Иренеуш Данько (Ireneusz Dańko)
Первая часть интервью с Яном Яцеком Бруским (Jan Jacek Bruski) — историком, сотрудником Ягеллонского университета (Краков), занимающимся исследованием истории Украины и польско-украинских отношений.
— Nowa Europa Wschodnia: Когда разразилась Первая мировая война, ни в Киеве, ни во Львове не было, наверное, ни одного украинца, который мог бы предположить, что спустя несколько лет появится (хотя и ненадолго) независимая Украина, а в какой-то момент будут существовать даже два украинских государства?
— Ян Яцек Бруский: До войны независимость казалась большинству украинцев абсолютной утопией. Такая идея, правда, иногда звучала, но высказывали ее, скорее, фигуры, не относящиеся к основному течению украинского национального движения. Это были такие люди, как харьковский адвокат Николай Михновский — автор опубликованной в 1900 году брошюры «Самостоятельная Украина». Долгосрочных планов не строили ни активисты из Галиции, принадлежавшей Габсбургской империи, ни те, кто жил на территории Поднепровской Украины, входившей в состав Российской империи.
Летом 1914 года общественные деятели призвали своих соотечественников сохранять лояльность тем государствам, подданными которых они были, рассчитывая, что в перспективе это позволит изменить к лучшему жизнь украинского населения на территории России и Австро-Венгрии. В Габсбургской империи украинцам были предоставлены широкие свободы. У них было свое образование (начальные школы, гимназии, украинские кафедры в Львовском университете), учреждения культуры, экономические и общественные организации, политические партии. Они считали Восточную Галицию «Пьемонтом» — очагом украинского национального возрождения, а также политическим центром, из которого при помощи габсбургской монархии они смогут передать свои идеи соплеменникам, живущим на востоке.
— В Российской империи украинцев отдельным народом не считали.
— На протяжении большей части XIX века украинское движение в России подвергалось разного рода репрессиям, символом которых стали циркуляр министра внутренних дел Петра Валуева 1863 года и Эмский указ Александра II 1876 года. Российские власти запрещали использовать само название «Украина» (можно было употреблять слово Малороссия), а также печатать и распространять издания на украинском языке. «Малороссов» считали региональной группой, входящей в состав «триединого» русского народа. Неудивительно, что на рубеже XX века мечты представителей поднепровской интеллигенции (впрочем, довольно немногочисленной) не простирались дальше расширения круга культурных свобод и признания за украинцами права называться отдельным народом.
— Насколько сильным было в тот момент национальное самосознание жителей современной Украины?
— В 1911 году Леон Василевский (Leon Wasilewski), занимавшийся исследованием национальной проблематики, в своей работе «Украина и украинский вопрос» справедливо писал, что на современном этапе украинцы — это, скорее, этнографический материал, чем народ. Этот тезис касался в большей степени Поднепровья, чем Восточной Галиции. На землях, принадлежавших Габсбургам, национальные идеи вышли за пределы круга интеллигенции и добрались до украинской деревни, хотя значительно ускорился этот процесс только в годы Первый мировой войны. Рискну утверждать, что в Галиции в это время начали формироваться зачатки институтов гражданского общества.
О российской Украине этого сказать нельзя. Двести с лишним лет колонизаторского правления затормозили процесс становления полноценной структуры общества. Представители местных высших слоев были иностранцами или подверглись русификации. Промышленный пролетариат Донбасса, Киева, Харькова или Екатеринослава тоже оставался равнодушен к украинской национальной идее. Базой для украинского движения выступали в первую очередь крестьянские массы, но они руководствовались, скорее, чувством некого территориального патриотизма, чем современными национальными идеями. Украинских крестьян объединяло чувство, что они не похожи на других, и антипатия к великороссам, которых презрительно называли «кацапами».
Национальная идея, которую пропагандировала интеллигенция, не получила в деревне прочной поддержки, что дало о себе знать во время революции. Сначала крестьяне высказались за программу Украинской Центральной Рады, но довольно скоро стали симпатизировать большевикам. Потом они встречали вступающую на Украину Добровольческую армию Деникина, но уже спустя несколько недель начали устраивать в тылу белых восстания. Некоторые исследователи, занимающиеся историей Украины, подчеркивают, что на этой территории параллельно разворачивались три революции: в городах российская революция столкнулась с революцией украинской, а одновременно на Днепре происходила революция крестьянская.
— Удивительно, что идеи об автономии и украинском государстве начали претворять в жизнь не в Галиции, а на Днепре.
— Февральская революция застала врасплох большинство политических сил, существовавших на территории Российской империи. Украинская интеллигенция тоже не ожидала такого развития событий. Киевские элиты реагировали на то, что происходит, их программа менялась. Когда в марте 1917 года появилась Украинская Центральная Рада, она была чем-то вроде дискуссионного клуба представителей интеллигенции и разных общественных организаций, собиравшихся обсудить, как воспользоваться революцией в Петрограде для продвижения украинского вопроса. Очень скоро она превратилась в реальный центр власти, став чем-то вроде украинского квазипарламента.
