Сара Лукарони (Sara Lucaroni)
Чтобы уехать из своих стран, мигранты продают органы: как функционирует этот страшный бизнес
Они вынуждены продать почку или роговицу, чтобы оплатить переезд из Ближнего Востока и Африки. Это миллионный бизнес, который делают за счет беженцев.
«Я стесняюсь. Это уродливо. Да к тому же ты и живот мой увидишь». Он медленно расстегивает ремень. На нем голубые трусы, он приподнимает рубашку. В добротной гостиной моих иракских друзей в Кельне слишком много зеркал. Шрам рассекает его правый бок от спины до живота. «Я же говорил». Бахтияр, бывший военный из Сулеймании, пострадал от самоподрыва смертника ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.). Он перенес шесть операций, ему удалили осколки, искромсали, наскоро наложили швы, а центр тяжести любого человеческого тела — пупок — сместился на десять сантиметров в сторону.
Очнувшись от очередного наркоза, он почувствовал новую жгучую боль под повязками. «А что здесь?» — спросил он у медсестры частной больницы в Анкаре, куда его привезли после того, как ему отказали в визе для лечения в Германии. «Пригласили двух хирургов из других клиник, здесь кое-кто утверждал, что не получил денег за свое лечение», — подчеркивает врач по телефону. Это доказательство. Как следует из иракского медицинского заключения, почки принадлежали 35-летнему мужчине. Этому мужчине так и не отдали на руки его турецкую медицинскую карту.
Несколько дней спустя после последней операции в его палату зашел мужчина и начал снимать со стен картины: «Клиника переезжает, ты должен убираться отсюда».
На телефоне осталась фотография той красной светящейся вывески. «Эту почку у меня украли. Я подам на них в суд», — говорит он, листая фотографии, где у него из живота торчат трубки; там же есть фото с изображением его пожелтевшего лица и молчаливой девушки-переводчика. «Поначалу они мне не верили, считали, что я из ИГИЛ, потому что носил длинную бороду». Ему не удается выдавить из себя улыбку. «По-твоему, врачам все равно, когда они знают, что тот, кого они оперируют, украл почку у другого человека?»
Это особый вид нелегальной торговли, отличающийся от секс-индустрии и перевозки мигрантов. Если это кража, то у тебя крадут душу. Если тебя убивают, душу у тебя вырывают. Если это происходит в соответствии с контрактом, то ты продаешь душу и начинаешь «есть самого себя». И это единственное соглашение, где обе стороны находятся в отчаянии: тот, кто продает, отчаянно хочет жить, а тот, кто покупает — отчаянно бежит от смерти.
10% операций по трансплантации проводится за счет черного рынка человеческих органов. Эта «торговля» приносит от 840 миллионов до 1,7 миллиарда долларов в год, а привлечение в нее «посредников» повысило стоимость нелегальной трансплантации на 500%.
Кризис в Сирии стал новым поставщиком на этом рынке, так же, как и торговля мигрантами: органы, в том числе почки, «отдают» доноры из Ливана, Иордании, Сирии, Турции, Ирака, Северной Африки. Некоторые пациенты из стран Персидского залива, а также из России, Израиля, Соединенных Штатов и Европы приезжают на операции в Турцию и Египет. Эти страны, куда раньше иностранцы приезжали для получения медицинской помощи, приняли вместе с Ливаном 4 миллиона сирийцев, из них 20 тысяч, начиная с 2012 года, здесь и в Дамаске продали по почке.
Интерпол и правительства реконструируют отдельные эпизоды этой торговли и никогда не обезвреживают «международных преступных сетей», потому что свидетельства звучат скорее правдоподобно, чем правдиво. В них необходимо связывать воедино разные юрисдикции, прерывающиеся ниточки «доказательств», преступления, за которыми скрываются другие преступления и процедуры «отмывания органов». Потому что покупать и продавать органы — это нелегально, зато заплатить за организацию пересадки — легально. А также легально скрытое чувство стыда, которое испытывают люди, но оно всегда отходит на второй план, если приходится перебороть страх. Это одинаково для всех, и для бедных, и для богатых.
Египетский хотспот
«На следующий день я захотел пойти домой. Но у меня шла кровь, и я боялся, что возникнет инфекция. Заплатила мне секретарша клиники — отдала деньги в конверте. Их оказалось меньше, чем мы договаривались. Не знаю, кто был покупателем, и брокера я больше не видел. Я не хотел, чтобы кто-либо знал о том, что со мной произошло».
Идеальный возраст — от 20 до 35 лет. Покупают также печень и роговицу, но 99% торговли органами составляют почки — это быстрая операция, она длится максимум четыре часа. Если нельзя сделать лапароскопию, пациента режут. Трансплантируемый орган очищается, из него выкачивают всю кровь и, если это возможно, через час уже пересаживают.
