70 лет назад: Последний трибунал великой войны

трибунал в Хабаровске 1949 г. (фото: из открытых источников)

Ранним утром 19 августа 1945 года в Харбин вошли первые советские подразделения. Ими стали десантники 9-ой воздушной армии 1-го Дальневосточного фронта. Накануне они высадились в аэропорту Харбина. Вскоре на помощь подоспели моряки Амурской военной флотилии 2-го Дальневосточного фронта.

Военнослужащие и гражданский персонал японского отряда 731, расположенного возле Харбина у станции Пинфань, были в панике, в воздухе царил смрад от печей крематория, где наспех сжигались улики.

справа здание основного корпуса отряда 731

Командование Квантунской армии разбегалось кто куда мог. Руководитель отряда 731 Сиро Исии — японский микробиолог, генерал-лейтенант Императорской армии Японии, отдав последний приказ, исчез.

Историю последующих событий рассказывает корреспондент «РГ» — вице-президент Международной ассоциации прокуроров Александр Звягинцев.

Александр Звягинцев. Фото Виктора Васенина / «РГ»

В 1949 г. в Хабаровске состоялся процесс над группой японских преступников, обвинявшихся в создании и применении бактериологического оружия в период Второй мировой войны. Этот город был избран не случайно, согласно плану наступательных операций против СССР «Кантокуэн», именно Хабаровск должен был первым подвергнуться бактериологической атаке. Затем значились Благовещенск, Чита, Уссурийск.

Чернцы — старинное село в Лежневском районе Ивановской области. Сюда зимой 1950-го года в лагерь №48 привезли группу мужчин необычного для этих мест азиатского вида. Везли их до села на санях, мимо занесенных снегом полей, опустевших деревень, почти не встречая людей…

Наконец, добрались до усадьбы, сохранившейся с былых времен. В годы войны здесь размещался лагерь для немецких военнопленных, в их числе был и фельдмаршал Паулюс, взятый в плен в Сталинграде. Обычным жителям села вход на территорию усадьбы был запрещен. Но были и те, кто проводил там целые дни — сотрудники расположенного в усадьбе учреждения.

Во время съемок фильма «Лаборатория смерти. Апокалипсис по-японски» нам удалось пообщаться с местной жительницей Татьяной Мотовой, работавшей в те годы в лагере медицинской сестрой.

фронтовичка Татьяна Мотова

«Я помню не всё, — рассказывала она. — Но некоторые события врезались в память… Новых обитателей размещали по два-три человека в комнате. На втором этаже стояли рояль и бильярдный стол. Они играли в бильярд, гуляли, занимались в саду. Как медсестра, я обязана была снимать пробы с блюд, которыми их кормили. Для тех лет еда была очень приличная, наши в селе такой не видели. Помню, они просили приготовить им салат из хризантем. Откуда они в нашем климате? Заменили лепестками ромашек, но им салат не понравился. Мне тоже».

А внучка охранника лагеря Галина Никитина рассказала свою историю.

«Мой дедушка говорил, что они отдыхали здесь, как на курорте. Гуляли, выращивали цветы, сочиняли стихи. Тут была и прекрасная липовая аллея, и роща, и пруд с лебедями. Они были спокойные, тихие, всегда любезные. Многие выглядели совсем уже старичками… У сотрудников лагеря они вызывали даже порой симпатию, ведь почти никто не знал, что это были преступники, осужденные Военным трибуналом в Хабаровске за подготовку бактериологической и химической войны, за создание оружия массового истребления людей, действие которого не ограничивается ни линией фронта, ни границами государств, подвергшихся нападению».

Готовясь вызвать смертельные эпидемии среди населения Советского Союза, Китая, Монголии и других стран, среди войск США, японские военные и врачи в специальных лабораториях испытывали средства массового уничтожения на живых людях.

