Зампред ЦБ Василий Поздышев в интервью «КП» — о том, как идет зачистка в банковском секторе и когда она кончится
Почти каждую неделю Банк России отзывает лицензию у какого-нибудь банка. Всего за четыре года «зачистки» Центральный банк ликвидировал 350 банков. Обычно это небольшие банки, но иногда происходят и крупные банкротства. Или не менее крупные спасения. Что происходит в банковской отрасли? Почему одни банки ЦБ выводит с рынка, а другие спасает? Действительно ли банковский рынок стал более устойчивым и здоровым? И почему некоторым банкирам еще удается безнаказанно выводить миллиарды наших денег за рубеж? Об этом и многом другом мы поговорили с заместителем председателя Банка России Василием Поздышевым.
КАК УСТРОЕН БАНКОВСКИЙ НАДЗОР
– Василий Анатольевич, для начала расскажите, как ЦБ в принципе проверяет банки?
– Если упрощенно, то система выстроена так. Мы собираем с банков финансовую и надзорную отчетность. Получаем набор показателей: достаточность капитала, нормативы ликвидности, уровень резервов и другие. Анализируем их и по результатам делаем выводы: есть в деятельности банка повышенные риски или нет. Если индикаторы повышенного риска срабатывают, мы направляем в банк внеплановую проверку. Плановые проверки организованы таким образом, чтобы один раз в два года проверить каждый банк.
– Каких банков больше – законопослушных или мошеннических?
– Конечно, большинство банков работают в рамках законов и правил. Бизнес банков построен на доверии их клиентов и вкладчиков, когда банк работает как положено, то вокруг тишина и мы просто не замечаем этого. Но зато вокруг тех банков, которые нарушают законодательное или нормативное регулирование, в результате чего Банк России отзывает лицензию, сразу поднимается много шума – в СМИ, соцсетях. Иногда такие банки этот шум сами и заказывают, вплоть до пикетов, публикаций в интернете, привлечения СМИ. Иногда поднять шум помогает и недобросовестная конкуренция. Надо сказать, что мы, как регулятор, систематически выявляем незначительные проблемы в деятельности отдельных банков, причины которых могут быть самыми разными. Совместными усилиями регулятора и банка мы их исправляем, и банк продолжает нормально работать. Это наша рутинная ежедневная работа. Именно поэтому основная часть надзорной работы обществу просто не видна – если банк исправился, то он продолжает спокойно работать дальше. Тишина — это базовое правило мира финансов, от шума финансовый сектор всегда страдает.
– А что делают проверяющие, когда приходят?
– Весь объем активов за короткий срок посмотреть невозможно, поэтому обычно делается выборка данных из кредитного портфеля, проверяются некоторые заемщики, отдельные транзакции (которые вызывают вопросы надзора). Если говорить о банках, у которых Банк России отозвал лицензии за последние четыре года, то у большинства из них финансовая отчетность скрывала реальные убытки и риски, то есть была содержательно недостоверной. При проверке подобных банков часто выясняется, что кредиты выданы подставным фирмам или компаниям, которые находятся в предбанкротном состоянии, а банк их обозначил как надежных заемщиков, затем много раз лонгировал, реструктуризировал и переупаковывал кредиты в другие финансовые активы. Иногда мы видим, что деньги ушли за границу и, несмотря на контрактные обязательства, могут не вернуться. По результатам проверок и выявления нарушений надзор применяет меры воздействия – от штрафов до ограничений и запретов на отдельные банковские операции (например, на прием вкладов граждан), запретов на реорганизацию, требований заменить руководство банка или создать резервы. Отзыв лицензии – это крайняя мера, когда других возможностей не остается, поскольку на рынке не должны работать нежизнеспособные или недобросовестные игроки.
– Как банки реагируют, когда их ловят с поличным?