Этого требовала ситуация. Программа обретения Украиной автономии в рамках демократизированной России получила одобрение Всеукраинского национального съезда, где собрались представители интеллигенции, а потом двух других съездов — военного и крестьянского. Это давало Центральной Раде сильный мандат, позволявший выдвинуть Временному правительству очередные требования.
В июне 1917 года Рада приняла Первый Универсал и провозгласила в нем автономию Украины. Это возмутило политические круги в Петрограде, но найти компромисс в итоге все же удалось. Министры Временного правительства во главе с Александром Керенским прибыли в Киев. После сложных переговоров с украинской стороной они признали Центральную Раду и созданное ей правительство (Генеральный секретариат) подчиняющимся Петрограду, но пользующимся широкими полномочиями локальным центром власти.
Украинская сторона не выдвигала в тот момент слишком смелых требований, в любом случае, об отделении от России речи не шло. Одновременно украинцы стали лидерами движения, призывавшего провести федерализацию империи. В сентябре 1917 года в Киеве прошел Съезд народов России, тон на котором задавали представители Центральной Рады. Ее председатель, профессор Михаил Грушевский, рисовал перспективы превращения российского государства в Соединенные Штаты Восточной Европы. На тот момент это был максимум требований украинцев, о большем никто не помышлял.
— Как союзники России, Великобритания и Франция, отнеслись к требованиям Центральной Рады? Играла ли Украина какую-то роль в политике стран Антанты?
— До 1917 года проблемы Украины считались внутренним делом Российской империи. Ситуация начала постепенно меняться только после Февральской революции. Французское и британское руководство дало содержащимся в Первом Универсале требованиям положительную оценку, решив, что речь идет о демократическом движении, которое пользуется на Днепре значительной поддержкой. Они также хорошо отнеслись к компромиссу с представителями Временного правительства, хотя из-за него в Петрограде случился правительственный кризис. В июле 1917 года российские либералы, недовольные тем, что социалисты дали Украине автономию, вышли из правительственной коалиции. Таким образом, украинский вопрос в первый раз стал причиной общероссийского кризиса. На это обратили внимание в европейских столицах, так что к этой теме стали относиться серьезно.
Пока украинцы выдвигали ограниченные требования относительно автономии или превращения российского государства в федерацию, на Западе их позицию поддерживали. Следует отметить, что представители европейской либеральной общественности встретили Февральскую революцию с воодушевлением. Им был не по нраву союз с царским режимом — анахроничной деспотией на востоке Европы. После мартовских событий (по старому стилю — февральских) появилась надежда, что Россия, отстранив от власти Николая II (помимо прочего на него возлагали вину за провальную военную операцию против общего врага), присоединилась к семье демократических народов. На Западе рассчитывали, что на волне революционного подъема многонациональное население империи с новой силой бросится в бой.
— Великобритания и Франция были заинтересованы в том, чтобы Россия, которая противостояла Германии и Австро-Венгрии на востоке Европы, не распалась. Центральные державы, в свою очередь, преследовали совершенно иные цели.
— Следует подчеркнуть, поскольку не все об этом помнят, что украинский вопрос был одним из катализаторов войны. До 1914 года украинцы из Галиции находились в Габсбургской монархии на привилегированном положении, так как Вена собиралась использовать их против России. Империя Романовых тоже интересовалась этим регионом. В довоенный период россияне старались распространить в Галиции свое влияние: наряду с украинским там функционировало движение, ориентировавшееся на Петербург и считавшее русских жителей Австро-Венгрии частью великого российского народа. В ряду основных военных целей царской империи важное место занимало присоединение украинских районов Габсбургской империи, которое позволило бы завершить процесс «собирания земель русских». Заодно россияне надеялись ликвидировать рассадник, как они ее называли, «мазеповской» идеологии, которая распространялась из Галиции на восток.
Кроме того, в Вене рассчитывали, что по итогам войны удастся передвинуть границы и присоединить к монархии дополнительные украинские земли, а потом, возможно, создать из них и Восточной Галиции новую коронную землю. Когда разразился военный конфликт, под австрийским патронатом были созданы Украинский добровольческий легион и антироссийский Союз освобождения Украины — его учредили эмигранты из Поднепровья. Однако Австро-Венгрия не располагала таким потенциалом, который позволил бы ей претворить в жизнь более масштабные планы. Политическая атмосфера тоже была не слишком располагающей: против проектов Вены выступала пользовавшаяся влиянием в Габсбургской империи польская общественность, которая не хотела, чтобы украинцам оказывалось особое покровительство.
— Таких проблем не было у Германии — самого сильного члена блока Центральных держав.
— Разыгрывать украинскую карту начали австрийцы, но эстафету быстро перехватили немцы. Уже в конце XIX века некоторые немецкие политические круги начали строить планы по отделению российских периферий и созданию на этих землях под покровительством Берлина пояса буферных государств. Эта идея начала приобретать конкретные очертания в 1915 году, когда Германия и Австро-Венгрия заняли Царство Польское. Создание под патронатом Центральных держав польского государства должно было стать первым шагом к переустройству востока Европы. Ведущую роль в этом процессе отдавали, однако, Украине: распространение там немецких влияний давало шанс серьезно и надолго ослабить Россию.
