«27 оправдательных приговоров на 90 тысяч дел»
Социологический взгляд на статистику наркопреступлений
О том, какие еще сомнения возникают при знакомстве с особенностями отечественной борьбы с наркотиками, «Огоньку» рассказал социолог, научный сотрудник Института проблем правоприменения Европейского университета, эксперт проекта Комитета гражданских инициатив «Открытая полиция» Алексей Кнорре.
Андрей Кнорре, социолог
Фото: Из личного архива
— Начнем со статистики. Сколько людей у нас осуждены по статьям, связанным с наркотиками?
— Смотрите: сейчас у нас в тюрьмах и исправительных колониях находится 552 188 человек. Из них по статьям, связанным с наркотиками, отбывают наказание 138 260 тысяч. Это очень много — 26 процентов. Но еще более жуткая картина всплывает, если вникнуть в детали: среди осужденных женщин у нас 32 процента отбывают наказания по преступлениям, связанным с наркотиками.
— И какого рода преступления?
— Подавляющее большинство сидит за хранение наркотиков. То есть в распространении люди не участвовали, сверхприбылей на наркотрафике не делали. Проще говоря, за решетку попадают в основном мелкие потребители наркотиков — так устроено законодательство.
— Можно чуть подробнее?
— Объясню. У нас законом установлено, что за хранение наркотических веществ можно получить реальные сроки, если речь идет о конкретных объемах: значительном (до 3 лет), крупном (от 3 до 10 лет) и особо крупном (от 10 до 20 лет). Для каждого наркотического вещества это разные количественные показатели, но в целом очень низкие. Например, значительный вес — это 6 граммов марихуаны, 2 грамма гашиша, 500 мг героина. Что недалеко от того, что можно назвать разовой дозой. При заточенности на «палочную отчетность» правоохранительной системы — просто райские условия для борцов с «социальным негативом»: спрашивают ведь не за конфискованные объемы наркотиков и премии дают не за разоблаченные наркосети, а по числу выявленных эпизодов. Вот потребители в итоге в основном и садятся.
По статистическим данным мы это видим: доминирующая часть обвинений по наркостатьям — за хранение наркотиков, то есть без цели сбыта. Тех, кто обвиняется в сбыте,— в несколько раз меньше. Но и по этой статье свои «примочки»: у нас, например, по ней могут проходить те, кто распространением не занимается, но, скажем, поделился дозой (этого достаточно: в России любое отчуждение является сбытом). Еще массово отправляются в тюрьму мелкие распространители и самое низшее звено — закладчики или, как их называют, кладмены (как правило, совсем молодые люди, часто студенты). Попавшись, они получают от 10 до 20 лет лишения свободы. Влияет ли такая суровость на доступность наркотиков и уровень их потребления? Ничуть. Сейчас наркотики, как еду, можно в интернете заказать.
— Полиция вроде бы борется за то, чтобы преступность снижалась. Почему же показатели по наркоделам повышаются ежемесячно?
— Они повышаются, так как есть такое понятие, как аналогичный показатель прошлого года или аналогичный показатель прошлого отчетного периода: если вы в прошлом году раскрыли 50 дел, в следующем году нужно раскрыть больше, чем 50. Поэтому цифры и растут: если вы раскрыли меньше, чем 50, значит, вы хуже работали. Такая бюрократическая логика у нашей правоохранительной системы. И еще существенный нюанс: в правоохранительной отчетности особенно приветствуется раскрытие тяжких и особо тяжких преступлений, а именно наркосюжеты такой «привес» и дают (тяжким считается как раз такое дело, как у Ивана Голунова,— покушение на сбыт в крупном размере).
Очаг стабильности
Каждый год оправдательных приговоров по антинаркотическим статьям не больше 0,02 процента
Поскольку уровень требования следствия и прокуроров к доказательной базе хранения и сбыта наркотиков ощутимо низкий, борцов «за палки» мало что связывает, да тут и работать почти не надо. Обнаружили наркотики и весы — делается вывод о том, что человек — закладчик, его обвиняют в приготовлении и сбыте. Как Ивана. Или, например, наркотическое средство было не в одном пакетике, а в нескольких — все, раскрыто особо тяжкое преступление — покушение на сбыт наркотиков в крупном размере. Суды такие «доказательства» принимают и не считают их недопустимыми, не оправдывают людей даже при наличии большого количества нестыковок. В прошлом году, например, из больше чем 90 тысяч дел по наркотических статьям было всего 27 (!) оправдательных приговоров.
— Вы проводили исследование, где говорилось, что собранная статистика по весу изъятых наркотических веществ позволяет сделать вывод о массовых фальсификациях со стороны полиции.
— Генеральная прокуратура предоставила нам статистику по 535 тысячам преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, за 2013–2014 годы. Мы изучили вес изъятых по этим делам наркотиков (это те наркотики, которые прошли лабораторную экспертизу, тестирование, взвешивание) и составили три графика — по марихуане, гашишу и героину. И на этих графиках мы видим: самые распространенные по массе изъятия — это ровно или чуть выше минимальной необходимой массы для возбуждения уголовного дела.
Подозрительно, согласитесь: по какой-то неведомой причине очень большое количество людей прячут ровно такое количество наркотика, которое нужно для возбуждения уголовного дела.
График с героином — это серьезное, на наш взгляд, свидетельство манипуляций правоохранительных органов с наркотическими веществами. Поясню. Значительный размер для героина — 0,5 грамма, крупный размер — 2,5 грамма. И вот мы видим, что полиция чаще всего изымает чуть больше 2,5 грамма — ровно то, что нужно для квалифицирования преступления как «хранение в крупном размере». Это от 3 до 10 лет. Получается, люди, которые попались,— идиоты и специально имеют при себе ровно столько героина или столько смеси, которая содержит героин (в России смесь приравнивается к активному веществу, 5 граммов порошка, в котором 400 мг героина, считаются 5 граммами героина), чтобы их закрыли на 10 лет. А чуть меньше, чтобы не было такого сурового срока, они не носят. Вам верится в такое объяснение? Вот и нам не очень. Есть, правда, версия о том, что так устроена фасовка теми, кто продает наркотик. Но после сказанного, согласитесь, она не кажется сильно убедительной. Так что остается единственное предположение: похоже, происходит какая-то манипуляция с массой со стороны правоохранительных органов.
— Есть ли какая-то статистика привлечения к ответственности сотрудников правоохранительных органов за фальсификацию дел по наркостатьям?
— Официальной — нет. Мы занимались контент-анализом СМИ и собирали публикации за последние 5 лет, которые говорят о том, что сотрудник правоохранительных органов был задержан, арестован или осужден за фальсификацию, связанную с наркотиками. Набрали примерно 500 случаев. Из них около 100 были связаны с тем, что сотрудник полиции подбрасывал наркотики и его за это осудили. На самом деле таких историй гораздо больше, чем попало в средства массовой информации. Но чтобы такое преступление стало достоянием гласности, человек, которому подбросили наркотики, должен успеть прийти в прокуратуру или Следственный комитет, написать заявление. Если его поместили под арест, у него мало возможностей бороться за свои права.
https://www.kommersant.ru/doc/4003486