– Мы проверяем кредитные досье, договоры банка с клиентами, транзакции банка, задаем неудобные вопросы: просим выехать к заемщику или показать склад, где лежат товары, взятые банком в залог, или недвижимость. В начале активизации надзорной работы нам откровенно и вдохновенно врали, показывали сфабрикованные документы, заверенную аудиторами финансовую отчетность, отчеты о стоимости активов, сделанные «независимыми» оценщиками, меняли адреса объектов недвижимости. Вскрытие и доказательство схемных операций занимает много времени. Но теперь большинство банков уже понимают, что обмануть надзор не получится и лучше рассказать правду и составить план действий по исправлению ситуации (если она в принципе исправима). Но и при этом доверять, к сожалению, можно очень немногим, так как увязшие в финансовых проблемах банкиры и собственники бизнеса обычно пытаются выиграть время для поиска дополнительных ресурсов, зачастую больше лоббистских, чем финансовых. Именно поэтому очень ограниченное количество планов по исправлению ситуации признается нами реалистичными.
– Вот вы выявили махинации с ложными кредитами. Банк, как только запахло жареным, забрал деньги у сообщника-заемщика. И что, проверяющие этим удовлетворяются? Очевидно же, что, как только проверяющие выйдут за порог, деньги снова убегут по преступным схемам.
– Это было бы слишком просто. Когда банк хочет скрыть реальную ситуацию, то бывает и так, как вы говорите: обнаруженные нами проблемные кредиты внезапно погашаются заемщиками. На первый взгляд кажется, что все хорошо и банк говорит: деньги вернулись, отстаньте, какие ко мне еще вопросы? Но дело в том, что за такими «техническими» погашениями стоят новые «технические» заемщики (иногда даже не в этом, а в другом, дружественном банке) либо активы других финансовых компаний. Или, например, банк формирует требуемый объем резервов, но одновременно проводит операцию по увеличению своего капитала. В этих и других, более сложных схемах надзор разбирается и продолжает требовать от банка информацию об источниках полученных банком средств, чтобы закрыть риски кредиторов и вкладчиков. Работа надзора – это постоянная борьба со схемными финансовыми операциями, которые проводятся с целью вывода денег. И пока собственники банка не вернут в банк средства из своих источников (например, продав или заложив иные свои активы), надзор продолжает предъявлять банку требования и выставлять ограничения. По этой причине очень много недовольства со стороны проверяемых банкиров и собственников банков. Надзор не отступает, пока собственники не вернут в банк выведенные средства, в противном случае банк ликвидируется.
ФИРМЫ-ОДНОДНЕВКИ И ВАЛЮТНЫЕ КРЕДИТЫ
– Какие самые распространенные уловки?
– Одним из основных способов вывода денег было кредитование подставных компаний. Но подобные схемы сейчас практически не используются. А если банки и прибегают к ним, то мы их оперативно вычисляем с помощью специального регулирования, программного обеспечения и информационного обмена с Федеральной налоговой службой.
– Но появились другие схемы…
– Да, финансисты – очень творческие люди, и в результате такого вот творчества. появляются новые схемы вывода денег из банков и из страны. Например, через сотрудничество с зарубежными банками (подробнее — см. «Четыре уловки»).
– Таких случаев много?
– Нет, конечно, большинство банкиров законопослушны. С откровенно мошенническими действиями мы сталкиваемся не так уж часто, их единицы. Но контролировать поведение каждого конкретного банкира надзор не может. Поэтому пока существует и будет существовать банковская система, в ней будут появляться и наши Остапы Бендеры, и иностранные Мэдоффы, и прочие махинаторы. А гражданам важно усвоить очень простую истину: если где-то вам обещают высокую доходность, то за таким обещанием обычно стоит высокий риск – риск потери ваших средств.
СОМНИТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ СТАЛО МЕНЬШЕ
– Некоторые эксперты говорят, что международная финансовая мафия разными способами вывела из нашей экономики 100–150 млрд долларов.
– Могу сказать, что на протяжении 10 лет, примерно до 2014 года, через сделки с признаками сомнительности из страны ежегодно уходило около 20 миллиардов долларов в год. В этом процессе были задействованы банки, поскольку без них это сделать невозможно. Но Банк России с конца 2013 года стал ужесточать надзор, активно отзывать лицензии. И мы можем видеть, что таких сомнительных сделок стало существенно меньше.
– Это как-то можно пресечь?
