Акоп Габриэлян
Данная работа посвящена теоретическому осмыслению и выводу практических сценариев миропорядка к 2035 году. В работе не преследуется цель представления пессимистической, либо оптимистической картины мира к 2035 году, по мнению автора, всегда сопряженного с эмоциональными, интуитивными предположениями. Верным кажется составление прагматического и реалистичного сценария перспектив развития международных отношений на основе изучения текущих тенденций в различных жизненных областях и сферах, а также исходя из анализа предшествующих исторических циклов и их внутрисистемной логики временного развития.
Часть 1. Мир в 2035 году – с чем его едят?
Современная система международных отношений, основанная на постулатах Вестфальской системы и, более узко, системы, которую принято именовать как «post-cold war»[1], является отправной точкой в анализе будущего мироустройства. Сразу же стоит оговориться, что текущая парадигма международных отношений является не просто частью системы «post-cold war», как системы, рожденной на обломках биполярного мира холодной войны, но более ее отпочковавшейся ветвью, сохранившей определенные гносеологические категории и характеристики былого соперничества, но трансформировавшейся в нечто качественно новое. Ее важным аспектом является институциональное и структурное “брожжение” – поэтапная смена механизмов устройства от биполярного мира, холодной войны, затем 17-летнего однополярного мира с мифом о “Конце Истории”, к многополярному глокальному миру, возникновению как новый угроз, конфликтов, так и новых возможностей и перспектив. Поэтому разумным является предположение о том, что будущее мира в его политической и околополитической плоскостях также будет не просто инерционным продолжением текущей системы, но новой преобразившейся ветвью — отклонением, которое даст начало иной фазе международных отношений и, как будет показано в данной работе, ознаменует закат современной системы «post-cold war».
Теоретико-методологическим основанием исследования стал системно-структурный подход к анализу мировой политики и международных отношений (Б.Бузан[2], А.Д. Богатуров[3], К. Уолц[4], А.В. Торкунов[5]). Кроме того, в основу методологии лег акторный анализ (Лебедева М.М.[6]). Из общенаучных методов в анализе и прогнозе будущих событий использованы такие методы, как сравнительный анализ, статистический анализ, анализ текстов, а также метод моделирования, представляющий из себя выявление и описание системы взаимодействия государственных и негосударственных акторов международных отношений между собой и с другими участниками общественно-политической деятельности через модели, позволяющие оценить преимущества и недостатки данных взаимоотношений. Использование указанных моделей не гарантирует точного и абсолютно верного результата в прогнозе мира к 2035 году, но позволит научно-близко приблизиться к получению наиболее вероятностной картины будущего.
В основе моего представления лежат следующие плоскости (или измерения), рассмотренные на макроуровне мира 2035 года: геополитическое измерение, демографическое, этно-территориальное, культурно-образовательное, экономическое и идеологическое. Каждое из них будет рассмотрено отдельными частями, однако, стоит понимать, что между ними налична неотделимая взаимосвязь, особенно с геополитической плоскостью, которая накладывает свой отпечаток на прогностический характер данной работы. Именно поэтому модель будущего в данной работе не будет рассмотрена в качестве голой абстракции: изучение ее компонентов как в отдельности, так и в холистической связи друг с другом[7] дает нам единственную возможность изучать производные данных компонентов (т.е. сценарии будущего), в числе которых на более высоком уровне формируется и сама модель новой системы.
Часть 2. Системные закономерности
В структуре международных отношений будущего будут наличны два важнейших уровня, окончательно закрепленные с выходом новых негосударственных акторов на международную арену: иерархический (классический, с наличием центрального управления, правительства) и анархический (более высокий уровень, где отсутствует централизованное управление, но есть ряд политически и экономически приблизительно равносильных акторов). Система международных отношений к 2035 году в целом сохранит текущий статус системы анархической (т.е. не имеющей единого центра управления), но вместе с тем, выражаясь языком Б. Бузана, будет и системой «с определенной плотностью взаимодействия» [8], не позволяющей миру скатиться в хаотичную модель войны всех против всех. Отсутствие единого для всех центра управления не будет противоречить наличию иерархических взаимодействий на более низком уровне, где одни акторы будут состоять в финансовой, либо иной подчиненности к иным акторам более высшего звена, коими будут как государства, так и надгосударственные органы, межправительственные организации и наднациональные институты. Если бы в подобной двухуровневой структуре был единоличный, абсолютный центр контроля, то можно было бы смело говорить о том, что любые действия любого актора могут быть полностью просчитаны и предсказуемы в силу его подотчетности к центру, чего сегодня на практике не наблюдается и не будет наблюдаться даже через 20 лет. Вместе с этим, способность к взаимодействию – переменная, а не постоянная величина, из-за чего в истории было не мало этапов, когда низкий уровень взаимодействия ставил под угрозу само существование международной системы взаимоотношений. Организации и институты подобно ООН, Лиге арабских государств, СНГ, НАТО и пр. хоть и обладают высоким уровнем системности, проявляющейся в подотчетности членов данной системы (государств, организаций-членов) к руководящему органу организации, однако их иерархичность не имеет абсолютного характера в том числе и в силу добровольного единения членов в рамках данной системы, что говорит об их определенной независимости. Между самими институтами и организациями международного уровня, объединяющими в себе государства и иные организации, нет явно выраженной вертикальной иерархии. Если представить, что в будущем подобные структуры будут обладать большим количеством централизованных полномочий, а их члены откажутся от собственной независимости, то вполне возможно, что анархической природе системы международных отношений придет конец. Такое развитие событий нельзя исключать полностью, однако оно маловероятно в среднесрочном интервале (15-25 лет).
