«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о маньяках, вписавших свое имя в криминальную историю СССР и новой России. Их преступления заставили содрогнуться страну. В предыдущей статье мы рассказывали об Александре Берлизове по прозвищу Ночной демон, первом официально признанном сексуальном маньяке Советского Союза. Сегодня наш рассказ — о Геннадии Михасевиче по прозвищу Витебский душитель. За 14 лет его жертвами стали 36 девушек, которых он изнасиловал и убил. За эти преступления осудили 14 человек, которые оговорили себя под пытками. Сам Михасевич, чтобы запутать следствие, пытался свалить свои злодеяния на выдуманную организацию «Патриоты Витебска», чем сильно озадачил КГБ. Но все закончилось, когда за дело взялся молодой и талантливый следователь.

Сбежавшая невеста

Геннадий Михасевич родился 7 апреля 1947 года в небольшой белорусской деревне Ист. Семья мальчика была неблагополучной: его отец Модест страдал алкоголизмом и во время запоев становился крайне агрессивным. Больше всего от этого страдала его жена, которой приходилось убегать из дома, чтобы не пострадать. Модест бегал за женой по улицам Иста, а свидетелями этих сцен становился маленький Гена и соседские ребята, которые потом дразнили мальчика и обзывали «сыном алкаша».

Он переживал эти насмешки крайне болезненно — и потому рос замкнутым и нелюдимым. В подростковом возрасте у Геннадия проснулся интерес к противоположному полу, но из-за дефицита общения он очень стеснялся и робел перед девушками. Те, видя это, раз за разом поднимали Михасевича на смех, отчего юноша затаил на них злобу.

Но, несмотря на эти сложности, у него все же завязался роман с односельчанкой по имени Елена. Их отношения развивались вполне благополучно, но Михасевичу пришлось пойти в армию и на время расстаться с возлюбленной. Правда, служил юноша недолго: спустя год его комиссовали, обнаружив гепатит. Михасевич не сильно расстроился — ведь в родной деревне его ждала любимая…

Но когда он вернулся в Ист, оказалось, что Елена вышла замуж за другого. Для Михасевича это стало настоящим ударом. Он был не в силах оставаться в родной деревне и наблюдать за семейной жизнью Елены, поэтому воспользовался направлением местного совхоза и в 1970 году отправился учиться в Городокский техникум сельского хозяйства, находившийся в 55 километрах от Витебска. Жил студент в деревне Городок, где находился его техникум, и временами наведывался в родной Ист.

«После убийства становилось легче»

Свое первое преступление молодой человек совершил год спустя после переезда. 14 мая 1971 года Михасевич в очередной раз отправился навещать родителей — но сумел добраться лишь до Полоцка: он ехал в ночь и опоздал на последний рейсовый автобус до Иста. Тогда Михасевич пошел до родной деревни пешком.

Размышляя в долгой дороге о своей жизни, в какой-то момент решил свести с ней счеты: позже он будет объяснять этот порыв переживаниями из-за разрыва с Еленой. Раздобыв где-то бельевую веревку, Михасевич направился в сторону деревни Экимань. Но его планы внезапно изменились: когда молодой человек шел мимо фруктового сада, ему повстречалась 19-летняя Людмила Андаралова. Девушка возвращалась домой из турпоездки по Краснодарскому краю и привлекла внимание Михасевича своим красивым загаром. Мысли о суициде его больше не тревожили.

Вместо этого Михасевич решил убить девушку. Он набросился на Людмилу, изнасиловал ее и задушил голыми руками. После он связал руки погибшей бельевой веревкой и оттащил ее тело вглубь сада. Захватив сумки своей жертвы (он затем выбросит их в реку), Михасевич сбежал с места преступления. Позже он будет объяснять, что после убийства от его былой печали не осталось и следа:

«Когда душил, то через свои руки от женщин силу почерпывал. Был сам себе врач. После убийства становилось легче. Особое удовольствие получал, когда жертва трепещется. Оно усиливалось, если женщина сопротивлялась, царапалась, боролась».

Найдя для себя столь страшный способ борьбы с депрессией, Геннадий Михасевич продолжил убивать.

Спасенная песней

Следующее нападение маньяк совершил полгода спустя — в конце октября 1971 года. Вечером он оказался на окраине Витебска и в районе местного керамзитового завода заметил молодую девушку. Михасевич вначале обогнал ее, а потом развернулся — и пошел навстречу своей жертве. Чтобы отвлечь ее внимание, он попросил подсказать время — но когда девушка взглянула на часы, на ее шее затянулась удавка.

Но в последний момент девушка успела просунуть руку в петлю и принялась изо всех сил растягивать ее. Михасевич попытался лишить девушку воздуха, зажав ей рот и нос — но она прокусила ему ладонь. Они боролись несколько минут, пока на крики жертвы не среагировали проходящие мимо школьники. Шокированные происходящим, подростки стали громко петь и светить в темноту фонариками, чтобы спугнуть преступника. И это сработало — Михасевич бросил жертву и сбежал.

Михасевич никак не ожидал, что девушка сумеет дать ему столь яростный отпор. Он хотел мести — а потому отправился не домой, а на поиски новой жертвы. Маньяк приметил ее в городском автобусе, вышел вслед за девушкой, улучил момент и напал. Тело несчастной с кляпом во рту на следующее утро нашли в лесу.

Проклятый путь

После расправы над пассажиркой автобуса маньяк вновь затаился на полгода: свои следующие нападения он совершил в апреле и июле 1972 года. При этом Михасевич не терял надежды наладить нормальные отношения и создать семью — и даже пытался знакомиться с девушками. Одно из его знакомств состоялось на танцевальной площадке, при этом избранница маньяка к его удивлению в тот же вечер согласилась с ним уединиться. Но в какой-то момент девушка поняла, что Михасевич застенчив и неопытен — и это развеселило ее. В адрес молодого человека полетели обидные шутки, он рассвирепел и сомкнул руки на шее очередной жертвы. Шансов выжить у нее не было.

В июне 1973 года Михасевич, окончив техникум, вернулся в родную деревню Ист и устроился на работу в Дисненский совхоз. Двумя месяцами ранее он совершил новое преступление — в районе станции «Лучеса» изнасиловал и задушил девушку. Однако возвращение в родные края заставило Михасевича на время оставить свои темные дела. Вернулся к ним он в мае 1975 года, выследив, изнасиловав и убив рядом с деревней Зуи девушку, едва достигшую совершеннолетия.

В сентябре такая же участь постигла случайную прохожую, которая шла в деревню Нача. На этот раз маньяк решил не прятать жертву после преступления, а бросил ее прямо на обочине. Но как только Михасевич сделал несколько шагов, за его спиной раздался шум: девушка пришла в себя и попыталась подняться. «Она шальная какая-то попалась. Раньше таких не было», — заявит позже на допросах насильник.