– Банк России за четыре года это уже пресек. У нас немного другая статистика (она в рублях), но цифры в целом совпадают. Если в 2013 году сомнительные операции банков, замешанных в подобных операциях по выводу средств за рубеж, оценивались в 1,7 трлн рублей, то в первой половине 2017 года – в 34 млрд рублей. Как видите, объем сомнительных операций за последние четыре года снизился более, чем в 20 раз. Кроме борьбы с сомнительными операциями, мы стараемся максимально ограничить прямое финансирование нашими банками зарубежных контрагентов. Дело ведь еще и в том, что на протяжении многих лет (еще задолго до финансовых санкций) наша банковская система была «нетто-кредитором» перед зарубежными контрагентами. И в большом количестве случаев это были схемные или мошеннические сделки. Наша позиция в этом вопросе очень простая: российские банки должны финансировать российскую экономику, предприятия, граждан.
Как менялся объем вывода капитала за рубеж
ПОЧЕМУ НАДЗОР ЧАСТО «МЕДЛИТ»
– Очень часто пишут, что надзор «медлит при принятии решений о закрытии или санации банка». Почему?
– В отличие от принятой во многих странах практики, у Банка России нет права так называемого профессионального мотивированного, суждения, которое банк был бы обязан учесть и исполнить. В большинстве стран с развитой банковской системой финансовый регулятор уже давно является высшей профессиональной инстанцией в рамках своей компетенции (оценка финансовых инструментов, качества управления банком, достаточности резервов, ликвидных активов и капитала.
А Банк России должен сначала занести в свои инструкции все возможные виды нарушений (список нарушений и ситуаций должен быть заранее четко определен), затем в результате проверки зафиксировать эти нарушения, должным образом оформить выявленные нарушения и только после этого получить возможность применять меры воздействия. Самостоятельного суждения регулятора о том, что банку не хватает резервов, ликвидности или капитала для того, чтобы потребовать их увеличить, недостаточно.
— Даже если вы видите явное нарушение?
— Даже если мы видим нарушение или мошеннические действия, мы обязаны доказывать каждый наш вывод, привязав его к тому или иному пункту инструкции. Поэтому много времени у надзора уходит на сбор доказательной базы, с учетом того что активы и пассивы банка в ходе повседневной работы постоянно меняются. В этом смысле работа надзора похожа на стрельбу по быстро движущейся мишени. Мы работаем сейчас в условиях, когда каждое наше решение может быть обжаловано в судебном порядке (и это периодически происходит) и проверено контролирующими органами, например, на предмет нарушения прав предпринимателей (а финансовый мошенник, пока не доказано обратное, тоже предприниматель).
– Получается, что наши банкиры в сговоре с зарубежными?
– Многим зарубежным банкам и финансовым компаниям следовало бы воздержаться от участия в фидуциарных операциях. Договоры составлены таким образом, что зарубежные контрагенты не несут никаких финансовых рисков. Поэтому нам приходится бить по репутации – при необходимости мы информируем зарубежных регуляторов об участии зарубежных банков в их юрисдикции в схемных или противозаконных операциях. Иногда это работает.
КОГДА БЕЗ ОТЗЫВА ЛИЦЕНЗИИ УЖЕ НЕ ОБОЙТИСЬ
– За это время Банк России отозвал много лицензий. Есть подсчеты, сколько потеряли клиенты?
– Начнем с того, что клиенты теряют деньги, когда собственники банков выводят активы, и мы отзываем лицензии, чтобы не допустить еще большего ущерба, Большинство из 350 банков, лицензии которых были отозваны за четыре года, – небольшие банки. Всех пугает количество отозванных лицензий, но на самом деле нужно смотреть на другие цифры. Общий объем активов этих банков составил всего лишь 5,3% всех активов российской банковской системы. Подавляющее большинство вкладов в стране (более 99,5%) застрахованы государством в полном объеме в рамках системы страхования вкладов. Вкладчики банков с отозванными лицензиями получили компенсации (в пределах 1,4 млн рублей. – Ред.).
– Но предприятия, державшие свои оборотные средства на счетах в этих банках, пострадали больше, ведь средства юридических лиц не застрахованы.
– У крупных предприятий достаточно много возможностей, чтобы адекватно оценить свои риски до размещения средств в банке либо обнаружить возникшую проблему в процессе работы с банком. А вот у малого бизнеса такие возможности не всегда есть, поэтому мы поддерживаем распространение на малый бизнес практики страхования средств в банках по аналогии со страхованием вкладов физлиц. К сожалению, встречаются и такие банки, которые прикрывают свои недобросовестные действия и сделки сомнительного характера, привлекая на обслуживание в качестве щита, например, организации с высокой социальной составляющей: детские дома, гуманитарные организации, благотворительные фонды. Потом начинается шантаж: отзовете лицензию – пострадают невинные люди. Но у регулятора нет другого выхода: если банк занимается противозаконной деятельностью либо является по факту банкротом, чтобы от действий этого банка не пострадало еще больше предпринимателей, мы должны отзывать лицензию.
