Как микрокредитная организация может помогать переправлять деньги за границу
В июле 2017 года странный новый клиент открыл банковский счет в ведущей микрофинансовой организации Таджикистана Imon International.
Хотя компания якобы была импортером строительных материалов, она была зарегистрирована в квартире в жилом доме и не имела склада. Он не появлялся ни в одном интернет-поиске и не имел видимого делового присутствия. На самом деле, он даже не существовал до нескольких дней до открытия своего счета.
Затем он начал переводить деньги.
Всего за пять месяцев Sokhtmon N («Строительство» N) депонировал столько денег, что сотрудникам Imon пришлось купить дополнительные счетные машины и работать после закрытия часов, чтобы справиться с нагрузкой. Затем Сохтмон заставил Imon конвертировать свои депозиты в доллары США и отправить деньги, в общей сложности 48 миллионов долларов, группе компаний в Китае и Гонконге.
Менее чем за полгода переводы Сохтмона составили почти 20 процентов всех денег, которые клиенты Imon отправили за рубеж за пять лет.
Когда эти сделки стали известны, они выявили серьезные просчеты в стандартах Imon по борьбе с отмыванием денег и стали ключевым эпизодом в битве за будущее микролендера.
Этот случай далеко не уникален в Таджикистане. На самом деле такие подозрительные операции являются фундаментальной частью так называемой “серой экономики” страны, в которой местные предприниматели используют хитроумных посредников для покупки товаров для импорта. Такая практика подрывает верховенство закона и рискует послужить прикрытием для серьезной преступной деятельности.
”Это определенно нехорошо для финансового учреждения”, — сказал Закир Абдрашитов, бывший генеральный директор Imon. — Так работает система в Центральной Азии.
Но Имон был не просто финансовым учреждением. Она выросла из небольшой некоммерческой организации, основанной двумя местными женщинами, в одного из самых уважаемых коммерческих кредиторов страны. Компания привлекла престижных международных инвесторов, которых привлекла ее социально ответственная миссия кредитования женщин-предпринимателей.
На самом деле, к тому времени, когда были совершены сделки с Сохтмоном, в совете директоров Imon доминировали иностранные акционеры, в том числе влиятельные организации развития, такие как Европейский банк Реконструкции и Развития (ЕБРР).
“Цель этих внешних инвесторов заключается … в обеспечении того, чтобы управление организацией соответствовало целям, потому что теперь она международная”, — сказал Грэм Барроу, независимый специалист по финансовым преступлениям. “И с внешней точки зрения кажется, что это управление не было таким надежным”.
“Это просто выглядит довольно плохо для международной банковской организации-не применять международные стандарты или пытаться исправить эту ситуацию”, — добавил он.
Представитель ЕБРР Антон Усов не ответил на конкретные вопросы о сделках с “Сохтмоном”, но сказал, что «система внутреннего контроля и процессы Imon были усилены … благодаря надзору Совета директоров и акционеров IMON» после того, как проблема была выявлена.
Другие иностранные акционеры Imon не ответили на вопросы об этих сделках. Согласно внутреннему документу, Imon с тех пор улучшила свои стандарты борьбы с отмыванием денег, но ее нынешнее руководство не ответило на запросы о комментариях.
‘Одинаково подозрительно’
Дело Сохтмона расследовалось дважды: один раз самим «Имоном», другой-международной бухгалтерской фирмой «Делойт».
Репортеры получили оба отчета, предоставив редкий взгляд на внутренние операции таджикского финансового учреждения, поскольку оно имело дело с проблемным клиентом и последующими последствиями.
Хотя ни в одном отчете не было указано имя клиента, OCCRP удалось идентифицировать Сохтмона, сопоставив частично отредактированные данные с реестром таджикских компаний. В реестре было указано имя женщины, зарегистрированной в качестве его владельца, но у нее не было других предприятий и она не появлялась ни в одном интернет-поиске, что ставило вопрос о том, как она получит доступ к таким деньгам. Несмотря на тщательные поиски, репортеры не смогли установить, кто на самом деле стоит за Сохтмоном и его миллионами.
