Живая энциклопедия Союза криминалистов и криминологов. А.Н. Радищев

Александр Николаевич Радищев

Александр Николаевич Радищев (1749—1802) — выдающийся деятель либерально-демократического движения в России, стоявший у самых его истоков, во­шел в историю литературы и общественно-политической мысли как активный борец против самодер­жавия, автор «бунтарской» книги «Путешествие из Пе­тербурга в Москву» и других произведе­ний. Несмотря на то, что массовому читателю значительно менее известны его работы в области правоведения, как впрочем, и его юридическая деятельность, есть все основания отнести А. Н. Радищева к выда­ющимся юристам своего времени.

Александр Радищев родился в Верхнем Аблязово Саратовской Губернии в семье помещика (городового дворянина) татарского происхождения, пользовавшегося к концу XVIII в. большими преимуществами в ущерб крепостным крестьянам. В 1773 году против этой социальной группы вспыхнуло восстание во главе с Пугачевым, жестоко усмиренное Екатериной II, которая проводила жесткую самодержавную линию под видом просвещенного абсолютизма.

В 1767 году, после окончания привилегированного заве­дения для выходцев из аристократических семей — Па­жеского корпуса (1762–1766), в числе других лучших учеников Радищев направляется в Лейпцигский университет (1767–1771) изучать юриспру­денцию. Данная акция носила общегосудар­ственный характер, поскольку сама Екатерина II, пове­лев отправить группу выпускников Пажеского корпуса в Лейпциг, собственноручно «начертала» по этому случаю подробную инструкцию. Молодым людям надлежало, в частности, обучаться «моральной философии, логи­ке, истории, а наипаче праву, естественному и всенародному и несколько и Римской империи правам»[1].

Поскольку на русских студентов немецкие профессора обрушили нескончаемым потоком схоластику и ка­зуистику, у молодых людей довольно скоро опре­делилось резко отрицательное отношение к официальной науке. Они интенсивно занимаются самообразованием, штудируют трактат Гельвеция «Об уме»,   изучают «Европейское публичное право» Г. Мабли, «Общественный договор» Ж.-Ж. Руссо, зна­комятся с трудами Д. Дидро, Ш. Монтескье, других французских просветителей. Разделяя передовые фи­лософские воззрения того времени Радищев и его това­рищи много размышляют о предназначении будущей профессии, роли права в жизни государства и общества. Дух атеизма и вольнодумства овладевает все больше и больше умами русских студентов. Отсутствие права как нормативной основы законности и правопорядка, становится для них наиболее серьезным и глубоким из несчастий оставленной на время учебы родины[2].

Вопреки косности и рутине казенной универси­тетской науки Радищев за годы своего студенчества, обстоятельно ознакомившись с передовыми идеями, основанными на общественном договоре и природных правах человека, делает их основой своего мировоззрения. Он твердо убеждается в том, что каждый приходит в мир равный во всем другому, а потому человек «без отношения к обществу … существо ни от кого не зависящее в своих деяниях. Властитель в обществе есть закон, ибо он для всех один»[3].

Вернувшись на родину в 1771 году после пяти лет пребывания в Лейпциге, ему понадобились двадцать лет жизни и литературных проб, прежде чем опубликовать свое «Путешествие из Петербурга в Москву» в 1790 г.

Приобщение Радищева передовым вольнолюбивым взглядам современников, вероятнее всего, становится известно в высших кругах Петербурга. Иначе трудно найти объяснить, почему дво­рянский сын, изрядно преуспевший в науках после окончания «наимоднейшего» универ­ситета получает по возвращении на родину более чем скромную должность протоколиста в Первом департаменте Сената. «Дневник одной недели», созданный им в 1773 г. показывает его раздвоенность и внутренний конфликт на службе, где не раз приходилось подтверждать несправедливость и привилегии тех, кто шел против закона. Однако служба протоколистом сыграла важнейшую роль в жизни писателя, явилась предтечей погружения в действительность екатерининской России, «в мельчайшие и менее известные ее аспекты»[4].

В 1773 году Радищев стал членом масонской ложи Урания (Urania Lodge), но почти сразу же из нее вышел. Поскольку к этому времени его значительно воодушевили республиканские идеи, он начинает отдавать предпочтение литературе, этическая и социальная сила которой способна, по глубокому убеждению начинающего писателя, привести народ к восстановлению своей независимости. Эти воззрения найдут отражение в изданиях более позднего периода: в оде «Вольность» (1781–1783) и в «Житии Федора Васильевича Ушакова» (1788).

