«С чего начинается мафия»
Чем обернется громкий процесс над самой незаметной мафией Италии
Каждый поединок итальянской юстиции со своими историческими мафиями, от Каморры до Коза-ностры,— заявка на премьеры в двух как минимум жанрах: юридическом и очерка нравов. Корреспондент «Огонька» поговорил с исследователем калабрийской Ндрангеты о том, чему учит мир громкий процесс над самой незаметной мафией Италии, создавшей свою мировую империю без «крестных отцов»
Стартовавший 13 января «макси-процесс» над тремя с половиной сотнями мафиози из калабрийской Ндрангеты обещает быть долгим — только имена обвиняемых зачитывали часа три. Знатоки этой преступной группировки, исторически связанной с южной оконечностью итальянского «сапога» и буквально «вписанной» в местные нравы, предсказывают: процесс затянется года на полтора, а то и на два.
Чтобы не ждать так долго, «Огонек» расспросил об этой малоизвестной за пределами Италии мафии, которая тем не менее орудует по всему миру и активизировалась в ходе нынешней пандемии, лучшего из возможных экспертов — писателя и исследователя Антонио Никазо, ныне живущего в Канаде (он преподает, в частности, в Королевском университете в Кингстоне, Онтарио). Ндрангету он изучает всю жизнь (потому и живет ныне за океаном) и написал о ней порядка 30 книг, многие — в соавторстве с прокурором Катандзаро (столица Калабрии) Никола Граттери. (Интервью последнего о том, есть ли шансы победить мафию с помощью «макси-процессов», см. «Огонек» № 49 за 2020 год.) С писателем мы поговорили о том, что не договорил прокурор.
— «Макси-процесс» в Ламеции-Терме (город в Калабрии) часто сравнивают с «макси-процессом» 1980-х, инициированным легендарными прокурорами Джованни Фальконе и Паоло Борселино. Насколько уместно такое сравнение?
Антонио Никаса, писатель и эксперт по итальянской мафии
— Нынешний процесс называется «макси», так как он крайне важный и показательный хотя бы уже по числу подсудимых, адвокатов, свидетелей и журналистов. Однако его не надо сравнивать с «макси-процессом» в Палермо, задачей которого, напомню, было доказать само существование Коза-ностры как преступной организации. Ведь до него о сицилийской мафии было принято говорить как об образе жизни, а не как о криминальной структуре. Мол, есть мафиози, но нет мафии. А процессом в Палермо Фальконе и Борселино сломали эту художественную маскировку, продемонстрировав существование единой и мощной преступной структуры с четко выстроенной системой управления, во главе которой тогда стоял «босс боссов» — Тото Риина.
Что касается Ндрангеты, то в ходе процессов 2010–2012 годов итальянское государство признало ее разветвленной и опасной мафиозной организацией. А вот за границей, где Ндрангета хорошо закрепилась и инвестирует преступные деньги в экономику в несравненно больших пропорциях, чем в Италии, ее влияние до сих пор недооценено. Сейчас есть шанс изменить это, поскольку медийный интерес к новому «макси-процессу» очень велик. Обвинения, конечно, еще предстоит доказать, но у мира, наконец, есть шанс узнать, что представляет собой эта Ндрангета, до сих пор ему малоизвестная. Узнать и ужаснуться. Притом не только Ндрангетой.
— Что вы имеете в виду? Эта мафия организована как-то иначе, чем прочие, с которыми Италия уже познакомила мир?
— Ндрангета — преступная организация, набравшая силу в отсталой Калабрии, самом бедном регионе Италии, но достигшая планетарных масштабов засчет энергичного освоения новых рынков. Она закрепляется там, где законодательство позволяет — где в нем есть пробелы или слаб контроль за происхождением капиталов.
Попросту говоря, эта мафия инвестирует там, где встречает меньше сопротивления. И это важный аспект, так как деньги, полученные, скажем, от наркотрафика (в 1990-е говорили даже о торговле ядерными материалами.— «О»), вписываются в легальные экономики. Мало того, шанс действовать в интересах Ндрангеты брокеры сегодня рассматривают как удачу, а не как угрозу или как риск. Особенно это стало явно в период глобальной пандемии, когда многие предприятия продаются и любой инвестор встречается с распростертыми объятиями. Вот почему Ндрангета является проблемой не только итальянской, но и глобальной.