Он бросился к очнувшейся девушке, чтобы добить, — но тут неожиданно для себя понял, что не может дважды душить одну и ту же жертву. Взгляд Михасевича упал на лежавшие на земле ножницы, которые во время борьбы выпали из сумочки потерпевшей. Он схватил их — и стал наносить удары до тех пор, пока жертва не перестала дышать. После этого случая Михасевич стал оставлять на шеях всех девушек удавки, затянутые максимально сильно.

Примерный семьянин

Весной 1976 года в жизни Витебского душителя — так в народе окрестили Михасевича — произошли перемены: он сменил работу, став слесарем-наладчиком в совхозе «Двина», женился и переехал в деревню Солоники. Вместе с переездом маньяк поменял и район своих убийств. Теперь он караулил своих жертв на автобусных остановках между Полоцком и рядом других населенных пунктов.

За 1976 год от рук Михасевича погибли четыре девушки, которых он задушил тем, что попалось под руку: ремнем, шарфом, косынкой… Своим жертвам маньяк затыкал рот кляпами из их нижнего белья или перчаток. По непонятным причинам со всех погибших Михасевич обязательно снимал обувь и старался засыпать их тела травой, землей, мхом или ветками.

Вскоре по окрестностям деревни Солоники поползли страшные слухи, и местные жительницы стали бояться выходить из своих домов с наступлением темноты. В самих Солониках тоже хватало разговоров про загадочного маньяка — но в деревне никто не мог предположить, что преступник живет среди них. И уж тем более никто не подозревал Геннадия Михасевича — спокойного работягу и примерного семьянина, на счету которого к середине 1981 года было уже 15 убийств.

Больше того: жительницы Солоников ставили Михасевича в пример своим мужьям: мол, какой мужчина! Не пьет, не дебоширит, секретарь партийного комитета, депутат краевой партийной конференции и дружинник с фотографией на доске почета. Даже машина — «Запорожец» красного цвета — в семье Михасевича была. По некоторым данным, он получил автомобиль в 1978 году, вступив в ряды КПСС.

Рефлекс убийцы

Между тем в браке у примерного семьянина Михасевича родилось двое детей — мальчик и девочка. Спокойно насилуя и убивая чужих дочерей, свою дочь маньяк очень любил. Девочку он назвал Еленой — в честь первой возлюбленной, сам водил ее в садик, завязывал ей бантики и баловал всяческими подарками.

Жена Михасевича не могла нарадоваться на супруга. Конечно, до нее доходили слухи, что в Полоцке у мужа появилась любовница, но женщина лишь отмахивалась и списывала все на происки сплетниц. Правда, однажды произошел случай, который не на шутку напугал женщину: как-то ночью Михасевич во сне схватил ее за горло и начал душить. Жена закричала, маньяк проснулся — и сразу же взял себя в руки. А его супруга, рассудив, что Михасевич просто перетрудился, быстро успокоилась.

Вообще, она очень гордилась мужем — а тот, как мог, старался ей угодить: к примеру, устроил золотую коронку на один из зубов. Правда, Михасевич умолчал, что на коронку пошло обручальное кольцо, которое он снял с пальца одной из жертв. Маньяк вообще не брезговал забирать вещи и деньги убитых. У одной из погибших девушек он забрал даже пассатижи и кусачки, заявив жене, что это — подарки с работы.

Поворот не туда

С сентября 1981 года Михасевич оставил практику «охоты» на остановках: теперь он предлагал своим потенциальным жертвам подвезти их до нужного места. Для этого маньяк использовал не только свой «Запорожец», но и служебный транспорт: у него был доступ к двум машинам, принадлежащим совхозу. Желающих стать пассажирами Михасевича находилось немало — одни девушки не хотели ждать автобус, курсирующий с большими перерывами, других очаровывал симпатичный и улыбчивый водитель.

С первой попутчицей маньяк расправился 12 сентября: припарковав «Запорожец» в безлюдном месте, он изнасиловал и задушил пассажирку. С другой девушкой Михасевич расправился после того, как она попросила остановить машину, чтобы нарвать букет полевых цветов… Число жертв Витебского душителя стремительно росло, а промежутки между убийствами сокращались: если в 1971 году Михасевич убил двух девушек, то в 1984 — уже 12.

Такое количество убийств не могло остаться без внимания правоохранительных органов, но то, что все преступления — дело рук одного человека, в милиции поняли отнюдь не сразу. А некоторые стражи порядка и вовсе не хотели вникать в ситуацию: куда важнее для них было как можно скорее отчитаться об успешном раскрытии преступления. Из-за такого непрофессионализма за преступления, совершенные Михасевичем на протяжении 14 лет, были осуждены 14 невиновных человек. Среди них оказалась даже одна девушка — она якобы помогала своему подельнику убивать.

Жертвы милицейской охоты

Первым из череды невинно осужденных стал житель деревни Якимань, которого задержали после первого нападения Витебского душителя в мае 1971 года. Мужчина не был законопослушным гражданином: незадолго до задержания он сбежал из мест лишения свободы и пытался спрятаться у родственников. Но 19-летнюю Людмилу Андаралову беглец не убивал. Впрочем, как ни пытался он доказать свою невиновность, его все равно приговорили к 15 годам за решеткой.

Впрочем, на фоне другого невинно осужденного «по делу Витебского маньяка» этот приговор оказался большей удачей. Ведь во втором случае мужчину, заподозренного в чужих преступлениях, просто расстреляли. Этому немало способствовала знакомая осужденного, над которой хорошо «поработали» нечистые на руки следователи. На суде женщина стала упорно утверждать, что была пособницей своего друга в одном из убийств. В итоге она села на десять лет, а главный обвиняемый был приговорен к высшей мере.

Другой невинно осужденный по «делу Витебского маньяка» ослеп, оказавшись в тюрьме. От оперативников, которые охотились на Витебского душителя, пострадали и трое друзей, которые пошли выгуливать собаку. На свою беду они оказались в том месте, где вскоре нашли одну из девушек, убитых Михасевичем, — и именно там троицу заметила случайная прохожая. Друзей под пытками заставили признаться в преступлении, которое они не совершали. Суд назначил им от двух до 15 лет лишения свободы. Такая же участь постигла и друга девушки, убитой Михасевичем. Он пришел на встречу с ней — и обнаружил, что его знакомая мертва. Этого хватило для обвинения в убийстве на почве ревности и сурового приговора — десяти лет лишения свободы.