– Но ведь есть и более крупные банки. У них вы тоже отзываете лицензии.
– Существует и другой классический тип проблемных кредитных организаций – банки-«пылесосы». Такие банки стараются быть заметными, активно рекламируются, привлекая вкладчиков: открывают новые офисы, спонсируют телепередачи. Как правило, такой банк принадлежит одному владельцу или небольшому кругу лиц, у которых обязательно есть и другой бизнес – стройки, фабрики, торговля. Такие собственники обычно используют банк как средство сбора денег вкладчиков для нужд своего бизнеса, потому что средства населения – это самый дешевый финансовый ресурс. В итоге собственники финансируют свои проекты, покупают новые предприятия на средства вкладчиков и кредиторов. Это порочная практика, и многие из таких историй заканчиваются очень плохо. Широко обсуждаемый сейчас отзыв лицензии у банка «Югра» – типичный пример такого вот «частного» банкинга.
«ЕСЛИ БЫ НЕ СПАСЛИ, БЫЛ БЫ ЭФФЕКТ ДОМИНО»
– Есть еще более свежие примеры – ФК «Открытие» и Бинбанк. Почему их решили спасти, а не обанкротить?
– Отзывать лицензию или повышать финансовую устойчивость за счет средств государства – это всегда очень непростое решение для Банка России. ЦБ смотрит на значимость кредитной организации в нашей банковской системе. Банки, которые вы назвали, представляют крупные банковские группы, у которых несколько миллионов клиентов. Риск «эффекта домино» в связи с взаимосвязанностью этих банков с другими финансовыми институтами (страховыми компаниями, пенсионными фондами) в этих случаях значительный. Поэтому было решение применить новый механизм финансового оздоровления – через Фонд консолидации банковского сектора. В итоге собственником этих банковских групп станет Банк России. Управление всеми банками этих групп мы уже осуществляем с помощью временных администраций Центрального банка. Клиенты понимают, что за этими банками теперь стоит ЦБ, и возвращают снятые со счетов средства.
– Такое ощущение, что собственники специально брали на себя неподъемные риски. Мол, повезет – разбогатеем. Не повезет – государство поможет.
– В нашем случае государство собственников не спасает, оно защищает интересы кредиторов и вкладчиков. Несмотря на выявленные проблемы, Банк России гарантирует непрерывность деятельности этих банков, отстранив собственников и менеджмент от управления и начав процедуру докапитализации. Важно понимать, что собственники теряют свои доли в банке, свои средства на счетах и активы, под покупку которых они брали деньги в банке. В пользу банка списываются также средства топ-менеджеров. Но для обычных граждан и предприятий, никак не связанных с бывшими собственниками, ничего не меняется, все остается как и было: банки продолжают работать в обычном режиме, исполняя все свои обязательства.
– Что дальше будете делать с этими банками?
– Для нас переход банков под контроль Банка России – это временная мера, необходимая для восстановления их финансовой устойчивости. Затем ЦБ планирует их продать. Но сначала понадобится некоторое время, чтобы их финансово восстановить, наладить все процессы, нанять команды управленцев и выстроить системы внутреннего контроля и управления рисками. При этом новый собственник не должен быть владельцем какого-либо другого бизнеса; еще лучше, чтобы банком владели сразу много инвесторов. Наша позиция такова: банк должен реально быть финансовым экономическим посредником в экономике и принимать решения об условиях кредитования или привлечения средств вне зависимости от воли своего собственника.
– Раньше проблемные банки отдавали другим, более сильным игрокам рынка. Почему сейчас Банк России решил поступить по-другому?
