Зыков, уроженец Калининской области, до войны был комсомольским активистом и народным заседателем суда. Начало Великой Отечественной войны встретил командиром орудия зенитного дивизиона в звании младшего сержанта. Отступая, Зыков оказался на Смоленщине. В октябре 1941 года дезертировал из Красной Армии и оказался в банде «зелёных». Затем в июле 1942 года добровольно поступил в карательное формирование группы нациста Шмидта под названием «Дорос», где «вырос» от полицейского до заместителя командира батальона. Находясь в отряде «Дорос», приняв присягу на верность нацистской Германии, ему был выдан пистолет и автомат, он получал продпаек и «зарплату» в рейх марках.
Цинизму и жестокости Зыкова поражались даже фашисты. Он лично проводил допросы и лично убивал. Любил щеголять в нацистской форме. «Я жив не буду, если кого-нибудь не убью! Я сжёг весь Пречистенский район, сожгу Смоленск и всю Россию!»— частенько кричал Зыков по словам свидетелей на судебном процессе.
Зыков лично пытал захваченных в плен партизан. Известен пыткой семнадцатилетнего партизана Александра Прудникова. Зыков взялся лично пытать подростка, буду убежден, что он легко сломит его волю и тот выдаст остальных партизан. Зыков приказал привести Александра Прудникова в штаб, где Зыков лично его пытал и избивал. Прудников молчал. Разъяренный Зыков приказал перенести Прудникова в «дом казни». Это была обычная изба с большим деревянным столом посередине. Сашу Прудникова буквально распяли на этом столе, привязав к столу его руки и ноги. Свидетели с ужасом наблюдали, как Зыков, закатав по локоть рукава мундира, издевался над Прудниковым: отрубил ему топором стопы ног и кисти рук, кинжалом отрезал уши, нос, язык, половые органы. Вырезал на теле паренька звёзды. Выколол глаза. Мучения подростка продолжались несколько часов, но Саша Прудников никого не выдал. Вечером Зыков построил перед «домом казни» всю подчиненную ему роту и по несколько человек заводил внутрь, показывая окровавленный обрубок и говоря: «Смотрите, суки, так будет с каждым, кто только попробует уйти в партизаны!» Полицаев тошнило от увиденного, они падали в обморок. Зыков, отдав одежду в стирку, всю ночь пьянствовал и веселился, хвалясь своей жестокостью.
При освобождении Смоленщины войсками Красной Армии отступал вместе с частями Вермахта. Прошел обучение в спецшколе в городе Летцен в Польше и в составе 50 власовских офицеров был направлен на службу в концлагерь Освенцим. Весной 1945 года после освобождения Красной Армии Освенцима, Зыков был арестован. Против него было выдвинуто обвинение в совершении преступления за измену Родине. «Я с 41-го по 45-й был в плену у немцев!» — доказывал Зыков. Дел, подобных делу Зыкова, были тысячи. Толком ни в чем не разобравшись, сотрудники СМЕРШ, как это сегодня не выглядит странно, отправили его на 10 лет в лагеря. В октябре 1953 года, после смерти Сталина, Зыков вместе с «уголовниками» и «бандеровцами» вышел условно-досрочно на свободу и вернулся в родные края, где у него жили жена и сын. Зыков устроился работать на гармонную фабрику Высшего Волочка в Тверской области и стал собирать гармошки. Вскоре 17-летний сын Зыкова был обнаружен повешенным во дворе.
Позже следователь КГБ СССР Алексей Кузовов выдвинул предположение, что странная гибель мальчишки как-то связана с тайной его отца. Возможно, парень случайно узнал о папином прошлом, за что и поплатился — Зыкову не нужны были свидетели. Увы, документально доказать этого оказалось невозможно: Зыков по этому вопросу, как и по многим другим хранил «гробовое» молчание.
В 1970-е года после истории белорусской Хатыни, истории уничтожения других деревень, в том числе деревни Гутурово в Смоленской области, сотрудники КГБ вновь заинтересовались историей предателя Зыкова. Тогда выяснилось, что в 1943 он прошел обучение в немецкой разведшколе. Дальше стали проверять, чем Зыков занимался в Освенциме. Зыков пояснил, что в Освенциме он служил в пожарной охране лагеря. Однако когда пришел запрос из архивов Освенцима, оказалось что, никакого Федора Зыкова там никогда не было. Это означало, что он служил в Освенциме под другим именем. Под каким и зачем, выяснить так не удалось. Возможно, он играл роль «наседки» (провокатора). Его могли подсаживать к «неблагонадежным» узникам для выяснения их планов. Однако доказать ничего не удалось, а Зыков продолжал упорно молчать и даже на суде ни в чем не признавался.
Удивительно, что на протяжении более 20 лет никто не интересовался судьбой карателя Зыкова, хотя он даже не менял фамилию. Следователь смоленского УКГБ Алексей Кузовов проверял заявление по факту расстрела в феврале 1943 года жителей деревни Гуторово: выяснилось, что Зыков причастен к множеству военных и общеуголовных преступлений.
Как ни парадоксально, военкомат к праздникам исправно выдавал Зыкову юбилейные медали. Тогда, как это известно теперь, такие награды получал не только Зыков, но многие предатели, кто был не раз награжден за верную службу нацистам.
Следователь КГБ СССР вспоминал как арестовывали убийцу и карателя Зыкова: « Мы приехали в Вышний Волочёк 23 сентября 1988-го, среди бела дня, — вспоминал следователь Алексей Кузовов. — Начали думать, как будем брать Зыкова. Если к нему придут сотрудники КГБ в штатском, осторожный Зыков заподозрит неладное, запрётся в доме. Не исключено, что и руки на себя наложит. Как быть? Решили послать первым участкового. Милиционер должен был отвлечь, заболтать Иваныча, и уж тогда незаметно вошли бы мы. И вот он отправился к цели. Зыкова дома не оказалось. Похоже, Фёдор обладал звериным чутьем и предвидел опасность. Мы просидели неподалеку до позднего вечера и глаз не спускали с объекта. Вдруг в окнах загорелся свет. Мы с ребятами удивлённо переглянулись. Зыков какой-то незаметной, ведомой только ему тропинкой пробрался в свой дом. Было решено отложить операцию до утра. Снова послали участкового. Пока он отвлекал Зыкова, мы зашли в дом. Фёдор, как увидел гостей, сразу всё понял, побледнел. Я ему говорю: «Привет от смоленской земли!» Он рухнул на диван, начал кататься и выть, словно раненый волк. Глядя на этого пожилого мужчину, я не испытывал к нему сочувствия, зная о том, сколько жизней он загубил. Когда закончился обыск, Зыков попросил в последний раз сыграть на гармони. Взял инструмент и заиграл «Прощание славянки».
Цинизм Зыкова был безграничен.
При обыске в доме Зыкова нашли сберкнижку с крупной суммой денег и вырезки из газет, в которых говорилось о судах над карателями и предателями. Стало понятно, что Зыков внимательно отслеживал публикации по этой теме. Особенно его интересовала Смоленская область. Он признался следователю Алексею Кузовову: «Когда увидел заметку о смертном приговоре своему командиру по карательной группе Шмидта Тараканову, сказал сам себе: «Ну, Федя, следующая очередь твоя».
Фото Жертвы убийцы и предателя Зыкова: дети сожженной деревни Гутурово Смоленской области
По материалам интернет ресурсов
профессор Игорь Михайлович Мацкевич