Следственно-оперативный беспредел

Чтобы добиться чистосердечного признания от очередного задержанного по «делу Витебского маньяка», оперативники не гнушались ничем. Жертвой их беспредела среди прочих стал водитель, который работал около станции «Лучеса» — там в 1984 году нашли тело очередной жертвы Михасевича. Нечистые на руку следователи ради того, чтобы выслужиться перед начальством, решили подбросить шоферу улики. В восьмой раз обыскивая его жилище, они подложили мужчине фотографию убитой девушки — и сразу же нашли снимок.

Милиционеры «кололи» шофера две недели, проведя с ним за это время десять изнурительных допросов, пока мужчина наконец не признался в убийстве. После этого обвиняемый, испугавшись тех перспектив, которые ему сулила зона, попытался покончить с собой. Врачи сумели его спасти — но до конца жизни он не мог существовать без сильнодействующих успокоительных средств.

Не меньший беспредел творился и на допросах: одним подозреваемым говорили, что после бесед с оперативниками их «будут выносить», других могли приложить головой об сейф, ударить тяжелым томом уголовного кодекса или снятым с ноги сапогом, а тех, кто отличался щуплым телосложением, переворачивали вниз головой и трясли в таком положении…

Уже после поимки Геннадия Михасевича все жертвы милицейского произвола были реабилитированы, получили денежные компенсации и квартиры в одном из районов Витебска. Но не все из них смогли вернуться к нормальной жизни. А пока невиновные отбывали свои сроки на зонах, маньяк Михасевич продолжал свои темные дела.

По следу зверя

Витебский маньяк не просто продолжал убивать — он живо интересовался ходом расследования и присутствовал на нескольких процессах, где за его преступления судили невиновных. Прикидываясь обывателем, увлеченным уголовной практикой, Михасевич периодически интересовался у милиционеров, как продвигается охота на него. Как и первый сексуальный маньяк СССР Александр Берлизов по прозвищу Ночной демон, белорусский убийца примкнул к рядам дружинников и создавал видимость бурной деятельности, чтобы быть в курсе всех планов и информации, которой обладали стражи порядка.

Именно из оперативных разработок Михасевич узнал, что его красный «Запорожец» заинтересовал милицию: свидетели видели, как одна из девушек, которую позже нашли мертвой, садилась в эту машину. Тогда Витебский душитель как командир добровольцев-дружинников стал проверять владельцев всех похожих машин — таких набралось около семи тысяч человек. Для себя же Михасевич решил, что больше не станет использовать «Запорожец» для своих преступлений.

Статус дружинника помог маньяку узнать и о том, что под видом обычных девушек на дороги области вышли сотрудницы уголовного розыска с потайными микрофонами — план поимки Витебского душителя «на живца» провалился. Но в 1985 году это дело все же сдвинулось с мертвой точки: за него взялся молодой следователь Николай Игнатович. За излишнюю ретивость сыщика поначалу даже отстранили от расследования, но он сумел преодолеть сопротивление коллег и доказал — в области орудует серийный убийца.

За несколько месяцев кропотливой работы Игнатович проверил около 30 уголовных дел, что позволило ему составить приблизительный портрет Витебского душителя. Согласно ему, маньяка отличала привлекательная внешность, благодаря которой он заманивал своих жертв, русые и вьющиеся волосы (по словам одной из случайных свидетельниц, которая видела, как Михасевич знакомится с очередной жертвой), а родом убийца из Витебской области — ведь он хорошо ориентируется на местности. Кроме того, Игнатович предположил, что работа маньяка так или иначе связана с автомобилями.

И пускай следователь ошибся в некоторых вещах (согласно портрету, Витебский душитель был холостым и беспартийным), кое-что он угадал с потрясающей прозорливостью. В частности, Игнатович догадался, что маньяк, скорее всего, является внештатным сотрудником милиции и именно благодаря этому раз за разом уходит от ответственности. Между тем в Витебскую область из других регионов СССР стали стягиваться дополнительные силы милиции.

Загадка для КГБ

Михасевич не на шутку разволновался, узнав, что сыщики решились на смелый ход. Не побоявшись дискредитировать свою работу в глазах обычных граждан, они обратились к ним за помощью в поимке маньяка по радио и ТВ. В отделениях милиции тут же раздался шквал звонков — жители белорусских городов, сел и деревень сообщали обо всем, что казалось им подозрительным. Сам Витебский душитель между тем продолжал проверять водителей «Запорожцев» под видом дружинника — и понял, что район его поисков медленно, но верно смещается в сторону деревни Солоники, где он жил.

По другим данным, в отношении самого Михасевича начали проверку — он не мог скрыть факт владения красным «Запорожцем». Маньяк сумел уйти из-под подозрений, но решился на уловку, чтобы обезопасить себя в будущем. План, придуманный им, казался Михасевичу очень хитроумным. Он взял тетрадный лист и написал на нем от руки послание, адресованное редакции одной из местных газет.

В письме загадочная организация «Патриоты Витебска» брала на себя ответственность за все расследуемые преступления, совершенные Михасевичем. Членами этой организации якобы были мужчины, пострадавшие от измен своих жен и решившиеся на месть всему женскому полу. Ну а заодно «Патриоты Витебска» боролись с ненавистным советским режимом. Первыми, кто заинтересовался столь грозным посланием, вполне предсказуемо стали не милиционеры, а сотрудники КГБ: чекисты увидели в письме угрозу государственному строю.

А довольный собой Михасевич отправился на последнюю в своей жизни «охоту» — он задушил 36-ю (по другим данным, 38-ю) жертву неподалеку от деревни Павловичи. Маньяк засунул своей жертве в рот записку с коротким посланием: «За измену — смерть. Борьба с легавыми и коммунистами». Только после этого случая чекисты сообщили о происходящем сотрудникам МВД. А эксперты, изучившие два послания «Патриотов Витебска», установили: их написал один и тот же человек. Благодаря образцам слюны, оставленной на почтовом конверте, сыщики узнали, что у подозреваемого первая группа крови.

Одновременно началась графологическая экспертиза, в ходе которой проверили почерк почти у всего мужского населения Витебска. Для этого следователи подняли заявления в отделах кадров, письма на почте и прочие рукописные документы, просмотрев в итоге около 560 тысяч образцов. К слову, труд следователей за все годы, что искали Витебского маньяка, не был напрасным — попутно они раскрыли 220 преступлений, включая 27 убийств. Но развязка была впереди.

Предательский почерк

В какой-то момент сыщики решили пойти другим путем — и проверить почерк всех владельцев автотранспорта в области. В декабре 1985 года в руки талантливого криминалиста угодила объяснительная записка Михасевича. По одним данным — та самая, которую он писал в ходе проверки в отношении него, как владельца красного «Запорожца». По другим, Михасевича на его «Запорожце» однажды остановил инспектор полоцкого РОВД. Под предлогом поиска похожей машины, которая участвовала в аварии, он попросил водителя написать объяснительную — она-то и помогла экспертам.

