Борьба с пандемией COVID-19 во многих странах предусматривает беспрецедентные ограничения на передвижение как через границы, так и внутри стран. Эксперты международных  исследовательских центров считают, что, несмотря на то, что эти меры сокращают миграцию и контрабандный бизнес во многих регионах в краткосрочной перспективе, они могут привести к увеличению прибыли контрабандной индустрии в среднесрочной перспективе.

Поскольку политическая среда во многих государствах становится более враждебной к миграции, операционные риски и цены на контрабанду поднимаются. Это вытесняет криминальных операторов с более низкими рисками и  аппетитами и привлекает организованные преступные группы (ОПГ), которые используют мигрантов для получения большей прибыли.

Отсутствуют точные данные о том, какой процент нелегальных мигрантов используют услуги контрабандистов. Но всё чаще признаётся, что, например, большинство из миллионов мигрантов, находящихся в государствах Евросоюза, в какой-то момент воспользовались услугами контрабандистов, а также тех, кто организовывал их нелегальную доставку в ЕС.

Ещё в 2017 году Международная организация Миграции (МОМ) подсчитала, что теневая экономика вокруг мигрантов оценивается в 10 миллиардов долларов США в год.

Интерпол и Европол назвали контрабанду мигрантов наиболее быстро растущим криминальным рынком во многих регионах и заявили, что эта тенденция будет сохраняться. Контроль за COVID-19 может увеличить количество стимулов для миграции.

Контрабанда мигрантов и ОПГ

ОПГ выступают как провайдеры услуг, когда они за определенную плату помогают мигрантам пересекать границы и преодолеть барьеры, которые могут быть географическими, политическими или культурными.

Контрабанда происходит на основе добровольной сделки между мигрантом и контрабандистом. Это, по сути, двусторонний договор на оказание услуг.

Чем труднее преодолеть барьер или подвергнуть риску операционную среду, тем выше цена услуг. ОПГ выходят на рынок контрабанды в условиях, когда миграционный ландшафт стал более секьюритизирован (подвержен мерам безопасности).

Учитывая текущее усиление политических и культурных барьеров против миграции, организованная преступность на этом рынке должна сыграть ключевая роль в пандемическом и постпандемическом ландшафтах.

Как правило, контрабандное перемещение людей  — в разной степени, в зависимости от региона, — коррупционная отрасль. Она затрагивает основные проблемы национальной безопасности, ассоциируется со способностью правящей партии или властной группы оставаться легитимной в общественном сознании.

COVID-19 ставит три виды рисков для государств —  в области здравоохранения, экономики и стабильности государства. Ненадлежащее управление первыми двумя областями повышает вероятность и серьезность социального недовольства и  влияют на третий — риск социальной нестабильности.

Возможность социального протеста означает, что COVID-19 представляет угрозу для способности правящей элиты сохранять способность управлять ситуацией. Следовательно, соучастие на высоком уровне в контрабанде мигрантами или безответственное отношение к этой проблеме вероятно исчезнет, ​​по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Это означает, что для нижних чинов силовых структур риски быть самым жёстким образом наказанными за любые проявления коррупции в миграционной сфере возрастут.

Кроме того, соблюдение властных установок о борьбе с контрабандой мигрантов также может быть мотивировано желанием сотрудников защитить свои общины от заражения. Широко распространенный страх перед вирусом и риск заражения вызывают стигматизацию нелегальной миграции и деятельности сетей контрабанды в ряде стран Латинской Америки и Африки. Некоторые правительства использовали этот новый отказ от взрывной миграции, чтобы помочь полиции в борьбе с нелегальной миграцией.

Так, власти Сальвадора сочетают закрытие границ и их секьюритизацию с мерами успешной мобилизацией местных сообщества, чтобы идентифицировать и сообщать о любых людях

которые въезжают в страну незаконно. Такие лица выслеживаются силовыми структурами и инициативными группами населения, проверяются и помещаются на карантин.

В Ливии, где в последние годы наиболее сильно была распространена контрабанда мигрантами, муниципалитеты (в том числе  районов Куфра и Сабха, которые являются ключевыми центрами контрабанды людьми на севере Ливии) приняли решения в одностороннем порядке закрыть свои общины от нелегальной миграции, призвали военных увеличить количество патрулей в период борьбы с пандемией.

В некоторых случаях сами контрабандисты решили приостановить операции, опасаясь за себя и за свои общины, где они получали поддержку.

Контрабандисты, которые хотят продолжить операции сталкиваются со значительным сопротивлением не только местных общины и вооруженных групп, но и от других контрабандных сетей.

Правоохранительными органами зафиксирован случай нападения ливийских контрабандистов на египетских контрабандистов,  пытавшихся вывезти мигрантов в Ливию из Египта.

Демонстрируя свою гибкость, некоторые ОПГ контрабандистов людьми стали использовать свои сети для контрабанды товары, цепочка поставок которых была нарушена из — за торговых ограничения в период пандемии.