Наряду с сохранением двухуровневой структуры, иной осязательной закономерностью, которая сохранится до 2035 года, станет количественное и качественное увеличение роли негосударственных, неправительственных акторов, гражданских и общественных организаций, охватывающих более чем одно географическое пространство. Доказательством возрастающей мощи данных акторов на международном уровне стали формальные связи между НКО и международными организациями по типу ООН, Мировым банком и ВОЗ, увеличившиеся на 46 процентов лишь за одно десятелетие.[9] Как следствие, в международной практике все чаще управленческие функции будут «перераспределяться от государства к другим участникам международного взаимодействия»[10], что гарантирует дальнейшее размывание государственного суверенитета. Для экономически мощных государств, подобно Великобритании, США или Китаю, чувствующих себя относительно комфортно в потоке данных изменений, чьи экономики уже рассредоточены в международном течении и готовы к подобному перераспределению, сдвиг суверенитета не станет проблемой. Во многом, учитывая факт того, что суверенитет данных государств достаточно гибок и зиждется на очень гибких идеологических стержнях валютной гегемонии (англо-саксонская традиция) и трансформировавшегося под влиянием коммунизма конфуцианства (Китай)[11]. Для государств среднего уровня гибкости (к которым можно причислить Россиию, развитые страны Западной и Восточной Европы), не обладающих, находящихся в поисках или испытывающих кризис идеологического базиса (н-р, кризис мультикультурализма), но экономически самодостаточных, размывание государственного суверенитета в пользу иных акторов может иметь последствия смешанного характера, т.е. как негативные (рост центробежных сил, подогреваемых негосударственными акторами), так и позитивные (постепенная трансформация вертикали управления, приобретение ею гибкости) последствия. Однако подобный процесс будет иметь крайне негативные эффекты для экономически слабых государств с полиэтничным населением, ибо в случае борьбы за сохранение полного суверенитета с акторами, указанными выше, правительства таких государств станут проводить реакционистскую политику, что повлечет за собой создание новых тоталитарных режимов и квазигосударств, которые, используя правовые гарантии, предоставляемые им суверенитетом, будут стремится к поддержанию власти любым путем, «создавая тем самым очаги терроризма и нестабильности» [12].
Таким образом, к 2035 году международная система отношений, сохранив свой анархический характер и усилив его засчет влияния и возросшей роли негосударственных акторов, продолжит движение в сторону многовекторного развития, в котором будет отсутствовать единая однополярная сила, наличная в начале эпохи «post-cold war».
Часть 3. Сдвиги в измерениях системы
Измерения системы также подвергнутся определенным преобразованиям, которые на уровне компонентов (т.е. самих измерений) будет более радикальным, чем на уровне всей системы (текущей модели международных отношений «post-cold war») в целом. По всем законам диалектики подобное развитие вещей в конце концов приведет к смене самой системы.
Рассмотрим перемены, которые могут произойти в каждом из измерений в отдельности.