В мае 1773 го­да Радищев из Сената переходит на службу в штаб Финляндской дивизии, где назначается обераудитором (дивизионным прокурором), но вскоре выходит в отставку «по домашним обстоятельствам» и женится.

В 1777 году Радищев возвращается к службе, но уже в качестве торгового советника министра Александра Р. Воронцова, благодаря которому он делает блестящую карьеру сначала в качестве помощника управляющего (с 1780), а через десять лет управляющего Петербуржской таможни.

Несмотря на трудности службы, отсутствие свободного времени, глав­ным для него становится работа над книгой «Путешествие из Петербурга в Москву». Приняв рукопись за невинные путевые заметки, петер­бургский обер-полицмейстер дозволил ей «быть опубликованной». В типографии, устроенной в доме Радищевым ровно через год после начала Великой французской революции было выпущено 650 «крамольных» экземпляров «Путешествия» без указания автора. В продажу из них поступило всего 32—33 (по другой версии около 80) эк­земпляра. Но и этого количества было достаточно для того, чтобы через неделю о книге заговорил весь Петербург. Передовые, прогрессивно мыслящие люди горячо восприняли свободолюбивые идеи автора «Путешествия», а власть предержащие, пораженные последствиями Французской революции, причислили сочинение к подрывным.

Через три недели после выхода в свет книги началось следствие, которым руководила сама Екатерина II. Автор поначалу оставался неизвестным. И пока активно шел его розыск, Радищев, предупрежденный друзьями, успел подготовиться к арес­ту: уничтожил компрометирующие документы, нераспро­данные экземпляры книги, передал на хранение некото­рые бумаги, среди них трактат «Опыт о законодатель­стве», сохранившийся в частном архиве до наших дней.

30 июня 1790 года А. Н. Радищев был взят под стра­жу и заключен в Петропавловскую крепость. Следственным органам предписы­валось содержать его как «секретного арестанта» и в «обыкновенном месте», т. е. без послаблений в режиме, обычно предоставлявшихся лицам дворянского звания. Следствием по делу Радищева руководил чиновник Тайной экспедиции С. И. Шешковский, по прозвищу Кнутобоец, проявив­ший большое усердие в допросах самого Емельяна Пугачева.

Радищев допрашивался по изощренной сис­теме тайного розыскного процесса. Вначале давал устные показания, потом писал черновые ответы на так называемые «воп­росные пункты». После того, как протокол переписывался набе­ло, вносить какие-либо исправления не разрешалось. На следствии применялось и так называе­мое священническое увещевание. Несмотря на все ухищрения многоопытного «Кнутобойца», обвиняемый искусно строил свою защиту, не назвал ни одного имени из числа своих помощников, уклоня­лся от прямых ответов, признавал лишь очевидные факты, сознательно искажая смысл того, о чем писал в «Путешествии». Так в отношении строк, где говорилось, что освобождение крестьян зависит от них самих, а не от по­мещиков, и рядом с которыми Екатерина IIсобственноручно сделала пометку: «То есть надежду полагает на бунт от мужиков», Радищев «разъяснял» так: «Писав сие, я то разумел: есть ли б случилось, что дворяне будут своих крестьян отягощать чрезмерно, и тогда высшая импера­торская власть их от онаго отягощения избавит»[5].

На неоднократно задаваемый вопрос, чем он руководствовался при написа­нии книги, Радищев отвечал не менее осторожно: «Главное … намерение в сочинении сей книги состоя­ло в том, чтоб прослыть писателем и заслужить в публи­ке гораздо лучшую репутацию…».

Несмотря на затянувшееся следствие, судьба обвиняемого уже была предрешена самой императрицей, которая внима­тельно, с карандашом в руках прочитав «Путешествие», нашла, что книга эта «наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящи­мися к тому, чтобы произвесть в народе негодование противу начальников и начальства, и наконец оскорби­тельными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской». О самом Радищеве Екатерина II высказалась так: «Бунтовщик, хуже Пугачева»[6].

