«Эстония» вышла из Таллина и направилась в Стокгольм вечером 27 сентября, на борту было 989 человек: 803 пассажира, 186 членов экипажа. В час ночи паром был в открытом море. Кто-то из пассажиров спал, кто-то проводил время в барах. В Стокгольм должны были прийти утром.

Крушение парома «Эстония» 28 сентября 1994 года считается одной из крупнейших морских катастроф со времён «Титаника». Из 989 человек на борту выжили 137, спасатели нашли 95 тел, еще 757 человек так и считаются пропавшими без вести. В сентябре 2019-го таллинский суд решал, нужно ли новое расследование данного дела – этого требуют родственники, которые так и не понимают, что произошло.

«Ты ничто. Реально ничто. Ничего не можешь сделать, – говорит ВВС Интс Клявиньш, один из выживших пассажиров «Эстонии». – Вертолёты летают, никто нас не видит, ночь, волны». В 1994 году ему было 22 года, и на борту «Эстонии» он ехал в Швецию к невесте.

Сийри Саме было 25, она работала на пароме бухгалтером, а дома её ждал шестилетний сын. «Я почувствовала, что это могут быть последние минуты моей жизни», – говорит она ВВС.

В спасательной операции участвовали десятки судов, шведские и финские вертолёты – их экипажи оказались практически бессильны, люди умирали в воде от переохлаждения.

В море был шторм, но Сийри Саме говорит, что ничего экстраординарного в этом не было: «Мы видели шторма и посильнее. Бывало, что надо держаться за что-то, чтобы идти, иногда тарелки и мебель двигалась».

Позже в официальном расследовании, проведённом по заказу Швеции, Эстонии и Финляндии, будет сказано, что скорость ветра составляла около 20 метров в секунду, а высота волн достигала четыре-пять метров, иногда доходило до девяти.

В час ночи Сийри и Интс были в своих каютах и пытались уснуть. Примерно в это время, согласно расследованию, у парома отвалился визор – надводная часть в носу парома, через которую заезжают автомобили. Визор сорвал находящуюся за ним рампу.

Для заезда автомобилей на паром визор поднимали, а рампу опускали. Когда визор отвалился, а рампа открылась, у судна на носу образовалась дыра. На полном ходу «Эстония» набирала воду, которая начала затапливать автомобильную палубу.

«Был очень сильный удар, который как бы потряс весь корабль. Не прошло и минуты – был следующий удар, еще сильнее первого. После него раздался металлический скрип. Было чувство, что мы натолкнулись на какой-то огромный предмет», – вспоминает Интс Клявиньш.

Когда он вышел из каюты, по полу уже текла вода. Дальше нужно было лезть по скользкому коридору, потому что судно наклонилось носом вперёд, а каюта Интса была как раз в передней части.

«Была только одна мысль – выбраться, – вспоминает Интс. – Корабль шатало, а держаться было не за что. Помню, я ещё думал: что за конструкция – на корабле не за что держаться, гладкие стены и только дверные ручки».

Саме говорит, что члены экипажа знали, что делать в случае чрезвычайной ситуации, но эти теоретические занятия оказались очень далеки от того, что происходило в реальности.

Она помнит, что после толчка судно накренилось вбок примерно на 30 градусов, и её буквально выкинуло из кровати. Посыпались все вещи, которые не были прикреплены к полу. Когда Сийри попыталась выйти, она не удержалась и упала прямо в открытую дверь каюты напротив.

«Потом надо было двигаться по коридору, перепрыгивая через открытые двери других кают, чтобы добраться до лестницы. Потом надо было допрыгнуть до лестницы – это примерно два метра, – вспоминает Сийри. – Потом – подтягиваться на руках, корабль ещё сильнее наклонился, его шатало, крен уже был около 75 градусов».

Согласно отчётам дайверов из официального расследования, большинство тел было обнаружено именно в районе лестниц. Там же говорится, что двигаться по коридору, когда судно наклонено на 45 градусов, уже практически невозможно. Судно трясло на волнах, падала мебель, по палубам летали игральные автоматы, на полу были разбитые зеркала. Перила лестниц ломались, люди падали друг на друга, некоторые стояли в оцепенении. Людей погубили и всеобщая паника, и тот факт, что катастрофа произошла в час ночи, когда большинство пассажиров уже спали – и даже не смогли выбраться из кают.

Покинуть паром смогли только самые физически сильные, примерно 250 человек. На эвакуацию у них было всего 20 минут.

Спуститься на воду в шлюпках оказалось почти нереально: они не двигались с места, а надувные лодки были закрыты в капсулы. Позже в расследовании напишут, что традиционные спасательные шлюпки оказались совершенно бесполезными. С парома люди либо просто падали, либо были смыты волнами – как Сийри Саме.