жертвы отряда 731: монголы, китайцы, русские…

Обвиняемым вменялось в вину создание специальных подразделений: «Отряда 100» и «Отряда 731», занимавшихся производством бактерий, способных вызвать эпидемии чумы, холеры, сибирской язвы. Во время своих жутких экспериментов они заражали живых людей, которых им «поставляла» японская армия и жандармерия, которая рыскала по улицам городов и поселков.

Суд в Хабаровске состоялся через год после Токийского процесса, осудившего японских военных преступников. В силу различных исторических и политических обстоятельств процесс в Токио оказался непоследовательным и порой противоречивым в изобличении и наказании как военных, так и государственных преступников.

Тысячи головорезов в военной амуниции, сеявшие смерть и разрушения в захваченных странах, ушли от возмездия.

На скамье подсудимых заняли места далеко не все политики и генералы, направлявшие и поощрявшие убийц. Ушли от наказания и руководители японских монополий, чья безудержная алчность подпирала и питала агрессивную политику. Не было на скамье подсудимых врачей, проводивших эксперименты на людях.

Факты и свидетельства

По словам профессора истории Американского университета США Питера Кузника, американцы заключили договор с японской стороной: эти вопросы не поднимаются в суде, а японцы передают в США результаты экспериментов над людьми. Поэтому такого пункта в обвинении не было.

Генерал Дуглас Макартур, возглавлявший тогда военную администрацию в Японии и бывший там, по сути, военным диктатором, действуя в строгом соответствии с полученными из Вашингтона указаниями, своим приказом выпустил на свободу многих военных преступников и вручил их судьбу послевоенному правительству Японии, которое не было заинтересовано в справедливых расследованиях творившихся ужасов.

По свидетельствам Закира Кауфмана, юриста, старшего научного сотрудника Гарвардской школы Кеннеди штата Массачусетс, правительство США предоставило расширенную амнистию, обеспечило питание, довольствие и досуг более 3600 японских ученых, врачей и других служащих, задействованных в проведении экспериментов над людьми, жертвами которых стали тысячи мирных жителей и военнопленных из числа союзных армий.

США были крайне заинтересованы в информации, полученной в результате медицинских экспериментов. И в условиях надвигающейся холодной войны предпочли получение этой информации торжеству правосудия.

Но история все помнит. Вот что говорит об этой стороне дела Джитендра Шарма, президент Международной ассоциации юристов-демократов:

«На Токийском процессе были существенные упущения. Ученые из воинской части № 731 японской армии, которая проводила эксперименты на людях с биологическим оружием с целью ведения бактериологической войны, намеренно не были предъявлены суду Токийского Трибунала. Установлен факт, что те официальные лица и врачи, которые сдались американцам, так никогда и не предстали перед судом, поскольку генерал Макартур секретно предоставил иммунитет ученым и врачам воинской части № 731 в обмен на то, чтобы они передали американцам свои исследования по биологическому оружию и их результаты.

Историк, заслуженный профессор Токийского университета Харуки Вада рассказал мне, что члены отряда после войны получили места в научно-исследовательских и медицинских учреждениях Японии. Были даже те, кто стал преподавателями в университетах. То есть они спокойно дожили до своей смерти, не понеся никакой ответственности за свои преступления».

В 1981 году, когда в «Бюллетене ученых-ядерщиков» была напечатана статья, где детально описывались эти эксперименты на гражданском населении, судья Роулинг из Нидерландов — последний тогда из живых членов Токийского Трибунала — заметил:

«Как одному из судей Международного военного Трибунала, мне очень горько узнать, что в соответствии с приказами из Вашингтона самые отъявленные японские военные преступники держались под секретом и были скрыты от судебного преследования правительством США».

Именно поэтому Хабаровский процесс имел огромное значение. Суд в Хабаровске проходил в окружном Доме офицеров. Судебное присутствие представлял Военный трибунал Приморского военного округа. Председательствовал генерал-майор юстиции Д. Чертков, членами суда были полковник юстиции М. Ильницкий и подполковник юстиции И. Воробьев.

