С распространением интернета и смартфонов в России появилась целая молодежная профессия — закладчики, они же кладмены: люди, которые доставляют заказанный в интернете наркотик покупателю. Это довольно легкий заработок для молодежи — но грозит тюремным сроком до 20 лет.

Молодые люди, занятые в этом бизнесе, рассказали Би-би-си, зачем этим занялись, в чем состоит их работа и боятся ли они быть пойманными.

«Я не задумывался, как безопаснее»

20-летний Даниил Жиленков отслужил в армии, в войсках Росгвардии, а после захотел устроиться туда же, уже на контракт. Но передумал, когда узнал, что новичкам-росгвардейцам обещают зарплату всего в 16 тысяч рублей в месяц. Тогда он уехал из родного Мариинска в Кемеровской области и начал жить с девушкой-студенткой в Красноярске. Ксюша не могла вложиться в семейный бюджет — ей нужно было закончить вуз.

Даниил устроился работать в депо (до армии он окончил железнодорожный колледж), но ушел оттуда через месяц, опять-таки из-за маленькой зарплаты. Пробовал подрабатывать на автомойке. «Зарплата была 27 тысяч — квартиру снимали за 15 тысяч, а еще еда — на все не хватало», — говорит он. Ксюша вспоминает, что покупала тогда только самые дешевые продукты.

Однажды Даниил с другом шли по улице и увидели на стене рекламу магазина, где требовались курьеры. Что именно продает магазин, он понял, когда пришел домой и погуглил.

«Устроился он туда без моего ведома. Когда он стал уходить по вечерам, я поняла: что-то не то. Мы сели, поговорили с ним. Поссорились сильно на этом фоне», — девушка Ксения рассказывает, что боялась за любимого человека. А Даниил не боялся: «Я не задумывался, как безопаснее. Я не думал, что мы вообще интересны полиции. Оказалось, наоборот: только таких, как мы, и задерживают».

Они с Ксенией договорились, что это ненадолго, только на первое время, пока Даниил не найдет себе более достойную работу. «Он говорил — поднакоплю и уйду», — вспоминает Ксения.

Так прошло четыре месяца, но однажды ночью Даниила на улице задержала полиция. Он получил семь лет тюрьмы за распространение наркотиков.

Он говорит со мной по телефону-автомату из колонии в Иркутске: из семи лет срока прошло около двух. Даниил интересуется, сколько мне лет — я отвечаю, что 28. Даниилу будет столько же, когда он выйдет на свободу.

«Я рассчитывала на свой фарт»

Открытой статистики в России не ведется, но, по мнению сотрудников Фонда Андрея Рылькова (фонд по снижению вреда для наркопотребителей признан в России иностранным агентом), интернет уже стал основным способом покупки наркотиков. Прежний вариант покупки веществ — с рук, через знакомых — все еще работает, но с каждым годом сдает позиции.

Знают это и правоохранители: в 2017 году в МВД объявили, что закрыли крупнейшую площадку распространения наркотиков в даркнете — но на ее месте уже появилась новая. Как именно удалось закрыть площадку, до сих пор неизвестно: государство не может отрезать доступ к сайтам в даркнете, пока эти сайты существуют. Роскомнадзор заблокировал несколько сот тысяч ресурсов за пропаганду наркотиков.

Впрочем, многие каналы распространения веществ блокировок не боятся, потому что находятся в даркнете — «глубоком» интернете, куда можно зайти только через браузер-анонимайзер.

По связанным с наркотиками уголовным статьям сидит около четверти всех заключенных (впрочем, правозащитники описывали многочисленные случаи, когда полицейские подбрасывают наркотики ради улучшения своей статистики раскрываемости, а оправдательные приговоры по таким статьям в России исключительно редки). Большая часть приговоров, по данным судебного департамента Верховного суда, выносится за покупку и хранение наркотических веществ: в 2018 году покупка и хранение составили 79% от всех приговоров за наркотики (или 69 тысяч человек).