Дело А. Н. Радищева поступило в Палату уголовного суда, где было рассмотрено при закрытых дверях. К нему применили статьи Уложения о «покушении на государево здоровье», о «заговорах и измене» и приговорила к смертной казни. Одна из формулировок обвинения гласила: «Будет кто каким умышлене и учнет мыслити на государское здоровье злое дело… такова про сыску казнить смертию». Несмотря на утверждение смертного приговора в обеих инстанциях (Сенате и Совете), 4 сентября 1790 года неожиданно последовало решение императри­цы о замене смертной казни лишением чинов, дворянства и десятилетней ссылкой в Сибирь в Илимский острог на «безысходное пребы­вание». Такой самодержавно-милостивый жест был в духе Екатерины Великой. Возможно, повлияло заступничество бывшего начальника Радищева по Коммерц-кол­легии графа А. Р. Воронцова, при­нявшего живое участие в судьбе своего друга.

В 1997 г. уже при Павле I Радищев переводится под надзор полиции в одно из имений отца – с. Немцово Калужской губернии.

После воцарения Александра I Радищев был «прощен» и определен на службу в Комиссию составления законов. В юридических трудах и законодательных проектах 1801–1802 г. он стал отстаивать прежний курс, требуя упразднения крепостного права и сословных привилегий. В ответ на угрозу новый ссылки, реализуя мысль о праве человека на самоубийство как форму протеста (о чем писал в «Путешествии» и др. сочинениях) Радищев 11 ноября 1802 г. в состоянии сильной душевной депрессии принял яд. Однако есть и иная версия, согласно которой его смерть стала результатом несчастного случая.

В творческом наследии А. Н. Радищева юридичес­кие труды, конечно, занимают главное место. Однако сохранились также яркие свидетельства о Ра­дищеве как юристе-практике.

В должности обер-аудитора Финляндской дивизии Радищев был фактически юридическим советником ее командующего. В его обязанности входил над­зор за действиями полковых судов, в которых не было профессиональных правоведов. Командир дивизии выносил окончательное решение по приговорам этих судов только после получения соответствующего заключения от обер-аудитора. Вскоре после вступления в должность Ради­щев в своем заключении по приговору полкового суда, осу­дившего к смертной казни трех солдат за убийство в пьяной драке хозяина избы, у которого остановились на постой, обстоятельно аргументировал вывод о непредумышленном характере преступления. Поскольку в нем под­черкивалось, что убийство солдатами совершено в состоянии запальчивос­ти, смертная казнь была заменена другим наказанием.

Работая в Коммерц-коллегии и таможне, Радищев первостепенное внимание уделял юридической стороне деятель­ности этих учреждений. Проявив себя в качестве крупного спе­циалиста в области торгового дела, он выполнял ответственные поручения начальника Коллегии, представ­лял ее интересы в других ведомствах, проводил провер­ки подчиненных ей учреждений. Сын А. Н. Радище­ва – Николай Александрович – писал об отце: «Вникнув наконец в дела Коммерц-коллегии, он начал показывать непреклонную твердость характера в защите правовых дел»[7].

Во время службы в таможне им велись пе­реговоры с иностранными коммерсантами, посещались кон­сульства, проверялись тамо­женные декларации сделок, их соответствие законодательству, разрешались споры между капитанами судов, владельцами заграничных товаров и таможенными досмотрщиками. Когда в Кронштадт прибыли корабли из Франции для загрузки товаров, командир эскадры посчитал, что в данном случае таможенные правила непри­менимы, поскольку на военные суда они не распространяются. Однако кронштадтские та­моженные власти не соглашались с этим доводом. Для разреше­ния конфликта в Кронштадт выехал Радищев. Он дока­зал, что, хотя корабли и военные, однако они должны быть приравнены к обычным торговым судам, поскольку прибы­ли с коммерческой целью. А в случае неподчинения капитана таможенным правилам, на этих кораблях придется произвести «чрезвычай­ный досмотр». Командир эскадры был вынужден дать со­гласие и предъявить необходи­мые для обычного таможенного досмотра документы.

Радищеву многократно приходилось сталкиваться с проблемами борьбы с контрабандой. В одном из писем к графу А. Р. Воронцову он сообщал: «Из многих опытов и примеров можно видеть, что купцы, почитаю­щиеся здесь лучшими в рассуждении платежа пошлин, не токмо не всегда поступают по правилам добродетели, но если где то возможно, то не соблюдают оной и на­ружности»[8].