Сотни маленьких частных клиник, где проводят и аборты, часто оперируют по пятницам. С февраля 2010 года Египет на законодательном уровне запрещает продажу и пересадку органов умерших доноров. Разрешается проводить операции только гражданам Египта, а наказание для тех, кто нарушает закон, — смертная казнь. Жертвами 60 человек, среди которых были врачи, медицинский персонал и посредники, входившие в состав группировки, раскрытой в августе и декабре этого года полицией Каира, были египтяне. Однако наилучшими «клиентами» являются бегущие в Европу эритрейцы, сомалийцы и суданцы. А также сирийцы.
У всех сомнительный статус, никакого дохода и никаких надежд. Некоторые организации, торгующие органами, сотрудничают в этом бизнесе: если у мигрантов нет наличных денег, они могут продавать. В египетско-суданской сети обнаруживается «легализация». Столица поделена на зоны: Маади, Центральный Каир, Докки, Гелиополис, Город Наср. Здесь посредники курируют отношения со специально оборудованными лабораториями и больницами.
На улице, на рынках, в отелях и кафе тем временем мелкие брокеры занимаются вербовкой, убеждают, уговаривают. Органы продают, чтобы выжить, или чтобы отправить родственника за границу. Когда находится донор, оговаривается процент и организуется встреча с посредником. Именно он знает текущий «оборот» и за две недели поможет донору сдать все необходимые анализы, чтобы определить его совместимость с покупателем.
Когда это сделано, пути назад нет: человека везут в больницу на нефрэктомию. Лаборатория или больница сначала требуют справку об отсутствии противопоказаний к пересадке, отправляя в комитет по этике Египетского медицинского синдиката документы пациента и донора, уточняя, что речь идет о «донорстве». В документах донора есть аффидавит, заявление о согласии, подписанное в соответствии с инструкциями брокера, а также документ, снимающий с клиники ответственность при вероятности обвинений.
«Криминальный аспект выведен за пределы медицинского учреждения, — объясняет Шон Коламб (Sean Columb), ученый-исследователь из университета Ливерпуля. — Услуги клиники оплачивает посредник. Подотчетной является только сама операция. Все остальное касается тех, кто участвует в соглашении».
Цены: стоимость всей процедуры составляет от 20 до 100 тысяч долларов, из которых донору полагается всего от 3 до 5 тысяч. Платежи ниже 10 тысяч долларов, которые вносятся на текущий счет, не вызывают подозрений. Все остальное проходит через такие страны, как Франция, Германия и Соединенные Штаты, небольшими платежами, осуществляемыми при помощи служб денежных переводов, которые очень сложно отследить. «Египетские больницы проводят по 10-12 пересадок в неделю. Это прибыль примерно в миллион долларов. Если поток непрерывен, каждый хирург зарабатывает по 15 миллионов долларов в год, — добавляет Кэмпбелл Фрейзер (Campbell Fraser), ученый-исследователь из университета Гриффит в Австралии. — Мы анализируем денежные потоки вместе со специалистами по отмыванию денег. Наши опасения связаны с тем, кто эти люди могут финансировать террористов».
В Каире сеть турецких брокеров также ведет дела с продавцами из Ливии, Сомали и Эритреи, а также с сирийцами, приезжающими из пригородов и из лагерей для беженцев из Ливана. Здесь брокер планирует путешествие, снабжая человека документами и обеспечивая ему проживание в «надежных домах», в квартирах, где они ожидают появления совместимого с ними покупателя. Этот покупатель в Турции заключает соглашение, делает анализы и проходит проверки, а потом приезжает на операцию. Как только он получает почку, он покидает клинику и проходит необходимые послеоперационные процедуры в Турции.
Существует риск отторжения пересаженного органа. «Продавца» же после изъятия почки зашивают, и через несколько дней он должен исчезнуть. Выздоровление вызывает страдания моральные и физические, чревато кровотечениями, требует неподвижности. Деньги заканчиваются почти сразу. Многие из доноров лишаются возможности работать. Анкара также запрещает продажу органов и дает разрешение только на донорство между кровными родственниками. «Я представилась двоюродной сестрой одного мужчины из Саудовской Аравии. Документы были поддельными, операцию провели в Анкаре. Я взяла 5 тысяч долларов и отправила их своим детям», — рассказывает одна женщина. И плачет.
Сирийцы из пригородов Газиантепа, Аданы, Стамбула получают предложение о продаже органов или сами ищут необходимые контакты в сети. Иностранцы, привозящие своих доноров, оперируются здесь, не выезжая в Египет. Многие приехали из России. «Кто тебе обо мне рассказал?» — спрашивает брокер при первой встрече, часто она проходит в гостинице в Стамбуле или в Анкаре. Он задает четкие вопросы по медицинской части и во второй раз просит 10 тысяч долларов, чтобы понять, что все всерьез. Именно они проводят «этическую ревизию» операции, помогая подделать документы для донора. Больницы могут посчитать, что их «обманывают»: проверка личности иностранца зачастую является делом не одного дня.
Десять маленьких брокеров
Международные организации и локальные сети. Иерархии: боссы-посредники, вербовщики. Брокеры для покупателей и продавцов. Последние получают меньше, порой у них есть работа, семья, это молодые люди. Они вербуют только после того, как сами продадут почку. В ряде случаев врачи предложили им найти других доноров в обмен на 500 долларов за посредничество. Покупатель органа, в свою очередь, может тоже стать брокером.
