Яды и токсины давно стали тайным оружием спецслужб по всему миру. Советские учёные в этом направлении превзошли большинство своих коллег. Однако методы, с помощью которых спецслужбы создавали, а затем испытывали тайное оружие, вызывают споры по сей день.
Пионеры смертельного яда
В 1938 году Наркомат внутренних дел возглавил Лаврентий Берия. После этого в ведомстве начались масштабные реформы, в ходе которых выяснилось, что для выявления врагов народа и шпионов советским спецслужбам нужно работать гораздо тоньше и деликатнее. Сам Берия не был фанатом топорной работы. Историки отмечают, что любое решение глава НКВД Лаврентий Павлович принимал с учётом десятков сценариев развития и последствий.
На новом посту Берии пришлось не столько продолжать дела, начатые его предшественником Николаем Ежовым и первым руководителем НКВД Генрихом Ягодой, сколько полностью менять всю структуру секретной работы. Однако именно Ягода первым понял, что тайная лаборатория, в которой будут создавать оружие для борьбы с врагами как за границей, так и в стране, жизненно важна для успешной работы спецслужб.
Для этих целей ещё в 1935 году во Всесоюзный институт экспериментальной медицины пришёл новый руководитель закрытой токсикологической лаборатории — Григорий Майрановский. Именно Майрановский после прихода Берии на пост главы НКВД стал одним из самых охраняемых людей в СССР, а его лаборатория была глубоко засекречена.
Человек как расходный материал
В СССР специальный отдел по изучению ядов и токсинов работал ещё с 1920 года, однако лишь в 30-е годы этому направлению уделили особое внимание. Сразу после визита Берии в институт особого назначения Майрановский резко начинает подниматься по служебной лестнице. В 1937 году он уже полковник госбезопасности и доктор медицинских наук. Изменилась и сама лаборатория, которой Майрановский после распоряжения Берии стал руководить единолично: появились современные системы фильтрации воздуха, а сам комплекс, расположенный в Варсонофьевском переулке в Москве, поделили на несколько блоков.
Каждый из них был изолирован и автономен, что позволяло сотрудникам секретного НИИ работать без риска. Впрочем, сама по себе работа Майрановского и его сотрудников была связана с колоссальной опасностью — главной задачей спецлаборатории был поиск ядов и токсинов, которые невозможно обнаружить при вскрытии. Интерес органов госбезопасности к экзотическому оружию легко понять: нет следов — нет доказательств вмешательства, а результат был гарантирован в течение нескольких минут.
Однако теоретические основы исследований было необходимо подтверждать практическими испытаниями. Для этого в спецприёмник при лаборатории регулярно привозили приговорённых к расстрелу заключённых. В основном это были рецидивисты, однако историки отмечают, что биография отдельных людей часто до учёных не доводилась.
Супертоксины и нарушение психики
Главным направлением работ группы Майрановского на протяжении долгого времени был тетродотоксин — крайне опасное вещество, которое для испытаний специально синтезировалось в повышенной дозировке. Существенных успехов в создании ядов удалось добиться на базе рицина — белкового яда растительного происхождения. Он оказался чрезвычайно ядовит для находившихся в помещении людей, а применять его Майрановский рекомендовал в виде специального аэрозоля.
Однако на протяжении многих лет не удавалось решить главную проблему — следы всех ядов и токсинов, которыми группа Майрановского травила смертников в застенках секретной лаборатории, неизбежно обнаруживались при вскрытии. Справиться с трудностями удалось лишь к концу 30-х — началу 40-х годов. В ходе экспериментов химико-токсикологическая служба лаборатории синтезировала особый яд — карбиламинхолинхлорид.
Точная химическая формула этого вещества неизвестна до сих пор, однако известно, что это вещество отличалось высокой активностью. После применения яд с высокой степенью всасывания воздействовал на мышцы и нервные окончания внутренних органов, вызывая асфиксию и закупорку кровеносных сосудов. Как правило, после введения яда человек умирал в течение 10–15 минут.
Его действие однажды проверили необычным способом. После того как подопытный был отравлен, а его смерть зарегистрирована, труп мужчины средних лет, который ранее не страдал никакими заболеваниями, доставили в НИИ им. Н.В. Склифосовского. Дежурные врачи, естественно, не были в курсе того, откуда к ним поступил пациент, и после вскрытия дали однозначное заключение: «Смерть в результате сердечного приступа».
При этом внутри «лаборатории смерти» создавали не только сильнодействующие яды, но и уникальное оружие, с помощью которого отраву можно было доставить в организм. Стреляющие трости, ручки-распылители, подушки и одеяла, пропитанные ядом, микроскопические пули и сверхтонкие иглы — весь этот шпионский арсенал, включая одну из первых версий ампулы с синильной кислотой, которой в 1959 году был отравлен Степан Бандера, создавали специалисты Майрановского.