– Поясню. У нас уже 28 банков находятся на финансовом оздоровлении. Законодательство, которое действовало больше 10 лет, предполагало, что частный инвестор получит кредит от ЦБ и будет санировать банк. Для этого инвесторам выделили около триллиона рублей на 10 лет на очень льготных условиях. Деньги выдавались под 0,51% годовых. Расчет был такой: инвестор будет вкладывать эти деньги в активы под рыночную доходность и за 10 лет заработает столько, сколько нужно, чтобы покрыть дефицит капитала в банке. И тогда инвестор вернет долг Банку России. Есть примеры успешного выздоровления. Сегодня в рамках этого механизма банки уже вернули нам 142 млрд рублей. Есть и примеры неудачных санаций, когда инвесторы не рассчитали свои силы и сами в итоге стали нуждаться в помощи, в том числе потому, что вкладывали полученные средства в активы низкого качества, и в итоге потери санируемого банка только возросли. Получалось, что ЦБ тратил деньги на санацию, а санируемые банки работали на рынке, могли не выполнять, опять же по закону, нормативы, как другие банки – это вредило конкуренции, а в итоге санируемый банк мог оказаться не вылеченным.
— Поэтому теперь государство будет спасать?
— Еще одна причина отказаться от использования такого механизма санации – изменение ситуации в экономике. Ставки падают, и, чтобы таким способом решить проблему банка, нужно вкладывать гораздо больше средств, чем несколько лет назад. Кроме того, когда частный инвестор получает льготный кредит на спасение проблемного банка, ему трудно удержаться от искушения не использовать его для решения собственных проблем. Поэтому мы перешли к новому механизму спасения банков с помощью Фонда консолидации банковского сектора: он предполагает, что проблемы банка решаются одномоментно – докапитализация и исправление бизнес модели, то есть банк быстро возвращается на рынок здоровым, и это обходится ЦБ примерно на треть дешевле, чем при выдаче кредита на санацию. Пока банк не будет полностью оздоровлен – его контролирует ЦБ. Есть и еще одна принципиальная проблема: чтобы санировать относительно большой банк, как «ФК Открытие» или Бинбанк, санатор должен обладать существенным запасом капитала, а банков такого размера у нас очень и очень мало.
Насколько часто ЦБ отзывает лицензии?
ОТКУДА И КУДА ИДУТ ТРИЛЛИОНЫ?
– Кстати, откуда вы берете деньги на оздоровление банков? Как это отражается на инфляции?
– Все деньги, которые Банк России вливает в банковскую систему в виде ликвидности или капитала, – это эмиссия. Но средства не предоставляются банкам за один день: они размещаются на депозите, могут быть связаны с ценными бумагами (например, государственными, либо облигациями Банка России), а потом постепенно используются в рыночном кредитовании. Что касается инфляции, в таких объемах эта эмиссия на неене влияет. Кроме того, у Банка России есть много инструментов компенсации роста денежной массы и контроля за ней.
– Можно ли сегодня говорить о том, что кризис в банковской сфере идет по нарастающей? Сначала были мелкие банки, потом пошли банки из топ-10. Так и до гигантов доберется.
– Нет, конечно. Российская банковская система стабильна и устойчива. Это подтверждает и тот факт, что основные показатели банковской системы в январе–сентябре 2017 года демонстрируют рост: активы банковского сектора увеличились на 5,1%, кредиты экономике – на 4,3%, кредиты физическим лицам – на 8,4%. При этом ставки по кредитам нефинансовым организациям (свыше одного года, без учета Сбербанка) опустились с 12,78% в начале года до 10,53% в августе 2017 года. Максимальная процентная ставка по рублевым вкладам 10 крупнейших кредитных организаций с начала года уменьшилась с 8,4% до 7,24% годовых (исторический минимум). Мне СМИ в 2013 году уже задавали вопрос, когда ставки по ипотеке станут ниже 10%, и я сказал, что со снижением инфляции ставки пойдут вниз. Тогда никто не верил, а в 2017 году это уже стало реальностью. Думаю, основную и самую тяжелую фазу очищения банковского рынка мы уже прошли. Подавляющее большинство банков работает честно. А от последних мошенников планируем окончательно избавиться в ближайшие два–три года.
ЛИКБЕЗ
Что такое резервы банка и как жулики маскируют дыры в капитале
– Очень часто в СМИ можно прочитать следующее: Банк России потребовал от банка доначислить резервы, в итоге у банка образовалась дыра в балансе, поэтому он и рухнул. Что такое доначисление резервов?