Секрет же ее успеха в том, что она выстраивает вокруг себя так называемую сеть доверия из влиятельных профессионалов — предпринимателей, политиков, чиновников, которую именуют у нас «серой зоной». Именно эта прослойка и определяет степень мафиозного могущества уже несколько веков — без ее поддержки Ндрангета давно бы задохнулась. Трудно, согласитесь, представить организацию, состоящую исключительно из преступников, которая способна просуществовать со времен воцарения Неаполитанских Бурбонов в XVIII веке до наших дней. Не сказать, что другие мафии об этом не думали, но калабрийская по этой части эффективнее других.
Именно поддержка заинтересованных в коррупции покровителей и помогла Ндрангете радикально преобразиться: из банд пастухов (сегодня их иногда называют «интернетом» той эпохи, поскольку в горах именно пастухи доставляли новости первыми.— «О») она превратилась в организацию, вписанную в социум, способную улавливать новые тренды и эволюционировать, что и стало залогом ее могущества. Поэтому очень важно, что сегодня на скамье подсудимых вместе с людьми из мафиозных кланов находятся адвокаты, чиновники, политики и прочие, без услуг которых Ндрангета не стала бы той глобальной структурой, которой она является.
— И в какой мере процесс может нанести удар по этой «серой зоне», покровительствующей Ндрангете?
— Чрезвычайно важно, что в инкриминируемые Ндрангете обвинения помимо более или менее традиционного набора мафиозных деяний (наркотрафик, отмывание денег, хищения, незаконное хранение оружия и т.п.) включено принципиально новое обвинение — во внешней поддержке преступной группировки (речь о сотрудничестве с мафией любых лиц, в нее не входящих, от подставных лиц до чиновников.— «О»). Сейчас в Уголовном кодексе Италии нет статьи, инкриминирующей такую внешнюю поддержку мафии. Одни судьи давали за это срок, как, например, в случае с Марчелло дель Утри (бывший парламентарий от партии «Вперед, Италия» и близкое к Сильвио Берлускони лицо, возглавлявший одновременно и его компанию Fininvest.— «О»). Другие это обвинение с подсудимых снимали, как было с Калоджеро Маннино (политик и экс-министр.— «О»).
Однако на «макси-процессе» в Калабрии предпринята новая попытка привлечь внимание к этому феномену (по сути, встраивания ОПГ в общество.— «О»). Как мне кажется, законодатели должны обновить 416 bis (антимафиозная статья УК Италии.— «О»), чтобы ввести пособничество мафии как новый вид преступления в Уголовный кодекс. Основание для этого — изменившееся поведение Ндрангеты, которая далеко не всегда идет на насильственные действия, за которые ее можно «поймать».
— Вскроет ли процесс связи Ндрангеты с властными структурами и политикой? В какой мере это, кстати, можно считать феноменом нашего времени?
— Я изучаю историю Ндрангеты более 40 лет, и у меня была возможность проанализировать все попытки судить ее, начиная с первых, в 1860-е, до сегодняшних. Так вот могу утверждать: никогда не было мафии, защищающей бедных и угнетенных. Хотите знать, с чего вообще начинается мафия? Мафия становится мафией потому, что в определенный момент насильственные меры, которыми хорошо владеют члены преступных организаций, становятся востребованы легальной властью. Чтобы обеспечить тот или иной исход выборов, осуществить тот или иной вид социального контроля, чтобы сбить социальное возмущение и народ не взбунтовался и т.п.
Способность договариваться с властями — одно из важных условий живучести кланов. Процесс подтверждает, что Ндрангета не должна рассматриваться исключительно как криминальный феномен или как группа склонных к насилию мужчин из Калабрии. Это стремящаяся к власти преступная система, которая ищет легитимации. Тот факт, что на скамье подсудимых сегодня и политики, и чиновники, это подтверждает. Один из обвиняемых, карабинер с офицерским чином, поставлял боссам информацию о ведущихся или готовящихся в их отношении расследованиях. Именно таким образом «мир сверху» и ведет диалог с «миром снизу». Сила мафии в том, что она способна создавать систему.
— К какой политической ориентации больше тяготеет Ндрангета?
