Елена Панфилова.
По данным, полученным в результате расследования журналистов Международного проекта по расследованию организованной преступности и коррупции (OCCRP), один из крупнейших в недавнем прошлом российских инвестиционных банков «Тройка Диалог» через хорошо отлаженную схему «отмыл» около девяти миллиардов долларов, незаконно вывезенных за границу.
С легкой руки журналистов схема получила название «Тройка-Прачечная». Через нее люди с темным прошлым, представители организованной преступностью и коррупционеры разных уровней уклонялись от уплаты налогов, скрывая приобретенную зарубежную недвижимость, закупки предметов роскоши и расходы на обучение детей за рубежом и так далее. Среди фигурантов расследования упоминается и российский виолончелист Сергей Ролдугин, которого называют одним из «кошельков» Владимира Путина. Очередной скандал возник благодаря крупной утечке банковских документов.
«Прачечная» включала в себя сеть из более 75 офшорных компаний, которые зачастую «торговали воздухом», осуществляя фальшивые транзакции. На «отстиранные» средства покупалась собственность в ряде европейских стран, предметы роскоши, произведения искусства, оплачивалась учеба детей в западных учебных заведениях. Среди адресатов упоминается даже благотворительный фонд принца Уэльского Чарльза. И это только видимая часть трат.
Очередные журналистские разоблачения для Русской служба «Голоса Америки» прокомментировала основатель Центра антикоррупционных исследований Трансперенси Интернешнл-Россия Елена Панфилова.
Виктор Владимиров: О чем, по-вашему, прежде всего, говорит новое расследование журналистов OCCRP?
Елена Панфилова: Оно дает представление в первую очередь о явном недостатке в России контроля, предотвращающего отмывание денег. Хотя сейчас многие и говорят, что в то время, когда они осуществлялись, все подобные схемы были вполне законными, а незаконными они стали позднее, масштабы (денежных потоков) все равно впечатляют. Говорить о коррупционной составляющей пока рано, потому что эти данные только недавно были опубликованы. Понятно лишь, что журналисты расследовали схемы вывода денег и, возможно, их отмывания. Теперь тем, кто занимается в России расследованиями коррупционных преступлений, придется основательно покопаться в этом деле, выясняя детали. Судя по первой реакции российских госорганов, там хотят там по результатам расследования OCCRP вроде бы собираются изучить вопрос возможного отмывания денег в нескольких странах. А я бы на месте крупных компаний и банков, которые имели дело с «Тройкой» в тот период, начала бы анализировать процедуры, которые тогда применялись. В любом случае, это показало размах практически бесконтрольного вывода денег из страны. А что из этого окажется коррупцией или реальным отмыванием средств, можно будет понять, только проведя детальное расследование по каждому конкретному случаю.
В.В.: Действия банка «Тройка Диалог» – исключение, или же это больше похоже на устоявшуюся систему?
Е.П.: Опять-таки, судя по комментариям, которые дали люди, имевшие прямое отношение к банковскому сектору и сектору инвестиционных услуг, это, скорее всего, было обычной практикой. Очевидно, подобные схемы применяли почти все или практически все. Соответственно, надо пристально смотреть в сторону многих других компаний, которые действовали в этом ключе. Другое дело, что они до конца будут стоять на том, что все эти новые требования относительно прозрачности финансовых потоков и деофшоризации введены совсем недавно, а тогда, мол, так можно было делать, поэтому отстаньте от нас. Но ведь помимо правовой составляющей в бизнесе все-таки есть и этическая составляющая. Думаю, что здесь можно задать много неприятных вопросов участникам этих операций.
В.В.: Но можно ли допустить, что при том тотальном контроле силовых структур, который есть в России, гигантские суммы за кордон переправлялись без отмашки с самого верха?
Е.П.: Знаете, как ни странно, можно. Именно в силу масштаба подобных операций. Если их было так много и если изначально подход состоял в том, что это, в принципе, нормально, то процесс невозможно должным образом проконтролировать. Это как установить контроль над массовой миграцией, когда миллионы людей переходят через границу. Тут сколько пограничников ни поставь, все равно всех нарушителей не поймаешь. Если это была обычная практика – открывать офшорные компании и перекидывать через них деньги, причем при очень низкой степенью контроля, то как раз легко себе представить, что на самом верху тоже считали это нормальным, но не в индивидуальном, а массовом порядке.
В.В.: Однако, коль скоро огромные суммы утекали бесконтрольно, то, соответственно, нельзя точно определить, на какие именно нужды они тратились?
Е.П.: Да, конечно. Здесь можно предполагать все что угодно. Такие расследования, за что спасибо коллегам из OCCRP, показывают некие болевые точки. Журналисты изучили огромные архивы и выявили некоторые подозрительные офшоры, потому что в них зарегистрированы компании, точно вызывающие вопросы. А сейчас лопаты в руки должны взять облеченные полномочиями расследователи коррупции. Думаю, на основании таких исследований, как нынешнее, а также «панамское» и «израильское» досье, последуют новые находки и громкие разоблачения. Но для этого потребуется определенное время. При этом подчеркну, что расследование OCCRP касается далеко не только одной России. Его значение гораздо шире. Оно высвечивает тренд текущего времени, внутри которого тот факт, что борьба с большой коррупцией, безусловно, начинает очень сильно смыкаться с борьбой по отмыванию денег.
https://www.golos-ameriki.ru/a/panfilova-on-new-russian-money-laundering-revelations/4814512.html