Впрочем, бесследно для самих учёных такая работа не проходила. Клинические депрессии, расстройства психики и попытки суицида не были редкостью.
— Их интересовала сама задача. Если человека привезли, то его прошлое, причины, по которым его арестовали, и всё остальное были не очень интересны. Это не работа учёных — вести следствие и выступать в судах, но, конечно, такая деятельность накладывает определённый отпечаток на психику,— говорит историк Ярослав Мезенцев.
Русский Доктор Смерть
Единичные эксперименты над людьми проводились до войны, однако после нападения Германии на СССР Майрановский и «лаборатория смерти» не только не прекратили работу, но и, наоборот, стали наращивать темпы. В 1942 году в результате случайного снижения дозировки рицина в испытаниях на очередном приговорённом к смерти выяснилось, что белковый токсин воздействует на нервные центры организма и работает как «сыворотка правды».
О случайном открытии Майрановский сразу же доложил «наверх» и почти моментально получил добро на дальнейшую разработку. И хотя точных сведений о химической формуле «сыворотки правды» нет, доподлинно известно, что в 1944 году был получен опытный препарат на основе рицина, а сотрудники НКВД запросили несколько доз «для служебного использования».
Однако наиболее масштабные проекты для «лаборатории смерти» руководство страны приберегло на попозже. Всего через три года после разгрома нацистов и капитуляции Третьего рейха Майрановскому поручают создание сильнодействующего аэрозольного токсина — первого в своём роде средства для начинения биологически активных боеприпасов. Стратегическое направление, ставшее не менее важным, чем первая советская атомная бомба, курировал лично Лаврентий Берия.
Результаты этих экспериментов, как поясняют историки, до сих пор секретны и хранятся в закрытых архивах сразу нескольких ведомств.
— Тема с разработкой биологического оружия, особенно той частью, которая касается экспериментов на людях, давно закрыта. Но это не значит, что про результаты забыли. Всё это задокументировано, подписано, завизировано и надёжно спрятано. В случае необходимости не составит труда всё это добро извлечь обратно, — говорит историк спецслужб Дмитрий Соколов.
Убивали по приказу
В 1951 году Майрановского и всех ведущих химиков-токсикологов секретной лаборатории — Эйтингона, Райхмана, Свердлова и Матусова — неожиданно арестовывают. Формальное обвинение — попытка захвата власти и физического устранения высшего руководства страны. О настоящих причинах историки спорят по сей день.
— Самая распространённая версия такова: вся вина за эти злодеяния лежала на Берии, который таким образом планировал стать единоличным руководителем государства. Но это лишь байка, версия бездоказательна, поскольку Сталин, с большой долей вероятности, был в курсе того, чем именно занят Берия и какие проекты курировал, — говорит историк Ярослав Мезенцев.
Показания на Майрановского во время закрытого судебного процесса дал один из главных контрразведчиков страны — Павел Судоплатов, который якобы лично участвовал в ликвидации врагов народа, шпионов и прочих опасных для советской власти людей. В своих показаниях Судоплатов отметил, что Майрановский и его «препараты» использовались спецслужбами как минимум с 1937 года.
Во время допросов Григорий Майрановский заявил, что получал указания от «руководства», однако никаких документов, санкционирующих тайные ликвидации с помощью ядов, не предоставил. Учитывая уровень финансирования и секретности тайной лаборатории, а также должности и фамилии тех, кто курировал и охранял спецлабораторию в пяти минутах ходьбы от Лубянки на протяжении двух десятков лет, дело слушалось в особом режиме, никаких протоколов с заседаний не удаётся найти в архивах до сих пор.
Точное количество жертв русского Доктора Смерть подсчитать не удаётся. Данные экспертов разнятся: одни утверждают, что «в испытательных целях» было отравлено и убито несколько десятков человек, другие настаивают, что силами группы Майрановского было убито несколько сотен человек, в том числе и несколько случайных прохожих, которые по стечению обстоятельств попали в застенки «лаборатории смерти» после задержания.
Сам Григорий Майрановский был осуждён на десять лет за хранение ядов и, сидя в тюрьме, не переставал обжаловать приговор. Одним из пунктов приговора стал запрет на проживание в Москве, Ленинграде и других столицах республик СССР. В 1962 году Майрановский освободился и переехал в Махачкалу. Там он устроился на работу в один из НИИ, а в 1964 году скоропостижно умер в собственной постели. Вскрытие установило, что причиной смерти стала остановка сердца. Следов токсинов, которыми Майрановский много лет убивал людей, в организме учёного не нашли.
https://life.ru/t/%D0%BD%D0%B0%D1%83%D0%BA%D0%B0/1236220/russkii_doktor_smiert_kak_obychnyi_uchionyi_stal_lichnym_killierom_bierii