Сам Витебский душитель догадывался, что почерк может стать уликой против него — и, подписывая послания от «Патриотов Витебска», старался как можно сильнее его менять. Но обмануть экспертов маньяку не удалось: сопоставив почерк из объяснительной записки Михасевича и посланий «Патриотов», они однозначно установили, что их писал один человек. Домой к Михасевичу сразу же выехали три оперативные группы, но 38-летнего подозреваемого дома не оказалось.

В итоге мужчину нашли у родственников в деревне Горяни: оперативники застали Михасевича сидящим на кровати в одном нижнем белье. Среди его личных вещей нашли железнодорожный билет — подозреваемый взял отпуск и в скором времени планировал отправиться в Одессу. Михасевич даже после визита милиционеров не оставлял надежд отправиться в теплые края: когда на его запястьях защелкнулись наручники, он сказал шокированной жене, что скоро вернется.

Но волнение Михасевича было видно невооруженным взглядом: пока его везли в Новополоцкий РОВД, подозреваемый несколько раз просил остановить машину и под конвоем выходил справлять малую нужду. Он прекрасно знал, что при обыске у него дома найдут многочисленные вещи, принадлежавшие жертвам.

Тем не менее Михасевич не терял надежды, что ему удастся выкрутиться. Как только его доставили в кабинет следователя Игнатовича, тот сразу спросил подозреваемого: «Так вы и есть тот самый «патриот Витебска»?» На лице Михасевича проступили багровые пятна, но сдаваться он был не намерен и тут же изложил свою версию событий. Мол, однажды его «Запорожец» остановили двое неизвестных, пересадили в свою машину, увезли в безлюдное место и там под страхом смерти заставили написать письмо от имени «Патриотов Витебска».

«Мы не удалили опухоль — и получили метастазы»

«Противостояние» между задержанным маньяком и следователями длилось несколько дней, пока Михасевич не сообразил, что обречен — но может попытаться уйти от ответственности, если прикинется душевнобольным. После этого Витебский душитель начал давать показания, впрочем, без тени раскаяния.

На допросах и следственных экспериментах Михасевич воспроизводил свои преступления с пугающей точностью, вел себя довольно нагло и рассказывал об убийствах с широкой улыбкой на лице. На одном из следственных экспериментов Михасевич попросил не использовать манекен — мол, он его раздражает. А потом пошутил, обратившись к следователю: «На ком показывать? Я что же, буду вас душить?» Единственное, что маньяк признавал крайне неохотно — это факты изнасилований своих жертв.

Между тем план Михасевича прикинуться душевнобольным провалился: психиатры установили, что он вполне вменяем. При этом, по мнению специалистов, маньяк совершал преступления, ведомый сексуальными отклонениями. Однако не изнасилования были главной целью Михасевича — маньяку было важно душить. Сам обвиняемый предвкушал всесоюзную славу от будущего судебного процесса и радовался, что его снимают на камеру в ходе следственных мероприятий. «Пойдет [запись] по всему Союзу — смотреть надо, что это за человек был», — самодовольно заявлял маньяк следователю Игнатовичу.

На процессе, который начался весной 1987 года, Витебский душитель вел себя очень спокойно. Он не раскаялся и заплакал лишь один раз — когда рассказывал о своей первой любви к Елене. К слову, на следствии и суде Михасевич находился под охраной сотрудников КГБ, причем боялись чекисты отнюдь не мести от родственников жертв. Ликвидировать маньяка могли попытаться милиционеры, которые в свое время нарушали закон, пытаясь раскрыть его убийства, — Михасевич был живым доказательством их вины. Витебский душитель был приговорен к высшей мере — расстрелу — и получил пулю от палача осенью того же 1987 года.

…Когда процесс над Михасевичем завершился, в МВД «полетели головы с плеч». Но тюремный срок в четыре года получил лишь один из сотрудников ведомства: остальные милиционеры, преступившие закон, отделались условными сроками, выговорами, увольнениями и исключениями из рядов партии. Но сложно спорить с тем, что все они вольно или невольно стали соучастниками Витебского душителя. Именно про них следователь Игнатович в свое время сказал:

«Нужно не только осудить явление, нужно переделать правоохранительную систему. Мы же не переделали. Не удалили опухоль. И она дала вот такие метастазы».

https://lenta.ru/articles/2019/10/05/mihasevich/

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о маньяках, вписавших свое имя в криминальную историю СССР и новой России. Их преступления заставили содрогнуться страну. В предыдущей статье мы рассказывали о Геннадии Михасевиче по прозвищу Витебский душитель, убившем 36 девушек. Сегодня наш рассказ — о Тамаре Иванютиной, известной как Киевская отравительница. Жертвами ее экспериментов с токсичным веществом таллием стали 20 человек, в числе которых были и дети. Девять из них погибли. За эти преступления Тамару Иванютину приговорили к смертной казни, она стала третьей и последней женщиной, расстрелянной в СССР.

Соседские отношения

Тамара Иванютина (в девичестве Масленко) родилась в 1941 году в Туле. Семья была многодетной: Антон и Мария Масленко кроме Тамары воспитывали еще пятерых детей. Их жизнь в коммуналке была весьма скромной и часто омрачалась стычками с соседями. Супруги Масленко не писали жалоб на своих обидчиков, они пошли другим путем — травили соседей.

Ядом, который якобы предназначался для крыс, Антона и Марию снабжала знакомая, сотрудница геологического института. У нее был доступ к раствору Клеричи — жидкому соединению солей высокотоксичного химического элемента таллия, которое геологи используют для определения плотности минералов. У человека раствор Клеричи вызывает тяжелое отравление и сопровождается угнетением сердечной деятельности, болями в суставах, бессонницей, авитаминозом и проблемами с почками — вплоть до летального исхода.

Впервые действие яда супруги Масленко решили испытать на соседе, который слишком громко включал телевизор и мешал спать многодетному семейству. Однажды Мария Масленко угостила любителя телепередач отравленными пирожками — и в коммуналке воцарилась тишина: отведавший выпечки сосед скончался в больнице. Следующей жертвой отравителей стала соседка, которая сделала супругам Масленко замечание за неубранный туалет. Пожилая женщина, как и первая жертва, скончалась от угощения с раствором Клеричи.

Затем гнев Антона Масленко вызвала родственница, которая навестила в больнице захворавшую Марию, а потом заявила Антону, что его жена вряд ли оправится от недуга — надо готовиться к достойным похоронам. Масленко страшно разозлился на такое пророчество, но не подал виду, а лишь предложил выпить за здоровье Марии. Гостья согласилась — и выпила рюмку самогона, куда Антон успел подмешать таллий. В итоге похороны действительно состоялись, но предали земле не Марию Масленко, а ту, что сулила ей скорую смерть.

