Первобытный человек многим представляется агрессивным и воинственным дикарем. Однако современные ученые приходят к выводу, что это лишь миф, распространившийся со второй половины XIX века. Результаты археологических раскопок указывают на то, что массовое насилие возникло с развитием оседлого образа жизни и переходом от охоты и собирательства к производящему хозяйству.
Марилен Пату-Матис
В общественном сознании первобытный человек по-прежнему видится этаким свирепым дикарем, непрерывно ведущим междоусобные войны. Однако правда ли древнее общество по своей жестокости может сравниться с нашим? Дать ответ на этот вопрос пытаются археологи, изучая следы от ударов и метательных орудий на костях, оценивая состояние сохранности скелета и анализируя другие элементы, обнаруженные на раскопках.
Древнейшие из найденных учеными свидетельств насилия связаны с каннибализмом. Так, следы употребления в пищу — вычленение конечностей, сломанные кости, признаки удаления с них мяса и обработки огнем — были выявлены на останках древних людей времен палеолита. Считается, что каннибализм возник около 780 тыс. лет назад. Следы этого относительно редкого явления были обнаружены, в частности, в месте раскопок в Сьерра-де-Атапуэрка (Испания), но оно было распространено и в других сообществах охотников-собирателей эпохи палеолита, ведущих кочевой образ жизни, а также в ряде племен земледельцев и скотоводов неолита. Однако даже если эти находки подтверждают факт существования людоедства, они не дают ответа на вопрос о том, были ли жертвы каннибализма предварительно убиты. К примеру, науке известно о погребальных обрядах, в ходе которых оставшиеся члены семьи поедали плоть умерших родственников. Эта практика носит название эндоканнибализма.
Каннибализм и насильственная смерть
Только наличие на человеческих останках следов обезглавливания или смертельных травм от удара метательным или раздробляющим оружием может указать на то, что до своего съедения человек был жестоко убит. Археологи обнаружили лишь около 30 подобных случаев, дошедших до нас из палеолита. Принадлежали ли «людоеды» и «съеденные» к одному племени? Неизвестно. И если доказательства существования в палеолите каннибализма, ритуального или обусловленного недостатком пищи, были найдены на целом ряде археологических объектов, то узнать, идет ли речь об эндо- или экзоканнибализме, зачастую уже не представляется возможным.
Помимо каннибализма, около десятка случаев применения насилия — раны от метательных снарядов и травмы черепа — были найдены на останках нескольких сотен человек, возраст которых превышает 12 тыс. лет. Однако в отношении столь отдаленных периодов сложно определить, были эти раны получены в результате несчастного случая или же в ходе конфликта между отдельными людьми, группами людей или общинами. При этом в ряде случаев раны, в частности от ударов по голове, успели зарубцеваться. Это говорит о том, что пострадавшие убиты не были, а значит, мы можем иметь дело с несчастным случаем или дракой. И даже тогда, когда насильственная природа увечий не вызывает сомнений, происхождение агрессора остается неизвестным. Принадлежали они с жертвой к одному сообществу или к разным? Ответа на этот вопрос сегодня у нас нет. Кроме того, археологами были обнаружены предметы быта и украшения с деталями из человеческих костей, и в этом отношении также встает вопрос о судьбе человека, которому эти кости принадлежали при жизни. Чаще всего быть на сто процентов уверенным в насильственной смерти нельзя, так как речь может идти об особом погребальном ритуале.
Исходя из результатов археологических исследований, можно сделать вывод о том, что насилие в определенной форме совершалось уже в палеолите, выражаясь, в частности, в актах каннибализма. Однако на сегодня наука не располагает данными, которые указывали бы на существование тогда коллективного насилия. В большинстве случаев, не являющихся людоедством, насилию подвергался лишь один индивид, что может говорить о наличии в первобытном обществе конфликтов между отдельными людьми, редко приводящих к смерти, или обрядов жертвоприношения. Это дает все основания полагать, что в палеолите не велось войн в строгом смысле этого слова. Объяснений тому может быть несколько: низкая плотность населения; наличие на занимаемой территории достаточного объема разнообразной пищи и других ресурсов; отсутствие частной собственности; равное социальное положение или слабо развитая иерархия. В небольших сообществах охотников-собирателей, ведущих кочевой образ жизни, взаимовыручка и сотрудничество между всеми членами группы были важными факторами выживания. Кроме того, для размножения — а значит, и продолжения рода — необходимо было поддерживать согласие внутри общины. Таким образом, можно предположить, что «дикость» первобытного человека — лишь миф, который был придуман во второй половине XIX — начале XX века для придания веса речам о прогрессе, достигнутом человечеством с его первых дней, и большей значимости — понятию «цивилизация». Образ «свирепого и воинственного» первобытного человека — не более чем выдумка ученых, принесенная в массы художниками и писателями.
Возникновение конфликтов
По всей видимости, коллективное насилие стало совершаться с переходом к оседлому образу жизни, который впервые устанавливается на Ближнем Востоке в конце палеолита, то есть примерно 13 тыс. лет до н. э. Опять же, в известных историкам случаях убит, как правило, был либо один человек, либо небольшая группа, что может свидетельствовать о разногласиях внутри общины и о появлении человеческих жертвоприношений. Исключение составляют два археологических объекта: Джебель Сахаба (Jebel Sahaba) на правом берегу Нила, на границе Судана с Египтом, и Натарук на северо-западе Кении.