Большинство осужденных по наркотическим статьям — молодые люди от 18 до 29 лет.

На самой известной площадке по продаже нелегальных товаров все транзакции в криптовалюте, чтобы их нельзя было отследить, а продавец и покупатель не видят друг друга. Покупателю сообщают координаты места, где спрятана закладка, — или, на жаргоне профессионалов, «клад». А прячет его туда курьер — кладмен.

Кладмены — чернорабочие этого рынка, и часто именно они оказываются в числе пойманных и осужденных.

За сбыт наркотиков в прошлом году получили приговоры почти 19 тысяч человек. Из них большинство — 9747 осужденных — были наказаны за сбыт в крупном размере. Крупный размер, например, героина начинается с 2,5 грамм. В интернет-магазинах героин чаще всего фасуют по 0,25 грамм — чтобы «наработать» на крупный размер, достаточно нести с собой всего 10 пакетиков. В неделю кладмен раскладывает по городу значительно больше кладов, если хочет заработать значимые деньги.

Кладмен — одиночка. На этой работе у новичка не появится тусовки, сообщества коллег, с которыми можно поделиться опытом или попросить помощи. Дает советы только куратор через анонимный чат, он же и принимает фото и описания мест, где спрятан очередной клад.

В парках и лесах кладмены нередко встречают патруль ППС. А в городе даже житель соседнего дома, вышедший на балкон, может заметить, что незнакомец прячет что-то во дворе, и позвонить в полицию.

«Заработок хороший, с людьми общаться не нужно»

«Я осталась без денег, а до этого много лет работала на дебильной работе за копейки. Ходить на работу, просиживать там задницу — вообще не моя тема. Потому я решила: заработок хороший, с людьми общаться не нужно, — рассказывает Ольга (имя героини изменено) из маленького города на Урале. Ей было 24, когда она начала работать закладчицей: к тому времени она давно употребляла наркотики сама, а за изготовление спайса посадили ее молодого человека. — У меня был большой опыт съема закладок. Меня ничему не обучали [в магазине]: я сказала, что опыта у меня нет, но я примерно понимаю, как делать. И пошло».

Георгий (имя изменено) тоже начал работать кладменом в 24 года — в Нижнем Новгороде. С перерывами и переездами в другие города проработал месяцев восемь. Георгий тогда плотно сидел на солях — и его привлекли не столько деньги, сколько доступ к веществам. Без стеснения Георгий рассказывает, как отсыпал себе из каждого пакетика по чуть-чуть. На первом месте работы он продержался всего неделю: «Тогда я только начинал, был очень большой соблазн, и оттуда меня уволили, потому что я сам все забрал и сожрал».

«Если делаешь — не бойся, если боишься — не делай, — декларирует свой принцип Ольга. — Я рассчитывала на свой фарт, на то, что успею вовремя спрыгнуть. Я люблю ввязываться в немножко опасные движухи — адреналин, в общем».

«Был спортивный интерес: постоянно какое-то движение, адреналин, — вспоминает Георгий. — Я чувствовал, что у меня получается».

В месяц Георгий зарабатывал втрое больше средней зарплаты в Нижнем Новгороде. Однажды он смог получить столько, что хватило бы на недорогой автомобиль — правда, только один раз. «Это был один из первых месяцев, когда я был серьезно настроен и действительно считал это работой. Но если ты сам торчишь, то с каждым разом твой доход будет ухудшаться. Ты просто не будешь никуда ходить, а будешь покупать на эти деньги вещества и сидеть себе дома», — говорит он.

Георгий уходил работать в основном по ночам, любил леса и парки, где можно спрятать закладку в одиночестве, — но и в городской среде он знает много удачных мест для закладок: «Хочешь спрятаться — прячься в толпе людей», — рассуждает он.

«Я уверен, что сотня закладок находится тут в каждом дворе», — говорит Георгий, когда мы встречаемся в центре Москвы.