По поручению Комиссии о коммерции А. Н. Ради­щев подготовил проекты нового таможенного тарифа и указа о запрещении провоза через пограничные таможни иностранных товаров, с тем, чтобы приостановить резкое падение курса рубля, вызванного обострившимися отношениями России со Швецией и Турцией. После подписания этого указа во всех городах страны были произведены реви­зии с целью выявления контрабандных товаров. Многое было сде­лано для наведения порядка и избавления таможенных органов от коррупции. До прихода Радищева взяточники и каз­нокрады чувствовали себя безнаказанно.

Не сторонился Радищев и хозяйственных дел. При нем завершилось строительство новых таможенных помещений, просторных пакгаузов, что значительно повысило товарооборот и минимизировало пожары.

Работа в таможне помогла изучить многие стороны социально-экономической и политической жизни России, дала богатейший материал для размышлений о нравах и порядках того времени. Так, в «Путешествии» Радищевым используются факты из таможенной практики. Например, в главе «Спасская Полесть» путешественник встречает бывшего купца, по­страдавшего от того, что поручился за компаньона, который оказался мошенником. В этой главе материалом для ху­дожественного обобщения послужила судьба одного из подчиненных Радищева, таможенника Степана Анд­реева, который стал жертвой не только нечестного ком­паньона, но и неправого суда. Своему сослуживцу Радищев помогал долгие годы, обращаясь в различные инстанции.

Свои глубокие познания как правоведа Радищев применил и после возвращения из ссылки. Ста­раниями граф А. Р. Воронцова он был привлечен к работе Комиссии по составлению законов. Несмотря на основательную юридическую подготовку, Радищев вновь углубляется в изучение многочисленных юриди­ческих трактатов, а именно трудов по истории, теории и практике законотворческой деятельности. Им вновь высказываются идеи об отмене крепо­стного права, равенстве всех граждан перед законом, введении публичного судопроизводства, отмене телесных наказаний и пыток; подается для рассмотрения «особое мнение» «О праве подсудимых отводить судей и выбирать себе защитника»[9].

Сослуживец А. Н. Радищева по Комиссии Н. С. Ильинский так отзывался о нем: «Он, как я приметил, мыс­лей вольных и на все взирал с критикою… основываясь единственно на философском свободомыслии»[10]. Работая в составе Комиссии, Радищев создает ряд юридических произведений: «Проект для разделения Уложения Российского», «Проект гражданского Уложения» и др.

Особый интерес современников вызывает записка «О законопо­ложении». В ней мы находим пора­зительные по глубине высказывания о необходимости статистического изучения общественных явлений, что дает основание считать Радищева основоположником судебной и наряду с М. В. Ломоносовым социально-экономической статистики[11]. Задолго до Л. Кетле и А. Герри, с именами которых обычно связывают рождение су­дебной статистики, Радищевым разрабатывается подроб­ная программа статистического изучения преступно­сти, строится система показателей, отражающая ее уровень, структуру и динамику[12]. Так, для усовершенствования уголовного права Радищевым предлагалось во всех губерниях империи произвести сбор сведений о преступ­лениях и сопутствующих им явлениях. «Ведомости о преступлениях уголовных, – отмечал он, – должны заключать в себе: 1) происшествие или описание, как совершалось преступное дело; 2) какое было побуждение или какая причина к совершению деяния; 3)какие употреблены были средства к обнаружению истины; 4) какие были доказательства, что преступление совершено; 5) каким законом руководствовались судьи в решении дела; 6) какое положено было преступнику наказание».

Характеризуя струк­туру преступности, Радищев предлагал: «Ведомости о делах уголовных, разделяя по годам, разделить также должно по родам преступлений на многие статьи, а именно – на столько, сколько закон почитает быть деяний преступных, напри­мер: об убийствах, о разбоях, о воровстве разного рода и других преступлениях против имений, о преступлениях против благочиния или полиции, против торговли, о на­силиях, о предательствах, о оскорблении величества, о преступлениях против вещей священных, богохуление, делание монеты, похищение казенного»[13]. Говоря современным языком статистики, в этой работе Радищев высказал мысль об организации массового наблюдения за таким социально опасным явлением как преступность, поднял методологические проблемы построения ее типологической группировки, подчеркнул значение статистического материала, охватывающего собой все без исключения губернии и суды. Радищев наметил программу статистического анализа таких общественных девиаций, как нищенство, проституция, алкоголизм, т.е. заложил основание моральной статистики, для чего проектировал специальные «ведомости».