В некрополе Джебель Сахаба, датируемом периодом 14 340 — 13 140 гг. лет назад, было в общей сложности обнаружено 59 скелетов, принадлежащих мужчинам, женщинам и детям разных возрастов, которые лежали в нескольких ямах, прикрытых каменными плитами. Около половины из них носят следы насильственной смерти: переломы черепа и следы от ударов копья или метательного оружия из камня, часть которого также была найдена в останках погибших. Три человека, судя по всему, в момент смертельного удара лежали на земле. И хотя ряд вопросов пока остается открытым — были ли все 59 тел похоронены одновременно? принадлежали ли жертвы и агрессоры к одной общине или к разным? — Джебель Сахаба считается самым ранним историческим свидетельством массовых убийств.
Что касается находки в Натарук, то здесь археологи обнаружили останки 27 человек (мужчин, женщин и детей), которые около 10 тыс. лет назад были убиты и предположительно брошены в болото. На останках 10 из них имеются явные следы насилия, а у двух человек, включая беременную женщину, были связаны руки. Учитывая, что обнаружены они вдали от поселений, предполагается, что эта группа охотников-собирателей могла быть убита другой группой во время перемещения.
От присваивающего к производящему хозяйству
Гораздо больше свидетельств массового насилия дошло до нас со времен неолита. Этот период связан с целым рядом изменений: климатических (потепление), хозяйственно-экономических (одомашнивание растений и, позднее, животных; освоение новых территорий; появление излишков пищи, вызвавшее потребность в их хранении), социальных и общественных (переход к оседлому образу жизни; резкое увеличение численности населения на определенных территориях; возникновение социальной иерархии). В конце неолита изменения претерпевают верования — на смену богиням приходят божества мужского пола.
Оружие (мало следов от стрел) и фрагменты глиняных изделий, обнаруженные в ряде некрополей возрастом около 8000—6500 лет, свидетельствуют о внутриобщинных конфликтах и столкновениях между поселениями. Останки людей носят следы травм, которые могли быть получены в результате конфликта, порожденного кризисом (демографическим, эпидемиологическим или кризисом управления), или же в ходе ритуала — жертвоприношения, искупления, покаяния и т. д. — требующего принести в жертву человека. Нередко частью таких обрядов было и поедание человеческой плоти. Нельзя исключать и существование межобщинных конфликтов, о котором свидетельствуют некоторые произведения наскальной живописи на Пиренейском полуострове. На этих рисунках, которые относят к периоду с 10 тысячелетия до н. э. по 6 500 г. до н. э., изображены сцены битв между группами лучников. В пещерной живописи палеолита подобные сцены не встречаются.
Одним из главных факторов возникновения конфликтов считаются изменения в хозяйственной деятельности, а именно переход от присваивающего (охота и собирательство) к производящему (земледелие и скотоводство) типу хозяйства, который очень быстро повлек за собой радикальные перемены в общественном устройстве. Сельское хозяйство позволило получить излишки продовольствия, которые можно было хранить. Это привело к зарождению института собственности и, как следствие, появлению неравенства. Запасы пропитания одних становились предметом вожделения других, что провоцировало трения как между различными группами, так и внутри них.
Прямым следствием этих экономических изменений стало появление в сообществах земледельцев и животноводов социальной иерархии — элиты и сословий. Об этом свидетельствуют, в частности, обнаруженные в Европе захоронения и наскальные рисунки эпохи неолита, изображающие вождей и воинов. Параллельно с воинами появились и рабы, которые использовались для сельскохозяйственных работ. Формирование элиты со свойственной ей склонностью к соперничеству и преследованию своих интересов заложило предпосылки для борьбы за власть внутри групп и столкновений между различными общинами.
Начиная с 5500 г. до н. э., ознаменовавшего собой волну перемещения населения, следы конфликтов между поселениями встречаются гораздо чаще. Их число стремительно растет с наступлением Бронзового века 3 тыс. лет до н. э., и именно в эту эпоху, когда у человечества появляется настоящее оружие из металла, война приобретает организованный характер.
Исторические и социальные корни насилия
Хотя реальные масштабы насилия в первобытном обществе оценить сложно, поскольку взгляды ученых на это явление опираются лишь на то, что удалось обнаружить в ходе раскопок и научных исследований на данный момент, тем не менее, можно выдвинуть ряд предположений. С одной стороны, число археологических объектов доисторического периода, содержащих свидетельства актов насилия, представляется довольно низким по сравнению с географической протяженностью и временными рамками этого периода, который охватывает несколько сотен тысяч лет. С другой стороны, если отдельные акты насилия совершались уже на заре человечества, то воевали люди не всегда. Возникновение войн связывают с переходом к производящему хозяйству, который достаточно быстро привел к коренным изменениям в социальной структуре общества.
Склонность к насилию вовсе не заложена в нас от природы. У этого явления есть исторические и социальные предпосылки, и теория о «первородном насилии», гласящая, что люди запрограммированы на него генетически, — не более чем миф. Война является не неотъемлемым атрибутом человеческого развития, а его общественно-культурным продуктом. Как показывают исследования примитивных обществ, в условиях кризиса более устойчиво то сообщество, которое основано на принципах сотрудничества и взаимовыручки, а не на индивидуализме и конкуренции. Что же касается жизненных реалий наших далеких предков, вероятно, они представляли собой нечто среднее между «войной всех против всех» Гоббса и «золотым веком» Руссо.
