Социолог Екатерина Ходжаева рассказывает о том, как наказывают крупных и мелких взяточников.
Громкие расследования коррупционных преступлений идут в последнее время одно за другим. Это не только скандалы, связанные с большими суммами (дела экс-полковника МВД Дмитрия Захарченко, экс-полковника ФСБ Кирилла Черкалина, бывшего министра Алексея Улюкаева) или преследования глав регионов (Вячеслав Гайзер – Коми, Никита Белых – Кировская область). Складывается впечатление, что борьба с коррупцией ведется на всех этажах властной вертикали. Первые лица правоохранительных ведомств стали отчитываться не только о росте расследованных преступлений коррупционной направленности, но также и о выявленном ущербе именно от крупных деяний.
Коррупционными в России считаются более 50 статей Уголовного кодекса. Некоторые из них – получение взятки, дача взятки – учитываются как коррупционные безусловно. Для других – мошенничества или растраты – необходимо доказать именно корыстные или коррупционные мотивы, а также то, что в преступлении участвовало должностное лицо.
Кто же принимает решение о том, маркировать преступление в карточке как коррупционное или нет? Ответ: следователь. Правильность заполнения статистической карточки за ним проверяет его руководство и надзирающий прокурор. Из экспертных интервью мы знаем, что иногда – например, при расследовании тех же злоупотреблений должностным положением – коррупционный умысел в отношении чиновника доказать не удается. Тогда преступление могут не маркировать как коррупционное в статистике.
В 2018 г., по данным судебного департамента при Верховном суде, за преступления коррупционной направленности было осуждено 9862 человека. И больше половины из них – за взятки: 28% за мелкое взяточничество (ст. 291.2 УК), 15% – за дачу взятки (ст. 291) и 12% – за получение взятки (ст. 290). Остальное пришлось в основном на все виды мошенничества (19%) и растрату (12%).
Получение взятки – мало изменяющееся во времени преступление. По ст. 290 почти все десятилетие расследовалось по 5000–6000 дел в год – и успешно: почти все расследуемые дела (89–91%) направлялись в суд. Это связано с технологией выявления таких преступлений. Получение и дача взятки на языке криминологии – преступление без жертвы: если обмен взятки на покупаемую услугу или благо проходит успешно, то ни одна из сторон обмена не заинтересована сообщать о преступлении. В России, так же как и во всем мире, типовым способом выявления и раскрытия такого преступления является мероприятие, часто напоминающее провокацию. Сотрудничающий с правоохранительными органами человек, добровольно участвующий в оперативном эксперименте, передает взятку. В отношении такого взяткодателя также проводится проверка или иногда даже возбуждается уголовное дело, но, поскольку уголовный закон освобождает таких лиц от уголовной ответственности, проверка или дело прекращается.
Дача взятки в начале 2010-х гг. не была столь же массовым преступлением, как ее получение. Но уже в середине десятилетия число расследованных и направленных в суд дел увеличилось вдвое. Зачастую это могли быть преступления, связанные с небольшими суммами и также спровоцированные низовыми чиновниками, сотрудниками ГИБДД и проч.
Мы рассказывали (см. «Ведомости» от 4.12.2014), что в 2014 г. власти даже озаботились тем, что излишне сурово наказывают мелких коррупционеров. В 2015 г., на пике производства уголовных дел по этой статье, среди всех осужденных по основному составу за дачу взятки почти половина (47%) получили судимость за взятку до 1000 руб. и еще 39% – это те, кто дали взятку от 1000 до 10 000 руб. Доля взяткодателей, посуливших более существенные деньги, составляла в 2015 г. 13%.
Что же случилось в 2017 г. и почему число обвиняемых в получении и даче взятки снизилось вдвое? Взятый еще в 2014 г. курс на снижение наказания за разные размеры взяток был окончательно реализован. В середине 2016 г. составы как получения, так и дачи взяток до 10 000 руб. были выделены в отдельное преступление «мелкое взяточничество». Разумно ожидать, что это снизило число осужденных по двум крупным составам – «получение взятки» и «дача взятки», но снижение стало повсеместным. До выделения отдельного состава по мелкому взяточничеству суды осуждали за дачу и получение взяток более 7500 человек в год, а в 2018 г. – менее 5500.
Получателям взяток (в силу того что среди них сейчас нет мелких коррупционеров) суды стали почти в 2 раза чаще давать реальный срок заключения: 38% в 2018 г. против 20% в 2015 г. Но послабление по размерам штрафных санкций тоже нашло отражение в практике. Суды стали реже наказывать штрафом по более жестким статьям и чаще штрафовать мелких взяточников. Размеры штрафов значительно уменьшились для получателей взяток: средний размер штрафа в 2015 г. составлял 5,7 млн руб., в 2018 г. он снизился до 2,8 млн. Напротив, для крупных взяткодателей после введения отдельного состава мелкого взяточничества штрафы возросли. Что же касается мелкого взяточничества, то оно все чаще наказывается малыми штрафами. Если за второе полугодие 2016 г. средний размер штрафа за мелкое взяточничество составлял 30 000 руб., то в 2018 г. – 18 000 руб.
Объем штрафных санкций по всем трем составам снизился значительно: в 2015 г. суды назначили более 10 млрд руб. штрафов, а в 2018 г. – 2,3 млрд. Для сравнения: у экс-полковника ФСБ Черкалина при обысках нашли 12 млрд руб.
Изменение политики в отношении взяточничества и выделение отдельного состава преступления по мелким взяткам привели к снижению числа расследуемых эпизодов и числа осужденных. Посыл дебатов середины 2010-х гг. «хватит осуждать только учителей и врачей» был услышан. Одновременно сменилась политика в отношении санкций – за получение взяток свыше 10 000 руб. осужденные в 2 раза чаще стали получать в качестве наказания реальный срок заключения. Но штрафы, наложенные судами на взяткополучателей, также снизились.
Автор — научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге
Средний штраф, назначенный за дачу и получение взятки должностному лицу, руб.
Данные: судебный департамент при Верховном суде
Источник: Ведомости, Extra Jus