В программе статистического изучения преступности и связанных с ней явлений, Радищевым де­лается следующий примечательный вывод: «…из соображения сих разных ведомостей обнаружится, может быть, причи­на, для чего одинакового рода дело имело разное реше­ние: глупость ли судей бывает тому виною, неясность ли законов, или какая превратность». Вскрывая закономерности преступности, Радищев, как видим, сочетает не только количественный, но и качественный методы ее изучения.

В его работах можно встретить актуальные и для нашего времени мысли о влиянии на законотворческую деятельность условий социальной жизни, о путях повышения эффективности законодательства, о меха­низмах правового регулирования. За­служивает особого внимания тот факт, что высказанные Радищевым предложения по совершенствованию уголовного законодательства связываются с предупреждением правонарушений, с необходимостью найти «преграду» тяжбам и пре­ступлениям. Им подчеркивалось, что «правило всякого за­коноположения – правило, долженствующее почитать­ся всегда аксиомою, есть то что лучше предупреждать пре­ступления, нежели оные наказывать. Верховная власть многие имеет средства направлять деяния граждан в стезю закона, и все они могут быть предметом общего законоположения. Средства сии суть: 1-е, воспретитель­ные, 2-е, побуждающие, 3-е,предупреждающие»[14].

Предлагая реформировать пенитенциарную систему, Радищев говорил: «Если от деяния какого-либо последует вред, но не обнаруживается притом намерение тогда деяние не может вмениться в преступление, и закон определит за оное удовлетворение, а не наказание, ниже пеню»[15]. К основным целям наказания он относил предупреждение преступлений и исправление преступников. В отношении пыток и смертной казни высказывался отрицательно, считая, что «всякая жестокость и уродование не достигают в наказаниях своей цели»[16]. Вследствие чего предлагал узаконить наказания такие, что способны исправить преступника и предупредить преступления. Взяв за основание исправление и предупреждение, Радищев предлагал ввести: «темничное заключение и содержание под стражей», ссылку на время или навсегда, изгнание на время или навсегда, телесное наказание (должно быть не иначе, «как в виде исправления, а потому всегда легко и с великою осторожностью»), «лишение выгод, прав и преимуществ своего сословия», «лишение доброго имени», денежная пеня, выговор и др. «Соединение наказаний» Радищев допускал в исключительных случаях, а их усугубление считал «превосходящими всегда меру»[17].

Поскольку тюрьма, согласно воззрениям Радищева, лишь временное место лишения свободы, в ней заключенный, соответственно своему со­стоянию и личным качествам, должен работать для «укрощения страсти и неумеренности», дабы «воздержанием преступившего исправить»[18].

Эти и другие прогрессивные суждения позволяют отнести Радищева к тем редким мыслителям, что намного опередили свое время, и, кроме того, причислить к основоположникам мировой и отечественной криминологии.

Представляют значительный интерес и более ранние трактаты Радищева: «Опыт о законодавстве», «О добродетелях и награждениях». Наряду с обоснованием тесной взаимосвязи морали и права, Радищев обращает­ся к вопросу о «несистематизированности законов, коих число несчетно», и подробно анализирует связанные с этим «неудобства». В целях упорядочения применяемого законодательного материа­ла, и удобства его применения предлагает делать «выписки» из источников пра­ва, «извлекая оных единый смысл, дабы всем упражняю­щимся в законоучении подать способ единообразное иметь понятие о том, что закону преступно». В подтвер­ждение этой мысли Радищев ссылается на «Пандекты», составленные по велению римского импе­ратора Юстиниана и содержащие извлечения из законов и трудов правоведов, комментировавших их[19].

Не принижая значения специальных юридических трактатов А. Н. Радищева, отметим, что наиболее ярко и полно его государственно-правовые воззрения нашли отражение в «Путешествии из Петербурга в Москву». Многие страницы этого сочинения посвящены свободам и правам личности, ее взаимоотношениям с государством, происхождению и предназначению государственной власти, праву и спра­ведливости, праву и гуманизму, правосудию и наказанию, преступности и ее причинам. Но, пожалуй, наибольший интерес для юриста представ­ляет глава «Зайцово». В ней профессионально точные суждения Радищева по таким проблемам, как вина, соразмерность наказания преступлению, право необходимой обороны, сделанные на широком социальном фоне, позволяют отнести эту главу к одной из самых замечательных этого бессмертного произведения.

