Александр Звягинцев, заместитель директора Института государства и права РАН, вице-президент Союза криминалистов и криминологов, профессор, заслуженный юриста РФ рассказал Российской газете, как в «лихие 90-е» боролись с одной из самых жестоких ОПГ. 

Почему 90-е — «лихие»

Большие перемены в жизни страны и людей всегда влекут за собой разного рода негативные примеси, в том числе всплеск преступности. Так случилось в 90-е годы прошлого века. В столице орудовали «ореховские», «солнцевские», «медведковские» и другие бандитские шайки, редкий город обходился без своих, «тамбовских», «казанских» или «курганских» ОПГ. Не стал исключением и Санкт-Петербург, только что вернувший себе историческое название.

Оперативные работники, следователи и прокуроры тогда не знали ни сна, ни отдыха. Борьба с бандами шла изнуряющая. Следователи и опера работали сутками. Подвергали опасности семьи. Часто гибли сами. Бандиты попрали все законы, даже воровские, присущие прежним временам. Дело дошло до того, что в Питере был расстрелян вице-губернатор Михаил Маневич. Дальше ехать, как говорится, стало некуда. Руководство потребовало бросить все силы и раскрыть преступление.

Спецназ бандитского Петербурга

В поле зрения следователей попал некий Айрат Гимранов, бывший спецназовец, прошедший Афган и специальный курс подготовки по глубинной разведке. Умный, жестокий, дерзкий, он сколотил банду с жесточайшей дисциплиной и держал ее в страхе. Подобраться к такому было непросто.

Помог случай. На свободу вышел человек, который сидел с бывшими подельниками Гимранова, тот взял его к себе водителем. Вскоре оперативники уже знали номера пейджеров участников группировки, но больше не было ничего — ни имен, ни фамилий, ни адресов, ни доказательств.

Водитель-информатор рассказал, что участники банды несколько раз приезжали к одному и тому же месту на набережной реки Карповки. Взяли это место под контроль, но ничего не происходило. А через месяц там случилось убийство. Жертвой оказался советник губернатора Яковлева, юрист Игорь Дубовик.

Два года спустя картину расстрела обрисует сам убийца — Александр Лагуткин. Машину своей жертвы он ждал на ступеньках дома. Дубовик подъехал, 30 секунд открывались ворота во двор. Этого хватило, чтобы киллер подошел к машине и через водительское стекло произвел четыре выстрела в упор. Эти подробности выяснятся гораздо позже, а тогда требовалось кропотливо собирать доказательства о преступной деятельности банды.

Оперативники пошли на риск. Когда бандиты отмечали в кафе какое-то событие, туда приехал ОМОН, всех сфотографировали, на видео сняли, переписали паспортные данные, а затем извинились: мол, ошиблись, думали, что тут «казанские» собрались.

Сработало.

Сложно поверить, но больше года всю оперативную работу вели лишь два человека — начальник 6-го отдела управления по борьбе с оргпреступностью Евгений Нигматуллин и его напарник Роман Полозаев. Об операции знал строго ограниченный круг лиц. В прокуратуре города этим делом занималась руководитель следственной группы прокуратуры Санкт-Петербурга Наталья Литвинова. Никакой утечки, вся информация была засекречена — чтобы вычислить того, кто стоял над Гимрановым.

Скажи-ка, Папа…

Как оказалось, это был человек, хорошо известный в городе. Следователи установили, что главарь по прозвищу Папа — это Юрий Титович Шутов. Авантюрист и политический деятель, писатель и бандит. Прежде работал инженером, а в 90-х оказался в администрации города — помощником у мэра Анатолия Собчака и был вхож во все властные кабинеты.

По словам Натальи Литвиновой, Шутов умело манипулировал компроматом. Общаясь с чиновниками, он слушал внимательно разговоры в курилке между собой и все документировал, а потом дергал за эти ниточки…

В 1998 году Юрий Шутов решил баллотироваться в депутаты Заксобрания по Калининскому округу Петербурга. А в этом районе находилось три СИЗО, в том числе и «Кресты». Шутову нужно было вести предвыборную кампанию. И тут пригодился еще один член банды — опытный сиделец Николаев, в своем роде тоже талантливый человек. С его слов, многие известные блатные песни были написаны на его стихи. Он уверял, что и «Владимирский централ» тоже написал он. «Сколько живу, столько и сижу», — кичился он.