– Резервы – это защита банка от риска потери денег. Банк формирует резервы из прибыли для того, чтобы компенсировать возможные потери в будущем. Если такие потери случаются, резервы помогают банку оставаться финансово состоятельным, продолжать деятельность.
– А банку это невыгодно, потому что деньги без движения лежат?
– Резервы – это заблокированная прибыль. Банку это невыгодно, потому что снижается прибыль акционеров и бонусы топ-менеджеров. Это постоянный конфликт между Банком России и банками. Мы хотим, чтобы банки зарабатывали больше прибыли, но при этом не страдали их вкладчики и кредиторы.
– Сколько банки отчисляют в резервы?
– Существует пять категорий качества ссуд, когда по мере ухудшения качества кредита возрастают отчисления в резервы. На самые надежные активы отчислять резервы не надо. На вторую категорию – 1% от суммы. А дальше: 21%, 51% и до 100% по самой последней категории (заемщики, которые находятся в банкротном состоянии).
– Почему такая непропорциональная схема?
– Это нормальная практика, которая соответствует международным подходам. Такой подход стимулирует банки не выдавать ссуды плохим заемщикам. Конечно, жизнь богата разными событиями, иногда случаются кризисы и у хороших заемщиков возникают сложности с выплатой кредита. Но нормальная ситуация, когда банк предпочитает в первую очередь кредитовать хороших заемщиков и вовремя резервирует возникшие проблемы.
– Кто определяет, к какой категории относится заемщик?
– Оценку осуществляет сам банк. Есть нормативный акт ЦБ, который определяет правила формирования резервов, и банки должны им следовать. Там подробно описано, каким категориям заемщиков можно выдавать деньги и какие резервы при этом требуется сформировать.
– Но в этом случае банки могут выдать фирму-однодневку за надежного заемщика…
– В этом документе прописаны признаки фирм-однодневок. Если они есть, банк должен увеличить отчисления в резервы. Или положить в кредитное досье всю информацию, которая бы доказывала, что при всех признаках конкретная компания однодневкой не является. Это известный принцип «знай своего клиента». Можно съездить на место, посмотреть, чем фирма занимается. Это нормальная практика. Мы тоже делаем выборочные проверки. В ситуациях, когда банк рассказывает, что заемщик реальный, а по указанному адресу такого заемщика никогда не видели, мы требуем доначислить резервы. Если после исполнения банком требования ЦБ или после входа в банк временной администрации ЦБ в балансе у банка образовалась дыра, говорить, что в этом виноват Банк России, – это большое заблуждение. Дыра в банке уже была, так как собственник выводил из банка средства, он не отражал в отчетности реальную картину.
– То есть, банк маскировал дыру?
– Конечно. У него были плохие заемщики, а он не формировал адекватные резервы. В отчетности показывал, например, 1% вместо 100%, доказывал что заемщики – замечательные компании, хотя на самом деле банкроты. В досье подкладывались липовые документы. Сейчас мы быстро вычисляем такие махинации. Как правило, они типовые.
КСТАТИ
Четыре популярные уловки махинаторов
1. Активы как бы есть, но их уже нет
«Были схемы вывода денег и через операции с ценными бумагами: российский банк покупает акции крупной иностранной компании или облигации иностранного государства и для этого переводит средства за рубеж. Хранит эти ценные бумаги тоже за рубежом в иностранном депозитарии. В ходе проверок Банка России банкиры объясняют: мол, там надежно, высокая доходность, надежные банки, а нам нужно зарабатывать для клиентов и вкладчиков деньги. Но когда в кредитную организацию приходит временная администрация Банка России и требует эти ценные бумаги перевести в российский депозитарий либо продать и вернуть деньги, то выявляются скрываемые детали. Например, обнаруживается, что ранее купленные ценные бумаги нашему банку уже и не принадлежат. Их или продали по цепочке дальше, или заложили под новый кредит, но в документах банка и в отчетности это не отразили. То есть собственники банка заложили его активы, не свои. Получается, что согласно отчетности, которую банк предоставляет регулятору, активы у банка есть, а на самом деле их уже давно нет. Они перекочевали от собственника российского банка к иностранному банку. И где-то полученные деньги прокручиваются. Поэтому сейчас мы требуем все ценные бумаги (даже иностранные) переводить в депозитарии на территории России, где мы их можем проверить».