«Путешествием», а другими сочинениями Радищев проложил путь к коренным преобразованиям в жизни российского общества. Реформы 60-х годов XIXстолетия, Судебные уставы 1864 г. и последовавшие за ними значительные перемены в судопроизводстве, законода­тельстве, юридической практике стали во многом этало­ном для переустройства на последовательно демократи­ческих началах правовой системы и современной России.

В либеральной и революционной среде образ А. Н. Радищева был канонизирован как бесстрашного обличителя самодержавия и проповедника свободы, «пророка и предтечи революции» (А. В. Луначарский)[20]. Научное изучение и массовое издание сочинений Радищева, начавшееся лишь в 20-е годы XX в., существенно уточнило этот образ. Радищев для современников предстал не только оригинальным и разносторонним мыслителем, но и выдающимся прозаиком, стихотворцем.

 

Литература:

Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями / Подгот. текста, статья и прим. Д. С. Бабкина. М.; Л., 1959;

Корякин Ю. Ф., Плимак Е. Г. Запретная мысль обретает свободу: 175 лет борьбы вокруг идейного наследия Радищева. М., 1966;

Костин А. А. Религиозные взгляды А. Н. Радищева // XVIII век. СПб., 2006.

Кулакова Л. И., Западов В. А.  А. Н. Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву»: Комментарий. М., 1974;

Кулакова Л. И., Салита Е. Г., Западов В.А. Радищев в Петербурге. Л., 1976;

Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956;

Радищев А.Н. Проект для разделения Уложения Российского // Антология мировой правовой мысли: в 5 т. Т. IV: Россия XI-XIX вв. / Нац. обществ.-науч. фонд ; рук. науч. проекта Г. Ю. Семигин. М., 1999.

Старцев А. И. Радищев. Годы испытаний: Очерки. М., 1990;

Татаринцев А. Г. Радищев в Сибири. М., 1977; он же. А. Н. Радищев: Архивные разыскания и находки. Ижевск, 1984;

Шторм Г. П. Потаенный Радищев: Вторая жизнь «Путешествия из Петербурга в Москву». 3-е изд. М., 1974;

 

 

Собрал Илья Исакович Аминов

 

[1] Алексеев А.И. Музы и право. М.: ИздательствоНорма, 2003. С. 9–10.

[2] Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956. С. 74.

[3] Радищев А. Н. Полн. собр. соч.: в 2 т. М.; Л.: АН СССР, 1938. Т. 2. С. 314.

[4] Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями / Подгот. текста, статья и прим. Д. С. Бабкина. М.; Л., 1959. С. 18.

[5] Алексеев А.И. Музы и право. М., 2003. С. 15–16.

[6] Макогоненко Г. П. Радищев и его время. М., 1956. С. 193.

[7] Алексеев А. И. Указ. соч. С. 18.

[8] Кулакова Л. И. и др. Радищев в Петербурге. Л. 1976. С. 39.

[9] Семенников В. П. Радищев. Очерки и исследования. М.; Л.: Госиздат, 1923. С. 15–17.

[10] Там же. С. 67.

[11] Статистические воззрения А.Н. Радищева изложены в работах, написанных в конце XVIII – начале XIX вв., таких как «Письмо о китайском торге», «Описание моего владения…», «О законоположении» и др.

[12] Остроумов С. С. А. Н. Радищев как статистик (К 200-летию со дня рождения) // Вестник статистики. 1949. № 3. С. 78 – 87.

[13] Радищев А. Н. Полн. собр. соч. М.-Л., 1952. Т. 3. С. 123 – 142, 145 – 165, 394, 434, 592.

[14] Биография А. Н. Радищева, написанная его сыновьями. С. 54.

[15] Радищев А.Н. Проект для разделения Уложения Российского // Антология мировой правовой мысли : в 5 т. Т. IV: Россия XI-XIX вв. / Нац. обществ.-науч. фонд ; рук. науч. проекта Г.Ю. Семигин. М., 1999. С. 403.

[16] Там же. С. 403.

[17] Там же. С. 403–404.

[18] См.: Радищев А.Н. О ценах за людей убиенных // Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XVIII в. / под общ. ред. С.А. Покровского. М., 1959. С. 558.

[19] Радищев А. Н. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 125–132, 140 –156, 294, 341.

[20] Большая Российская энциклопедия. М., 2105. Т. 28. С. 155.