— После большевистского переворота, который ускорил процесс распада российского государства, казалось, что обстоятельства благоприятствуют украинцам.
— Когда к власти в Петрограде пришел Совет народных комиссаров, Киев решил действовать. Центральная Рада приняла Третий Универсал и провозгласила создание Украинской Народной Республики, формально остающейся в составе российского государства. Самым важным было то, что Украина заявила о своей независимости от большевистских властей. В свою очередь, упоминание о федерации оставалось предложением на будущее, адресованным всем придерживающимся принципов демократии политическим центрам, появившимся на территории прежней империи.
Страны Антанты отреагировали на появление УНР положительно. Они надеялись, что молодое украинское государство продолжит воевать на их стороне, кроме того, они приветствовали тот факт, что Универсал оставлял путь для создания федерации.
Однако претензии Киева на самостоятельность быстро привели к конфликту с большевиками. Их армия захватила Харьков, а в начале 1918 года — Киев. Украинцам не оставалось ничего другого, как заключить мир с Центральными державами. Еще в декабре 1917 года они решили отправить свою делегацию в Брест-Литовск, где шли переговоры между Советской Россией, Германией и Австро-Венгрией. В итоге 9 февраля 1918 года делегаты Рады подписали сепаратный мирный договор. В тот момент это был единственный шанс спасти украинскую республику.
— Центральные державы охотно пошли на такой шаг.
— Они руководствовались не только геополитическими, но и практическими соображениями: война сильно истощила ресурсы Германии и Австро-Венгрии, над Берлином и Веной витал призрак голода. Договор с Украиной называли «хлебным миром»: УНР обязалась поставить Центральным державам миллион тонн зерна, а взамен получила дипломатическое признание, шансы на военную помощь и очень выгодную границу (например, с Холмщиной и частью Подляшья, а Австро-Венгрия в секретном положении документа обещала сделать Восточную Галицию отдельной коронной землей). Заключение договора с украинцами и Советской Россией играло ключевую роль в развитии военных действий на западе Европы: нейтрализовав восточный фронт, Германия могла перебросить туда несколько сотен тысяч солдат и выставить их против Франции и Великобритании. Если бы в это время из-за океана на помощь союзникам не прибыли еще более внушительные силы американцев, неизвестно, чем закончилась бы Первая мировая война.
— Вначале большевики не пользовались на Украине особенным влиянием.
— Однако благодаря умелой тактике Ленина им удалось его приобрести. Их сила заключалась в прагматизме, готовности отказаться от ортодоксального марксизма ради захвата и удержания власти. В первую очередь они обратились к крестьянам. Большевистская пропаганда ни в чем себя не ограничивала, ее символом стал лозунг «грабь награбленное», который призывал к экспроприации имущества помещиков. Эта идея встретила отклик в особенности на Днепре, где отношения между крестьянами и землевладельцами были очень напряженными. По Украине прокатилась волна погромов (на Правобережной Украине больше всего пострадали крупные польские владения), остановить ее Центральной Раде не удалось.
— Большевики также выдвинули лозунг самоопределения народов.
— Особенно активно они пустили его в ход в период борьбы с Временным правительством. Большевики были в тот момент единственной силой на российской политической сцене, которая открыто признавала право украинцев на автономию и поддерживала требования Центральной Рады. Ленин подходил к этой теме не с точки зрения России или Украины, а с точки зрения интересов революции, которую он собирался распространить за границы российского государства. Он хотел максимально дестабилизировать ситуацию в стране и ослабить позицию правительства.
Хотя тезис о праве украинцев на самоопределение использовался в чисто тактических целях, позднее большевикам было сложно полностью от него отказаться. После октябрьского переворота они старались сделать так, чтобы конфликт Совета народных комиссаров с Киевом выглядел не вмешательством в ситуацию иностранных сил, а противостоянием двух Украин — буржуазной и пролетарской.
Первой была Украинская Народная Республика, которую Четвертый Универсал от 22 января 1918 года назвал не зависящим от России суверенным государством. Коммунисты воевали под красными знаменами Украинской Народной Республики Советов, создание которой провозгласили в Харькове. Это было марионеточное образование, имевшее мало общего с чем-то украинским. В его управление вошли люди, которые даже не владели украинским языком. Простых людей в основном привлекали лозунги об экспроприации земель и немедленном окончании войны. Под влиянием этой пропаганды рассыпались подразделения, состоявшие из служивших в царской армии украинцев, которые Центральная Рада пыталась превратить в украинскую национальную армию. Крестьяне предпочитали забрать с собой оружие и вернуться в родные места, чтобы принять участие в перераспределении земли. Судьба киевского интеллигентского правительства интересовала их мало.
https://inosmi.ru/longread/20180209/241392307.html
Вторую часть интервью читайте завтра в это же время