Кстати, перед кончиной женщина успела сказать врачам, что отравилась испорченным яйцом — его в качестве закуски предложил Антон Масленко. Умирающая объяснила, что он очистил яйцо от скорлупы, но оно внезапно почернело. Тогда Масленко отложил его в сторону, а родственница, рассудив, что незачем пропадать добру, взяла это черное яйцо и съела.

Отрава от жены

Дети Масленко знали о темных делах родителей, но воспринимали происходящее абсолютно спокойно. Антон и Мария с малых лет внушали им, что в жизни самое главное — это достаток. Ближе всего этот совет оказался Тамаре, которая решила разбогатеть любой ценой. Заветной ее мечтой стала покупка черной «Волги»: эта машина казалась ей вершиной благополучия.

Чтобы добиться успеха, достигнув совершеннолетия, Тамара занялась спекуляцией, но крайне неудачно: почти сразу попала в руки милиции и получила судимость. Впрочем, подробности этого дела неизвестны. Через некоторое время девушка сообразила: куда более действенный способ добиться успеха — удачное замужество. Тамара отвергла ухаживания молодого, симпатичного, но бедного поклонника, а потом вышла замуж за дальнобойщика. Он неплохо зарабатывал и имел собственную двухкомнатную квартиру.

Тамара стала травить супруга почти с первых дней совместной жизни: она понемногу добавляла раствор Клеричи мужу в еду, зная, что яд имеет свойство накапливаться в организме и однажды сделает свое дело. Предварительно действие отравы Тамара проверила на кошках и курах — изучала на них, как работает яд.

Вскоре самочувствие мужа Тамары ухудшилось: он испытывал постоянную слабость и боли в ногах, начали выпадать волосы. Тем не менее дальнобойщик работал до тех пор, пока во время своего последнего рейса не осознал: дальше ехать он просто не может — его ноги не чувствовали педалей. За руль сел его напарник, а супруг Тамары попытался привести себя в чувство, искупавшись в речке, но когда стал вытирать голову полотенцем, с ужасом увидел, что все оно покрыто его волосами.

С трудом вернувшись домой, несчастный попал в больницу и вскоре скончался. Стремительное облысение пациента почему-то не насторожило врачей — они сочли, что причиной его смерти стал сердечный приступ.

Черная вдова

Став единоличной хозяйкой квартиры покойного супруга, Тамара продала ее, переехала в Киев и вскоре вышла замуж за Олега Иванютина, взяв его фамилию. У нового мужа отравительницы, который был младше ее на семь лет, не было своей квартиры, зато его пожилые родители владели частным домом в Краснодарском крае. После свадьбы сына летом 1983 года они продали жилье и перебрались в Киев, где также стали жить в собственном доме. Эта недвижимость очень приглянулась Тамаре Иванютиной — она решила организовать там свиноферму и неплохо на этом заработать.

По другим данным, отравительница просто не поладила со свекровью: та настаивала на появлении внуков, угрожая в противном случае лишить семью наследства. Как бы то ни было, вскоре после свадьбы Тамара Иванютина решила извести родителей мужа и начала со свекра. Пенсионер никак не мог понять, почему он, сравнительно здоровый человек, внезапно стал страдать сильнейшими болями в ногах и онемением ступней. Отца Олега Иванютина госпитализировали, врачи поставили диагноз обострение полиартрита, назначили лечение и отправили домой.

Изобразив крайнюю озабоченность судьбой свекра, Иванютина предложила мужу навестить родителей — и, оказавшись в их доме, заботливо накормила пенсионера супом с ложки. Тот ел с удовольствием, не подозревая, что суп отравлен. Рокового ужина отец Олега не пережил: ночью его забрала скорая, и он в муках скончался в больнице. Впрочем, как и в прошлый раз, Тамара Иванютина осталась вне подозрений.

Ее не заподозрили даже после громкого скандала на похоронах свекра, когда матери Олега стало плохо с сердцем. Невестка поднесла ей рюмку, в которой якобы был валокордин, но вместо облегчения пожилая женщина ощутила сильную тошноту и помутнение сознания. Вдова подняла крик, что Иванютина ее отравила. Одна женщина, присутствовавшая на похоронах, подтвердила, что видела, как Тамара подливала в стакан что-то из странного пузырька.

Видя всеобщее волнение, отравительница изобразила гнев из-за несправедливого обвинения и разбила рюмку с оставшимся «лекарством» о землю. За жену вступился Олег, и вскоре напряженность сошла на нет. Между тем у свекрови Иванютиной появились те же симптомы, что у ее покойного супруга; через несколько дней она скончалась. А Тамара, окончательно уверовав в свою безнаказанность, стала постепенно травить мужа.

Охота за объедками

После смерти свекров Иванютина наконец осуществила задуманное — убедила мужа переехать в их дом, завела свиней и кур. Корм для своих питомцев Иванютина сначала покупала в школьных столовых, но постоянно тратиться на это ей вскоре надоело. В 1986 году Тамара решила сама устроиться посудомойкой в школу №16 в Минском районе Киева.

Едва приступив к работе, отравительница стала заводить в школьной столовой свои порядки: лезла с советами к поварам, хамила школьникам и учителям, а посуду мыла откровенно плохо. Хищно наблюдая за тем, как школьники завтракают и обедают, Иванютина радовалась, когда на тарелках оставалось много объедков.

По некоторым данным, иногда посудомойка даже пыталась портить блюда, чтобы сотрудники школы и ученики их не доедали. В столовой на ночь мог «случайно» отключиться холодильник: продукты портились и шли прямиком на корм свиньям.

Все отходы Иванютина забирала себе, не уступая сотрудникам школы ровным счетом ничего — не говоря о детях. Тех, кто претендовал на ее «добычу», отравительница жестоко наказывала: так ее жертвами стали двое учеников, брат и сестра. Однажды школьники решили положить в пакет и забрать для своей собаки остатки котлет и куриные косточки. Иванютина заметила это, отругала детей, а их поступок восприняла как личное оскорбление.

На следующий день она незаметно добавила в тарелки школьникам раствор Клеричи, после чего брата и сестру госпитализировали с заболеванием неясной этиологии. К счастью, доза яда оказалась мизерной, и юные пациенты выжили.

Смертельные обеды

В отличие от учеников, парторгу школы Екатерине Щербань и диетсестре Наталье Кукаренко (по другим данным — Кухаренко) досталось по полной. Эти дамы часто ругали Тамару Иванютину за грубость и непрофессионализм, настаивали на ее увольнении. Отравительницу не выгнали с работы лишь потому, что зарплата посудомойки была мизерной, и желающих занять эту должность просто не находилось. Ко всему прочему, Щербань и Кукаренко постоянно обедали в школьной столовой и следили за тем, чтобы еда для школьников готовилась по нормативам, что также очень злило Иванютину.

