Никаких радикальных изменений функций полиции в XXI веке не ожидается. Главных останется по-прежнему две: охрана общественного порядка (пресечение в общественных местах того, что общество или государство считает в данный момент недопустимым) и поиск преступников, доказательство их вины и так далее. Начиная с конца XX века вместе с окружающим миром довольно сильно меняется способ реализации этих функций.
В области общественного порядка существуют две разнонаправленные тенденции, представленные двумя странами. Первое направление условно говоря американское — увеличение роли неполицейских структур в поддержании текущего общественного порядка. Это могут быть частные охранные агенства, это могут быть соседские сообщества. После небольшого пика в конце первой половины XX века роль полиции постепенно сходит на нет.
Второй тренд — скандинавский — предлагает наоборот все более и более активное вмешательство полицейских и околополицейских структур в самые разные сферы: участие их в проблемах опеки, торговли и так далее. В целом надо сказать, что большая часть стран, которые мы наблюдаем, двигается «посередине» и, на мой взгляд, склоняется к американскому, а не к скандинавскому пути. И в России на данном этапе мы точно должны идти по американскому пути, чтобы потом, возможно, смещаться в скандинавскую сторону.
В вопросе борьбы с преступностью есть два важных момента. Первый — это методы, с помощью которых полиция работает в этой сфере, и они, разумеется, постепенно усложняются. Понятно, что на данный момент, растет роль всевозможных технических средств (преступников, которых находят по мобильным телефонам, чью вину доказывают с помощью камер наблюдения становится все больше). И второй момент — это изменение характера преступности, с которой борется полиция. Есть несколько исторических поколений преступлений, с которыми должна была бороться полиция: изначально это простые насильственные, простые имущественные преступления, потом область расширялась, добавлялись мошенничество и так далее. И здесь Россия допускает принципиальную ошибку, потому что мы имплементируем передовые формы преступлений гораздо быстрее, чем их принимает общество. Довольно глупо применительно к полиции, которая толком только учится работать со сложными имущественными преступлениями, заставлять ее бороться с преступлениями в сфере интеллектуальной собственности. Или бороться с преступлениями ненависти в обществе, где полиция нормально не отработала борьбу с преступлениями в сфере оборота запрещенных веществ. В этом плане ключевая проблема российской полиции и основная задача на XXI век — это выравнивание скоростей развития общества и полиции.
Не важно, как в будущем будут разворачиваться реформы в России, мы можем выделить общие тенденции развития правоохранительных органов. Стоит отличать, с одной стороны, органы вообще, отвечающие за безопасность (ФСКН, МЧС и другие), и непосредственно полицию.
В первую очередь будут проходить процессы децентрализации и делегирование отдельных полицейских функций частным парагосударственным фирмам. Я говорю «парагосударственным», потому что они как правило сильно аффилированы и контролируются государственными структурами, а их кадры формируются из бывших полицейских. С чем это связано? Появляется разного рода специализация, аппараты становятся громоздкими и неуправляемыми, и чем дальше, тем сильнее будет эта тенденция. Именно поэтому необходима децентрализация и дробление функций полицейских.
Еще один очень важный процесс — увеличение финансирования, и речь идет не только о государственном финансировании, но и со стороны частных лиц и частных структур. Будет происходить рост «платных услуг»: от охраны помещений, транспортировки грузов до частных расследований и сбора информации. Здесь мы будем наблюдать не только децентрализацию, но отчасти передачу полицейских функций частным организациям. Это две главные тенденции, которые бы я хотел выделить.
Неолиберальное государство, то есть государство, решившееся в более значительной мере, чем это было привычно для социального государства благосостояния, отпустить, предоставить собственной логике экономические процессы капитализма, не может не быть полицейским. В той связке полицейского и социального, о которой все мы хорошо осведомлены со времен знаменитых лекций Фуко (и которая, заметим, была известна некоторым проницательным теоретикам за полвека до этого), социальное, попечительское, пастырское отступает, а насильственное, контролирующее, надзирающее выходит на передний план. Это вполне естественно. Неолиберальное государство выступает не как защитник или проводник интересов прежде всего локальной буржуазии, а как агент мирового общества или мирового рынка. Старая, долгое время привычная связь поддержки и репрезентации постепенно распадается, и государство не может больше поддержать тех, кого, по идее, репрезентирует. Оно все чаще обращается к мерам полицейского насилия, хотя речь идет только о тенденции, которая еще не привела – и не известно, когда приведет, — к окончательному результату.
Полиция может пониматься в узком (полицейские силы) и широком (средства государственного вмешательства и администрирования) смыслах. только потому, что существуют полицейские силы в узком смысле слова, существует то, что описывается законами о полиции разных стран, можно говорить и о полиции в широком смысле, о полиции как агенте полициирования (policing), то есть приведения широко понимаемой социальной жизни в состояние мирное и поддающееся целенаправленному воздействию. Полиция в узком смысле сплочена в корпорацию с особым взглядом на мир, с своей внутренней рациональностью и способами рационализации, то есть перекодирования всей информации, поступающей из внешнего мира, на свой собственный язык. Собственно, об угрозе полицейщины, о подступающем или сформировавшемся полицейском государстве мы говорим именно тогда, когда вмешательство такого рода переступает некие границы, определить которые достаточно трудно, но только пока они не нарушены. Вмешательство – это способ установления того, что Вебер называл «навязанным порядком». Социальная жизнь вообще является и местом порядка, и местом беспорядка, в ней постоянно происходит переопределение порядка и производство порядка из беспорядка. Навязывание порядка, которое – в пределе – может опереться на средства легитимного насилия, и есть, собственно, полиция. Полицейский порядок – всегда навязанный, против спонтанного, и сердцевина этого порядка – корпорация, существенными признаками которой являются особого рода память (реакция на прошлые деяния), предвидение (предупреждение преступлений) и рационализация (представление событий в собственной логике корпорации), а также – в разной мере и в разных странах – специфическая внутренняя спайка, основанная на использовании старинных понятий, вроде верности или сословной чести. Проблемой нового века является то, что широко понятые задачи полициирования не могут быть решены средствами ни одной (или совокупности) полицейских корпораций. Они локализованы, ригидны и в дыры создаваемых ими подобий порядка прорывается политическое нового века.