Такое перепрофилирование услуг контрабандистов произошло в Таиланде (торговля драгоценными камнями вместо мигрантов), Пакистане, Иране, Афганистане.

Пандемия COVID-19 вызывает отток мигрантов из новых государств проживания.

Миллионы мигрантов, находящиеся в европейских центрах приёма и  лагерях весьма уязвимы к вирусу. Самоизоляция для них невозможна, учитывая, что центры приёма и лагеря мигрантов характеризуется высокой плотностью размещения и плохими санитарными условиями.

Некоторые государства приняли жесткие меры, чтобы рассеять концентрацию мигрантов. Турция, например, опустошила и сожгла неформальные лагеря, которые росли вокруг Пазаркуле, пограничного перехода на границе с Грецией.

Большинство мировых экспертов по миграции прогнозируют, что миграционный  ландшафт после COVID-19 будет характеризоваться широко распространенным отсутствием средств к существованию и беспрецедентной безработицей.

COVID-19 усугубит существовавшие ранее кризисные экономические проблемы в странах происхождения мигрантов и странах транзита страны, что может привести к быстрому и устойчивому оттоку нелегальных мигрантов по двум противоположным направлениям: один поток в страны происхождения, другой — в страны транзита.

Нелегальная миграция и контрабанда людьми  может достигнуть объёмов, выходящих за рамки былых времён.

О возможном пандемическом и пост – пандемическом взрыве миграционной преступности

Помимо прогнозируемого роста контрабанды мигрантами, Управление по наркотикам и преступности ООН, Интерпол, Европол и международные исследовательские центры полагают, что правоохранительные органы всех стран, где сосредоточены анклавы беженцев, переселенцев, трудовых и нелегальных мигрантов должны готовиться к всплеску преступной активности мигрантов всех видов в условиях продолжающихся карантинных мероприятий и в пост – пандемический период. Такие прогнозы вполне логично строятся на основе ретроспективного анализа преступности мигрантов и этнической преступности в странах – членах ЕС.

У коренных немцев ещё в памяти тот беспредел, который устроили мигранты в новогоднюю ночь 2016 года в Кёльне и других городах Германии, когда волна избиений, поджогов и изнасилований женщин осталась практически безнаказанными (по событиям в Кёльне 650 женщин подали заявления о фактах сексуального насилия, по ним было заведено 290 уголовных дел,  обвинения были выдвинуты против 52 – х алжирских и марокканских мигрантов, до суда дошло 43 дела, по которым осуждено три мигранта, из которых два условно). Уже в 2017 году более 40 тысяч немцев стали жертвами преступлений, совершёнными мигрантами. На долю мигрантов, которые составляют 9% жителей Германии в 2018 году приходилась треть всех обвиняемых в совершении преступлений.

Жители Британии не могут без содрогания вспоминать длящийся более 16 лет (С 1997 по 2013 г.г. -!!!) ужас в городе Ротереме, где банды педофилов — пакистанцев безнаказанно насиловали маленьких белых британских девочек (расследование велось по 1400 растерзанным детям).

Бездеятельность полиции европейских государств была обусловлена политикой мультикультурализма, боязнью обидеть лидеров этнических общин своими «предвзятыми» репрессивными действиями по отношению к мигрантам. А эти лидеры этнических общин, как правило одновременно сами являются лидерами мощных мафиозных кланов.

В Швеции ситуация дошла до того, что в течение нескольких лет полиции было запрещено указывать приметы преступников в СМИ, чтобы не обидеть кого — либо из мигрантов указанием на расовую, этническую, религиозную принадлежность разыскиваемых преступников. Как результат такой политики уже в 2020 году в период пандемии профсоюз полицейских города Мальмё обратился в СМИ с просьбой общественной защиты полицейских от банд мигрантов, которые грозят уничтожить их семьи, в случае, если полиция будет активно бороться с преступностью мигрантов.

Любопытно, что не успели криминологи Германии и Швеции опубликовать исследования о реальной картине преступности мигрантов (в частности, шведские учёные установили, что проживающие у них в стране мигранты из Северной Африки в 23 раза чаще совершают изнасилования, чем коренные шведы. Кроме того, выяснилось, что 90 % всех преступлений с применением огнестрельного оружия в Швеции совершили тоже мигранты), как тут же были подвергнуты резкой критике либеральных политиков и обслуживающих их «экспертов» о нагнетании обстановки вокруг проблемы криминальности мигрантов.

Надо заметить, что все «прелести» преступности мигрантов происходили в спокойные, сытые допандемические годы. Пандемия COVID – 19 способна эти угрожающие тенденции довести до гипертрофированных размеров.

Поэтому ведущие мировые политики ставят вполне оправданно сейчас проблему предупреждения незаконной миграции и преступности мигрантов в число приоритетов в обеспечении глобальной и национальной безопасности для каждого отдельно взятого государства.

http://zavtra.ru/blogs/covid_19_migratciya_i_prestupnost_#