.
Вероятность попасть под машину в деревне и правда меньше, чем в городе. Но что насчет тяжкой преступности? Например, вероятности быть убитым? Здравый смысл и популярное мнение приписывает жителям городов распущенность нравов, озлобленность и в целом большую агрессивность. Подобная точка зрения характерна не только для России. Идея, что простота жизни и близкие социальные связи на селе должны препятствовать тяжким преступлениям, распространена и в США, уходя корнями еще в буколизм Томаса Джефферсона. Подобное мышление, впрочем, не всегда было характерно для человечества. Средневековые европейцы, наоборот, рассматривали города как островки безопасности в море насилия, бесконтрольно творящегося за пределами крепостных стен.
Как обстоит дело в современной России? Росстат фиксирует, что на селе живет чуть больше 26% от всего населения страны. Это консервативная оценка, и реальное количество сельских жителей, учитывая постоянный отток людей в города, скорее всего, меньше. Если мы возьмем среднее годовое количество осужденных убийц, совершивших свои преступления в городской и сельской местности, воспользовавшись для этого данными из статистических карточек на подсудимого с информацией о месте совершения преступления (райцентр, город, ПГТ, сельская местность и ЗАТО), то обнаружим несколько интересных моментов.
В абсолютных числах ожидаемо большее количество убийств совершается в городах, ведь там живет больше людей. Однако удельный вес этих преступлений несопоставим. На сельскую местность приходится четверть населения, но более трети всех убийств! Иначе говоря, в городе на 100 000 человек приходится около 10 убийств в год, тогда как на селе – 15. Таким образом, вероятность быть убитым в пасторальной глуши в 1,5 раза выше, чем в каменных джунглях. Насколько подобная ситуация типична? И как этот факт можно объяснить криминологически?
Что касается типичности, то здесь все не так просто. В крупных странах с высокой плотностью населения и низким уровнем насильственной преступности (например, в Японии и Великобритании) в сельской местности убивают чуть реже, чем в городах. В США, где население более разреженно на большой территории, наблюдается сходная с Россией картина – тяжкое насилие в сельских районах распространено сильнее, чем в городских. Если говорить об интерпретациях подобного феномена, то наука предлагает несколько объяснений, которые в совокупности вполне могут давать такой результат.
Один из специфически сельских факторов – разница в уровне доступной горожанину и селянину медицинской помощи. Автомобили «скорой помощи», станции переливания крови, диагностическое оборудование и, главное, специалисты, готовые прийти на помощь, в современном городе могут сыграть решающую роль в спасении жизни. Ранение, с которым справятся в городской больнице, может оказаться не по силам сельскому фельдшеру, если он вообще есть. Другой важный аспект, который также нельзя сбрасывать со счетов, – доступность охотничьего огнестрельного оружия, которая на селе выше, чем в городе.
Другое объяснение было предложено американским социологом села Кеннетом Уилкинсоном. Он предположил, что высокий уровень летального насилия – результат сочетания низкого уровня социального контроля и немногочисленных (по сравнению с городом), но крайне близких социальных связей. Громкий ночной скандал, сопровождающийся дракой, за стеной в панельной многоэтажке с большей вероятностью привлечет внимание соседей и, как следствие, вызовет вмешательство правоохранителей, чем такая же драка в соседних деревенских домах. При этом в небольшом поселении все, как правило, знакомы, а то и приходятся друг другу родственниками. Это особенно важное обстоятельство, ведь убийство в России – это преступление бытовое, т. е. совершающееся в отношении родственников, друзей или по меньшей мере знакомых. Житель села, как это ни парадоксально, окружен большим числом потенциальных жертв, чем среднестатистический горожанин.
Наконец, важно упомянуть и алкогольную гипотезу – возможно, на селе больше пьют и оттого больше убивают. Действительно, если мы обратимся всё к тем же статистическим карточкам на подсудимого, то обнаружим, что в городе убийств, совершенных в состоянии алкогольного опьянения, 76%, в то время как в сельской местности – 83%. Это сильный аргумент в пользу подобного объяснения, однако важно знать, что современная криминологическая теория склоняется к тому, что алкоголь скорее посредник летального насилия, но не его причина.
Анализ данных по другим, менее тяжким насильственным преступлениям показывает аналогичную закономерность, противоположную массовым представлениям: в сельской местности и нетяжкие преступления более распространены, чем в городах. Оставляя в стороне вопрос об истоках искаженных представлений российских граждан об уровне опасности городской жизни по сравнению с селом, важно зафиксировать сам факт таких искажений. По опросным данным, фиксирующим некоторые коллективные представления о безопасности, не следует судить о ее действительном уровне, а тем более обосновывать этими данными какую-либо политику.
Источник: Ведомости, Extra Jus.