Государственное обвинение на процессе поддерживал государственный советник юстиции 3 класса Л. Смирнов. Защиту обвиняемых осуществляла группа из восьми московских и хабаровских адвокатов. Процесс был открытый, зал заседания всегда переполнен.

«Когда выступал государственный обвинитель Смирнов, никто из подсудимых не поднял головы, — рассказывала член судебно-экспертной медицинской комиссии, врач-паразитолог О. Козловская. — Тишина была полнейшая. Потом дали слово подсудимым. Никто из них не посмел сказать, что он невиновен. Каждый был вынужден признать участие в совершении преступлений».

Показания против себя подсудимые давали неохотно, заявляли, что якобы они «ничего не знали».

Ещё бы! Эти изверги занимались дьявольскими экспериментами. Например, ампутировали руки и пришивали их к противоположной стороне тела. Прижизненно анатомировали людей, ставили на них опыты с низкими температурами. Умышленно заражали сифилисом, чумой, сибирской язвой, обезвоживали, истощали и травили их.

профессор Питер Кузник

«Они замораживали часть руки, — рассказывает профессор Питер Кузник. — Сначала до локтя, затем, поняв, как обращаться с таким повреждением, отрезали руку по локоть и замораживали плечо. Проведя опыты с плечом, отрезали его и переходили на вторую руку, постепенно отрезая и ее. Потом начинались эксперименты над ногами пленного: отрезали ногу до колена, затем до бедра. В конце концов оставалась лишь голова и туловище, но и в таком виде издевательства над человеком не прекращались: его отдавали тем, кто занимался другими экспериментами».

В отряде № 731 «трудились» 2600 человек. Среди них были 3 генерал-лейтенанта, 6 генерал-майоров, несколько десятков старших офицеров, более 300 младших офицеров и прапорщиков. Но значительную часть составляли сотрудники научно-исследовательских учреждений и ведущие ученые медицинских факультетов высших учебных заведений Японии.

бывший лаборант отряда 731 делится воспоминаниями

То есть, в этом учреждении «трудилась» интеллектуальная элита страны восходящего солнца.

Жертвы «учёных» не имели ни имён, ни фамилий. Преступники-экспериментаторы их пренебрежительно называли «бревнами».

Так, бывший служащий отряда пояснял:

«Мы считали, что «брёвна» не люди, что они даже ниже скота».

Все в отряде считали, что истребление «брёвен» любыми способами — дело совершенно естественное.

На суде в Хабаровске это было доказательно установлено, как и то, что если заключенный, несмотря на заражение его смертоносными бактериями, выздоравливал, это не спасало его от повторных опытов, которые продолжались, пока не наступала смерть от заражения.

Число жертв только в отряде № 731 ежегодно было не менее чем в 600 человек. С 1940 года по день капитуляции японской армии истреблено не менее 3 тыс. человек.

Сёдзи Кондо — журналист, автор книги «Свидетельства преступлений отряда 731» свидетельствует:

«Один сотрудник отряда рассказывал, что даже после войны никак не мог забыть один случай. Из окна его лаборатории, которая находилась на втором этаже, было видно тюрьму и внутренний двор. И когда он смотрел в окно со своего второго этажа, то всегда видел женщину с дочкой, которые грелись на солнышке. Но однажды девочка с мамой пропали… Как выяснилось позже, над матерью с дочкой был поставлен опыт с ядовитыми газами, в специально оборудованной для таких экспериментов комнате со стеклянными стенами. Врачи просто стояли и наблюдали за ходом эксперимента: что будет, если запустить столько-то литров газа, а потом еще и еще… Мать и дитя были похожи на птиц. Мама-птица обняла своего птенца и так, обнявшись, они и умирали».

Images of 部隊 — JapaneseClass.jp

Уже упоминавшаяся эксперт О. Козловская вспоминала:

«Никто из нас не знал и не мог подумать, что в таких колоссальных масштабах можно разводить в лабораторных условиях заразу. Японским генеральным штабом были утверждены три основных метода применения бактерий: распыление их с боевых самолетов, сбрасывание с самолетов специальных бактериологических бомб и наземное заражение населенных пунктов, водоемов, пастбищ путем бактериологических диверсий».