Служащие Imon, казалось, сами знали немногим больше — даже когда они позволяли Сохтмону продолжать перемещать свои деньги через их учреждение. Несмотря на то, что компания обладала всеми признаками высокорискового клиента, они не получали основной информации о ее деятельности и не пытались проверить ее деловую активность. Сотрудники Имон даже принимали вклады от имени Сохтмона от людей, которые не значились в его документах.
У Сохтмона постоянно был нулевой баланс, верный признак того, что он использовал свои банковские счета только для того, чтобы переводить деньги за границу. Она предоставила документацию только на часть импорта, который, по ее словам, она производила.
Вопросы вызывали и его контрагенты в Китае и Гонконге. Большинство из них не фигурировали ни в каких публичных источниках как законные предприятия, а многие были зарегистрированы одним и тем же поставщиком корпоративных услуг по одному и тому же адресу массовой регистрации. Сохтмон представил контракты, чтобы обосновать свою деятельность с ними, но некоторые из них, по-видимому, были скопированы с русского шаблона и содержали другие ошибки.
По данным “Делойта”, комплаенс-отдел Imon » не проводил никакого детального анализа или углубленной проверки [Сохтмона]», несмотря на “единообразно подозрительный характер” его сделок.
По мере того как эти сделки росли, менеджер филиала связался со своим отделом со своими проблемами, но ему сказали, что этот вопрос уже рассматривается. В электронном письме, цитируемом в отчете “Делойта”, он писал, что хотел бы “прекратить все дальнейшие операции”с «Сохтмоном» уже в сентябре — за несколько месяцев до того, как его счета были окончательно закрыты, — но в головном офисе Imon ему сказали, что «с [Сохтмоном] нет никаких проблем, и мы должны продолжать оказывать ему услуги».
Менеджеры Imon фактически поощряли Сохтмона вкладывать крупные суммы, поскольку это помогло решить проблему нехватки таджикской валюты в его филиалах, говорится в отчете Deloitte.
Отдел комплаенса Имон неоднократно обращался за рекомендациями в Национальный банк Таджикистана, направляя записку с подробным описанием проблемных особенностей Сохтмона и просьбой дать “указания относительно необходимости принятия дополнительных мер”. Они также прислали и другие документы, в том числе контракты и информацию о контрагентах Сохтмона.
“Национальный банк знал до копейки, сколько денег было переведено в Китай”, — сказал Абдрашитов, бывший директор Imon. “Речь идет о десятках миллионов долларов.
Но, согласно отчету Deloitte, Нацбанк не отвечал “несмотря на неоднократные звонки и электронные письма”. В результате сотрудники Imon “самостоятельно приняли решение продолжить работу с [Сохтоном], несмотря на то, что его операции носили единообразный характер и имели подозрительные показатели”.
“Серый рынок”
Национальный банк не ответил на вопросы журналистов о том, почему он не отреагировал на просьбы Имона о руководстве по делу Сохтмона. Одна из причин может заключаться в том, что такие компании являются неотъемлемой частью всепроникающей серой экономики страны — и что те, кто их организует, имеют связи на высоком уровне.
Это не было секретом для руководства Имона. «Делойт» процитировал Гульбахор Махкамову, тогдашнего генерального директора Imon, которая изложила свою точку зрения на ситуацию во внутреннем электронном письме.
“Структура экономики страны такова, что существуют посреднические компании, которые осуществляют все сделки для малого и среднего бизнеса”,-написала она. — Обычно такие посреднические компании работают не очень долго, но пользуются покровительством, пока активно проводят сделки“.
Действительно, оба расследования пришли к выводу, что Сохтмон, вероятно, был посредником, который делал иностранные покупки от имени местных торговцев. Такие механизмы используются для решения логистических проблем, избежания сборов и налогов, а также для пересчета и перевода валюты.
Они открыто рекламируются на таджикских сайтах:
