В Федеральной палате адвокатов состоялось обсуждение проблем уголовно-процессуального права
1 декабря прошло расширенное заседание Научно-консультативного совета ФПА РФ на тему «Злоупотребление правом в уголовном процессе в контексте конституционного права гражданина на защиту». В дискуссии участвовали члены НКС ФПА РФ, советники ФПА РФ, адвокаты, представители юридической науки, судейского сообщества и правоохранительных органов. Вели заседание председатель НКС ФПА РФ, первый вице-президент ФПА РФ Евгений Семеняко и заместитель председателя НКС ФПА РФ, профессор, заведующий кафедрой МГЮА им. О.Е. Кутафина Игорь Мацкевич.
Поблагодарив собравшихся за то, что они приняли предложение поучаствовать в работе НКС, первый вице-президент ФПА РФ Евгений Семеняко передал слово президенту ФПА РФ Юрию Пилипенко, который пояснил, почему в качестве предмета обсуждения выбрано понятие «злоупотребление правом» применительно к уголовному процессу: «Для нас все новации, направленные, как нам представляется, против профессиональных интересов адвокатуры, а тем более те из них, которые подкреплены некоторыми научно-теоретическими разработками, представляют повышенный интерес».
По его словам, главной причиной бурной реакции адвокатского сообщества на введение этого понятия в оборот является современное состояние уголовного судопроизводства: число оправдательных приговоров составляет менее одного процента, а суд по большей части «не правосудие вершит, а просто оформляет те документы, которые подготовлены на стадии предварительного расследования». Поскольку термин «злоупотребление правом» в контексте права на защиту уже используется в решениях высших судов, адвокатскому сообществу необходимо определить, какие меры необходимы для того, чтобы предотвратить нарушения этого права, а также профессиональных прав адвокатов из-за расширительного толкования понятия «злоупотребление правом на защиту» в правоприменительной практике.
В настоящее время обсуждаются такие варианты, как разработка проекта поправок в Кодекс профессиональной этики адвоката или в Уголовно-процессуальный кодекс РФ.
По последнему вопросу в юридическом сообществе идет серьезная дискуссия, вызванная тем, что прозвучали предложения ввести в уголовно-процессуальный закон общее положение о недобросовестном использовании права (злоупотреблении правом).
Напомним, что эти предложения появились после принятия Верховным Судом РФ постановления от 30 июня 2015 г. № 29, где разъясняется: «Суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса, поскольку в силу требований части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц» (п. 18).
Новые аргументы у сторонников введения в УПК РФ общей нормы о злоупотреблении правом появились после того, как Конституционный Суд РФ в постановлении от 17 декабря 2015 г. № 33-П использовал такие понятия, как «злоупотребление правом со стороны адвоката», «злонамеренное использование права со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь» (п. 2), «злоупотребление правом на юридическую помощь и защиту от подозрения и обвинения» (п. 3.1).
***
Против идеи о введении в УПК РФ положения о недопустимости злоупотребления правом решительно выступил вице-президент ФПА РФ Генри Резник, опубликовав в «Новой адвокатской газете» (№ 7 (216) за 2016 г.) статью «Общей норме о злоупотреблении правом не место в УПК». На заседании НКС он представил аргументированную позицию, изложенную в этой статье, добавив, что Конституционный Суд в своих решениях использует понятие «злоупотребление правом» предельно широко.
«Уголовный процесс без этого понятия обходился длительное время и решал те задачи, которые стояли перед правосудием, при помощи двух категорий – законности и обоснованности. Теперь предлагается ввести еще и категорию недобросовестности, которую очень трудно установить. Эта категория может употребляться только в случае, если существует некая лакуна в правовом регулировании, не позволяющая правосудию противостоять вредоносному для целей правосудия поведению с помощью имеющихся норм закона», – считает Генри Резник.
Опираясь на содержащуюся в постановлении ВС РФ ссылку на ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, он приходит к выводу, что такая лакуна находится в сфере защиты прав и законных интересов потерпевшего. Последний заинтересован в объективном, справедливом рассмотрении дела в разумные сроки, но на практике встречаются ситуации, когда суд не может с помощью содержащихся в УПК РФ норм противостоять искусственному затягиванию процесса. Применительно к обвиняемым и их защитникам Генри Маркович видит только две ситуации, которые могут заблокировать проведение процесса по той причине, что действующие нормы УПК РФ в таких случаях не применимы: «1) подсудимый “как перчатки” меняет защитников по соглашению; 2) защитник на протяжении длительного времени беспрестанно заболевает, но каждый раз на срок менее 5 суток».
Таким образом, по его мнению, включение в УПК РФ нормы-принципа «недопустимость злоупотребления правом» было бы неоправданным, но, поскольку эта категория уже введена в правовое поле, необходимо создать барьер против произвольного толкования ее правоприменителями. Причем нельзя не считаться с тем, что подобные злоупотребления своими правомочиями допускают не только обвиняемые и их защитники, но и следователи, затягивающие процесс в целях, посторонних интересам правосудия. В связи с этим он предлагает дополнить ст. 6.1 УПК РФ «Разумный срок уголовного судопроизводства» положениями о недопустимом поведении участника уголовного судопроизводства, препятствующем расследованию и рассмотрению уголовного дела в разумные сроки.
***
Главным оппонентом Генри Резника выступил Леонид Головко, профессор, заведующий кафедрой Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. По его мнению, постановление ВС РФ № 29 следует воспринимать как реализацию уже устоявшихся в научной литературе понятий. Он считает, что проблема злоупотребления правом на защиту в нарушение интересов потерпевшего является не очень актуальной: защитник заинтересован не в том, чтобы затягивать процесс, а в том, чтобы выиграть дело.