— Ндрангета не имеет никаких идеологических предпочтений. В Пьемонте она поддержала кандидата от левого центра, в Ломбардии — от правого. Ее качает то вправо, то влево. Это видно и на выборах в Калабрии. Не могу утверждать, что она их все контролирует, но большой кусок калабрийского электората — процентов 10–15 — у нее, несомненно, есть. А этого для маленьких городков вполне достаточно.
Но единственное, чего мафия не хочет, так это быть с оппозицией. Она всегда с властью. С теми, кто правит.
— Одна из ключевых фигур на процессе — Луиджи Манкузо, которого называют главарем Ндрангеты. Это важно в смысле ослабления группировки?
— По своему устройству Ндрангета не является вертикально выстроенной организацией, как та же Коза-ностра. Структура Ндрангеты не подразумевает ни «босса боссов», ни «куполу» (центральное руководство.— «О»). Но и у нее есть «кримини» — нечто вроде блюстителя правил, авторитета, который разруливает конфликты внутри. Так вот, по информации многочисленных мафиози, сотрудничающих со следствием, именно такой фигурой является арестованный в ходе «макси-операции» 19 декабря 2019-го Луиджи Манкузо: он наивысший авторитет («капо кримини») Ндрангеты на территории провинции Вибо-Валентия и персонаж с большим криминальным весом (18 лет тюрьмы). К слову, само расследование прокуратуры Катандзаро началось с момента его освобождения: когда полиция взялась мониторить первые шаги Манкузо на свободе.
Отмечу, однако, что помимо него самого в процессе участвуют авторитеты по крайней мере 12 кланов, которые являются спутниками клана Манкузо.
— Из клана Манкузо есть и важный свидетель обвинения…
— Именно. Мануэле Манкузо, племянник Луиджи Манкузо и сын одного из самых близких к «капо кримини» людей, решил сотрудничать со следствием.
Кроме него со следствием сотрудничают еще четверо сыновей боссов Ндрангеты. Есть еще сожительница главы одного из кланов, которая свидетельствует против него. Все это вместе — поразительно и принципиально ново. Ведь Ндрангета строится на кровной связи, «раскаяться» ее членам чрезвычайно сложно. Тем не менее общее количество «пентити» («раскаявшихся»), которые участвуют в этом процессе, составляет 58 человек. Это много. Крайне важно, чтобы калабрийцы увидели на их примере: с преступным миром можно порвать, вырваться из мафиозного шантажа реально. В этом смысле очень хорошо, что процесс проходит в Калабрии, а не в Риме, и это большая победа прокуратуры Катандзаро. И знак понимания со стороны центра.
— Есть ли у вас надежда, что процесс нанесет сокрушительный удар по Ндрангете?
— Одними процессами Ндрангету не победить. Она не испытывает недостатка в кадрах, всегда найдутся те, кто готов занять место арестованных. Важно, чтобы борьба с мафией была поддержана населением Калабрии. А для этого необходима большая просветительская и социальная работа. Нужно дать больше веса гражданскому обществу, которое часто остается в тени. Важна ответственность за свою жизнь и самих калабрийцев. Они должны перестать говорить, что их все это не касается, должны перестать уезжать из Калабрии массово, как сейчас, должны постараться наладить там нормальную жизнь.
— Зарабатывает ли Ндрангета на пандемии?
— Ндрангета очень богатая организация с оборотом в десятки миллиардов евро в год. А пандемия, следствием которой является разорение многих предприятий и граждан, дает ей уникальную возможность легализовать преступные средства. Наиболее удобный прием — выступить в роли гаранта, когда предприниматель отправляется в банк за кредитом. Такая услуга дает возможность стать легальным акционером предприятия. С другой стороны, мафия вовсю занимается альтернативным велфером (социальной поддержкой.— «О»), помогая нуждающимся семьям вместо властей: подразумевается, что те потом вернут услугу, в том числе и в ходе избирательных кампаний.
Есть и другие вложения в «человеческий капитал». В процессе фигурирует, например, перехваченный телефонный разговор преступников, один из которых говорит, что на фоне массовых увольнений и «профессионального голода» сейчас можно легко взять на работу тысячи адвокатов, архитекторов и других специалистов. «Мы пошлем их работать в любую часть мира, и никто никогда не заподозрит, что они из Ндрангеты»,— говорит этот мафиози.
https://www.kommersant.ru/doc/4654706