Через некоторое время обе женщины почувствовали себя плохо. Осенью 1986 года внезапно скончалась Екатерина Щербань, а весной 1987 года, сразу после празднования в школе 8 Марта, в больницу попала Наталья Кукаренко. Врачи, которым она жаловалась на боли и онемение конечностей, лечили пациентку от сердечной недостаточности — но ее состояние лишь ухудшалось и вскоре она скончалась.

Три недели спустя — 27 марта 1987 года — случилось настоящее ЧП: в больницу попали трое шестиклассников и одиннадцать сотрудников школы. Всех пациентов после беглого обследования стали лечить от гриппа. Симптоматика действительно была похожа: температура, тошнота, боли в костях и даже выпадение волос могли наблюдаться при гриппе. Ошибка в диагнозе стоила жизни четверым пациентам: двое школьников и двое взрослых — учитель и мастер по ремонту холодильного оборудования — умерли вскоре после госпитализации.

По ядовитым следам

После череды смертей врачи созвали консилиум с участием вирусологов и эпидемиологов; его участники пришли к выводу: стандартная схема лечения не помогает, значит, речь идет о некой нетипичной форме гриппа. Правда, один из специалистов отметил, что в конце марта эпидемия гриппа вряд ли возможна, а симптомы скончавшихся пациентов указывают на отравление, поэтому нужны дальнейшие исследования. Но коллеги к нему не прислушались.

Между тем загадочными смертями в киевской школе заинтересовались в прокуратуре. После безрезультатной проверки школьного здания на предмет радиации следователи решили побеседовать с теми, кто пережил отравление. Тогда-то и выяснилось, что все пострадавшие в роковой для них день обедали в столовой с опозданием — ели суп с гречкой и куриную печень. Те, кто пришли на обед вовремя, не пострадали. Тогда следствие предположило, что в пищу мог случайно попасть яд, которым травили крыс и тараканов.

По другим версиям, в приготовлении блюд использовалось некачественное мясо, или некие загадочные хулиганы пронесли в столовую и разбили там емкость с токсичным веществом, которое отравило пищу, воздух или воду. Всех неблагополучных учеников доставили в детскую комнату милиции, но они категорически отрицали свою причастность к отравлениям. В ходе очередной проверки в школе следователи попросили вызвать на беседу диетсестру. Тут-то и выяснилось, что это место вакантно, а занимавшая его Наталья Кукаренко скончалась от болезни с теми же симптомами, что у последних жертв. После этого тело Кукаренко эксгумировали и направили на экспертизу. Чутье сыщиков не подвело: в тканях покойной нашли следы таллия.

Среди тех, кого опросили по делу об отравлениях в школе, оказалась и Тамара Иванютина. Следователи обратили внимание, что посудомойка ведет себя крайне агрессивно, на контакт не идет и всячески препятствует осмотру кухни. К примеру, она следовала по пятам за экспертом-криминалистом, которая брала образцы с кухонных принадлежностей и продуктов. Тогда показалось, что Иванютина боится, как бы эксперт что-то не стащила с кухни.

Между тем посудомойка преследовала совсем иные цели: она боялась, что на кухонном инвентаре могли остаться следы яда. Изначально сыщики списали поведение Иванютиной на ее отвратительный характер, но позже вскрылся весьма неприятный для отравительницы факт: при устройстве на работу она скрыла судимость, закрывавшую путь в школу.

Тайна из тумбочки

Изучив биографию Иванютиной, следователи обратили внимание и на череду странных смертей ее родственников, и на состояние ее мужа Олега, которое все ухудшалось. Он к тому моменту стал совсем плох — облысел и почти не вставал из-за сильной боли в ногах. Интерес сыщиков к Иванютиной фактически спас Олегу жизнь: жена не успела отравить его до конца. Между тем Тамара упорно отвергала все обвинения в своей привычной хамской манере, что, впрочем, не помешало проведению обыска в ее доме.

Поначалу никаких результатов он не принес. И когда сыщики уже готовились признать свое поражение, эксперт (та самая, которой Иванютина мешала на кухне) обратила внимание на маленькую тумбочку. Тут отравительница заметно занервничала и поспешила сказать, что в тумбочке находится швейная машинка, которая досталась ей от свекрови. Во время ее осмотра эксперт нашла бутылочку с машинным маслом и обратила внимание на то, что она тяжеловата для своего содержимого. И в самом деле, там было отнюдь не масло, а раствор Клеричи.

Вскоре после этого эксгумировали тела родителей Олега Иванютина — в их тканях также оказались следы таллия. Поняв, что ее вывели на чистую воду, отравительница заговорила и с нескрываемым удовольствием рассказывала сыщикам, как подливала яд жертвам. Оказалось, что суп и печень, из-за которых в больницу попали ученики и сотрудники школы, предназначались заведующему столовой. После смерти диетсестры Кукаренко он распорядился повесить на двери кладовой замок, а ключи носил с собой. Это вызвало гнев Иванютиной: она впрыснула таллий в апельсин и понесла его заведующему.

Однако он отказался от фрукта, и у отравительницы созрел новый план. Зная, что в один из дней заведующий примет участие в школьном собрании и припозднится с обедом, Иванютина добавила яд в еду, оставшуюся после основной раздачи пищи. Но вместе с заведующим в тот день на обед опоздали и школьники, которые помогали завхозу перетаскивать стулья со склада в столовую. Иванютина спокойно наблюдала, как дети и взрослые ели отравленный обед: то, что пострадают невинные, ее нисколько не волновало.

Вскоре после задержания Киевской отравительницы нашлась и та самая лаборантка геологоразведочной экспедиции, которая 11 лет назад дала Тамаре Иванютиной и ее родителям около 0,5 литра раствора Клеричи. По словам лаборантки, члены семьи Масленко обращались к ней за «отравой для крыс» девять раз.

Пуля для отравительницы

На следствии выяснилось, что Нина, сестра Тамары Иванютиной, тоже активно пользовалась ядом. При помощи него она отправила на тот свет 69-летнего мужа, который до этого прописал ее в своей квартире на улице Героев Сталинграда в Киеве. Смерть его врачей не насторожила — они списали ее на пожилой возраст. А примерно в то время, когда Тамара Иванютина оказалась под арестом, ее мать попыталась убить свою соседку — позавидовала ее повышенной пенсии по инвалидности.

Мария Масленко преподнесла соседке оладьи с таллием. Та спаслась чудом: по одним данным, припозднилась с чаепитием, по другим — уже была наслышана о дочери-отравительнице Масленко и не рискнула пробовать угощение. Как бы то ни было, пара оладьев досталась кошке. Наблюдая, как питомец умирает в муках, женщина поняла: ее пытались отравить. Эту догадку подтвердили и эксперты в милиции, которым пенсионерка отнесла оладьи.