В п. 18 постановления № 29 ВС РФ, по словам Леонида Головко, сформулирован общий подход – выявлять законный интерес, и этот подход предполагает «некоторое качественное правоприменение». Касаясь постановления КС РФ № 33-П, профессор МГУ сказал: «Если речь идет о реализации права на защиту, то законный интерес адвоката – в конфиденциальности, в свободном общении, в том, чтобы он высказывал то, что считает нужным. Но если речь идет о том, чтобы прятать вещественные доказательства, я признал бы такое поведение недопустимым, сославшись на злоупотребление правом. Этот локальный пример, который говорит о том, что мы можем сталкиваться с подобными ситуациями и за пределами каких-то случаев, которые уже были. Возникает необходимость в общем понятии злоупотребления правом, потому что мы можем сталкиваться с другими случаями по мере того, как будет развиваться право на защиту».
***
Значительная часть дискуссии касалась вопроса о содержании понятия «злоупотребление правом», причем один из участников заседания высказал даже мысль о возможности классифицировать подобные действия как правонарушение. В ответ Светлана Крупко, старший научный сотрудник Института государства и права РАН, заметила, что злоупотребление правом нельзя определить как правонарушение, поскольку ответственность наступает за нарушение обязанности, а не за осуществление права.
По мнению большинства присутствовавших, злоупотребление правом – оценочная категория, под которую можно подвести все, что угодно, в том числе заявление законных требований, любые действия не только защитника, обвиняемого или потерпевшего, но и стороны обвинения.
Так, Александр Халиулин, профессор, заведующий кафедрой Академии Генеральной прокуратуры РФ, привел следующий пример из практики. Судья одного из районных судов г. Красноярска вынес частное постановление в связи с тем, что государственный обвинитель в суде заявил возражения против рассмотрения дела в особом порядке (прокурор пришел к выводу, что в деле недостаточно доказательств и действия обвиняемого квалифицированы неправильно). Судья в частном постановлении указал, что государственный обвинитель злоупотребил своим правом возражать против рассмотрения дела в особом порядке. Причем краевой суд это частное постановление отменить отказался, оно было пересмотрено только в Верховном Суде.
В ходе дискуссии также прозвучало опасение, что высказанная КС РФ в постановлении № 33-П позиция о возможности «вмешательства органов государственной власти во взаимоотношения подозреваемого, обвиняемого с избранным им адвокатом (защитником)… при наличии обоснованных подозрений в злоупотреблении правом со стороны адвоката и в злонамеренном его использовании со стороны лица, которому оказывается юридическая помощь» на практике может привести к росту числа случаев выведения адвокатов из дела на основе оперативных данных.
Олег Жук, профессор, декан юридического факультета Академии Генеральной прокуратуры РФ, акцентировал внимание на том, что постановка на оперативный учет, вынесение постановления о производстве обыска и допрос адвоката проводятся без санкции прокурора. «Порядок должен быть следующий – оперативные материалы должны представляться прокурору, тогда мы сможем стать барьером в части проведения незаконных мероприятий в отношении помещений, используемых адвокатом, его допросов и последующего незаконного вывода из дела», – сказал он.
В связи с этим Евгений Семеняко напомнил, что сразу после того, как функции прокуратуры были сокращены, Федеральная палата адвокатов РФ высказала мнение о необходимости восстановить ее контрольные полномочия в отношении следственных органов.
Высказывалось и мнение о том, что «злоупотребление правом» применительно к адвокатской деятельности следует рассматривать как нарушение профессионально-этического характера. Выполняемая адвокатом конституционная функция по оказанию квалифицированной юридической помощи предопределяет необходимость особого, в отличие от иных участников процесса, порядка рассмотрения и разрешения вопроса о наличии либо отсутствии признаков злоупотребления правом со стороны адвоката. Это процедура рассмотрения дисциплинарного дела, предусмотренная Федеральным законом «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в Российской Федерации». Принятие каким-либо органом или должностным лицом решения о наличии либо отсутствии в действиях (бездействии) адвоката признаков злоупотребления правом вне предусмотренной Законом об адвокатуре и Кодексом профессиональной этики адвоката дисциплинарной процедуры повлечет нарушение принципа независимости адвокатуры и принципа состязательности, не позволит полно, всесторонне и объективно рассмотреть и разрешить вопрос о наличии в действиях адвоката соответствующего профессионально-этического проступка. Данная позиция была сформулирована советником ФПА РФ Сергеем Гавриловым (подробнее см.: Утомленные волокитой // Новая адвокатская газета. 2016. № 15 (224)).
По итогам обсуждения можно сделать вывод, что большинство участников дискуссии поддержали мнение Генри Резника: «общей норме о злоупотреблении правом не место в УПК», но понятие «злоупотребление правом» уже введено в оборот решениями высших судов и не исключено, что оно будет расширительно толковаться в правоприменительной практике.
***
Примечательно, что первым в поддержку идеи о недопустимости включения в УПК РФ общей нормы о злоупотреблении правом высказался судья КС РФ в отставке Борис Эбзеев: «Могут быть разные толкования, которые под собой больших оснований не имеют. Я изучил то постановление, итожащее множество правовых позиций, высказанных Конституционным Судом по проблемам уголовно-процессуального права. Из данного постановления не вытекает предложение относительно закрепления общей нормы о злоупотреблении правом. Когда я выступаю против такого закрепления, надо мной витает еще и некий страх. Я очень боюсь нашего правоприменителя. Я имею в виду многие десятилетия некритичного субъективизма, который торжествует во всей системе этих отношений, в нашем правоприменении».
http://www.advgazeta.ru/publ/posts/