Подсудимые по «делу Шутова» доставлены в зал судебного заседания. Фото: Сергей Смольский / ТАСС

Николаев лучше других знал, как надо агитировать контингент СИЗО. Он связался с нужными людьми, купил на оптовом рынке пять тысяч пачек чая, пять тысяч пачек сигарет, которые были переданы на территорию изолятора «от благотворительного фонда Шутова помощи заключенным». Представитель другого кандидата, соперника Шутова, тоже направлял в СИЗО продукты, но это были макароны, каши и другие изделия. На это Гимранов сказал: «Ну кто же будет за макароны голосовать?»

Согласно справке, выданной избирательной комиссией, Юрий Шутов набрал 18 тыс. голосов, из них 3883 — заключенных СИЗО. В декабре 1998 года Шутов был избран депутатом Заксобрания Санкт-Петербурга II созыва. Он собрал всю свою банду на торжественное собрание, сообщил, что «теперь город наш».

Через несколько недель Гимранов получил новое задание. Теперь, когда Юрий Титович ушел в политику, требовалось зачистить все следы.

Смертельные шашлыки

Преступников нужно было остановить. Гимранов сам дал козырь следствию, объявив своим подопечным, что планируется «выезд на шашлыки» в Псков. Все знали смысл этой поездки: кто-то из них назад не вернется. Поэтому желания ни у кого не было, но ослушаться приказа — значит подписать себе приговор. Уже были ликвидированы несколько человек, которых заподозрили в нарушении дисциплины. Наступал черед следующих.

Из телефонных переговоров было предельно ясно, что в псковской земле останутся те, кто принимал участие в последних громких убийствах — Лагуткин и Рогожников, а также их подруги.

Эти телефонные разговоры дали прослушать Рогожникову и Лагуткину и их гражданским женам, после чего они дали показания по многим эпизодам. Гимранов и его подельники, всего 23 человека, были арестованы. Это стало одним из самых масштабных задержаний по делу о бандитизме. Юрия Шутова арестовали месяцем позже.

Год работы оперативников и следователей, возбуждены десятки уголовных дел. Чтобы не дать бандитам уйти от ответственности, дело находилось на особом контроле Генпрокурора РФ В. Устинова. Оно насчитывало 82 тома — 3,5 тыс. листов, с приложением фотографий и видеопленок, где видно, как бандиты хранили различное оружие и боеприпасы. В частности, при производстве обыска была изъята бочка тротила весом в 62 кг.

Давление на следователей было беспрецедентным — им угрожали, запугивали, обвиняемые срывали очные ставки, представлялись больными, бились в припадках.

Тот же Гимранов, башкир по национальности, в присутствии адвоката потребовал предоставить ему переводчика с татарского. Даже после направления дела в суд его рассмотрение не могло начаться в течение нескольких лет!

Два года слушания проходили в следственном изоляторе «Кресты» — с 2004 по 2006 год. Нужно, конечно, отдать должное и судьям, и прокурорам Северной столицы, которые довели это дело до приговора. Хорошо помню, как прокурор города Сергей Петрович Зайцев, без дрожи в руках, принимая важные процессуальные решения, каждый день докладывал нам в Генеральную прокуратуру РФ о положении дел.

Оглашение приговора длилось три дня. Шутов, Гимранов, Денисов, Лагуткин, Николаев были приговорены к пожизненному лишению свободы. Остальные получили от 8 до 18 лет.

Юрий Шутов демонстрирует «индульгенцию»: мандат кандидата в депутаты Госдумы. Но это ему не поможет. Фото: Сергей Смольский / ТАСС

Николаев, лучше других знавший, что такое тюрьма, подарил Наталье Литвиновой тетрадку своих стихов. В них он про свою жизнь написал: «Жаль, будет поздно, когда осознаешь, ради чего брал в руки автомат. И оглянувшись на свое былое, поймешь: что ждет тебя дорога в ад».

Вот такие были «лихие 90-е». К сожалению, колесо истории не повернуть вспять. Но можно увидеть, как поменялись люди, их представление о добре и зле, что можно, а что нельзя… И как важно в любых обстоятельствах всегда оставаться человеком и, как говорила моя мама, «любить людей — ведь с ними нам жить!».

Подготовил Борис Ямшанов