Вскоре супруги Масленко и их дочь Нина отправились в СИЗО вслед за Тамарой Иванютиной: своей вины они не отрицали. Антон Масленко даже согласился поучаствовать в следственном эксперименте — следователям не давала покоя история с почерневшим куриным яйцом. Впрочем, разгадка оказалась проста: прежде чем взять в руки яйцо, Масленко держал пузырек с таллием — и белок мгновенно почернел, вступив в реакцию с тяжелым металлом. После этого обвиняемый быстро запихал отравленное яйцо в рот и съел, немало удивив сыщиков.

Как установило следствие, от рук семейства Масленко пострадали 40 человек, 13 из которых скончались. За эти преступления Антон и Мария Масленко получили 13 и 10 лет лишения свободы, при этом до конца своих сроков оба не дожили. Их дочь Нина провела за решеткой 15 лет и исчезла, оказавшись на свободе. Что до Тамары Иванютиной, то она до последнего не верила, что ее постигнет наказание. Напротив, Киевская отравительница надеялась откупиться от следователей и обещала им «много золота».

Но когда Иванютина поняла, что сыщиков подкупить не удастся, сразу отказалась от своих показаний и заявила, что все признания из нее выбили силой. Впрочем, это не помогло: в 1987 году ее признали виновной в 20 случаях отравления, 9 из которых закончились смертельным исходом. Киевская отравительница стала третьей и последней в СССР женщиной, приговоренной к расстрелу. Свою пулю в затылок Тамара Иванютина получила в Лукьяновском СИЗО Киева в том же 1987 году.

https://lenta.ru/articles/2019/10/13/otrav/

«Лента.ру» продолжает цикл публикаций о маньяках, вписавших свое имя в криминальную историю СССР и новой России. Их преступления заставили содрогнуться страну. В предыдущей статье мы рассказывали о Тамаре Иванютиной по прозвищу Киевская отравительница, от яда которой погибли девять человек. Сегодня наш рассказ — об Анатолии Бирюкове, известном как Охотник за младенцами. Его жертвами в Москве и подмосковном Чехове стали пять малышей, которым не исполнилось и года — их всех маньяк убил и изнасиловал за один месяц 1977 года. За Бирюковым охотилась вся милиция Москвы, а задержание убийцы стало настоящим шоком для его отца — генерала и Героя Советского Союза…

Лицо со шрамами

Анатолий Бирюков родился 18 февраля 1939 года в подмосковном Чехове. Отец мальчика, генерал-лейтенант Николай Бирюков, был видным военным, участником Великой Отечественной войны и Героем Советского Союза. Своего сына он растил в строгости и мечтал сделать из него настоящего мужчину. Сам мальчик с детства интересовался оружием — и в восемь лет сумел добраться до отцовской коробки с патронами.

Он знал, что внутри патронов находится порох, при помощи которого можно изготовить столь любимые детьми военного поколения «бомбочки». Чтобы достать его, мальчик стал пилить патрон ножовкой — но в какой-то момент порох взорвался, ранив ребенка. После этого случая на лице Анатолия Бирюкова до конца жизни остались уродливые и глубокие шрамы. Их происхождение он объяснял окружающим тем, что в детстве якобы опрокинул на себя кастрюлю с кипятком.

Шрамы сильно изменили жизнь Бирюкова: над ним стали насмехаться соседские ребята. В итоге мальчик замкнулся в себе, перестал играть во дворе и старался лишний раз не выходить на улицу. Тем не менее он хорошо учился в школе, был любим учителями, а среди немногочисленных знакомых сверстников слыл человеком слова. После школы Бирюков решил не идти по стопам отца — вместо этого он выучился на слесаря и стал работать на одном из столичных строительных предприятий. Отец Анатолия был не в восторге от его выбора, но гордился тем, что сына на работе ценят за ответственность и профессионализм.

Первые подозрения

Несмотря на свои комплексы из-за внешности, Бирюков-младший удачно женился: у них с его избранницей одна за другой родились две дочери. Правда, в интимной жизни супругов были проблемы — во всяком случае, именно этим Анатолий позже станет объяснять свою извращенную страсть к младенцам, которая неожиданно проснулась в нем. Жертвой маньяка могла стать даже одна из его маленьких дочерей — но Бирюков испугался огласки и не причинил ей зла. Вместо этого он стал похищать и насиловать чужих младенцев.

Первое преступление маньяк попытался совершить в 1971 году. Возвращаясь с работы, Бирюков шел мимо детской поликлиники — и заметил коляску с кряхтящим младенцем внутри: его мать на минуту отлучилась. Когда женщина вышла из поликлиники, то с ужасом увидела, как незнакомец, толкая вперед коляску с ее ребенком, уходит все дальше. Мать сразу же подняла шум: сбежались очевидцы, которые задержали Бирюкова и вызвали милицию.

Сам задержанный, оказавшись в отделении, принялся убеждать милиционеров: он просто неудачно пошутил — мол, угнав коляску, решил проучить нерадивую мать, бросившую малыша на улице. В тот раз сыну героя Советского Союза поверили и, оштрафовав за самодеятельность, отпустили домой. Но в 1972 году Бирюков опять попытался похитить младенца — к счастью, довести до конца задуманное маньяк вновь не смог. Его задержали до того, как он успел скрыться с ребенком — началось следствие.

Правда, тогда никто не подумал, что целью Бирюкова был именно младенец. Обвиняемый сумел убедить следователей, что решил украсть и продать коляску, а малыша в ней просто не заметил. По одним данным, за кражу Бирюков получил три года лишения свободы, по другим — зоны он каким-то образом сумел избежать. Как бы то ни было, после произошедшего семья Анатолия развалилась: его жена решила не связывать свою жизнь с преступником и подала на развод.

Кровь в подъезде

Эти события повлияли на Бирюкова: несколько лет он усмирял свои больные фантазии, работал и вел обычную жизнь. Но осенью 1977 года его внутренний демон взял свое. Гуляя по Москве, Бирюков оказался рядом с детской кухней на улице Маршала Бирюзова. Там маньяк заметил коляску с трехмесячной девочкой: ее матери рядом не было — то ли она зашла в здание, где была детская кухня, то ли встретила подружек и отошла в сторону, опрометчиво оставив ребенка без присмотра.

Этим и воспользовался Бирюков: он схватил коляску, завез ее в ближайший двор, достал младенца и зашел в подъезд. Поднявшись на лестничный пролет между третьим и четвертым этажами, маньяк положил девочку на подоконник и распеленал… Она начала кричать. Но тут на одном из этажей хлопнула дверь. Бирюков испугался, схватил нож, которым точил на работе карандаши, и вонзил его в младенца. Девочка замолчала, а маньяк бросился бежать.