Другие люди тоже в этом уверены — и даже догадываются, где именно их найти. Когда наркотики стали массово распространяться не из рук в руки, а с помощью закладок, появились так называемые «шкуроходы»: это те, кто ищет закладки в очевидных местах, чтобы получить наркотики бесплатно.

Шкуроходы — естественные враги кладменов, ведь из-за них случаются «ненаходы»: покупатель, не нашедший клада в условленном месте, жалуется, и кладмена вызывают в чат объясняться. Иногда их спор модерирует и представитель площадки, заинтересованный в том, чтобы клиенты оставались довольны. За ненаходы кладменов штрафуют.

Наметанный на удобные места для закладок глаз Георгия позволял ему «шкурить» у товарищей-кладменов. «Шкуроходов больше всего зимой. Ты видишь место, в которое обычный человек не пойдет. И там следы на снегу. Хочешь не хочешь — ты по этим следам пойдешь и проверишь. Мы так делали: выходишь на улицу в шесть вечера, возвращаешься в девять и за это время находишь как минимум три закладки».

«Нужен курьер не наркоманского вида»

По словам Георгия, он никогда не брал с собой целую партию пакетиков — весь «мастер-клад», который забрал в условленном месте от поставщика. Брал одну закладку, прятал недалеко от дома, возвращался за следующей: так «крупного размера» в уголовном деле не получилось бы, надеялся он.

Котики против наркотиков

«У нас есть сотрудник по работе с персоналом и стартовые правила безопасности, которые предоставляются новичкам, — рассказывает владелец одного из магазинов наркотиков, Иннокентий (это имя выдумано, он никак не представился Би-би-си). — Из базовых вещей — опрятный, не наркоманский вид, не работать в нетрезвом виде, не работать в позднее время суток, располагать денежной подушкой безопасности. [Показываем] примеры того, какие клады делать нельзя и какие клады делать нужно».

Магазин, названия которого его владелец просил не называть, на рынке с 2015 года, отправляет вещества в десятки городов России и непосредственно координирует работу около 50 закладчиков. Магазин постоянно ищет склады, перевозчиков и кладменов.

«Набор новых сотрудников осуществляется постоянно. Текучка кадров в этом плане бешеная, но это не связано с арестами курьеров, — говорит Иннокентий. — Чаще всего люди, заработав какую-то сумму, уходят сами — из-за паранойи. А через месяц возвращаются — потому, что уже привыкли к легким деньгам».

Многие из тех, кто начинал работать в магазине курьерами с самого начала, четыре года назад, за это время не были арестованы, а наоборот, давно продвинулись по карьерной лестнице, подчеркивает Иннокентий. Из розничных курьеров «вырастают» разносчики мастер-кладов — партий наркотиков, которые раздаются курьерам, а также перевозчики, работники складов. Можно делать совместные проекты с магазином — например, производить для него марихуану, рассказывает он.

Иннокентий с жаром объясняет, что кладмены для наркоиндустрии совсем не «расходный материал». Он утверждает, что однажды с ним связались друзья одного из курьеров, объяснили, что тот арестован, и попросили денег на адвоката. Иннокентий якобы дал денег, и в итоге сотрудник отделался условным сроком.

«Просто эта работа не всем подходит», — объясняет он. В частности, она не подходит подросткам, «вечно шмыгающим носом, в худи с капюшоном и спортивных штанах», то есть тем, кто изначально выглядит подозрительно и рискует быть задержанным больше других.

Правилами площадки запрещено брать на работу несовершеннолетних. Иннокентий считает это правило разумным — но признает, что проверить, сколько лет соискателю работы, очень сложно: все коммуникации анонимны и ни документов, ни лиц своих курьеров он не видит.

Магазины на крупнейшей интернет-площадке для покупки наркотиков безостановочно ищут кладменов. Например, с помощью романтических объявлений, которые придают преступлению приключенческий дух, а кладменов рисуют «романтиками, тоскующими по временам сухого закона» в Америке 30-х годов.