«Я была как в стиральной машине, меня крутило, кинуло на железную лестницу, несколько раз перевернуло, я видела только пузыри и что-то белое, потом снова пузыри и снова что-то белое. В тот момент я получила травмы, у меня были сломаны два ребра, перерезаны мышцы, – вспоминает она. – Я падала глубже и глубже, подумала – жива я или мертва. Было тепло и светло – ты как бы всё это принимаешь. И вдруг подумала: куда я собралась, у меня же сын».

Сийри начала грести, вода становилась светлее, и она оказалась на поверхности. Потом её ещё несколько раз накрывало волнами.

Судно уже лежало на боку, когда Интс Клявиньш и его компания нашли надувную лодку и залезли внутрь. В этот момент, как вспоминает он, паром перевернулся.

«Я не мог выбраться из лодки, потому что сверху были люди, мы все упали вниз, оказались в воде. Я так ушиб спину, что не мог даже дышать, но холодная вода дала какой-то тонус», – говорит Интс.

Для того чтобы выжить, людям с многочисленными травмами – сломанными костями и ушибами головы, часто без спасательных жилетов – надо было добраться в холодной воде на четырёхметровых волнах до одного из 63 резиновых плотов, раскиданных с парома по поверхности. Из примерно 250 человек, сумевших выбраться с палуб, в плотах оказались только 160. Большинство из них ждало помощи около шести часов.

«Часа в четыре утра было так холодно, спина болела, казалось, что уже всё, – рассказывает Интс. – Я видел, что люди начинали молиться. Сказал: Иисус, если ты хочешь, помоги. Или пускай это кончается. Летали вертолёты, но в волнах нас никто не видел».

«Эстония» подала сигнал бедствия в 01:24 28 сентября, то есть, примерно через полчаса после начала аварии. Первые суда прибыли на место крушения только после двух ночи, когда парома уже не было на поверхности. Операция затянулась из-за общей неразберихи и из-за того, что ответственная за движение парома радиостанция в Финляндии не сразу среагировала на сигнал бедствия.

В первые часы в спасении пассажиров участвовали восемь паромов, среди них – «Силья Европа». Её капитан Эса Мякела был назначен главой спасательной операции на море, он координировал вертолёты и поиск плотов с людьми.

«Сначала [когда получили сигнал бедствия] я подумал, что это какое-то недоразумение. Я понимал, что если это правда, то это очень серьёзно. Когда подошли ближе, увидели людей в воде, плоты, мусор. Тогда я поверил», – говорит он ВВС.

«Силья Европа» пришла на место через полчаса, капитан решил, что двигаться быстро нельзя, потому что «Эстония» должна быть рядом с поверхностью воды.

«Я думал, что она будет лежать вверх дном, но этого не было, – продолжает Эса Мякела. – Я верил: в многочисленных отсеках судна должен оставаться воздух. Даже если судно наклоняется, оно должно лежать на поверхности».

Согласно официальному расследованию, волны были настолько сильными, что выбили окна накренённого судна. Внутрь хлынули десятки тонн воды, «Эстония» сразу начала тонуть. Если бы не шторм, она могла бы лежать на плаву гораздо дольше.

«Мы видели много судов – финских, – вспоминает Сийри Сане. – Но волны толкали нас так, что мы проплывали метр или два позади корабля. Наш плот был как игрушка на воде, волны с нами просто играли, мы не столкнулись ни с одним судном».

Круизный паром оказался не в состоянии помочь. «Мы пытались [вытащить людей], мы опустили наш плот на воду, мы пытались подойти ближе, чтобы люди могли перепрыгнуть с плотов «Эстонии» на наши. Но у нас не получалось, мы подняли только одного человека, – рассказывает Эса Мякела. – Мы не могли подойти близко, потому что был сильный ветер, «Силья Европа» больше 200 метров в длину, ей сложно маневрировать, а плоты передвигались слишком быстро».

Сийри Саме вытащили из воды с помощью финского вертолёта в шесть утра. Инта Клявиньша спас другой паром – «Изабелла». Людей пересадили в его шлюпку и начали поднимать вверх.

«Когда уже тросы напряглись, волна ударила нас о корпус, и они порвались. Я помню, что упал в воду, помню, стало так тепло и приятно», – вспоминает он.

Согласно расследованию, «Изабелла» подняла на борт 16 человек, а всего на паромах спаслись 34 человека, ещё 104 человека подняли вертолёты. 94 тела были найдены в море. Во всех случаях переохлаждение было основным или одним из факторов, приведших к смерти.