Тело ребенка, который скончался от кровопотери, нашли случайно. По одним данным, его увидела управдом во время планового обхода подъездов, по другим — женщина, которая жила в доме и вышла погулять со своими детьми. Сразу же началось следствие. Поначалу сыщики предположили, что погибшая девочка — из семьи маргиналов, и с ней расправились ее собственные родители.

Но против этой версии говорили несколько фактов: убитый младенец не был истощен, за ним при жизни хорошо ухаживали, а его пеленки и одежда были новыми и хорошего качества. Тем не менее, когда оперативники нашли обезумевшую от горя мать погибшей девочки, ее далеко не сразу исключили из списка подозреваемых. Об убийстве младенца в Москве доложили главе МВД СССР Николаю Щелокову, который сразу же распорядился засекретить дело и предотвратить утечку информации в прессу. Впрочем, как показало время, этот шаг был ошибочным: москвичи продолжали оставлять коляски со своими детьми без присмотра — чем и пользовался маньяк Бирюков.

Безликий убийца

Спустя всего три дня после первого убийства, 19 сентября 1977 года, Бирюков вновь похитил трехмесячную девочку. Мать малышки отлучилась за покупками в «Детский мир» на проспекте Мира, оставив коляску со спящим ребенком у дверей магазина. Маньяк вытащил младенца из коляски и сбежал. Девочку искали по всей Москве — осматривали стройки, колодцы и заброшенные здания. Ее родители до конца надеялись, что малышку похитили и увезли в другой город. Но месяц спустя тело ребенка со следами изнасилования нашли на одной из городских свалок…

То, что два убийства младенцев в Москве — дело рук одного маньяка, следователи поняли быстро. Они предположили, что убийца, скорее всего, ранее судим за преступления против несовершеннолетних или страдает психическим заболеванием. Сыщики подняли архивы и допросили множество подозреваемых, соответствовавших этим критериям, — но найти среди них убийцу детей так и не удалось.

Между тем, пока следствие шло по ложному пути, Бирюков в октябре 1977 года похитил шестимесячного мальчика. Его мать оставила сына рядом с входом в подъезд — на руках у пожилой соседки, а сама решила быстро зайти домой. Маньяк неожиданно напал на пенсионерку, вырвал у нее из рук младенца и сбежал. Женщина стала звать на помощь, но когда к ней прибежали прохожие, педофил уже был далеко. Тело мальчика со следами изнасилования нашли несколько дней спустя.

К тому моменту следователи уже составили список примет Охотника за младенцами — так Бирюкова окрестили москвичи. Похищая детей, маньяк всегда натягивал на глаза кепку, так что лицо его очевидцы толком не видели. Зато все они отмечали, что нападает Бирюков в одной и той же одежде — серых штанах и рубашке в клетку. Но эти приметы были весьма скудными, поэтому милиционеры и дружинники стали проверять всех мужчин в Москве, кто гулял с коляской или нес ребенка на руках. Однажды стражи порядка решили проверить молодого отца, который держал на руках младенца и ждал автобус на остановке. Тот оказался непричастен к преступлениям — но свидетелем проверки стал Бирюков, случайно оказавшийся неподалеку.

Путая следы

Маньяк смекнул, что на него началась охота, — а потому решил совершать свои новые преступления не в Москве, а в родном Чехове. Вскоре жители подмосковного города узнали страшные вести: кто-то похитил двух девочек, которым не было и года, — а через некоторое время обоих младенцев нашли мертвыми и с признаками изнасилований. Тогда штаб расследования дела Охотника за младенцами переместился в Чехов — но первое время поиски маньяка были безрезультатными.

А 21 октября Бирюков снова вышел на охоту и отправился на окраину Чехова. Рядом с продуктовым магазином маньяк заметил одиноко стоящую коляску. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что взрослых нет, Бирюков вытащил спящую четырехмесячную девочку и попытался скрыться. Он не учел одного: через витрину магазина за коляской краем глаза следила мать малышки. Заметив, что Бирюков схватил девочку, женщина бросила продукты, выскочила на улицу и стала звать на помощь.

Ее крики услышали несколько прохожих — и бросились за маньяком. Тот, сообразив, что с младенцем на руках ему далеко не уйти, бросил его на асфальт; к счастью, ребенок не пострадал. А погоня за Бирюковым продолжилась — сломя голову он бежал и петлял дворами, пока, наконец, не добрался до леса, где ему и удалось скрыться. Но во время бегства маньяк потерял кепку — поэтому преследователи увидели и запомнили черты его лица: глубоко посаженные глаза, шрамы и темно-русые волосы вокруг залысин.

Подробный фоторобот преступника был составлен в тот же день — искать его начали по всему столичному региону. В какой-то момент сыщики пришли с проверкой и на то самое московское строительное предприятие, где работал Анатолий Бирюков. Сотрудники предприятия с ужасом опознали в фотороботе педофила своего коллегу — скромного и старательного «передовика производства».

Отрекшийся от сына

Охотника за младенцами задержали в тот же день в его доме. Маньяк своей вины не отрицал и с садистским удовольствием рассказывал следователям, как мучил маленьких детей, — все свои пять убийств Бирюков совершил всего за месяц. Он заявил, что первого младенца в подъезде якобы убил из-за страха — боялся, что его опознают. И только когда Бирюков оказался на улице, до него дошло, что грудной ребенок никак не может быть ценным свидетелем для следствия.

Между тем откровенность маньяка объяснялась просто: он был уверен, что его выручит отец — Герой Советского Союза — и никакого сурового наказания не будет. Николай Бирюков поначалу отказывался верить, что его единственный сын стал монстром, и нанял Анатолию одного из самых лучших и опытных адвокатов. Но после нескольких судебных заседаний, на которых свои доводы предоставила сторона обвинения, Николай Бирюков не выдержал и публично отрекся от сына. Оправиться от удара отец маньяка так и не смог — он пережил Анатолия всего на два года.

Дорогой адвокат Охотнику за младенцами тоже не помог. Приговор суда — смертная казнь — был вполне ожидаем. К тому моменту специалисты из института имени Сербского признали Анатолия Бирюкова вменяемым, хоть и нашли у него непиофилию. Это психическое отклонение выражается в сексуальном влечении к младенцам. Уже после приговора маньяк несколько раз неудачно пытался покончить с собой, а потом стал писать прошения о помиловании во всевозможные инстанции вплоть до Верховного Совета СССР. Все они до единого были отклонены.

Последним днем жизни Анатолия Бирюкова стало 24 февраля 1979 года. Едва отпраздновав в изоляторе сорокалетний юбилей, маньяк получил пулю от палача.

https://lenta.ru/articles/2019/10/20/maniac/