а. Геополитическое измерение
Отсутствие единственного гегемона в лице США и окончательное глобальное разочарование в однополярной модели универсальных западных ценностей послужило толчком для государств по типу России и Китая к активизации своей геополитической воли в международном пространстве. Данные государства, а также системы альтернативных ценностей, продвигаемых ими посредством новых интеграционных проектов по типу ЕАЭС или БРИКС, в ближайшие десятилетия будут способствовать усилению их геополитических позиций. В случае с Китаем, где преемственность государственной линии обеспечена и доказана прошедшими десятилетиями, а изменение внутриполитической конъюнктуры маловероятно, данная перспектива более однозначна и предсказуема, чем в случае с Россией, где внешнеполитический курс может быть изменен при внутриполитической смене. К примеру, если к власти в России в ближайшее десятилетие придут политики неолиберального толка, Россия может навсегда выйти из мировой геополитики, двигаясь по идеологической инерции, навязанной иными акторами извне. Если же внутренняя стабильность будет сохранена, при прочих равных условиях как Россия, так и Китай к 2035 году имеют все шансы стать полноправными глобальными центрами притяжения, уже на равных конкурируя с США и даже опережая их в некоторых плоскостях, о которых речь пойдет ниже. Именно эти три государства на глобальном уровне создадут три центра притяжения, к которым будут тяготеть все остальные силы. Государства Европейского Союза, окончательно осознавшие провал миграционной политики и детриментального мультикультурализма, совершат реверсивный скачок на уровень наций-государств, но уже не смогут восстановить былое величие и свои глобальные доминантные позиции, заняв тем самым место между указанных трех центров притяжения. Естественно, Соединенные Штаты добровольно не станут мириться с потерей единоличного глобального влияния, чему результатом станет нарастание количества региональных конфликтов, где интересы США будут сталкиваться с интересами России и Китая. К 2035 году три центра не будут вступать в прямое открытое военное столкновение друг с другом, так как подобное столкновение будет иметь летальные последствия безисключительно для всех, однако опосредованное противоборство, в том числе на территории иных государств, будет только нарастать. Результатом подобных геополитических игрищ станет то, что во всем мире останутся лишь единичные оазисы стабильности, причем лишь немногие из них будут в Европе.[13]
Таким образом, в ближайшие 20 лет вероятность глобальной мировой войны будет низкой, но, одновременно с этим, вероятность возникновения новых региональных горячих точек и продолжения текущих локальных конфликтов, возникших на этнических, религиозных и иных противоречиях, лишь увеличится. Роль ООН, эффективность которой подвергается скепсису уже сейчас и продолжит быть в центре жесточайшей критики, особенно в контексте увеличения количества конфликтов по всему миру, постепенно будет снижаться, что приведет к подрыву авторитета Организации Объединенных Наций: формально, структура будет сохранена, но ее влияние на иных акторов международного процесса заметно снизится до уровня предшествующей ООН Лиги Наций. Таким образом, однородность международной политической системы «post-cold war» будет изменена, чему также поспособствует возросшая роль негосударственных акторов, для которых международно-правовое поле будет существенно расширено. Геополитический триумвират России, Китая и США с собственными зонами влияния в буквальном смысле поделит мир на три сравнительно автономные системы, в каждой из которых будут действовать свои правила, права и установки, не обязательно созвучные идеям ООН. Центральными областями геостратегического значения станут территории, которые будут проходить по границе соприкосновения зон влияния трех центров. Сложно сказать, какие именно территории охватит каждый из центров влияния, однако вполне возможно, что раздел будет осуществлен по принципу географической близости к центру (рис. 1). Естественно, что в данной картине мира возможно наличие своеобразных «эксклавов» — территорий, географически расположенных в сфере одного центра, но идеологически тяготеющих к иному. Подобное являение не станет новшеством: ярким тому примером в 20 веке была коммунистическая Куба.
Рисунок 1 Карта геополитических зон влияния трех глобальных центров, российского, американского и китайского, к 2035 году
Согласно предполагаемому сценарию, Индия станет частью российского притяжения, а Африка и часть Южной Америки, в первую очередь, в силу экономической зависимости и невозможности ее преодоления, будут под влиянием Китая. США сохранят господство в той части Западной Европы и мира, где националистические настроения не смогут перебороть экономическую взаимосвязь и валютную гегемонию англо-саксонского миропорядка (Австралия и Океания, Великобритания, Испания, часть Ближнего Востока и Северной Европы). Примечательно, что Россия и Китай будут иметь больше смежных зон влияния, чем Россия и США, либо США и Китай, соответственно, гибкость российско-китайских соприкасающихся границ будет значительно большей.
