Как победить радикальную идеологию: послесловие к терактам

Глава Лейбористской партии Джереми Корбин в интервью Би-би-си сказал, что не приветствует стрельбу на поражение как метод борьбы с террористическими нападениями.

Отвечая на вопрос, готов ли он отдать такой приказ полиции или армии в случае, если станет премьер-министром, Корбин ответил, что ему эта идея не нравится в принципе, поскольку «война на улицах» добром не кончится, и может оказаться контрпродуктивной.

Действующему премьеру Терезе Мэй таких вопросов не задают: в ее решимости отдать приказ стрелять на поражение мало кто сомневается.

В то же время всем понятно, что это крайняя мера, и от жертв среди мирного населения она не страхует — недавние нападения в Лондоне тому подтверждение.

Во время последнего теракта в Лондоне полиция застрелила нападавших через 8 минут после первого вызова, но за это время те успели убить 7 человек и ранить еще полсотни.

В своем обращении сразу после резни на Лондонском мосту г-жа Мэй сказала: «Так больше продолжаться не может». Хотя недавние нападения в Великобритании осуществляли не связанные между собой люди или группы, их всех, по словам премьер-министра, объединяет одно: «дьявольская идеология исламистского экстремизма».

Как победить эту идеологию?

К сожалению, простых решений нет.

Мультикультурализм не работает

Начать надо с того, что это вряд ли возможно в принципе. Семьдесят с лишним лет после Нюрнберга радикальные течения всех сортов никуда не исчезли, несмотря на то, что западное общество, не жалея сил, борется с ними и с самой идеей нетерпимости.

Попытки предложить мусульманскому населению стран Европы интеграционные механизмы в Великобритании, как и в ряде других европейских стран, успехом не увенчались: обособленность мусульманских общин никуда не делась.

Прихожане лондонской мечети собрались в память жертв теракта в МанчестереПравообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Image captionБольшинство британских мусульман не поддерживают экстремистские идеи

Хотя многие британские мусульмане прекрасно уживаются в обществе, следуя его нормам, другие продолжают жить в своих анклавах, руководствуясь не законами страны, а нормами шариата.

Вмешательство государства в жизнь общин ими не приветствуется и ограничивается эпизодическим преследованием наиболее вопиющих с его точки зрения, средневековых обычаев, вроде женского обрезания.

Пожалуй, уже можно говорить о том, что политика мультикультурализма в ее нынешнем виде себя исчерпала, не принеся заметных результатов.

Вместо единого общества, исповедующего общие ценности, но с разными культурными оттенками, получилось довольно разношерстная коллекция разных культурных элементов, далеко не всегда уживающихся друг с другом.

Имамы «новой волны»

Радикализация молодежи в мусульманских кварталах, по мнению большинства исследователей, имеет, в первую очередь, не религиозные, а социальные корни. Следовательно, и решать ее должны не имамы, а политики. Верно? Не совсем.

Одна из главных проблем в исламе — это проблема интерпретации Корана и хадисов. Как и Священное Писание, например, они созданы многие сотни лет назад, и перед современными богословами стоит дилемма: интерпретировать священные тексты буквально или творчески перерабатывать применительно к современным реалиям.

Исламская демонстрация в ЛондонеПравообладатель иллюстрацииPA
Image captionПроповедь «прогрессивных» имамов легко может натолкнуться на неприятия со стороны консервативно настроенных масс (надпись на плакате в центре: «Будущее Британии в исламе»)

Ряд исследователей полагает, что исламская культура и идеология переживают сейчас своего рода возрождение, сравнимое с европейским Ренессансом середины прошлого тысячелетия. В исламском мире появляется все больше богословов нового толка, предлагающих более современное толкование слов пророка Мохаммеда. И между ними и сторонниками «канонической», буквальной интерпретации священных текстов разгорается жестокая борьба.

В этом вопросе для прихожан конкретной мечети мнение имама может оказаться куда более значимым, чем точка зрения некоего улема (признанного и авторитетного знатока теоретических и практических сторон ислама) в далекой Саудовской Аравии, пусть и подкрепленная святостью Мекки и Медины.

Именно местный имам может предложить молодому человеку, решившему встать на путь борьбы за веру, уехать воевать в Сирию или Ирак под знаменами «Исламского государства». Он же может убедить страждущего не брать грех убийства на душу, а заняться чем-нибудь полезным — во всяком случае, менее смертоносным.

Однако и здесь не все так просто. Во-первых, в исламе отсутствует единый, признаваемый всеми (или хотя бы подавляющим большинством уммы) верховный авторитет, вроде папы римского у католиков. Сомнению не подлежат лишь слова пророка, а имамом (буквально — «стоящим впереди», ведущим молитву) может стать каждый.

Абу Хамза аль-МасриПравообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Image captionПроповедник Абу Хамза аль-Масри был осужден в Британии за подстрекательство к убийству и разжигание расовой ненависти. Позже суд в США признал его виновным в поддержке терроризма и приговорил к пожизненному заключению

Во-вторых, Совет мусульман Британии и похожие организации, хотя и осуждают все проявления экстремизма, но не всегда делают это достаточно решительно. Авторитет же их в среде молодежи недостаточно велик, чтобы эти заявления были хотя бы взяты на заметку. Почему официальные мусульманские организации поступают таким образом — из боязни быть наказанными фанатиками за «отступничество» или из нежелания и дальше вносить раскол в умму, — отдельный вопрос.

И, наконец, в-третьих, технологический прорыв последних десятилетий позволяет теперь мусульманину самому выбрать себе имама по вкусу и степени радикальности: их полным-полно в YouTube и прочих онлайн-сервисах. Исследователи сходятся на том, что для радикализации необходим толчок, но получить его сегодня проще простого.

