««Почему никто этого не заметил?» ‑ спросила королева Великобритании Елизавета II у преподавателей Лондонской экономической школы в 2008 году, сразу после начала финансового кризиса. Почти спустя десятилетие этот вопрос все еще задают «экспертам» после экстраординарных и непредвиденных событий последних 12 месяцев – в том числе после референдума «Брексит» в Соединенном Королевстве, а также победы Дональда Трампа на президентских выборах в США.
Эксперты в целом, не только социологи и экономисты, в последнее время были объектом множества критики. Кризис еврозоны, который начался в 2010 году, некоторыми был воспринят как творение рук внутренних элит, принесшее болезненные последствия для общества в целом. Все еще больше усугублялось кризисом доверия, который был вызван скандалами вокруг некорректной продажи финансовых продуктов, глобальных манипуляций с валютами и лондонской межбанковой ставкой предложения (ЛИБОР – базовая процентная ставка, которую некоторые банки взимают друг с друга за краткосрочные займы
Все это сильно укрепило общественность во мнении, что система работает в пользу богатых и сильных и никогда не привлечет их к ответу. Скепсис к доверию элитам был хорошо заметен на референдуме «Брексит» и в ходе выборов в США.
На фоне этих предполагаемых недостатков уверенность общественности в экспертном мнении также стоит на перепутье. Поскольку новости становятся все более ориентированными на индивидуальные интересы и предпочтения, а люди все чаще выбирают, кому доверять и за кем следовать, традиционные каналы для обмена опытом и экспертной оценкой в настоящее время нарушены. Кому нужны эксперты, когда есть Facebook, Google, Mumsnet иTwitter?
Вообще-то, нужны нам всем. В ходе всей истории человечества экспертное мнение помогало нам побеждать болезни, сокращать бедность и улучшать благосостояние людей. Если мы хотим опираться на этот прогресс, нам необходимы надежные эксперты, к которым с уверенностью может обращаться общественность.
Во-первых, для восстановления доверия необходимо, чтобы люди, считающие себя «экспертами», перестали избегать в своих оценках неопределенности. Вместо того чтобы притворяться уверенными и рисковать частыми промахами, комментаторы должны быть искренними в отношении неопределенностей. В долгосрочной перспективе такой подход поможет восстановить доверие. Хорошим примером использования такого подхода являются «веерные диаграммы» в прогнозах Комитета по денежно-кредитной политике банка Англии (MPC), которые отражают широкий спектр возможных последствий для таких проблем, как инфляция, рост и безработица.
Тем не менее, вовлечение неопределенности увеличит сложность создаваемого посыла. Это является серьезным препятствием. Легко твиттнуть «Банк Англии прогнозирует 2%-ный рост». Реальное же значение веерной диаграммы – «Если предположить, что текущие экономические условия будут преобладать в 100 отдельных случаях, наилучшее коллективное суждение MPC гласит, что взвешенная оценка роста ВВП в 50 случаях будет лежать выше уровня в 2%, а в других 50 случаях ‑ ниже него» – абсолютно не вписывается в 140 символов, которыми ограничивается длина твита.
Это подчеркивает важность распространения твердых принципов и надежных методов вместе с теми переменами, которые технологии привносят в текущие механизмы потребления информации. Должны ли журналисты и блогеры отвечать за создание или распространение подложных новостей или слухов? Возможно принципы и методы, обширно используемые в академических кругах – например, рецензирование, конкурентные методы финансирования исследований, прозрачность в вопросах конфликтов интересов и источников финансирования, а также требование о публикации исходных данных – следует адаптировать и более обширно внедрить в мир аналитических центров, веб-сайтов и СМИ.
В то же время, потребителю необходимы более совершенные инструменты оценки качества получаемой информации и мнений. Оцифровка знаний развила возможности людей по получению информации, которая формирует их взгляды. Они могут отправиться к врачу, будучи лучше информированными о своих болезнях и существующих альтернативах в лечении. Однако демократизация информации может усложнять процесс отделения фактов от вымыла; алгоритмы создают замкнутые пространства единомышленников; а радикальные голоса и взгляды могут подниматься на вершину поисковых выдач в погоне за кликами и интернет-прибылями.
Школам и университетам следует уделять больше внимания развитию в своих подопечных правильных подходов к потреблению информации. Шокирующее исследование Исторической образовательной группы Стэнфордского университета, полагающееся на результаты тестирования тысяч студентов в Соединенных Штатах, описывает результаты оценки способности молодых людей оценивать информацию, с которой они сталкиваются в сети, как «мрачные». Сайты для проверки фактов, предназначенные для оценки достоверности публичных высказываний, являются шагом в верном направлении и обладают некоторым сходством с процессом рецензирования в академических кругах.
Не менее важным является присутствие иных точек зрения. Социальные сети усиливают человеческую предрасположенность к групповому мышлению, в ходе которого все противоречащие мнения имеют тенденцию к отсеиванию. Поэтому мы должны стараться включать в оценку мнения, отличные от наших собственных, и сопротивляться их исключению за счет алгоритмированного каналирования. Возможно, технические «эксперты» могли бы создать новые алгоритмы, разрушающие подобные пузыри.
Наконец, граница между технократией и демократией требует более тщательного контроля. Неудивительно, что, когда не избираемые лица способствуют принятию решений, имеющие серьезные социальные последствия, общественное возмущение не заставляет себя ждать. Очень часто проблемы начинаются там, где эксперты пытаются быть политиками, и наоборот. Крайне важно существование четкого распределения ролей, а также ответственности за нарушение установленных границ.
Чтобы разрешить проблемы сегодняшнего мира, мы как никогда нуждаемся в экспертных знаниях. Вопрос не в том, как обходиться без экспертов, а в том, как обеспечить надежность и достоверность экспертных оценок. И достижение этой цели жизненно важно: нам как никогда прежде нужны знания и информированные обсуждения, если мы не хотим, чтобы будущее формировали невежество и косность.