б. Демографическое и этно-территориальное измерения
Если текущие демографические тренды[14] сохранятся, население Земли, достигшее к 2035 году отметки приблизительно в 9 миллиардов человек[15], будет проходить через очередной этап глобальной миграции. Страны, входящие сегодня в категорию «развитых», но имеющие серьезные демографические проблемы, в частности, государства Западной Европы, станут прекрасным объектом для очередного Великого переселения с Востока на Запад, которое, при отмеченных условиях эскалации региональной напряженности и новых вспышек конфликтных очагов, может охватить более миллиарда человек. Ответом западных стран, где к власти постепенно будут приходить силы, именуемые сегодня крайне правыми, станет полный отказ от политики необдуманного мультикультурализма и возврат к концепту «нация-государство». Иные государства, экономика которых завязнет на труде мигрантов и не сможет функционировать иначе, постепенно станут заложниками этнического сдвига, став зонами крайней этно-политической волатильности. Старение европейского населения и его демографический спад, помноженный на огромный приток мигрантов сравнительно молодого возраста, не обремененных идеологическими постулатами Старого Света и стремящихся в «развитые» страны, усилит политическую центробежность некогда единой Европы. Если данные изменения не повлекут за собой распада единой Европы, то станут прелюдией к ее неизбежному закату, за которым последует экономическое угасание.
в. Культурно-образовательное и идеологическое измерения
Все более индифферентное к католичеству европейское население постепенно будет искать духовного удовлетворения в иных религиозных течениях. Ислам переживет своеобразный Ренессанс, отчасти приспособив свое учение к научным достижениям и почти сравнится по количеству последователей с христианством[16], продолжив тенденцию стремительного роста. В купе с демографической ситуацией это создаст условия, при которых наиболее жизнеспособными очагами христианства останутся лишь Латинская Америка и некоторые зоны влияния России. Китайское конфуцианство, не являясь чистой религией, не будет вступать в противоборство с мировыми религиями. Одновременно, Китай будет активно продвигать экспансию по увеличеинию собственного жизненного пространства, что будет возможным не только и не столько посредством применения военной силы, сколько благодаря политике «мягкого» (soft) и «умного» (smart) воздействия, по которому Китай имеет все шансы обогнать США.
На пороге новых демографических и этно-социальных вызовов окажется и Россия, процент русского населения которой, при текущей тенденции, будет лишь уменьшаться.[17] Тем не менее, уникальная цивилизационная культура России будет привлекать все большее количество людей, в том числе из иных народов и национальностей, и спасет страну от участи ее предшественниц. При правильной постановке приоритетов государственной политики, консолидация многонационального российского государства вокруг собственной инклюзивной культурно-идеологической парадигмы евразийства станет опорой и толчком к пассионарному взлету евразийской-российской цивилизации. При должном системно-институциональном подходе, обеспечении преемственности просветительского консерватизма от одного правительства к другому, Россия сможет окончательно сформировать идеологию евразийства, понимаемого через Консолидацию Многовекторности. Консолидация Многовекторности – это консолидация умов, сплочение духа и системного мышления созидательного типа, направленного на агрегирование, а затем и синтез политических, духовно-конфессиональных, культурных, экономических и любых иных течений, чьи представители думают и работают в стиле сознательной (а не навязанной) слаженности. Возвышение принципа Консолидации Многовекторности до стержневого элемента евразийской интеграции позволит России, в первую очередь, выжить в условиях смещения государственного суверенитета и этно-социальных кризисов, которые сменят текущий миропорядок «post-cold war». Во-вторых, на основе логически выверенной и духовно органичной идеологии Консолидации Многовекторности (Российского Евразийства), Россия сможет создать течение, по гибкости и живости не уступающее конфуцианству, что в свою очередь даст России, с одной стороны, огромный запас прочности против этно-социальных, культурных и демографических вызовов, а с другой, позволит активно экспортировать собственную идеологию, обеспечив своим влиянием огромное пространство, указанное на рисунке выше. Хотя на сегодняшний день «уязвимость российского интеграционного проекта состоит не только в меньшем демографическом и экономическом потенциале, но, в первую очередь, в непроработанности его политических и идеологических, ценностных позиций»[18], однако в будущем, при соблюдении вышеотмеченных условий и обеспечении их перехода с узконаучного уровня на уровень массового сознания, Консолидация Многовекторности даст ключ к созданию таких позиций, которые бы отвечали задуманным положениям и обеспечили бы подлинную Государствоцентричность всех внутренних сил евразийской-российской цивилизации, даже в условиях сдвига государственного суверенитета.
г. Экономическое измерение
Переплетение валютно-финансовых потоков в мире достигнет своего апогея после того, как дефицит государственных бюджетов станет настолько большим, что привязка к единой денежной единице (доллару США) исчерпает себя. Американской валюте придется разделить пьедестал с иными резервными валютами: йеной, юанем. Сохранение евро в качестве подобной валюты возможно, но вероятность постепенного исчезновения единой европейской единицы не стоит недооценивать. Распад мира на три региональных блока также может способствовать продвижению резервных валют, на равне с которыми может возвыситься российский рубль, либо его евразийский «правопреемник». К 2035 году стоит ожидать полноценное вхождение в обиход цифровых активов, криптовалют, которые также могут разниться в зависимости от своего регионального блока, при этом функционально оставаясь абсолютно децентрализованными.