Именно имамы «новой волны» — более умеренные, более вольно толкующие священные тексты, возможно, и более молодые, говорящие на английском языке с местным акцентом, — это первый барьер на пути радикализации молодежи в исламских кварталах.

Помимо напрашивающегося вопроса, где их взять в достаточных количествах, есть и другие: например, как уберечь их от гнева более радикально настроенных проповедников. К тому же наладить отношения с паствой в одночасье тоже не получится.

Кто предупрежден — тот вооружен

Следующий важный элемент защиты от экстремизма, которому правительство не уделяет достаточно внимания, — это программа Prevent, часть антитеррористической стратегии, взятой на вооружение еще в 2003 году кабинетом лейбористов.

Она предполагает налаживание связей в мусульманских общинах людьми, которым по долгу службы приходится там работать: полицейским, врачам, социальным работникам, учителям. Если у них возникают подозрения в причастности кого-то к экстремистской идеологии, они обращаются в местное отделение программы.

За 2015-2016 годы таких обращений поступило примерно 7500, и лишь в каждом десятом случае потребовались какие-то меры. Prevent обходится казне примерно в 30-40 миллионов фунтов в год, и, по мнению ряда экспертов, ее эффективность невысока как раз из-за колоссального недофинансирования. Есть, правда, и те, кто считает, что шпионить за студентами или пациентами — не лучший способ наладить доверительные отношения.

Газеты с портретами Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Image captionЗа «Джихадистом Джоном» не уследили ни спецслужбы, ни сотрудники программы Prevent

Правительство, в свою очередь, указывает, что благодаря Prevent только в 2015 году 150 человек удалось удержать от поездок в зону боевых действий в Сирию и Ирак, 50 из них — дети. Наверно, это немало: по оценкам властей, примерно 850 британцев присоединились к джихадистским группировкам с начала конфликта в Сирии.

Спецслужбы и армия

Можно спорить о том, насколько эффективными в предотвращении терактов могут оказаться учителя или врачи, но совершенно очевидно, что без разведки «на земле» в этом деле не обойтись. Опыт Израиля, живущего в условиях перманентной террористической угрозы с момента своего основания, показывает, что разветвленная разведывательная сеть — это главное средство предотвращения терактов.

С одной стороны, достижения британских спецслужб на этом поприще довольно значительны — стране удавалось избегать крупных терактов на протяжении почти 12 лет, с момента взрывов на транспорте в Лондоне в 2005 году. С другой — с момента нападения на Ли Ригби в 2013 году и до марта этого года спецслужбам удалось предотвратить 13 терактов. А затем всего лишь за два с небольшим месяца три нападения увенчались успехом, и еще пять, как сообщается, удалось предотвратить.

Молящиеся в мечети на юге ЛондонаПравообладатель иллюстрацииREUTERS
Image captionАвторитет имама, проповедующего в мечети, для мусульман велик, но все же он не непререкаем, и подчас ему трудно соперничать с интернетом

Еще один важный момент — это война с так называемым «Исламским государством» (признанная террористическое и запрещенная во многих странах группировка). Именно она в последние годы выступает в качестве магнита для экстремистов всех мастей.

Пожалуй, уже всем очевидно, что окончательная победа над ИГ может быть достигнута лишь с помощью масштабной наземной операции, на которую сегодня в западном мире никто не готов. В том числе и потому, что новая война с «братьями по вере» всколыхнет умму и отзовется, в том числе, и в британских мечетях. Да и собственно джихадистские идеи с разгромом ИГ тоже не умрут, а перекочуют куда-нибудь в Судан или алжирские пустыни.

Однако разгром «воинства Аллаха», по мнению ряда экспертов, имеет, помимо всего прочего, важное идеологическое значение: Аллах не может быть с неправыми, раз ИГ разгромлено — значит, Аллах не с ними. Возможно, этого будет достаточно, чтобы многие из тех британских мусульман, кто собирался встать под знамена джихада, решит воздержаться или хотя бы повременить с этим.

Впрочем, никаких гарантий эксперты дать не могут.

Говорить и показывать

Для гражданского общества тоже есть работа: перестать нагнетать истерику в духе «запретить», «выслать», «посадить в концлагеря». Подавляющее большинство мусульман Британии — вполне законопослушные люди, даже если и не все истинно британские ценности им по нраву. Возможно, хотя это и весьма спорная мысль, правило британских СМИ не давать слово террористам должно быть несколько переформатировано.

Демонстрация Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES
Image captionНе всем в Британии приходится по душе массовый приток в страну людей, не разделяющих ценности открытого общества — и не только крайне правым из «Лиги защиты Англии»

Разумеется, речь не идет о том, чтобы транслировать в прямом эфире британских телеканалов сцены обезглавливания заложников, столь милые сердцу головорезам из ИГ. Однако вести публичные дебаты с радикально настроенными потенциальными экстремистами, возможно, имеет смысл. В конце концов, именно наш страх питает террор, а психологи утверждают, что встреча со своими страхами лицом к лицу — первый шаг к их преодолению.

Сегодня в западном мире вероятность погибнуть в автокатастрофе гораздо выше, чем вероятность стать жертвой теракта. Поменяются ли эти вероятности местами, зависит не только от политиков и силовиков, но и от обычных граждан. То есть нас с вами.

http://www.bbc.com/russian/features-40164469

This entry was posted in 1. Новости, 2. Актуальные материалы. Bookmark the permalink.

Comments are closed.