После выборов Госдума планирует рассмотреть сразу несколько законопроектов, предполагающих возвращение полноценного института «конфискации имущества» примерно в том виде, в котором он существовал в Советском Союзе.
В настоящее время «конфискация имущества» присутствует в российском уголовном праве не в качестве наказания, а лишь как обеспечительная «мера уголовно-правового характера» (для компенсации причиненного ущерба и т.д.). В таком виде она явно не способствует предотвращению экономических преступлений. Если потенциальный взяточник или мошенник не рискует лишиться всего «нажитого непосильным трудом», то вероятность совершения правонарушения возрастает многократно. И наоборот, злоумышленник сотню раз подумает, если на кон будет поставлено материальное благополучие его семьи. Хотя даже при полноценной конфискации в любом случае речи не может идти об имуществе, жизненно необходимом осужденному и его домочадцам. Соответствующий перечень уже определен действующим законодательством и может быть пересмотрен лишь в незначительной мере.
Напомню, что институт конфискации имущества («принудительного безвозмездного изъятия в собственность государства всего или части имущества, находящегося в собственности осужденного») в качестве дополнительного наказания успешно действовал и в СССР, и даже в современной России. До 2006 года под эту меру ежегодно попадали 20-25 тысяч человек. Однако затем правоохранители стали ограничиваться лишь изъятием «денег, ценностей и иного имущества, полученных в результате совершения преступлений». При этом на практике доказать нелегальность происхождения различного рода недвижимости и активов довольно сложно, о чем свидетельствует статистика по конфискации имущества за последнее время: в среднем всего несколько сотен случаев в год.
Верховный суд (официальный отзыв которого при рассмотрении любых изменений в уголовном праве играет ключевую роль) и Следственный комитет доводы парламентариев поддержали: предпосылки для введения полноценного института «конфискации имущества» давно созрели.
Важно понимать, что ужесточение наказания за корыстные преступления не противоречит общей тенденции на гуманизацию уголовного законодательства. Просто коррупционеры явно не относятся к той категории правонарушителей, которые должны пользоваться ее плодами. Тем более что недавние попытки смягчить наказание для взяточников через систему кратных штрафов себя не оправдали.
Судите сами. С момента введения в 2011 году системы кратных штрафов (до 500 миллионов рублей) за дачу или получение взятки «собираемость» назначаемых судом штрафов за все эти годы не превышала 10 процентов. То есть тысячи взяточников, которым из гуманных соображений не было назначено наказание, связанное с лишением свободы, в ответ показывали государству и обществу большую фигу, отказываясь компенсировать причиненный ими ущерб.
Верховный суд даже был вынужден принять экстренные меры, заменив для злостных неплательщиков штрафы на более жесткое наказание по соответствующей статье, исключив возможность сохранения в силе условного приговора.
Так что законодателям, видимо, еще предстоит вернуться к вопросу целесообразности сохранения системы, позволяющей наиболее состоятельным коррупционерам «откупиться от тюрьмы», сохранив не только преступно нажитые капиталы и собственность, но и свободу.
Не следует также забывать, что граждане страны давно требуют от государства самых жестких мер в борьбе с коррупцией: до половины населения считают смертную казнь наиболее эффективным способом противодействия взяточничеству и казнокрадству.
На этом фоне возвращение полноценной конфискации имущества выглядит логичным, своевременным и более чем умеренным ответом на соответствующий запрос общества.
Александр Ведруссов. Директор аналитического центра «СтратегPRO»