Новичкам обещают «работу с творческим уклоном», где все будет зависеть «от твоей фантазии», а не от менеджеров и начальников. О последствиях объявления, конечно, умалчивают.

Чтобы анонимный курьер не сбежал с первым же мастер-кладом, у магазинов разработана система залогов: новобранцы должны заплатить залог за первую поставку, прежде чем получить пакетики и начать их закладывать. Стандартный залог, чтобы начать работать, примерно равен студенческой стипендии. Эту сумму можно отбить, заложив от трех до примерно 20 закладок, — оплата зависит от размера клада и вещества, которое курьеры распространяют.

18-летний школьник Петр (имя изменено), его ровесник Иван (имя изменено) и 17-летний Всеволод (имя изменено) из Кирова получали по 250 рублей за закладку. Делили эти деньги на троих, потому что работали вместе: Всеволод разносил пакетики, а Петр и Иван только общались с куратором. По словам родителей, старшие ребята считали, что за «сидение в интернете» им ничего не будет. Суд отправил Петра в тюрьму на 13 с половиной лет, Ивана — на 13, Всеволод, как несовершеннолетний, получил пять с половиной лет.

«Дети всегда сытые, одетые, чистые. Чего не хватало?»

Петра задержали за несколько дней до школьного выпускного.

«Мы с сыном разговаривали уже в колонии — он расплакался, вспоминая, как у него сломался телефон, — вспоминает Алина, его мама (имя изменено). — Мы не купили ему новый, а выдали кнопочный, дедушкин: пока учеба хромает, ходи с этим. Мы его так стимулировали — давай, осталось немножко, пора думать, куда поступать. А он взахлеб ревет — так ему было стыдно, что у всех одноклассников смартфоны, а у него нет, такой травмой это было, такой след оставило».

После случая с телефоном сын и решил найти легких денег сам, теперь делает вывод его мама: «Летом он работал на автомойке, мыл машины. Понятно, что работа тяжелая, понятно, что удовольствия не доставила. Сын говорил: вы все неправильно работаете, ты, отец, с утра до ночи носишься, а надо работать в интернете. Мы понять не могли, что он нам толкает…»

С сыном-подростком у Алины были сложные отношения. Она даже не знала, куда Петя собирается поступать и какие у него планы на жизнь: «Я требовательная, а папа у нас очень мягкий — все беседы, беседы вел. Я говорила — ну, если он не понимает по-хорошему, дай ему разок в глаз! А папа отвечал: капля камень точит, не надо, может быть, потом поймет».

Впрочем, про наркотики родители с сыном не разговаривали — и подумать не могли, что он с ними свяжется.

«Его фактически вытащили из-под одеяла и закинули в колонию. Он не может пройти адаптацию, началась нервная анорексия, похудел до 49 килограммов, — рассказывает теперь Алина. — Нас всех будто с ними судили и наказали: родителей, бабушек… Я поняла, что не справляюсь, я на антидепрессантах постоянно. Просто по здоровью ему там 13 лет не выдержать. Это просто убьет их и убьет нас».

Суд первой инстанции дал Пете семь лет, посчитав, что преступление не окончено: ведь Всеволода задержали во время раскладывания пакетиков, все уже разложенные изъяли и покупатели их не получили. А на пересмотре в областном суде судья посчитала разложенные пакетики законченным преступлением, что сразу увеличило сроки почти в два раза. Алина и матери двух друзей Пети уверены, что так квалифицировать преступление их детей нельзя. Они обратились к омбудсмену Татьяне Москальковой и собираются с ее помощью дойти до Верховного суда. Это их последняя надежда на то, что их дети не проведут годы в заключении.

Восьмилетняя сестра Пети не знает, что случилось с братом — родители говорят ей, что он уехал учиться в военное училище, и боятся взять с собой на свидание: ведь, увидев решетки и наручники, девочка все поймет.