Учитывая вышепредставленные сценарии, стоит ожидать еще большего, чем сейчас смещения мировых финансовых центров из Европы в Азию. Африканские государства и страны Латинской Америки хотя и поднимут уровень своих экономик, но преодолеть разрыв с развитыми государствами полностью так и не сумеют. Несмотря на потенциальные геополитические столкновения и соперничества между тремя мировыми центрами притяжения, не стоит ожидать их всеобъемлющей экономической замкнутости; активные конктаты между ними не будут прекращаться. Вместе с этим, стоит ожидать общий спад уровня жизни в мире, а также сокращение потребительской корзины. Размеры данных сокращений предсказать сложно, однако их причины можно предугадать: демографическая ситуация, сокращение безопасных территорий (лишь оазисы стабильности), истощение природных ресурсов.
Заключение
При всем кажущемся пессимизме сценария изменения мировых отношений к 2035 году, стоит отметить, что указанные пути развития событий наиболее вероятны при условии сохранения текущих макроуровневых политико-экономических тендеций. Прогнозирование никогда не давало абсолютных результатов, однако поиск абсолютной достоверности и не является ключевой целью данной работы: поиск картин преобразования текущей системы международных отношений должен помочь нам понять характеристики данных преобразований, их причины, а также последствия, к которым Россия обязана быть готова, что в свою очередь гарантируется лишь посредством внедрения в жизнь цивилизационно- идеологической программы консолидации народов и национальнойстей, Консолидации Многовекторности как внутри самой России, так и за ее пределами.
[1] Т.е. системы, возникшей уже после Ялтинско-Потсдамской системы с завершением холодной войны. Торкунов. А. Современные международные отношения // М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999 / Библиотека Гумер – Политология. Онлайн: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/tork/02.php
[2] Бузан Б. Уровни анализа в международных отношениях // Международные отношения: социологические подходы. / Б. Бузан М., 1998.
[3] Богатуров А.Д. Системный подход и эволюция международных отношений в ХХ веке / А.Д. Богатуров, Н.А. Косолапов, М.А. Хрусталев// Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений. М.: НОФМО, 2002
[4] Waltz K. Theory of International Politics/ K. Waltz. McGraw-Hill Humanities, 1979.
[5] Торкунов. А. Современные международные отношения // М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999 / Библиотека Гумер – Политология. Онлайн: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Polit/tork/02.php
[6] Лебедева М.М. Политическая система мира и новые участники международных отношений. // Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. А.В. Торкунов; МГИМО(У) МИД России. — М.: Просвещение. 2004
[7] Waltz K. Theory of International Politics/ K. Waltz. McGraw-Hill Humanities, 1979, p.12
[8] Бузан Б. Уровни анализа в международных отношениях // Международные отношения: социологические подходы. / Б. Бузан М., 1998, стр. 7
[9] Helmut K. Anheier. Nonprofit Organizations. Theory, management, policy. Routledge: London and New York. 2005, p.10
[10] Лебедева М.М. Политическая система мира и новые участники международных отношений. // Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. А.В. Торкунов; МГИМО(У) МИД России. — М.: Просвещение. 2004, стр. 175.
[11] Последний, судя по всему, имеет практический неисчерпаемый запас версатильности.
[12] Лебедева М.М. Политическая система мира и новые участники международных отношений. // Современные международные отношения и мировая политика. Отв. ред. А.В. Торкунов; МГИМО(У) МИД России. — М.: Просвещение. 2004, стр. 176.
[13] Об этом более подробно в Akop Gabrielyan. Regional micro infarctions: A global system on the threshold of change. // Russia Direct. Opinion. Online at: http://www.russia-direct.org/opinion/regional-micro-infarctions-global-system-threshold-change
[14] Center for Global Development. Global Demographic Trends. Demographics and Development in the 21st Century . Online at: https://www.cgdev.org/page/global-demographic-trends
[15] United Nations Population Fund. World Population trends. Online at: http://www.unfpa.org/world-population-trends
[16] PewResearch Center. The Future of World Religions: Population Growth Projections, 2010-2050. Online at: http://www.pewforum.org/2015/04/02/religious-projections-2010-2050/
[17] Worldometers. Russia Population (live). Online at: http://www.worldometers.info/world-population/russia-population/
[18] А.В. Шестопал. «Мягкая сила» России в Евразии. // XIX Шишкинские чтения. стр. 219