«Я мог помочь тем, чтобы направлять вертолёты в нужное место, – продолжает капитан Эса Мякела. – Утром мы видели на воде трупы и спасательные жилеты. Я не мог реагировать эмоционально, иначе невозможно работать. Я фокусировался на том, что ещё нужно сделать».

Выжившим предстоял долгий период физического и психологического восстановления. Сийри пролежала в больнице три недели, она говорит, что психологи дежурили рядом с ней круглосуточно, работали в три смены.

«Они говорили, что самое главное – делиться опытом. Очень хорошо, что я могла об этом говорить, это давало возможность чувствовать себя лучше, – вспоминает она. – После этого я начала думать о жизни с другой перспективы, я поняла, что всё может измениться за 15 минут, ты больше ценишь своё физическое состояние, здоровье. Теперь каждый раз, как еду в отпуск, смотрю, где аварийные выходы».

«Если что-то случится, спросить будет некого, все будут в шоке, надо полагаться на себя, оставаться спокойным. Когда не можешь помочь другим, надо помочь себе, чтобы твоя семья не потеряла человека», – говорит Сийри Саме.

Она устроилась на работу на другой паром, он тоже ходил из Таллина в Стокгольм. Говорит, что не могла заснуть, пока судно не проходило место крушения.

Всего на пароме погибло 852 человека, 501 гражданин Швеции и 285 – Эстонии. Все имена эстонских жертв можно увидеть на монументе в центре Таллина. Среди них – Алвар Раудсепп, ему было 17 лет. Его отец, Март Раудсепп, возглавил общество, объединившее родственников жертв катастрофы.

Март Раудсепп не знал, что его сын собирался в Швецию. Алвар и трое его друзей сели на паром, ничего не сказав родителям. Из четверых вернулись двое. Родственники узнали о потере детей спустя несколько дней после катастрофы. Тело Алвара осталось внутри парома, выжившие друзья рассказывали, что он не успел выбраться наружу. Могила на таллинском кладбище – пустая.

Март Раудсепп говорит, что эстонские родственники погибших всегда были за то, чтобы поднять судно или хотя бы найти тела жертв – ведь это «не сумасшедший вопрос».

«Эстонскому правительству в то время было очень трудно, потому что главную роль [в расследовании и в том, что делать с погибшим паромом] всё же играло шведское правительство. Мы были маленьким государством, с той стороны было больше жертв, – говорит Март Раудсепп. – Шведы хотели сразу покрыть корабль бетоном, для нас это было очень дурной мыслью. Почему так? Там такая маленькая глубина, можно отправить аквалангистов».

В 1994 году Швеция, Эстония и Финляндия провели расследование для выяснения причин катастрофы. Согласно его результатам, и визор, и судно были в хорошем состоянии. В документе есть критика в адрес действий команды, спасательного оборудования и передачи радиосигнала.

В 1995 году правительства восьми стран, включая Швецию, Эстонию и Финляндию, подписали соглашение о том, что место крушения получает статус захоронения с запретом погружения и исследования. Швеция предложила залить судно бетоном, однако потом от этой идеи отказалась. В итоге, как пишет сайт Эстонского общественного телевидения, судно засыпали галькой.

«Мы хотим получить все снимки, которые были сделаны в то время, провести новое расследование, чтобы сняли, что там есть: есть дырка или нет дырки – всякое говорят… Только визор потеряли или есть ещё что-то?» – продолжает Март Раудсепп.

На протяжении последних лет мировые СМИ обсуждали версии взрыва, версии перевозки наркотиков, версии о том, что команда сама открыла визор, чтобы избавиться от нелегальных грузов – всё это не получило никакого официального подтверждения.

Из официального расследования точно ясно, что капитанский мостик был размещён настолько далеко от носа, что никто из экипажа не заметил, что передние ворота отваливаются.

«Обычно с капитанского мостика можно видеть визор, но только на «Эстонии» мостик был передвинут назад», – говорит Эса Мякела.

Летом 2019 года французский суд в городе Нантере постановил, что ни компания Meyer, которая построила паром, ни компания Bureau Veritas, которая дала ему разрешение выйти в море, не несут ответственность за катастрофу. Иск был подан пострадавшими ещё в 1996 году. Истцы требовали компенсации, но суд встал на сторону ответчиков.

«Теперь мы должны оплатить расходы этих компаний на юристов – мы, люди, которые пострадали», – говорит Сийри. 1 100 истцов должны компенсировать ответчикам судебные издержки на сумму 100 тысяч евро.

24 сентября Таллиннский административный суд приступил к рассмотрению заявления, поданного шведскими родственниками жертв «Эстонии». Они требуют нового расследования. Эстонские родственники жертв их поддерживают.

Оксана Антоненко. ВВС. Рига. 27 сентября 2019 г.