«Никто же не просил тебя попадаться»

Хотя бы раз в год употребляют наркотики около 275 миллионов человек на планете — такие данные приводит Управление ООН по наркотикам и преступности. Если говорить о наркопотребителях в России, разные ведомства за последние годы называли цифру от пяти до восьми миллионов человек. Только от передозировки умирает около 8 тысяч человек в год — эту цифру оглашала в 2016 году глава минздрава Вероника Скворцова. По разным причинам, связанным с наркотиками, умирает больше 50 тысяч в год.

Когда я спрашиваю кладменов, приходит ли им в голову, что спрятанный ими пакетик станет причиной чьей-то передозировки или попадет в руки ребенка, выясняется, что себя они точно не винят. «Совесть меня никогда не волновала, — спокойно сообщает кладмен Георгий. — Я не считаю закладчиков распространителями наркотиков. Распространитель — это владелец магазина или поставщик. А закладчик нет: если это не будешь ты, это будет кто-то другой».

Даниил Жиленков выступает за здоровый образ жизни, принципиально не пьет и не курит, на свободе он занимался борьбой. Но в том, чтобы торговать наркотиками, и он не находит ничего зазорного. «Они сильно зависимые, они в любом случае возьмут и сделают, независимо от меня, — говорит Даниил о тех, кто забирал его закладки. — Там большие деньги, связи. Пока это выгодно, [эта система] будет существовать».

Кладмены предпочитают винить в существовании системы наркоторговли всех, кроме себя — например, самих наркозависимых. А еще — жаловаться на руководство магазинов: в интернете бродит устойчивый слух, что некоторые магазины специально «сдают» своих кладменов полиции (подтвердить его не удалось).

«Я не считаю, что приношу вред, — повторяет кладмен Ольга ту же мысль, когда я спрашиваю ее о чувстве ответственности. — Люди осознанно совершают покупки, это их выбор, я никому ничего не предлагаю».

Георгий принимает правила игры. Для него нет ничего плохого в том, чтобы распространять наркотики, но и сажать за это — тоже нормально: «Так везде, это система государственная, система порядка, и она должна функционировать. Я считаю, что каждый получает по своим заслугам. Сроки, может быть, очень большие, но никто же не просил тебя попадаться. Все зависит от того, как ты работаешь. Большинство людей, которых сажают — в возрасте от 16 до 20 лет, которые просто купились на то, что можно получить много денег».

Георгия так и не поймали, но он сам решил перестать так зарабатывать. У него недавно родился сын, и он признается, что из-за ребенка сесть в тюрьму стало куда страшнее: «Если я попадусь, мне уже непозволительно. Есть сын, и никакие деньги не стоят свободы».

Ольгу задержали в лесополосе с наркотиками. Она была под подпиской о невыезде на время следствия и сбежала: ей грозит от 10 до 20 лет тюрьмы. Теперь она в розыске.

«Могло бы быть и хуже, потому что я не сижу. Ходишь, иногда оглядываешься по сторонам, боишься, что до тебя докопаются на улице за внешний вид, будут шмонать, просить документы. Постоянно нужно быть начеку», — говорит она. Впрочем, проблема не только в ее уголовном деле, считает Ольга, «докопаться на улице» могут до любого: «Я-то в розыске, но даже те люди, у кого все хорошо, не очень комфортно себя чувствуют, живя в России».

***

Еще в прошлом году депутаты Госдумы создали рабочую группу по совершенствованию антинаркотических законов — и обсуждали, не перестать ли уголовно наказывать за хранение наркотиков. На «прямой линии» 20 июня Владимир Путин признал, что приговоров по наркотическим статьям очень много. Но о послаблениях высказался жестко: «Нужно ли либерализовать эту сферу? На мой взгляд, нет, так как угроза для народа очень велика. Если человек хранит и перевозит даже небольшие дозы, то нужно нести за это ответственность, и никакой либерализации тут быть не может».

https://www.bbc.com/russian/features-48928092