Для исполнения этих планов в Отряде № 731 был создан современный на то время научно-исследовательский комплекс, позволявший вырабатывать десятки килограммов болезнетворных бактерий — миллиарды микробов, которые должны были заразить водоемы и пастбища, города и села и привести к гибели сотен тысяч людей.

Человечество было избавлено от ужасов бактериологической войны лишь благодаря тому, что в августе 1945 года СССР вступил в войну прежде, чем Квантунская армия пустила в ход это чудовищное оружие.

Сомневаться в этом не приходится. Бывший командующий Квантунской армией Ямада Отодзо, благодаря собранным неопровержимым доказательствам, вынужден был признать на процессе:

«Только вступление Советского Союза в войну против Японии и стремительное продвижение Красной Армии лишило нас возможности применять бактериологическое оружие против Советского Союза и других стран».

А на вопрос: «В чем конкретно вы признаете себя виновным?» Ямада ответил:

«Я признаю себя виновным в том, что я осуществлял непосредственное руководство подготовкой бактериологической войны против СССР, Китая, Монгольской народной республики, Англии, США и других стран. Я также должен признать, что в основном эта подготовка была направлена против Советского Союза. Именно этим и объясняется, что бактериологические Отряды 731-й и 100-й и их филиалы были расположены поблизости от границы с Советским Союзом».

На суде в Хабаровске, и в лагере для военнопленных Ямада выглядел маленьким, тихим старичком. Но именно он был одним из вдохновителей подготовки бактериологической войны, наделенный большими полномочиями.

«Правительство практически не открывает имеющиеся в Японии документы, относящиеся к этой теме, — говорит Сёдзи Кондо. — Их не то, что скрывают, скорее, просто не обнародуют».

По признанию одного из бывших служащих Отряда, в конце войны готовых к использованию бактерий хранилось столько, что «этого хватило бы для уничтожения всего человечества».

Хорошо бы сегодня тем политикам и историкам, которые сомневаются в целесообразности участия Советского Союза в войне с Японией, кто муссирует «юридическую сомнительность» вступления СССР в войну, помнить, что могло бы произойти, если бы война затянулась немного дольше.

Военный трибунал приговорил 12 обвиняемых к различным срокам заключения в исправительно-трудовом лагере — от двадцати пяти до двух лет. Смертная казнь в те годы в СССР была отменена.

Полностью отбыли наказание лишь осужденные на два-три года.

Осужденные на длительные сроки из лагеря № 48 были освобождены тоже очень скоро — в 1956 году. Перед отправлением домой в Японию их даже свозили на экскурсии в Москву и Хабаровск.

«Прошу вас успокаиваться, так как я приехал в Японию благополучно…Принося свою искреннюю благодарность и желая вашего дальнейшего счастья, остаюсь, О. Ямада», — написал в СССР по-русски, хотя и с ошибками, Ямада Отодзо после освобождения.

Тогда шла большая политическая игра вокруг мирного договора, вокруг принадлежности Курильских островов, и советское руководство решило продемонстрировать японцам добрую волю, миролюбие, гуманизм. Но договор так и не был подписан и не подписан до сих пор.

Япония не только не стремится к согласию и пониманию, но и ставит под сомнение итоги Второй мировой войны, в ходе которой она готова была отравить все человечество, если бы наша армия её не разгромила.

Харуки Вада, историк, заслуженный профессор Токийского университета, Япония:

«Существование Отряда 731, равно как и то, что его деятельность была преступной, японским правительством до настоящего времени так и не было признано. На мой взгляд, это очень постыдный факт. До сих пор делается вид, что в истории Японии вообще не существовало никакого Отряда 731. Это поразительно! Я убежден, что это обстоятельство четко и недвусмысленно должно быть исправлено».

Вице-президент Союза криминалистов и криминологов Александр Григорьевич Звягинцев