«Я не знаю, куда отвозят изъятые органы, меня не интересует, что с ними происходит после операции», — рассказал каналу BBC брокер из Бейрута. Ливан — это транзитная страна. Крупные больницы здесь находятся под контролем, донорство разрешено только между кровными родственниками. Зато здесь работает десяток брокеров, к которым обращаются также и палестинцы из крупных лагерей для беженцев. Они не организуют поездки в Египет: их сопровождают для проведения анализов, в день операции их отвозят в тайные специально технически оснащенные места и помогают им в течение недели после хирургического вмешательства.
Однако в Ливане, как и в Ливии, организации, выдающие себя за неправительственные, осуществляют деятельность по информированию и вербовке и для контрабандистов, организующих отправку мигрантов в Европу. Контрабандисты, не имея возможности получить оговоренную стоимость, могут решить продать мигрантов в Египет для изъятия органов. Это также финал пресловутого бизнеса похищений с требованием выкупа в суданском Хартуме. Здесь работают китайские брокеры, организующие поездки суданцев и сомалийцев. В Сомали же работают турецкие брокеры.
Ирак и тень ИГИЛ
«Аллах дал тебе две почки. Поэтому, если брату-мусульманину необходима помощь, ты сможешь с ним поделиться», — говорят менее образованным, бедным людям, беженцам в Ираке и иракском Курдистане. Здесь тоже реципиент должен состоять в родстве с донором. Врачи проверяют документ, в котором дается согласие на донорство, а также подтверждение родства с реципиентом, которое они подделывают. Оплата осуществляется после проведения операции. Почка стоит от 4 до 7 тысяч долларов. Покупателями являются иракцы, турки и саудиты.
В эксклюзивном докладе, подписанном организацией Jtip — Международным альянсом Heartland и Независимой комиссией прав человека в Курдистане, говорится о жертвах в лагерях беженцев, рассказываются истории некоторых покупателей, публикуются имена врачей, которые оперировали их в Эрбиле и Багдаде. Тут же приводится свидетельство жертвы пыток, где раскрывается существование преступной организации, специализирующейся на вербовке инвалидов якобы для прохождения медицинских процедур, в результате которых у них вырезают внутренние органы, что приводит к попыткам суицидов.
«Операцию могут сделать в Эрбиле или Сулеймании. Во времена Саддама Хусейна в Ираке были хорошие больницы для проведения трансплантаций, но сейчас страна считается небезопасной, — объясняет Фрейзер, называя ее „огромным центром сбора органов». — Многие иракские врачи, живущие сейчас за рубежом, возвращаются обратно. Рынок может вырасти». В случае с ИГИЛ вырисовывается, однако, тень иностранных врачей.
Два года назад Соединенные Штаты обнаружили существование фетвы «Исламского государства», датированной 31 января 2015 года, дающей разрешение на выемку органов до или после смерти у пленных или неверных. По мнению иракского аналитика Хишама аль-Хашими, в Мосуле такие операции, как насильственное переливание крови, пересадка роговиц и других органов, проводились на приговоренных к смерти.
Сообщения об убийстве 12 врачей, отказывавшихся проводить эти операции, об обнаружении десятков «вскрытых» трупов с вырезанными глазами, о существовании целого хирургического отделения под управлением немецкого врача, «живущего на втором этаже больницы Ибн Сины рядом с операционной и никогда не покидающего ее здания», не подтвердились. Не подтвердилось также существование медицинского кабинета, оснащенного морозильными камерами для транспортировки органов в Сирию и в Курдистан, а также недавняя продажа турецким контрабандистам 30 детей для оплаты военных операций в Мосуле.
Нить рвется и идет до Италии
«Мы приехали в Швейцарию. Именно туда приводят многие расследования, как, например, по делам о контрабанде произведений искусства, а также финансовые потоки. Но А никогда не связана с Я, нить прерывается. Эта нелегальная торговля присутствует в любой войне, мы видели это в Косове». Источник следствия рассказывает о старом деле и расследованиях на рынке нелегальной продажи органов, проводившихся на международном уровне.
В Италии благодаря системе контроля и возможности выбирать по списку в больницах этот феномен оказался обезврежен. Но неофициальные списки, возможность «подняться в них», медицинские карты, которые не регистрируются, в Европе не являются мифом. «Цифры, связанные с феноменом, не колоссальны, но правда состоит в том, что никто на самом деле не заинтересован пролить на него свет, слишком много существует богатых людей на Западе, которые хотят жить».
В 2009 году расследование незаконной торговли роговицами привела из Бельгии к фамилии Казамоника (Casamonica), но попытка покупки под прикрытием ни к чему не привела. «На данный момент мы редко сталкиваемся со случаями, когда мигранты приезжают со шрамом, оставшимся после удаления почки», — объясняет источник. Однако в Ливии один известный сербский бизнесмен и торговец оружием скупает клиники и небольшие больницы: «Смена деятельности. Эти операции проводят сербские врачи. Если это еще не случилось, то может произойти».
http://inosmi.ru/politic/20171015/240513376.html