2. Фальшивая отчетность
«Бывали случаи, когда банк просто обманывает: предоставляет в отчетности информацию, что держит значительные средства на счете в крупном зарубежном банке, а на самом деле денег там нет или их в 10 раз меньше, чем в реальности, просто «дизайнерская программа» в банке дорисовала лишний нолик. Регулятору очень сложно с этим бороться. Запросить информацию о состоянии корреспондентского счета мы можем только в российском банке. Зарубежный банк подобную информацию нам не предоставит, потому что это клиентская тайна».
3. В долг подставным фирмам
«Сначала это были фирмы-однодневки, но потом мы научились их вычислять. И мошенники стали создавать целые «пакеты компаний». Программное обеспечение в банке следит, чтобы эти компании вовремя сдавали отчетность, платили налоги, занимали и возвращали друг другу деньги по типовым договорам займа либо купли-продажи. Например, импорт и перепродажа стройматериалов очень популярны в таких схемах, так как строек в стране много и отследить, сколько чего было реально использовано, очень трудно. Например, банк «Интеркоммерц» выдал около 50 млрд. рублей компаниям, которые не вели реальную экономическую деятельность, зато выводили средства за рубеж. Для борьбы с этим явлением нам пришлось разработать специальную нормативную базу под кодовым названием «нереальность деятельности», она успешно работает.
4. Аккредитив — оружие вора
«Некоторые банки стали выдавать аккредитивы зарубежным компаниям. Обычно такой финансовый инструмент применяется для конкретной экспортно-импортной сделки. Работает он так. Допустим, нужно привезти в Россию кофе из Бразилии. На финансирование закупки и перевозку товара заключается договор аккредитива. После того как кофе проходит через нашу таможню, аккредитив открывается – деньги уходят поставщику. Некоторые недобросовестные финансисты смогли превратить этот инструмент в схему вывода денег. Например, российский банк открывает валютный аккредитив крупной зарубежной торговой компании с хорошей репутацией и финансовым положением, и договор составлен так хитро, что не указан ни конкретный товар, ни конкретная страна, ни конкретный порт назначения. Таким образом, деньги уходят за границу и больше не возвращаются. Подобные сделки (с сокрытием реального объекта инвестиций) – их еще называют фидуциарными – мы выявляем не только с торговыми домами, но и с зарубежными банками или брокерскими компаниями в иностранных юрисдикциях. Зарубежные банки и финансовые организации просто получают комиссию за такие сделки и не несут никакого риска».
Рис.: Катерина МАРТИНОВИЧ
ЛИЧНОЕ
Были случаи, когда проверяющие получали ножевые ранения
– Как к вам относятся банкиры?
– Законопослушные понимают смысл нашей работы и поддерживают. Потому что мы очищаем рынок от тех, кто нарушает закон и справедливую конкуренцию. А с той частью банкиров, которые обслуживают теневую экономику, коррупционные схемы и вывод капитала, у нас очевидный конфликт. Ведь мы лишаем этих людей и их покровителей очень больших незаконных доходов.
– Были ли случаи, когда проверяющим мешали?
– Всякое было. Были случаи, и когда проверяющие получали ножевые ранения. А обычные знаки «внимания» к надзору от банковского криминала – это открученные гайки на колесах авто, СМС и телефонные звонки с угрозами, заказная чернуха на интернет-ресурсах. Применяются и более изощренные методы психологического давления.
ДОСЬЕ «КП»
Поздышев Василий Анатольевич
Родился в августе 1971 года. Женат, имеет троих детей. Работать начал в 1988 году наладчиком на Горьковском авиационном заводе им. Орджоникодзе. В 1994 году окончил МГУ им. М.В. Ломоносова, затем учился в Париже и Страсбурге. Более 10 лет работал за рубежом в банковской группе BNP Paribas. С 2010 по 2012 год – заместитель председателя московского банка Сбербанка России. В 2012 году назначен директором Департамента банковского регулирования Банка России. В 2014 году стал заместителем Председателя Банка России. С 2015 года — член совета директоров Банка России. Отвечает за банковское регулирование и финансовое оздоровление. Владеет английским, французским и греческим языками.
https://www.kirov.kp.ru/daily/26749/3778646/
